«Дама с каменьями».

Хозяин небольшого флигеля утопающего в цветущих яблонях городка встретил меня как всегда приветливо, но, как говорится, на выходе из дома:

- Прости, старик, - хватая со стула небольшую спортивную сумку, обратился ко мне он. – Надо бы до перерыва на обед сбегать в магазин за пастельными карандашами. Так что ты тут располагайся по-хозяйски и чувствуй себя, как у меня дома, хорошо?

Мне ничего не оставалось делать, как согласно кивнуть вдогонку и пройти в «святая святых» художника.

Как и полагается творческому человеку Борис, к которому я пришёл, жил в не очень прибранном домике один - в том смысле, что в настоящее время у него не было ни жены, ни детей. Мой друг был старше меня на чуть больше десяток лет, а, между тем, я и сам, как говорят в народе, был, увы, подстарком. Была ли семья у моего приятеля или не была, точно неизвестно: он не любил говорить на эту тему, а я и не настаивал. Меня устраивало знакомство и даже, надеюсь, дружба с таким незаурядным человеком, каким был он – грамотным, талантливым, интеллигентным, многогранным, добродушным с молниеносной сменой настроения и не всегда тактичны уходом от привычного для людей стиля поведения. Впрочем, один раз мне довелось услышать от него исчерпывающий ответ по поводу своего семейного положения. Помню дословно: «Была жена, да корова сожрала, да кабы не стог сена, самого бы съела». Вот и думай…

Бориса Константиновича можно смело назвать убеждённым домоседом. Не удивительно, что уже много лет он занимался только одним ремеслом – писал картины разных жанров. В зрелом возрасте мой друг блестяще окончил престижное профильное учебное заведение, а после получил неплохой опыт работы во время пресловутой «перестройки». Художник нехотя, под пивко, рассказывал, сколько он зарабатывал на портретах «новых» русских и как с тех пор «подсел» на этот вид заработка. Повальное увлечение «мордописанием», говорил Боря, привело к тому, что ему всерьёз пришлось заняться иконописью. Иконы, написанные им на известные библейские темы, успешно продавались в специализированных отделах на территориях различных храмов и соборов.

Но, это я так восторженно называл его работы - «иконописью». Сам же автор категорически отрицал такую трактовку своей деятельности:

- Я – живописец - не раз настаивал он. – А это значит - есть принципиальные различия. И они всего на всего заключаются в том, что я, в отличие от озвученного тобой мастера, просто красочно изображаю вроде бы значимые события в данном месте и в данное время. Иконописец же, что ты знал, – изображает Вечность. И - Космос».

- Но сходства в технике писания картин всё-таки очевидны! – не унимался я, всю жизнь мечтающий быть художником, но и только.

Борис одобряюще кивнул:

- Ты прав лишь в том, что общими у иконописи и живописи могут быть только материалы и технические приёмы. Но, как бы то ни было, я рад, что ты так высоко ценишь мои работы, - обнял меня за плечи Борис и больше к этой теме мы не возвращались.

Ну что ж, автору и профессионалу лучше знать, что и как он создаёт…

Теперь же, пока он бегал по магазинам, я в очередной раз рассматривал ранее виденные мной произведения искусства. Их за последнее время было немного: «Оранта» – изображение Богородицы с воздетыми руками, Иисус Христос в облике Младенца, Мария Магдалина, пророк Даниил во рву и ещё несколько свежих черновиков-набросков на ту же тематику. Подолгу не задерживаясь перед каждой из них, в углу комнаты я заметил высокую и довольно широкую рамку, накрытую белой простынёй. Мне ничего не оставалось, как только сбросить «завесу» и в остолбенении уставиться на картину. Кажется, несколько лет назад Борис выставлял напоказ нечто отдалённо похожее на то, что сейчас видел я. Сюжет картины был не нов и не отличался от работ других авторов. Да и название того произведения было банальным: «Иисус и грешница». В общих чертах на всех похожих картинах можно было рассмотреть старый сюжет Новозаветной библейской истории - женщину, уличённую в прелюбодеянии, Иисуса с учениками и горожан, готовых побить её камнями. Так вот нечто-то подобное ранее написал и мой приятель. Кажется, ту картину за хорошие деньги купил какой-то «набожный» бизнесмен. Но – что я увидел сейчас? Как назвать то, что предстало перед моим взором? Что, при виде вроде бы знакомой темы, до глубины души встревожило и даже поразило меня?

В состоянии немого оцепенения меня и застал вернувшийся домой художник.

- Я вижу, ты уже познакомился с моим новым «писанием», - весело спросил меня он. – Ну, тогда давай: задавай свои абсолютно предсказуемые вопросы.

Вместо того, что б приступить к делу, я, как никогда раньше, с ног до головы стал рассматривать своего приятеля. Постарел Борис Константинович, постарел. Совсем недавно вроде был бодрым и беспокойным «живчиком», а сейчас. Что-то в нём стало не так. Что-то в нём было не то. Пожалуй - глаза… Да, его открытые настежь карие глаза как будто были покрыты пеленой, а ранее пронзительный искромётный взгляд не излучал ту силу и энергию, который недавно зажигал сердца многих людей. С сожалением мне пришлось отметить, что передо мной стоит среднего роста сухощавый старичок, в неновом широком костюме, обутый в видавшие виды нечищеные туфли, с «дореволюционной» тросточкой в немощной руке.

- Что-то не так? – как сквозь сон услышал я простой вопрос Бориса. – Тебе не нравится мой внешний вид? Ну, что ты хочешь, дружище – возраст. Годы, батенька, не щадят ни тело, ни манеры, ни даже личные вещи. И уже становится как-то всё равно: как себя вести, во что одеться, что поесть, или выпить?

- И это говорит большой художник, чьими картинами восхищаются все эстетично образованные люди? – с неподдельным укором возмутился я. - Кто ты, старик в немодной кепке? И что с тобой произошло за почти полтора года, что мы не виделись?

Борис почесал не ухоженную белую острую бородку и громко спросил:

- А ты внимательно изучил мою новую картину?

- Не очень, - смущенно ответил я. – Хаотично всё как-то….

Художник не обиделся на мои слова. Наоборот: он вежливо повернул меня лицом к картине и как-то нервно засуетился.

-Твоё определение по сюжету картины очень точное - хаос! На примере того, что ты видишь, можно легко сделать вывод: «Иисус и грешница» теперь, в современных условиях, перевернули все человеческие ценности с ног на голову. Но это мой авторский секрет, пока. Тебе, так и быть, шепну на ухо: стоящий перед тобой расписанный красками холст имеет не очень оригинальное название: «Дама с каменьями». Надеюсь, тебе не придёт в голову идея рассказывать кому-либо про это, или тем более написать статейку на такую, мягко говоря, скандальную тему. Кому, как не мне известны твои подобные увлечения? Кое-что я читал-с и кое-какие мнения о твоих «проделках» имею.

То, что Борис довольно сносно относился к моим литературным произведениям, меня не удивляло и не обижало. Пользой для меня было уже то, что он без лести интересовался моим, с позволением сказать, творчеством и относился ко мне, как к своему товарищу по творческому цеху.

- «Дама с каменьями» надо полагать имеет какое-то отношение к чеховской: «Даме с камелиями?» - блеснул эрудицией я. – Но - какое?

- Для простого обывателя - игра слов и не более того, - быстро ответил мой собеседник. – Но, справедливости ради, надо бы отметить классическую общность этих двух несчастных дам. В моём случае мы имеем дело с неверностью женщины и её позорным падением, в прямом и переносном смысле слова. Чеховская дама также представлена перед нами милашкой лёгкого поведения со страстным желанием испытать истинную любовь, но так же падшей жертвой своего чувства. Так что они обе почти одной судьбы… Однако, жду от тебя конструктивной критики в адрес увиденного. Для удобного наступления предлагаю описать то, что ты в первую очередь видишь на картине.

Я принял его условия и формально, как «под протокол», приступил к делу:

- На странном бледно зелёном общем фоне, в центре картины, вижу: полулежащую на асфальте молодую красивую женщину в рваном грязном платье с кровоподтёками на лице и различными увечьями. Кажется, у неё сломана правая рука, покалечены ноги и имеются ещё несколько ссадин на разных частях тела. Большие глаза наполовину прикрыты - видимо, она находится в полуобморочном состоянии. Вокруг неё толпятся люди в самых разных ипостасях. Рядом с жертвой насилия ясно видны несколько окровавленных камней. Надо полагать, ещё один главный персонаж сцены – двуликий мужчина, одно лицо которого почти полностью закрывает тёмного цвета «балаклава», а другое – без маски. По морщинистому носу и тусклым глазам можно предположить, что старое полузакрытое лицо обращено вперёд и тупо уставилось на жертву. Молодое личико повёрнуто в обратном направлении с приподнятым подбородком – оно, с умиляющим взглядом устремлено вверх, туда, где высоко по центру картины не очень чётко виден лик какого-то царя или фараона. Двуликий человек одет в разные одежды: спереди – в гражданский светлый костюм, сзади – в чёрный монашеский безрукавный охабень (мантию). В поднятой выше головы левой руке он держит большой серебряный крест, направленный в сторону небесного покровителя. В правой – камень, занесённый над головой несчастной женщины. Возле «жрицы любви» стоит на коленях корреспондент с микрофоном в руке, видимо, пытается взять у неё интервью. Всё это дело снимаются расторопными операторами на несколько видеокамер. Среди зевак суетятся люди разного пола с узнаваемыми обозначениями их принадлежности к тем или иным международным организациям: по правам человека, по гуманитарным, эстетическим, этическим, семейным и медицинским вопросам. У кого на тыльной стороне специального жилета, у кого на рукаве, у кого на грудях ярко-красных футболок виднеются соответствующие аббревиатуры или надписи названий «конторы», под эгидой которых «работают эти «миротворческие» специалисты. Так же на переднем плане изображён мужчина средних лет и рядом стоящая женщина приблизительного такого же возраста. В их ладонях зажаты окровавленные камни, предусмотрительно подобранные с места события для последующего предъявления в разные инстанции в качестве улики или на случай «наглядного пособия» в «театрально-постановочном шоу».

Переведя дух, я умышленно сделал небольшую паузу: мне очень хотелось узнать первоначальное мнение художника по поводу моего ещё не полного описания картины. Борис понял меня, и в его руке незамедлительно появилась учительская указка. Ведя ею по не указанным мною персонажам, он заявил:

- Прошу обратить внимание на одну весьма существенную деталь – среди озвученного тобой люда находятся и другие, в чьих ладонях так же зажаты камни или куски булыжника с мостовой. Присмотрись: некоторые из них готовы снова пустить их в дело, а вон там в стороне – красивые девушки в мини юбках с улыбками на накрашенных губках собирают новые порции «гранат» для «кары» соплеменницы. Что ж, им видней, как себя вести в данной ситуации. Известная русская народная пословица утверждает: «Баба – не квашня: встала да и пошла». Кстати, не удивлюсь, если мою «падшую» подопечную, если она выживет в данной ситуации, прямо с площади наперебой станут приглашать в разные кинопроекты для обсуждения «лакомой» для обывателя темы.

- Я и вижу нечто похожее, - как-то тихо прошептал я. - Чуть выше происходящих событий, в правом углу картины, прямо под лучами красного заката, узнаётся обстановка, похожая на мини киностудию. – Знакомая уловка для «трепетного» зрителя, «зомбированного» импульсивно обсуждать какую-нибудь душещипательную сцену, но и только.

- Так оно и есть, старик. Ты действительно видишь «ток-шоу», происходящее пока без главной героини, под названием: «Время накажет». Жаль, что формат живописи не располагает возможностью делать на холсте подобные надписи. Что ж, видимо, мне придётся написать пояснительную записку к данному сюжету: как ты думаешь?

Я промолчал, и ещё больше возжелал «озвучить» детище художника после его предъявления общественности. Или до того как…

Борис не стал настаивать на моём ответе и продолжил мысль на ту же тему:

- За многовековую историю «либерального» духовенства люди давно разучились понимать, что зло должно наказывать не время, не призрачный «тот свет», а немедленный адекватный содеянному злу народный суд или, что лучше всего, суд, состоящий из представителей мудрых чиновников. Сказал – и самому стало смешно… Кстати, заметь ещё один нюанс: по периметру всей картины виднеются отблески часовен, молелен и так называемых капличек. Это есть ничто иное, как дешевая плата богачей за свои преступные антинародные деяния. Мол, извините, что мы веками гнобим народ! Зато вы найдёте утешение в церковных помещениях, построенные безбожниками на награбленные нами деньги…

Он перевёл дух и с новой силой воспроизвёл свои мысли дальше:

- Сегодня обычные для людского понимания поступки, в зависимости от обстоятельств, почему-то стали называться лицемерной фразой - «двойными стандартами». А библейские: «ложь во спасение», «отойди от зла и сотвори благо», «благими намерениями ад вымощен», «всё понять, всё простить», «волк в овечьей шкуре», «умывать руки», «кесарю кесарево, Богу Божие»- разве не те же двойные стандарты? А замечание одного из «7 мудрецов» Хилона: «О мёртвых или хорошо, или ничего», а лермонтовское: «К добру и злу постыдно равнодушны», а Салтыкова-Щедрина: «Капитал приобрести и невинность соблюсти», а крыловское: «Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку», а прутковское: «Что имеем - не храним, потерявши плачем» - не это ли есть те самые «стандарты», которые так поносят те, кто и минуты жить без них не может?

- Ты ведь никогда не занимался ни политикой, ни, тем более, религией, – осторожно спросил его я. – Зачем тебе это надо сейчас, на старости лет?

- Если политика вплотную занимается тобой, грех не ответить ей взаимностью. Это не моя вина, что, так называемые политики, создали для простых граждан такие условия, что без их «веского» слова – нам никуда! Причём «никуда» - ключевое слово. В иные времена только большие и судьбоносные дела стоили внимания политиков. Уверен: так оно и должно быть! Теперь, за неспособностью разрешать большие дела, политиканы стали заниматься обыденными, злободневными, если хочешь, мелочными действами. Смотри: что б пойти в гости к брату через речку, протекающую по территории одного государства, одной области, даже одного района, меня надо неоднократно унизить разными проверками, придирками и тому подобными оскорблениями и унижениями. Говорят – такая политика! Да нет же! Политика должна улучшать жизнь граждан, либо, в самом худшем варианте – истреблять народы. Но длительным образом вести циничные «игры» по медленному вытравлению населения из нормального человеческого состояния – это что-то новое в так называемой политике. Если ты ни кому не скажешь, то скажу ещё: любая политика, которая не убивает, но и не действует на благо народа называется: бандитизмом, уродством, геноцидом, цинизмом, извращением, душегубством и т.д и т.п. Скажи: разве, например, в советские времена рабочие люди вникали в нюансы внешней или внутренней политики? Зачем фрезеровщику, например, было знать: куда и с какими вопросами поехал какой-то министр или высокопоставленный чиновник? Обязанность рабочего – добросовестно выполнять свою работу. А задача министерств – качественно делать свою работу. Делать её так, что ни у одного жителя страны, не связанного с профессиональной деятельностью политика, не возникло желания «делать» их работу. Только тогда в обществе будет гармония и общий порядок. Сейчас же у всего нашего народа существует только одна специальность и одно увлечение на всех – политика. А поскольку твой покорный слуга так же является частью этого народа, вот тебе результат на лицо, то есть – на картину. Что б тебя успокоить, заявляю: то, что ты видишь сейчас, простой обыватель, а тем более власть имущий, в картинной галерее не увидит. Мне этого не надо, а они как-то «переживут». Вопросы же религии обсуждать сейчас не хочу. Думаю, у нас ещё будет повод обсудить и эту тему. Но то, что церковь никогда напрямую не вмешивалась в ход каких-либо событий, но всегда пристраивалась в хвост этих событий, приписывая себе «случайно» возникшие положительные заслуги – так об этом говорят и это утверждают самые учёные мужи всех времён и народов…

Я внимательно слушал Бориса и не верил своим ушам. Довести талантливого художника с богатым кругозором и широкой душевной красотой до узости народного мышления – не это ли есть «высший пилотаж» «асов» современных политиков? Логика в проведении такой лжеполитики есть – если в силу своих умственных способностей не получается влиять на сознание сильных мира сего, надо влиять хотя бы на сознание простых людей: себе – утеха, им – потеха. Или – наоборот.

В минуты таких раздумий мне так захотелось крикнуть в лицо художника: «Приди в себя, старина! Не извращай великое прошлое низостью настоящего!» Но, вместо этого, я ещё внимательней продолжил изучать его картину. И чем больше она мне не нравилась, тем явственней представлялся сюжет известной библейской истории. Там тоже было не всё так просто. Когда Иисус бросил в толпу свою крылатую фразу: »Кто из вас без греха, пусть первый бросит в неё камень!» он, скорей всего, уже тогда подписал себе смертный приговор. А как же иначе? В те давние времена высокий ум, соединённый с возвышенной моралью, как и сейчас, мене всего прощается циничными глупцами, коими, без сомнения, были многие из тех, кто присутствовал тогда на площади и те, кто позже отомстили ему за такое оскорбление. Известно, что ни у кого из присутствующих там особей не поднялась рука бросить камень в несчастную женщину – это хорошо и справедливо! Но удар по людскому лицемерию Пророком всё-таки был нанесён. Точечно, в самое сердце. Судя по современным реалиям, человечество до сих пор не простило Иисусу его честность и правдолюбие. Прав Борис, прав, когда проводил параллели с «двойными стандартами». Прав и римский писатель Теренций, написавший в своей комедии: «Самоистязатель» известную и ставшую крылатой фразу: «Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо». Жаль, что он почему-то не захотел уточнить, что человеку не чужды и двойные, и тройные, и десятерные стандарты, если в этом он видит свою выгоду или такие подходы вызывают у него чувствительно-телесные удовольствия. Кажется, об этом желал рассказать мой друг, предлагая свою версию происходящего современного события. Немой вопрос с картины звучит приблизительно так: Как бы сегодня людская толпа отреагировала на публичное обвинение падшей женщины? И что по этому поводу сказал бы люду, например, высокий светский или духовный чиновник?

По поводу первого вопроса, ответы у меня более или менее были, и они совпадали с мнением художника.

Я внимательно продолжал рассматривать картину и с удивлением увидел маленькие мужские и женские фигуры, которые волокли в больших сумках в противоположную от центральной фигуры сторону: медикаменты, женские одежды, продукты питания, кое-что из косметики, а так же в руках несли костыли, корсеты, носилки и т.п. Все эти причиндалы, называемые официальными лицами гуманитарной помощью, сносились в отдельные кучи для последующей возможной передачи пострадавшей. Эти действа происходили на глазах нескольких полицейских в форменной одежде, внешний вид которых показывал полное безразличие к происходящим событиям: мол, что вы, люди от нас хотите? команды: «защитить женщину и задержать хулиганов» нам не поступали.

На южной, северной и восточной стороне холста виднелись лица серьёзных мужчин с мобильными телефонами в руках. Цвет кожи и разрез глаз указывал на их принадлежность к известным нам разным расам. Видимо, они активно вели споры о происходящем инциденте. А с западной стороны картины – горел закат. Яркий, яркий. На бледно-зелёном фоне холста он казался главенствующим в сюжете.

Борис, как и полагается мастеру, пытался предугадать ход моих мыслей.

- Среди всей этой толпы ты хочешь найти высокопоставленных чиновников? Так не старайся: их нет и быть в данном случае не может. Они-с «блещут своим отсутствием» и прийти на уличное «шоу» не могут – заняты. И заметь – не ноги заняты, а руки: потому, что одна рука у них всегда в меду, а другая в патоке. Да и сказать-то что-либо по данному вопросу им нечего и незачем – современный народ грамотный, сам разберётся. Зато вместо их «высочеств» - светских или духовных пастырей в настоящем людском мире «правит» человек с чистыми «не сладкими» руками, но с маской на лице или, если угодно, с «балаклавой» на голове. Он и судит, он и милует. Вопрос: кто он такой? кем поставлен? кого представляет? – остаётся без ответа. Но главный вопрос всё-таки не в этом, а в том - как он судит и как он милует?

Художник явно нервничал и не скрывал своё негодование.

- Как этот человек или эти люди правят миром? – не унимался он. – А я отвечу тебе: начинается их «царствование» с народной сказки о демократии и заканчивается так называемым, управляемым хаосом, в котором, естественно, виноват народ, добровольно избравший никчемных представителей власти. Как говорится: «Время разбрасывать камни, и время их собирать». Я, с твоего позволения, дополню эту гениальную фразу. Итак, повторюсь: Время разбрасывать камни, время их собирать, время держать их за пазухой и время бросать камни друг в друга. Кажется, именно в такое время мы и живём, не находишь? – громко спросил меня художник. – В моей картине и, думаю, в современном мире воедино сплелись все эти деяния – и разбрасывать камни, и одновременно их собирать, и держать их за пазухой, и бросать камни друг в друга, что б потом вновь их собрать и т.д и т.п.

Мне не хотелось спорить с его вескими доводами, и даже говорить на эти темы. Вопросы доступной для моего понимания политики лично для меня умерли после нескольких показательных «выступлений» власть имущих. Но не поддержать тему разговора я не мог. Тем более было что, на всякий случай, сказать.

- Мне не нравится сюжет твоей новой картины, - честно заявил я. – Что бы обнулить современные человеческие «ценности», не обязательно сравнивать их с историческими аналогами, а тем более – с христианскими! Зачем соединять несоединимое? Напиши свою картину! Без подобий и аллегорий! Воплоти в современный красочный сюжет не кровавый закат, характеризующий «закат» нравственных отношений в обществе, а…

Борис Константинович вдруг прервал мой беспристрастный монолог. Он приложил указательный палец к своим губам, отрицательно покачал головой и спешно вышел в другую комнату, именуемую кухней. Вскоре оттуда до моего слуха донеслись знакомые звуки шкварчания яичницы и приятный звон поставленных на стол рюмок.

Я незамедлительно поспешил пройти в ту сторону.

- Зову гостей поглотать костей! – размешивая вилкой, с позволения сказать, кушанье, хозяин кивком головы пригласил меня к столу. – Наш разговор заходит в тупик, поэтому без пол литра в этих вопросах нам не разобраться – это раз. А – два: так это то, что ты обязательно захочешь мне кое-что предложить, но только после выпитой третьей рюмки хорошей водочки.

Тогда, честно говоря, я не знал того, что уже предвидел мой друг. Но, всё случилось именно так, как сказал он. Правда, после выпитой целой бутылки.

- Твоё решение пока не выставлять картину напоказ мне нравится, - как можно трезвым голосом проговорил я. – Но и хоронить её – глупо. Поэтому, у меня есть предложение: давай я напишу о ней рассказ! Ты – мной вымышленный персонаж, а я – автор под псевдонимом. После издания моей работы, даст Бог, появится спрос на просмотр «Дамы с каменьями». Если выгорит это дело – гонорар и слава – пополам. К тому же я избавлю тебя от хлопот по поводу пояснительной записки к картине.

- Пополам нам может светить либо людское равнодушие, либо его же презрение, - улыбнулся захмелевший художник. – Не надо повторять пусть даже праведные поступки, если они не угодные люду. Но за последнее предложение – спасибо. Спасибо, что ты истинный поклонник моей гениальной бездарности.

Он достал из стола ещё полбутылки водки и наполнил рюмки.

Смачно выпив содержимое до дна, сказал:

- Не от хорошей жизни наш народ ударился во все тяжкие. Ты думаешь, почему здоровые мужики, вместо того, что б тут же защитить уличённую в грехах женщину, отходят в сторону, что б, как они думают, помочь несчастной каким-то иным, более «гуманным», способом? Нет бы - попросту разогнать всех этих уличных «праведников», «образованные и интеллигентные» «заступники» рьяно начинают создавать разные гуманитарные сообщества, заводят душераздирающие беседы между собой и в студиях, пытаются призвать к совести и милосердию тех, кого данная беда не касается, или пока не коснулась. «Всё понять, всё простить!» - шикарное латинское изречение. Как раз подходит и к данному событию и к современным понятиям вообще. Причём, «понимают» и «прощают», как надо бы, не падшую женщину, а почему-то всех тех, кто глумится над нею! Такое поведение обусловлено многими факторами, некоторые из которых я хочу озвучить. Во-первых – это тотальная жестокость и цинизм с экранов телевизоров и Интернета. Кстати, Интернет я называю «ящиком Пандоры», который пока ещё только приоткрыт. Дальше – будет. Мало не покажется никому! Но, давай поговорим, что - во-вторых. А во-вторых - людям попросту нечем заняться, кроме как петь, плясать, участвовать в кастингах, конкурсах, выборах, многочисленных «творческих» проектах, точит лясы в разных телестудиях и т.д и т.п. Физический труд стал цениться только в спортзалах, фитнес залах, салонах и стадионах так, как будто иных способов для его применения нет. Ты спроси у любого молодого человека: кто такой упомянутым ранее мною фрезеровщик, или инструментальщик, или фуговщик, или штамповщик? Ни за что не ответит. Ни он, ни миллионы таких, как он «учёных». Вот это и есть политика! Плохая политика! Антинародная политика! Очень опасная политика во всех отношениях! И её гнилые плоды мы уже начинаем пожинать. Потому, что всеобщее высшее образование без всеобщего нравственного воспитания чаще всего даёт обществу всеобщую гордыню, спесь и всеобщее мнимое превосходство одних над другими. Превосходство – без оснований, без причин, без предъявлений так сказать «сертификата» на это самое превосходство. Я – лучше и никаких разговоров быть не может! Такое общество «академиков» сродни дьявольской триаде, в котором правят: корысть, эгоизм и всё та же гордыня! И такое общество, увы, обречено. Потому, что «учёные мужи» рано или поздно попросту «съедят» друг друга, как пауки в банке. Но и это ещё не все сегодняшние беды. Ты думаешь почему в современном мире больше любят всяких шарлатанов, типа экстрасенсов, магов, чародеев, предсказателей и т.д и т.п. чем, например, мудрецов и истину? Ответ прост: в их услугах цивилизованное и «очень образованное» общество уже не нуждается! Потому, что мудрецы – есть носители правды, а истина – и есть сама правда. Потому, что эта ненавистная на Земле Правда, в прямом смысле этого слова уже давно стала глобальной угрозой для людского высокомерия. Но философы продолжают утверждать, что правда никогда не вредит людям. И это есть сильное доказательство того, что они говорят неправду. Потому, что правда мешает сладко тешить своё самолюбие! Потому, что вся человеческая жизнь – от рождения до смерти самым чудесным образом уже давно превратилась в шоу! А, как известно, шоу и правда, шоу и честность, шоу и человечность, шоу и совесть – несовместимы. В шоу-бизнес превратились абсолютно все сферы жизнедеятельности: и бизнес, и культура, и воспитание, и спорт, и медицина, и трудовая деятельность, и образование, и политика – всё! Все стороны современного бытия легко переплелись друг с другом и свернулись в один скользкий клубок шоу и бизнеса! И теперь куда не глянь: «что дом, то Содом, что двор, то Гомор, что улица, то блудница» – заучились люди маленько!.. Вернее, очень-очень заучились…

После такой длительной и утомительной нотации, наконец, пришло время написать: вечерело. И за окном стали слышны порывы неугомонного ветра – предвестника проливного осеннего дождя. Зонта у меня с собой не было, и перспектива промокнуть под ливнем меня не очень радовала. Надо признать, что каких-то двадцать пять лет назад подобные обстоятельства меня лично не волновали вообще. Чертовски привлекательный парень ранее был смельчаком во всех отношениях, не то, что сейчас. Он любил Природу во всех её проявлениях. Он любил девушек со всеми их премудростями. Он нормально относился к жизненным трудностям, не боялся их, скорее наоборот – бросался в будничный омут с головой и всегда удачно выплывал. Он любил свою страну и гордился этим. Наконец, он - яростно веселился, пел под гитару и веселил своих многочисленных друзей. Теперь же – невзрачный, среднестатистический подстарок, опрятно одетый в незамысловатую одежду, обутый в немодные туфли, с обычной для своего возраста фигурой и скучным выражением круглого лица как-то не по-мужски засуетился перед наступающей непогодой. Вот это – я. Самому не верится. Но, что поделаешь – старость, она и в наших краях – старость.

Короче, я встрепенулся и заторопился домой. Честно говоря, не только из-за надвигающегося ненастья. Тяжелый разговор о возвышенном и низменном меня стал явно тяготить. Отодвигая тарелку со съеденной пережаренной яичницей, мною была сделана попытка встать со стула, но не тут-то было.

- Э, нет, старик, - запротестовал хозяин мастерской. – Так дело не пойдёт: всё съел, всё выпил – и в кусты? А полирнуть водочку - слабо? Чего-то простенького попить хочется, а простую воду из крана я не пью, ты же знаешь.

Что значит «полирнуть водочку» по его разумению я конечно знал. Борис всегда запивал спиртное крепким чаем. А воду он действительно не пил, принципиально. «Я воду не пью, - часто говорил он одну и ту же фразу. – В ней рыбы безобразничают»… Одним словом, обижать друга я не посмел и остался на чаепитие.

Пока в чайнике после рыбных безобразий закипала вода, появилась возможность вновь поговорить о «Даме с каменьями».

- А почему общий фон картины бледно-зелёного цвета? – отодвигая от себя предложенный на выбор зелёный чай, спросил его я. – И второй, очень важный вопрос, от которого ты, как мне кажется, шарахаешься, как чёрт от ладана: Тот мужчина с двумя разными лицами, одетый в полуцерковную и полугражданскую одежду с «балаклавой», он кто? Я что-то запамятовал, хотя раньше, кажется, читал о неком схожем странном существе.

Художник выставил на деревянный стол чайный сервиз, сахарницу и подвинул ко мне чёрный чай в пакетиках.

- По законам иконописания, - устало проговорил он, - зелёный цвет олицетворяет надежду. Стало быть, бледно-зелёный цвет – отражает слабую надежду. Смысл понятен?

И вдруг:

- Да ну его всё к чертям собачим! Давай лучше споём наши душевные песни.

Это была моя любимая тема, но не было гитары. А без неё, я, старый ворчун, петь отказался.

Тогда, допивая не горячительный, а горячий напиток, Борис немного сжалился надо мной:

- Ответа на твой второй вопрос в полном объёме не будет, дружище! Могу лишь напомнить, что выделенный на моей картине двуликий Янус по римской мифологии – является богом времени и олицетворяет собой всякое начало и конец, вход и выход. В классическом варианте он изображается с двумя лицами, обращёнными в противоположные стороны: молодым - вперёд, старым – назад, в прошлое. Как ты заметил, в «Даме с каменьями» всё это дело отображено с точностью наоборот. А почему – думайте сами, решайте сами? Рука, держащая крест, обращена к небу, а та, что с камнем – к падшей женщине. Видимо, Янус пребывает в нерешительном раздумье: чем утешить даму? камнем или крестным знамением? Что касается лика, в сторону которого устремлён взор «молодого» Януса, так он принадлежит Пророку и царю Давиду, отцу всем известного Соломона: вон там слева от него, внизу должна быть заметна маленькая латинская буква: D. Почему его образ я поместил на небо? А потому, что в религиозном миру с молитвой: «Об укрощения гнева в человеке» принято обращаться именно к Давиду. Далее скажу так: если когда-нибудь моя картина станет достоянием гласности, я хотел бы, что б каждый человек для себя ответил: что мог сказать в данной ситуации тот или иной персонаж, почему старое лицо Януса в «балаклаве» обращено к падшей женщине, а молодое – к царю? Разве можно смотреть вперёд и видеть перед собой прошлое, и одновременно смотреть назад и видеть там будущее? Ответ на этот вопрос может и есть главный смысл «Дамы с каменьями»? Или его нет вообще? Хочется надеяться, что есть.

- Да, действительно: ответы на поставленные вопросы пусть дают те, кто хочет разобраться в этом деле. Но, можно я всё-таки подготовлю будущую аудиторию до просмотра твоей работы? – после непродолжительной паузы робко спросил я. - Мне кажется, что созданный тобой живописный сюжет может тянуть не только на рассказ, или повесть, а и на роман.

- Я так и знал, что ты а ту при (фр. любой ценой)захочешь написать «писульку» на эту тему! – вмиг ожил Борис. – Иначе – это был бы не ты! Но, я – против этого, старик. Понимаешь, против? По моему глубокому убеждению «Дама с каменьями» современному обыватели ни о чём таком-этаком не скажет! Сюжет в ней не новый, загадок или открытий жизненно-важных секретов там вроде бы как бы нет, а с точки зрения современности – картина, как картина, шоу, как шоу и ничего более… Впрочем, благодарю за участие.

Я не сдержался и вдруг стал дерзить в его адрес. Было сказано много чего. В числе прочего, мне пришлось заявить художнику, что он – плохой мастер. Зная, что Борис очень любил поэзию Есенина, я прочёл ему известные строки: ,, …А несчастье – быть большим поэтом, И свои творенья не любить!»

- Да, люблю я «Даму с каменьями», люблю! – взъерепенился он. – И те другие картины тоже люблю! Ты их не видел и пока не увидишь, потому, что они находятся в черновом варианте.

- Тем более, надо выставлять твою не последнюю картину напоказ! – стал настаивать я и - победил.

- Чёрт с тобой, - протянув на прощание правую руку, сказал он, - пиши. Только не очень пиши. Так, слегонца, пиши, не по-взрослому. И постарайся меньше касаться описаний лиц персонажей, их одеяний, поз, жестов и т.п. Обещаешь? А то после твоих литературных росписей, не интересно будет смотреть оригинал.

Я пообещал и, крепко пожав ему руку, в полном смятении чувств, ушёл в дождь.