Тётка Варвара открыла глаза. В окне уже обозначились первые признаки рассвета. Но её разбудил не привычный крик пеуна, а что-то другое, странное, незнакомое, будоражащее…. Вроде и обычная предутренняя сельская тишина, которая вот-вот огласится пением петухов, лаяньем собак, мычаньем коров, а вроде и не тишина – какой-то едва слышный гул и, вроде, земля дрожит…

Накинув халат, Варвара выскочила на улицу. А там уже полдеревни! И у всех на устах один вопрос: что это?

Тракторист Мишка Добриков, изрядно погулявший на именинах одноклассника накануне, стараясь перекричать народ, вопил о каком-то метеорите. Вчера, мол, рассказывали за столом, что в нашей области упал громаднейший метеорит. Так, может, это он и есть.

Моисеевна, властная старуха, бывший агроном распавшегося в девяностых колхоза-миллионера, с интонацией, не терпящей возражения, проговорила, обращаясь к самому продвинутому парню древни Федьке Жукову, у которого дома были все технические средства:

– Ты вот что, Фёдор, свяжись с райцентром и всё точно разузнай об этом метеорите.

Федька метнулся к себе в избу.

Подошёл местный предприниматель Околелов и деловито сообщил:

– Нет связи, ни проводной, ни сотовой. Надо идти и смотреть, что там случилось.

– Давайте, хоть коров подоим, а потом пойдём, – взмолилась Мишкина молодуха.

– А бабам вообще там делать нечего. Это мужская забота, – возразил Околелов.

Тут из дому выскочил Федька и от самого крыльца истошно заорал:

– Телефон молчит, радио и телевизор тоже не работают! Наверное, порывы на линиях. И мобильник не берёт!

– Надо идти, – подвёл черту деревенский предприниматель, – давайте, мужики, управляйтесь, а часов восемь и тронемся.

Солнце уже озарило взбаламученную деревню, когда все, включая баб и детей, собрались перед сельсоветом. Мишкина жена жаловалось толпе, что у неё скисло молоко прямо из-под коровы. Бабы с опаской на неё поглядывали, как известно – это первый признак ведьмачества.

Но это подозрение тут же подверглось сомнению. Агрономша, на которую никак не подумаешь, что она замешана в связи с нечистым, сказала, что хотела на завтрак себе яичницу пожарить, глянула – а яйца чёрные. Бабы мелко закрестились и пригорюнились. Но тут подошёл Околелов, и народ дружно выдвинулся на поиски метеорита.

Вышли за околицу и определились с направлением. Звуки раздавались со стороны рощи, за которой начинались поля с озимыми.

Шли километра полтора. Гул не стихал, наоборот, стали, вроде, различимы человеческие голоса – похожие на шёпот… всхлипы. Народ заволновался. Некоторые боязливо оглядывались, замедляя шаг. Но предводители – Околелов и Моисеевна, смело шагали навстречу неизвестности: «Где, где упал этот окаянный метеорит?»

Однако метеорита не было видно. Зато леденящие душу звуки, похожие на человеческие стоны и крики, становились всё отчётливее.

Если это люди, то когда и откуда они понаехали? Ведь дорога проходит через деревню. Почему никто не заметил? Эти и другие вопросы возникали в головах встревоженных селян.

Подул ветер, такой обычный весной северный ветер. И вдруг резко запахло серой. Прибавили шагу. Вот уже миновали рощу. И тут перед возбуждённым народом предстала прямо посреди зелёного поля огромная трещина. Из неё вырывались жар и клубы чёрного дыма. Да так сильно, что края трещины обуглились.

– Ага! Вот куда упал метеорит! – воскликнул Околелов, потирая руки, – огромный, видать….

Однако люди не разделяли его радости, они пугливо переглядывались, боясь приближаться к страшной пропасти.

Оттуда несло серой – прямо-таки удушающий запах. И вопли, визг, стенанья, похожие на человеческие…. Языка не разберёшь, но крики боли и без языка понятны. И этой трещине, казалось и края не видно. Будто вся планета раскололась надвое. Прямо, конец света….

... Людям стало жутко – точно так описывают вход в преисподнюю в церковных книгах. Смертельный страх проник в душу каждого. Некоторые от него цепенели, другие стали отступать.

Тётка Варвара была верующая и в Откровении читала: «…боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей, и всех лжецов участь в озере, горящем огнём и серою». Она первой и произнесла это слово: «Гласы из преисподней….».

Произнесла тихо, но все её услышали. Потому что каждый подумал об этом. И вот уже прошелестело в толпе: «Дорога в ад, пекло… голоса мучеников…..».

Мишка, успевший похмелиться с утра, враскачку, нарочито безразлично подошёл к краю пропасти. И вдруг как ошпаренный отшатнулся и на заплетающихся ногах стал пятиться, потом развернулся и побежал. Люди, увидев его сразу состарившееся лицо, поседевшие волосы и безумные глаза, затряслись от страха. И все как сомнамбулы стали отступать, а потом и вовсе бросились бежать, спотыкаясь и падая, прочь от ужасного места, туда, в деревню, домой. Там спасение.

Деревня бурлила. Что делать? Как поступить? Страшно ведь. Никогда такого ужаса никто и представить не мог даже во сне. Бабы выли, дети ревели, собаки лаяли…. Мужики тоже тряслись, но спорили, думали, что делать.

В конце концов, решили снарядить Околелова в район. Пусть отправится по объездной дороге. Это на сто тридцать километров дальше, зато надёжнее. И пусть расскажет…. И пусть привезёт специалистов…. И батюшку захватит….

А деревня, может быть, проведёт, по предложению тётки Варвары, крёстный ход и будет ждать помощи? Крёстный ход без священника? И даже без какого-нибудь причётника? А что делать? Церковь одна на весь район, и та в райцентре.

Распоряжалась тётка Варвара. Она когда-то переехала в деревню из города, где пела в церковном хоре, и поэтому считалась самой «божественной». Она велела мужикам сбить крест, такой, чтобы можно было его нести одному человеку, собрать все иконы в деревне и вручить каждому. На закате деревня, возглавляемая Варварой, несмотря на животный страх, собралась. Но идти к трещине, помня утреннюю попытку, все боялись. Варвара долго уговаривала народ, приводила разные примеры спасения крёстным ходом от болезней, мора, войн, засухи и даже от дьявола, и, наконец, уверила всех, что крест и соборная молитва отведут беды от деревни и преисподняя захлопнется.

Поскольку полагающихся в таких случаях хоругвей ни у кого не было, она повязала крест новым полотенцем, обрызгала свячёной водой и вручила его Федьке.

С молитвой к Богу – с просьбой оградить землю и проживающих на ней жителей от бед, с песнопениями крёстный ход двинулся к «преисподней».

Сначала шли неохотно, не веря в то, что это поможет, и молитву поддержали всего несколько верующих старух. Но с каждым шагом всё больше народу прислушивалось к тоненькому голоску тётки Варвары, хор крепчал – слова молитв и псалмов запоминались, крепчала и Вера.

Подземное бурление в трещине продолжалось, и оттуда по-прежнему раздавались крики и вопли. Но теперь люди, подкреплённые словом Божьим, нашли в себе силы приблизиться к кромке пропасти. Они двинулись вдоль неё, соблюдая всё же приличную дистанцию от «адовых врат», чтобы жар не опалил их, и выставляя перед собой иконы как заградительное средство.

Прошло, наверное, часа два их пути, а трещина, покрытая клубящимся дымом, по-прежнему уходила за горизонт.

Варвара, наконец, остановилась в изнеможении, размашисто перекрестилась, прикрыв лицо платком по самые глаза,

подошла почти к самому краю разлома и не глядя выплеснула туда святую воду.

Что потом было – уму непостижимо! Толи от святой воды, толи время пришло, только из-под земли раздался мощный рёв и затем в глубине расселины – мощный взрыв. И вспыхнуло яростное пламя! Вопли и крики усилились во сто крат.

И неожиданно перед глазами перепуганных до смерти селян предстало кошмарное видение: из пропасти в огненном столбе призраками начали появляться сотни, тысячи искажённых болью человеческих лиц, их калечных силуэтов…. И каждый понимал, что это грешники, измученные пытками в вечном пламени и жаждущие искупления.

Обуреваемые страхом все, побросав иконы, ринулись вон от ужасающего зрелища. Не помня себя от жуткой картины, дома, в деревне, забились по избам, как тараканы по щелям, и у каждого в голове билась только одна мысль: каковы его грехи? Каждый вспоминал, что он сделал в жизни вопреки Божьим заповедям. Всё: воровство солярки или картошки из чужих огородов, супружеская измена и чревоугодие … – всё смертный грех! Всё карается муками в адовом пламени.

Одни отправили тронувшуюся умом мать в дом престарелых – а как же «почитай отца и мать своих»?

Кто-то страдал пьянством, кто-то отличался тщеславием, хвастался своей красотой, умом или богатством….

Кого-то обуяла жадность, лень или зависть….

У Гришкиной жены был длинный и грязный язык, которым она коснулась почти каждого жителя деревни….

Федька душил кошек и отстреливал собак….

Даже «божественная» тётка Варвара когда-то в молодости увела чужого мужа – а это прелюбодеяние!

Каждый чувствовал за собой грех и трясся от страха – боялся оказаться в том пламени, в гиене огненной.

Варвара дрожащими руками сняла с полочки под божницей Библию и открыла Ветхий Завет на Заповедях:

«Синай стоял в огне, окутанный густым дымом, земля дрожала, гремел гром, блистали молнии, и, в шуме разбушевавшейся стихии, покрывая его, раздавался голос Божий, произносивший заповеди. Затем сам Господь начертал «Десять слов» на двух каменных скрижалях…».

Варвара знала их наизусть, но снова перечитывала и понимала, что безгрешных в деревне нет. А может быть, и вообще таких не бывает. Разве что дети – ангельские души?

Утро следующего дня долго не наступало – жители деревни, устав от дум в бессонной ночи, даже не проснулись от дружного мычания не доёных коров.

Но вот в тишину ворвался рёв. Люди проснулись и насторожились. Слава Богу, рёв машин! Это Околелов привёз и учёных, и репортёров, и батюшку, и даже главу поселения. Но никто из жителей не пожелал их сопровождать в дороге к «преисподней». Пришлось это делать самому Околелову.

Подъехав к полю с озимыми, он очень удивился – трещина пропала! Он а увидел только широкую борозду с обожжёнными краями. Учёные засуетились: взяли пробу грунта, измерили глубину, ширину и длину борозды – она тянулась на восемь километров, порассуждали на тему сдвига тектонических пластов – явления довольно известного, и уехали.

Разочарованные репортёры сфотографировали опалённый след разлома, поспорили насчёт выводов учёных, решили, что метеоритная версия более правдоподобна, и отправились в деревню для опроса очевидцев.

Батюшка, собрав разбросанные по полю иконы и воткнув в землю брошенный Федькой свежевыструганный крест, с сомнением покачал головой и, на всякий случай, прочитал перед ним молитву.

– Без пастыря живут, что с них возьмёшь, – угрюмо пробормотал он, загружая иконы в багажник своего внедорожника.

Тётка Варвара суетилась на кухне: с учёными из города приехал сынок Ванюшка. Да и не сын вообще-то он ей. В девяностых в деревне случился большой пожар – сгорел детский дом. Детей удалось спасти. А поскольку до них никому из начальников тогда не было дела, деревенские разобрали их по своим избам. И воспитали. И вывели в люди. Варварин Ванюшка, вон, инженер в Управлении буровых работ, гордость её. И подумала тётка Варвара: «А ведь деревня сделала доброе дело. Может, оно перекроет грехи-то».