Введение.

 

Так уж вышло, мы не уследили. Погиб один из членов нашей команды, наш самый авторитетный эксперт по проявлениям внеземной жизни. Погиб при странных обстоятельствах, скорее даже добровольно ушел из жизни.

После этого случая, была кардинально изменена программа нашего пребывания, вернее, она срочно прекращена «до выяснения возможных последствий» не только в районе нахождения «Острова протоплазмы», но и на планете, всего отряда. Более того, отряд наш подлежал срочной эвакуации на Землю. А жаль, ведь во всей огромной вселенной больше не было найдено ни единой планеты, так схожей с нашей Землей. Да к тому же, нам очень понравился остров, безвольно плывущий среди необъятного океана. Жалко. Очень жалко! По этой причине я и решил поведать миру и свои чувства, и вообще об острове. Похоже, им после нашего случая, никто особенно не интересовался и не занимался. Возможно, и поступят новые сведения, но когда?

То, что наш Данилыч погиб, на Земле никого бы не удивило, большее удивление вызвало наше неожиданно скорое возвращение. Мы ведь, практически, отправляясь в рискованное путешествие, брали «билет в один конец». До нашей экспедиции, о межзвездных путешествиях даже не мечтали. Это, последние достижения позволили организовать такую экспедицию. На земле, здесь прошло всего-то, чуть более полусотни лет, как мы «заявились» обратно. А ведь, возвращение нашей экспедиции ожидалось не ранее, чем через пару сотен лет. Многие даже помнят наше отправление. А мы-то, вообще не испытали, как будто, воздействие Времени. Даже наше возвращение, воспринятое нами чуть ли не как наказание за неосторожность, было воспринято тут как великая сенсация.

Ну да Бог с этим, что случилось, то случилось. А мыслями я, как, наверное, и другие наши ребята, так и остался на немыслимо далекой планете, возле Острова. За прошедшие годы, круг моих родственников и знакомых сильно изменился и сократился; адаптироваться в роли «музейного экспоната», я так полностью и не сумел, чувствую себя здесь неуютно. Живу воспоминаниями, все мысли возле «острова Данилыча».

Да и на Земле не просто так пролетели эти годы. Произошли такие изменения, что и поверить трудно. Один только пример: в квартирах кажись повсюду, интерактивные обои; захочешь – включишь пейзаж вечернего сада, да к тому же, с сопровождением птичьих и других голосов, захочешь – пейзаж морского берега... Кстати, мы привезли очень много видеозаписей. И в их числе нашлись и такие, чтобы использовать виды острова в моем жилье – это я выпросил такую возможность у специалистов. Так что, я продолжаю жить «возле» острова. Изменения произошли во всех сферах жизни, но, это уже другая тема, я лучше промолчу о них. Тема, скажу прямо, не моя.

Просил бы правильно понять меня, конечно Земля – моя родина, единственная пространственная точка во всей вселенной, дороже ее ничего нету. Но и остров этот – часть моей жизни. К тому же, Отрезок Времени, отпущенный мне, для жизни на Земле - мой родной отрезок, пролетел он мимо меня. Поэтому у меня – постоянное ощущение какой-то раздвоенности...

И так, остров..., протоплазменный остров, - остров Данилыча.

 

Остров протоплазмы.

 

Обнаружив остров, непривычный для землян, наши мужики нисколько не удивились, хотя и было чему. Остров посреди бескрайнего моря был плавающий и, похоже, живой. Хотя вряд ли назовешь его таковым. Это был оазис среди пустынных вод. Прямо в массе протоплазмы плавали и резвились разнообразные водяные насекомые, рыбки охотились на них... В свою очередь тут находились и более крупные хищники... В общем, нам предстала целая «само достаточная» экологическая система.

По периметру остров окаймлен растительностью, напоминающею различные виды камышей. Камыши, назовем их далее так, были с сильной и мощной корневой системой, окружив остров, служили тому чем-то, вроде защитного барьерного ограждения. Так что, остров чем-то напоминал изолированный райский уголок. Протоплазма, хотя и была довольно жидкая, была привлекательным пищевым средством для многих морских обитателей, к острову то и дело подплывали любители дармового супа. Однако, они и сами не замечая опасности; вначале хлебнув «супа» вскоре отплывали, однако постепенно становились более вялыми и впоследствии оказывались жертвой самого острова. Протоплазма была ядовита. Только съедающие ее жертвы того не замечали. Остров сам, через них получал дополнительное питание. А так, тут происходил полный жизненный цикл всех обитателей острова. Здесь рождались, размножались и умирали. Остров утилизировал все – все в конечном итоге превращалось в ту же протоплазму. Само по себе, острову такому приписано жить вечно. Нельзя сказать, что в океане обходилось без бурь и ураганов. Но внешняя окантовка из крепких корней растительности защищала остров надежно, и практически жизни острова ничто не угрожало....

Только через некоторое время мы поняли, что во время сезона сильных бурь, все же от острова отрываются «кусочки», которые некоторое время, побыв рядом, постепенно отдаляются и начинают самостоятельную жизнь. Вероятно, достигнув определенных размеров, остров должен был снять критическое напряжение своей растительной окантовки, а возможно даже, что так было «задумано». Не зря же ширина камышовой полосы очень даже различается. Так остров размножается. Позже выяснилось, что и сам остров причастен к своему разрушению. Достигнув критических размеров, вдруг у него, буквально на ровном месте начинает выявляться некоторый «флюс» - раздвигается растительная кайма, постепенно тут уже не ровное окружение, а нечто вроде мыса, выдающееся далеко в окружающие воды. И это происходит как раз к сезону сильных ветров. Сам момент разрыва участка острова пронаблюдать не удалось. Наши работы неожиданно были свернуты.

Остров протоплазмы имел и в подошве, нечто вроде защитной сетки. Вся подошвенная граница слоя протоплазмы была покрыта ракообразными с очень длинными и прочными хитиновыми ножками, в сравнении с которыми сами показались нам исследователям, почти крошками, хотя и не были маленькими – три-четыре дециметра и в длину и в поперечнике. Однако их длинные ножки поражали воображение, достигая почти ста метров. В результате, весь слой протоплазмы как бы находился в своеобразной сетке. Впрочем, для крупных морских обитателей, пожелавшим полакомиться протоплазмой, это не являлось проблемой. Они легко преодолевали подобное препятствие, заодно добавляя в свой рацион изрядное количество различных ракообразных обитателей протоплазмы.

Толщина слоя протоплазмы при огромных размерах по площади, достигала всего тридцати – сорока метров. А по краям и того меньше. Просто, представлял собой, как бы, огромный блин.

 

Данилыч.

 

Звали его Александр Данилович. Он у нас по возрасту был самый старший – ему перед экспедицией уже исполнилось тридцать пять. А уж в сумме со временем прохождения «кротиной норы» в пространстве, не знаю, как и считать. С самого начала подготовки к «переходу» он стал сразу же Данилычем, никто к нему не обращался иначе.

Специалист высшего класса, впрочем, тут других и не брали, но он заимел у нас непререкаемый авторитет.

Нас было в отряде всего семеро. Хотя и делали общее дело, у каждого были и свои конкретные задачи. Самые сложные лабораторные исследования, где требовалась особая тщательность, выполнял он. Это он установил, что протоплазма сама по себе, не является цельной структурой, а состоит из мельчайших ячеек – клеток, каждая из которой одновременно является и самостоятельной единицей – полноценной структурой, могущей и самостоятельно существовать, она и в огромной массе так же чувствует себя прекрасно. Межклеточная жидкость по химическому составу мало, чем отличается от самих клеток, может, каких-то минеральных составляющих чуть меньше. Кроме того, в ней отдельно содержится огромное число микроорганизмов, значительно более мелких, чем сами клетки. Паразиты они, или полезные микроорганизмы для протоплазмы, этого нам выяснить не удалось. Это Данилыч установил, что сторонние обитатели морских просторов, приплывающие полакомиться протоплазмой, в начале наскоками налетают и отплывают, через некоторое время снова налетают. Потом, становясь более вялыми, вообще остаются в составе содержимого острова, продолжая еще некоторое время плавать в нем, обеспечивая практически постоянно перемешивание состава протоплазмы. Оказалось, это тоже необходимое условие для нормального существования протоплазмы. Погибнет животное – а там уже, глядишь, другое в западне, расставленной островом.

И вот, такой человек, наш почти руководитель (так-то, мы считались в рангах равными) так же попал в западню, подготовленную островом. Кто знает, чем бы закончилась и наша судьба, не заверши руководством волевым приемом, нашу деятельность.

Будучи прекрасным химиком, анализируя состав протоплазмы, он сразу же обнаружил, что химический состав протоплазмы близок к составу этилового спирта. Ему не составило труда очистить состав протоплазмы до полного совпадения. Ни окружающие товарищи, ни даже приборы, призванные проследить наши работы, не придали значения этому.

Вероятно, решился опробовать... Сначала в малых дозах, а после и втянулся. Приборы забили тревогу, только после этого, заметили и мы необычность в его поведении. Может, так бы все и осталось, но показания приборного сопровождения поступили и в Центр экспедиции на континенте. Последовал приказ на завершение всех работ и на предстоящую эвакуацию...

В момент поступления на пункте связи дежурил как раз Данилыч, который уже успел причаститься .... Неизвестно, что на него нашло...

Осталась только короткая записка: - «Я в прото-, прото-! Прощайте»... Искать его было уже бесполезно.

 

Камыши

 

Оказалось, камыши - зеленое окружение само по себе представляет самостоятельный интерес. Во-первых, оно по ширине весьма переменчивое – от нескольких десятков метров, до более двухсот. Более того, растительность покрывает площадь неравномерно, имеются даже своеобразные небольшие озерца, где состав воды отличается как окружающей остров морской, и тем более, она не состоит из протоплазмы. На некоторых участках мелкие озерца соединены с «открытой водой» и представляют собой нечто вроде заливчиков. В озерцах имеются многочисленные стайки молоди рыб, сами которые являются обитателями протоплазмы. Вероятно цикл их жизни после выхода из икринок, заключается в различных стадиях развития; в начальный период в условиях менее минерализованных водах, а в дальнейшем в самой протоплазме. Кроме того, в воде наблюдается изобилие различных разноцветных червей; от нескольких миллиметров в длину, до почти что, до полуметра. Да так все это смотрится красиво – маленький рай, да и только!

Камышовая кайма оказалась богата не только водными обитателями, здесь водились и водоплавающие птицы и даже растительноядные и хищные мелкие млекопитающие.

В общем, остров кишел жизнью и привлекал и морских обитателей, не связанных с жизнью острова.

Мы вначале стали искать «фабрику», где происходит процесс утилизации отходов жизнедеятельности, много времени уделили по просмотру всей массы протоплазмы и растительного окружения. «Фабрики» не было. Только позднее поняли и даже успели поэкспериментировать догадку, Утилизацией занимались клетки, а часть минеральных веществ, непригодных протоплазме, осваивали межклеточные микроорганизмы. Да процесс происходил так быстро, что мы не переставали удивляться. Клетки попадая на инородное тело начинали очень быстро, почти со взрывной скоростью размножаться, межклеточная жидкость не отставала от них.

 

Послесловие.

 

Я уже сказал, что попросил обставить свое жилище видами острова и вблизи острова. Выполнили просьбу мастерски; и не поймешь, где стены и где окна. Да и во времени суток можно ошибиться. Ощущение такое, что и поныне нахожусь я там. Более того, порою вижу то, что не заметил, находясь там. Это в какой-то степени меня развлекает и утешает. А так..., постоянное чувство невыполненного долга действует угнетающе. Ты уже тут никому не нужен, ты только объект обследований. И карантин в первое время, и последующая жизнь, не прибавила оптимизма.

Я заметил, что и мои товарищи чувствуют себя не лучше. Каждый замкнулся в своей конуре. Нет у нас чувства братства, встречаемся только во время медицинских процедур и почти не вспоминаем свое прошлое. Никто из нас так и не адаптировался в новой для себя обстановке.

Только одно странное обстоятельство добавляет интригу. Вернувшись на Землю почти в возрасте, в каком мы направлялись в немыслимо дальнее путешествие в анабиозной камере, и в обратном пути также; мы как будто, сохранили свой первоначальный возраст. Мы выглядели на полсотни лет моложе своих земных лет. А тут, вдруг обнаружилось, мы, да и сам я, стали интенсивно стареть.

Что это? Загадка эта оказалась не только для нас, но и для науки в целом. Лично у меня есть что-то, вроде догадки. Возможно, Отрезок Времени моего проживания, не окончательно прерывает с нами связь. Но, это что-то на уровне мистики, и я даже боюсь заикнуться об этом, где-нибудь и с кем-нибудь.

Ощущение такое, что теперь у нас на Земле год жизни как бы, проходит как три – четыре года. Однако это нас самих мало волнует, видимо, мы уже прожили свое. Для науки вот, загадка.

Но остров, остров... Что-то пока не слышно, чтобы где-нибудь заговорили о возобновлении исследований. Понятно, «удовольствие» слишком дорогое. Надеюсь, и мои высказывания, все-таки, когда-нибудь пригодятся. Иначе, и «взяться за перо» бы не стоило.