Годы «Продразверстки»... Наша История только вскользь вспоминает об этих, тяжелых для страны, послереволюционных годах столетней давности. Чего вспоминать-то? Там ни побед, ни поражений нет – одни страдания. Как и вся страна, в те годы страдала и моя деревня; и тоже уже никто не вспоминает.

 

Давно то было. Трагикомический случай; нет... я оговорился, трагический случай, приключился у нас, в нашей деревне. Однако, так давно, что вряд ли кому придет в голову и вспоминать о нем. Да и вряд ли кто, и вспомнит. Но наши родители, испытавшие все на своей шее, наверное, не забыли бы. Но они, сами теперь в мире ином.

Очень смутно помню о героине одного трагического эпизода, можно сказать, почти не помню, только «примерно представляю». Но, помнил бы, тоже не привел бы тут конкретного имени; совесть не позволила бы. Все-таки, означенное событие произошло где-то, за два десятка лет до моего появления на свет. А годы того времени были настолько насыщены всякими неожиданными и нежданными событиями, что и не найдешь повода вспоминать о каком-то конкретном эпизоде.

Шло время, когда чуть ли по всей Росси, по деревням «ходили» Отряды. Спроси сегодня у любого, что означает слово «Отряд», ответ последует азбучной истиной, как таблица умножения, но в данном случае будет ошибочным. В послереволюционные смутные года, когда практически, по всей европейской части России воцарился Голод, горожане остались без продовольственного обеспечения. Отчаявшиеся люди были готовы на любые меры, чаще криминальные, чтобы добыть пропитание. Страна была окружена со всех сторон враждебными государствами. В городах, заводы и фабрики и другие предприятия стали организовывать боевые отряды по добыче продовольствия, с широкими полномочиями. Куда за хлебом? Естественно, в деревню. Российская деревня, и так-то, по причине отсталости форм хозяйствования, нищая, была вынуждена нести дополнительную нагрузку по поставкам продовольствия. Слово – Отряд, стало синонимом беды, зачастую вызывало просто панику. Отряды выгребали все, что не успел спрятать крестьянин и не церемонились в методах изъятия. Отряды появлялись везде, может быть, где-то кто-то и регулировал их деятельность, но в сельской местности беззащитные, безграмотные крестьяне ничего не могли сделать с ними. Мало того, что направлялись официальные отряды с соответствующими мандатами, но еще сбивались лихие люди в такие же «отряды», и тоже грабили население. Кто проверит их в селах; у всех оружие, у всех «мандат». Нередко в одни и те же деревни в разное время заявлялись, разные отряды.

Понятно, что появление очередного отряда ничего, кроме ужаса не могло вызвать. Вот и в нашей деревне появился очередной отряд. Обшаривали все – сараи, избы, погреба. Тщательно проверяли и приусадебные участки, нет ли свежевскопанных площадок; куда же еще может спрятать крестьянин скотину и запасы хлеба?

Женщина, вдова, мать четверых детей, и так-то еле-еле сводившая концы с концами,при подходе к ее двору группы «отрядников» и согнанных «по поводу» односельчан, окончательно запаниковала. Когда человек находится в критическом состоянии, с ним иногда случаются неожиданные казусы. Казус у нее выдался наихудший из всех возможных. Произошло острое внезапное расстройство кишечника, и он опростался неожиданно быстро...

Убитая страхом, неожиданным эксцессом и стыдом по этому поводу, и Бог знает еще чем – женщина почти потеряла рассудок. Полезла в штаны, выхватила горсть «нечистоты» и с отчаянием промолвила: - «Брошу щас-с-с»...

 

В растерянности оказались все. Похоже, страх пред реальностью испачкаться, подействовал и на отрядников. После минутной паузы, один из них, ничего умнее не придумал, как застрелить ее из револьвера. Шок был всеобъемлющим. Такого исхода никто не ожидал.

 

Вожак отряда, очнувшись, приказал сельчанам немедленно закопать ее на месте, безо всяких церемоний. Что те охотно исполнили. Никому из сельчан не захотелось бы после всего происшедшего, заниматься еще похоронным церемониалом, кстати, против которого рьяно выступали новообращенные «большевики» - представители местной власти. А тут, взяли и закопали. И делу конец!

И делу конец. Отряд не стал продолжать обыски и спешно ретировался. Слышал, после этого случая, деревню больше не навещали отряды. Связано или нет то с происшедшей трагедией, это мне неизвестно. Мне также неизвестна дальнейшая судьба детей этой несчастной вдовушки и не вижу смысла, гадать по следам события столетней давности.

 

Случилась настоящая трагедия, однако, я не смог бы и не стал бы даже пытаться найти виновника. Она – жертва, это понятно. Но ведь, спровоцировала «отрядника» на стрельбу... Да, тот виноват, но кто может поручиться, что иначе поведет себя в такой ситуации? Он тоже жертва ситуации. Виноваты отрядники? Они тоже, люди подневольные – они обязаны вернуться с продовольствием... Обычные плохо продуманные человеческие поступки.

Полагаю, последствия любых Революций сами в себе содержат возможность возникновения и развития трагических событий, это – их природа, иначе и не может быть; в последствиях заранее продумать все невозможно.

Лес рубят – щепки летят.