Осенние дни похожи один на другой, как капли воды, сочащиеся с неба. Промозглый ветер толкает прохожих навстречу друг другу, как старых знакомых, потерявшихся в суматохе дней. Взгляды путников, будто отцветшие летние цветы - фиалки, незабудки.

Ищу в лицах путников хотя бы намёк на улыбку – увы!..

Когда-то каждый из них, глядя в высокое июльское небо, провожал взглядом бригантины облаков – розовых, лиловых, голубых. Теперь всё реже поднимаем мы очи к стальным небесам, ничего не сулящим нам, кроме дождей и скорого снега.

 

Поздняя осень оглушает безнадёжностью и обречённостью, понурой безвыходностью, болезненным стоном угрюмых ветров.

И каждый из нас будто становится ниже ростом, а любая, даже маленькая проблема, представляется глобальной и нерешаемой.

Поздняя осень – как последняя любовь! Обнажённые нервы гудят, будто ветер в дымоходе. И нам, наконец, открывается вся тщетность земного бытия…

Зима – близко! Близко её ледяное дыхание, несущее смерть. И мы отдаём себе отчёт: с приходом её всё обратится в прах – каждая былинка, каждый лист, каждый весёлый лютик…

 

И с каждым новым днём душа всё сильнее станет жаждать снега – звонкого, чистого, искреннего в своём назначении! Как будто этот снег – самое надежное и самое необходимое средство против меланхолии, чёрной тоски и печали…

 

И все мы уйдём в холодную зиму с головой, как алкоголики – в очередной запой. И в этом холодном плену, в этой ледяной круговерти душа вдруг найдёт отдохновение, какое-то необъяснимое умиротворение и уют… С приходом первого снега на улицах вдруг расцветут и заблагоухают новые цветы – улыбки детей и взрослых! С приходом снега голоса прохожих станут звончее, а смех – искромётней.

Словно после покаяния и долгой исповеди, наступит долгожданное омовение и очищение души…

 

Оглянувшись назад, ты с удивлением и радостью заметишь, что не одинок, как прежде: следом за тобой, будто преданные щенята, протянутся по снегу следы. Твои следы… А это значит, ты – жив! И у тебя есть руки, и ноги, которые несут тебя вперёд! Туда, где за грудой сугробов пряным пахнет первая проталина; где острым листом, продираясь сквозь клубок кореньев, буравит дёрн первая травинка, а почки вербы на тонких ветвях так беззащитны, что хочется погладить их рукой, пожалеть, прижать к груди…

 

Поздняя осень не останется в твоей памяти, сгинет в чёрную хмарь, будто и не было вовсе…

Вспомнится лишь золото листопада; птичьи стаи, клином устремлённые на юг; дружные семейки опят, обосновавшихся на старом пне; ажур паутины, подвластной дуновению ветра… И ты вдруг почувствуешь себя обманутым и даже оскорблённым! Тебе вдруг покажется, что упустил что-то важное! Недоглядел…

 

А ведь она была, была в твоей жизни – эта Поздняя Осень! Марья-безыскусница, предвестница зимы, предчувствие и предвкушение. Твоя поздняя любовь, твоё ненастье и наказание…

Косматые туманы в глубоких ложбинах; размягшие от бесконечных дождей, тропинки; оголившиеся и мёрзнущие на ветру просеки; горчащие ягоды рябины; чьи-то глухие шаги за спиной… Всё это – было, было!

 

Я вновь вглядываюсь в лица прохожих: они пасмурны так же, как и моё обветренное, посеревшее без солнечных лучей, лицо. Но присмотрись внимательней: даже в самый ненастный и пасмурный день, из самой глубины души сочится Свет! Это то же самый Свет, что исходит от далёких звёзд и брезжит сквозь толщу туч… Это тот же самый живородящий и всепроникающий Огонь, что заставляет нас трепетать, цвести, плодоносить… Рожать и умирать!

И мы, рано или поздно, уснём крепким сном затем, чтобы вновь распуститься вербой у края опушки, зажурчать первыми ручьями, зазвенеть неуёмным майским ветром в тот час, когда первый одуванчик зажжёт своё яркое солнце.

И в тот же самый час взгляды прохожих расцветут фиалками и незабудками, а свежая молодая трава, с трудом пробившаяся сквозь прах и тлен, окончательно сотрёт из твоей памяти воспоминания об этой ненастной Поздней Осени.

И тёплый луч солнца, отголосок Вселенской Любви и Божественного Мироздания, озарит твоё усталое лицо, сделав его счастливым и прекрасным.