Мир утренний пронзителен и тонок. Застыла стрелка где-то на пяти. А изнутри, несильно так, спросонок Толкается невыношенный стих. Он волшебством, песчинкою живою Рождается, в себя вбирая Свет - И вся реальность – по’боку. Собою Он наполняет росы на траве, И заморозков пробы, и закаты, И рифмы драгоценное зерно… И верится: ни в чём не виноваты Слова, которым выжить суждено. А век у этих слов бывает куцый, Молчанья меч их может оборвать… И всё же, словно кровь из раны, льются И хлещут через край - опять - слова, Слагаясь в мысли, в строфы осторожно… Но стоит ли подробно объяснять, Что меч однажды всё ж покинет ножны, Вонзившись под ребро по рукоять. Пусть болью раскалённою сжигают Тебя плетенья строф… О, не остынь, Прислушайся: вот-вот она, живая, Строка родится, где хозяин – ты. Но, зная, что от жизни не укрыться За строками романов и стихов, Ты вновь растишь в себе синичку-птицу Сомнений, покаяний и грехов… |