ЗНАТЬ Я хочу знать о тебе всё. Зачерпнуть раньше твоих слов. Городов жилых и проезжих сёл затвердить географию набело. Как шуршит в кедрах глухой дождь, как бежит по коже капля воды… Называя: брат, понимать: ложь, но честней прочих её ходы. Как блестит в дебрях волос – соль, как красно солнце с изнанки век, – повторять этот язык вдоль, поперёк, насквозь и врасплох, в разбег... Как растут бережно семена, как шатает бешеных дрожь земли. Как другие пили тебя до дна! И о тех, которые не могли… Я бегу выиграть сей звук – древний космос полон муры, туфты! – но его джаз-бэнд о тебе вдруг, и гремит во мне потому что – ты… Я шепчу, и ветер ерошит ворс дыбом вдоль хребтины тянь-шаньских гор; я хочу, чтоб он и в тебя врос, золотой септический септаккорд, – чтобы ты слышал в нём ноту Si и в её синь пропадал, спасён из песков-льдин-неводов, и чтоб хотел знать обо мне – всё. ПИТЬ Ты ведь не знаешь, чтО там. С первого же глотка лопнут горячим потом дойные облака. Осы сосковых зёрен, бёдер нагар/прострел, голос твой станет чёрен, станет зрачок твой – бел. Встанешь, шагнёшь по шпалам, даль это сталь колен. Путь развернётся алым, зелень плеснёт из вен. Две поднебесных нити снижут желток и синь. Разве же ты – не птица? Только беги! Неси дробью безумных пяток, мельницей ног и рук – нерастворённый запах, неотражённый звук! Скорый по взлётке рельсов, выше-гляди-сметёт! Веткой срывая время, навзничь листая – всё: та, что ещё разлюбит, вновь первый раз с тобой… Станут слюдою губы и шоколадной – боль… Канет закат на блюдце, выплывет в бирюзе дом, где тебя дождутся, где одному тебе дальний ночник крылечка – ближе, теплее… НЕТ!! Это – ослепший встречный!.. И – оборвётся свет… …Чашка с отбитым краем, трещинная змея. Что в ней? Сама не знаю, яд или просто – я… ПО КРАСНОЙ НИТИ - Чего в такую рань? Эх ты. Легко ли чём свет вставать, встречать идти старухе? - Мне, бабушка, хотелось повидаться, давно не говорили мы с тобою. - А с дочками что не до разговоров? - Да выросли они, живут отдельно, к чему мешаться у чужого счастья, я лучше к вам — ведь часто собиралась. - Ну заходи. Дай поцалую... дылда. Дом-от большой наш, и обняться есть с кем. Мы все с тебя глаза-то не спускали, не ждали правда рано так, но что уж. - Что мама? - Младшая моя краса и ныне! Умней всех вас, всех лучше шьёт и вяжет — светлее снега, легче паутинки! Лишь тёплые ей вещи не даются. - А папа? - Нет, его ты не отыщешь. Напрасный труд. Твой дядя тут пытался свово сынка беспутного... соринка во ста стогах. Но суть не в них, а вот где: все, кто пришли — по кровной красной нити. А белая не выдержит натяга. - А как... не знаю, спрашивать... - У нас он. Не толкошись, врачи сказали надо, так им видней. А этот воздух лечит и хвори, и обиды. - Расскажи мне. - Обычно здесь не любят нерождённых, но твой весёлый. Мы назвали Ваней, чтоб не забылось, каковы — дары. Смотри-ко, вот и он. Беги, Ванюша, встречай скорее маму. Зачерпни ей пригоршню слёз, лицо умыть с дороги, и молока грудного — ждать и пом[нить]. СКУЛЬПТОР Тяжкой дверной пружиной, трещиной рта в слюде. Жаркой иссохшей глиной скалы брели к воде. Долго — легла усталость облаком на откос. Ночь широко плескалась в реках твоих волос... Сажей лилось по жилам: зябкой блестеть р(осой), стёртым кружить винилом, гнутой сшивать иглой чудный, чужой, внезапный левобережный пульс, влажный как вдох, по капле — мимо, не выдав вкус... Снилось: ле(пить) на ощупь, слепо вбирать чер(ты), сон — значит можно проще- нья не хотеть, шестым слухом, чутьём к прорехам звёздных медвежьих шкур вспыхнуть — ножом и эхом! кромкою льда во рту... Небо горело стужей, кралась краями тень, правил резец всё глубже, ноготь луны задев, острые козьи тропы — в самый зенит почти... Мимо? И мим протопал тапками, отпустив красный закат усмешки, вкривь, за рельефы лиц. Скульптор — незряч, конечно. Не разжимай ресниц. СЛОВАМИ 1 наив или наитие иль смехом и мёдом но на вкус неосторожно (колючий плод каштана — сердцевина и пульс, и ласка-хищник этот случай): вдохнувши раз, не выдохнуть. аиром или другою страстоцвет-травою вросло... в сибирских реках, мне сказали, во льду умеет рыба спать до лета. а я чему училась? не пойму, но как золушка по бусинке капЕльной, по кровной ягодке рябиновые бусы, по буковке нанизываю — имя... ...наив или наитие иль смехом и мёдом... 2 Всё потому, что слово — те же губы, с которых оно шариком воздушным, с которых воробьиной че[пушинкой], пчелой болючей, косточкой граната… Всё потому, что губы — те же страны, а ст[раны] — это встречи, то есть у[час]ть, родство, какое [боль]ше чем медвежий косматый космос но и [мель]че крохи… А наши кр[ох]и — те, кто нам острее и нас самих, и самой близкой речи, но даже к ним мы не плывём немыми пока из губ дыханье, то есть слово… Вот потому… поэтому, вернее… | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
