1. Снова хмурится сын и супруга строга, Снова ластится дочь-недотрога. Пролегла от порога к чертям на рога В чужедальние дали дорога. Разлилась неизбывная горечь вины - Оставляем родных и любимых. С Океаном в крови мы на свет рождены И до гроба – его пилигримы: Алилуйю поём откровениям карт, Посвящаем труды-мадригалы. Океан многолик: и Сума, и Ломбард, И Судьба, и Концы, и Начала. В нём таятся тайфуны восторженных строф, С ним связали мы свадьбы и тризны. Наши души кочуют по Розам Ветров, По шипам и слезам Укоризны. 2. Забытая богами параллель, Безлюдные владенья Посейдона - Антарктика. Неистовый апрель. И где-то рядом острова Mакдональд. Нет маяков и оживлённых трасс Вблизи необитаемых австралий. И от стихии отделяют нас Двенадцать ржавых миллиметров стали. «Держи горшки-и-и!» - На камбузе бедлам - Мы на боку! Мы в запредельном крене!.. И кто-то охнет, с матом пополам. И под желудком затаится время. Но вот, кормою отскребли зенит, Перевалили вспененную гору. - Былые шрамы-вмятины хранит Надежда наша, Вера и Опора. И снова опирается на киль Отважное «дырявое корыто». Мы здесь одни на много-много миль В пустыне, ураганами промытой. Оборони, святой заступник Эльм,* От участи Летучего Голландца* - Забытая богами параллель Не жалует приблудных чужестранцев. 3. «Сороковые»... дыханье Юга... Дожди косые сменяет вьюга – Зима и осень одним кагалом. И альбатросы висят над тралом. Из дома вести – да всё помехи... И буревестник - глумливым смехом, И детским плачем - в волне пингвины. Целует память ручёнки сына. На вахте долгой фантомом зыбким Твоя «джоконда». Её улыбка. Слепая ревность терзает душу: Что за нелепость – оставить сушу! Циклон рыдает над Банкой Лена, Пурга седая – над Кергеленом... Ну и погода!... Ну и ненастье!.. И все полгода пиковой масти!.. А волны - глыбы стеклянной стужи. На завтрак – рыба и чай – на ужин. Затянем пояс на чреве бренном! Сослал "Рыбпоиск" рабов галерных За Орионы, за Водолеи! Забыл язонов и одиссеев, И паганелей, и магелланов! Эх! Параллели-меридианы! 4. Галя Журавлёва, девочка из сказки, Карие озёра, трепетные ласки. Не искала брода – юбку замочила. Долгие полгода не вернётся милый. Побратался с тралом холостой-бедовый, Сладкая отрава Гали Журавлёвой; Сгинул, не окован свадебным колечком, - Истекает кровью бедное сердечко. Полететь бы Гале клином журавлиным Во далёки-дали. Там дрейфуют льдины, Высятся угрюмо серые утёсы, Да под небом хмурым реют альбатросы. Журавлица-верность, обручишься с горем - Журавлям от века не летать над морем, Не хлебать юдоли ледяной-забортной, Не срывать мозолей, поминая чёрта, Волнам не перечить рулевым-буяном... Долог грустный вечер Гали-несмеяны: Только ветра стоны, только хлюп капели... Дрёму телефона оборвали трели, Расступились стены, заметались чайки: «Связи!.. «Эльтигену»!.. Связи!.. Отвечайте!» - Обомлела: «Он ли? И родной, и близкий!» «Слушай, Журавлёна, порт моей приписки! Все морские птицы жмутся по базарам! - Обживём скалицу, мы ль с тобой не пара?! Утоли печали!.. Раздели утехи!..» Гневно ревновали радиопомехи, Сполохи-раскаты грозового смерча. - Ветер с Митридата лютовал над Керчью. 1971-1986 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . * Святой Эльм – покровитель моряков; * Летучий Голландец – корабль-призрак; | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
