Стою, смотрю во все глаза На гроб в саду у старой сливы, Вдруг кто-то тихо подсказал: «Покойники в гробу красивы». А я реву, ведь все ревут, И вижу, врут, что смерть красива. Когда на мертвом «путы» рвут, А он молчит. Ведь он красивый… Здесь сантименты ни к чему, Перед героем преклоняюсь, Но подойти к его челу Еще боюсь. Еще стесняюсь. Свеча горит огнём свечей, Огнем бомбежек и пожарищ, Чем ближе бой, тем горячей, Тем дальше друг и твой товарищ. Он если выживет в бою, Со мною выпьет за Победу, Но я под сливою стою И вместе с крышей еду… еду… О чем мы здесь? О красоте? Ах, да, покойники красивы. - Красивы эти или те? В гробу спокойны, не спесивы. А кто-то ясень запытал, У тополей ответ срывая, Ответ – сплошная маета, А правда – слишком дорогая. Так вот, о смерти, слушай, брат, Ты видел рядом с домом танки? Ты только помнишь Ленинград, А я видал друзей останки. О Ленинграде помолчим, Припомнив залп святой Авроры, Когда от Зимнего ключи Отдали партии, в которой… Я обещаю промолчать. У революций есть начало(с), А у истории – печать, Что все народы повенчала. Прошел истории виток, И снова залп, но не Авроры, Шаг революции жесток, Жесток фашизм. Фашизм, который Калечит судьбы и тела, Уничтожает русский говор, А если слива зацвела, Ее под корень. Плачут вдовы. О муже плачут, что ушел В последний бой и мир последний, А кто сказал, что хорошо Быть мертвым. Разве исповедник? Вновь кто-то шепчет: посмотри, Красив мертвец и смерть красива, И слезы жгучие утри, Постой тихонечко под сливой. Стою, смотрю во все глаза На гроб чужой у старой сливы, Похоже, мне Харон сказал: «Покойники в гробу красивы». 13.11.2017 | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
