Все началось еще при выезде из дома. Наша сумасшедшая собака (немецкая овчарка, между прочим, и, между прочим – отпрыск каких-то там заграничных родителей, победителей всех мыслимых и немыслимых собачьих выставок, но сумасшествия у нее от этого меньше не стало, хотя мы и любим эту заразу беззаветно) начала выть и кидаться на дверь, поняв свое счастье: ее берут на дачу! На дачу, собственно, в эту унылую, пасмурную февральскую полу-оттепельную субботу никто, кроме собаки, не рвался, но мы с мужем пообещали сыну «очистить помещение» для домашней вечеринки. Вот нам и пришлось грузить в машину провизию, плюс, как водится, пару сумок со старьем («на даче пригодится»). И все это под канкан собачьих когтистых лап, проскакавших по нашим ногам и по каждой сумке не менее ста раз, и под ее блажливый вой.

Не скрою – сборы изрядно утомили. Наконец, машина тронулась. Наша собака дернулась в такт, свалившись с заднего сидения и обслюнявив стекло. Шерсть перестала хаотично парить по машине, разгоняемая шумным собачьим дыханием, и приняла направленный полет. Слава богу, выехали! – пронеслось в голове. Я настроила комфортный поддув теплого воздуха, откинулась на спинку сидения и смирилась с задорно-обличительным бормотанием «Эха Москвы», которое мой муж предпочел музыке. «Ключи от дачи взяла?» - вдруг слышу вопрос мужа. (Господи, ну какие ключи в этом аду!) «Нет, а ты?» - бессмысленно переспрашиваю я. «А с какой стати – я? Ты была на даче последний раз, я и понятия не имею, где лежат ключи!» Поразительная способность у мужа: делать всех вокруг себя виноватыми. И я уже не сомневаюсь, что именно я побегу обратно за ключами. Вообще-то я выросла в семье, где «все продумать, ничего не забыть и обо всем позаботиться» было прерогативой мужчины. Мне уже давно и глубоко за сорок, но иногда меня все равно в каком-то смысле подводит мое счастливое детство. Вот и в этот раз я забыла, что я давным-давно замужем…

Вернувшись с ключами, я застала на моем переднем сидении топчущуюся собаку, которая с истошным воем ломанула на меня, как только я открыла дверь машины. «Что я мог сделать?» – развел руками муж, когда я с воплями таранила собаку обратно на заднее сидение – «Я ее бил!...» – заявил он обреченно. Ладно! Вытерев слюни и шерсть, я снова уселась. Серая КАД – «Эхо Москвы» – пасмурные ели – «Эхо Москвы» – мигание дальним светом встречных предупредительных водителей – «Эхо…» – снежная дорога, расчищенная грейдером, под философские звуки Пинк Флойд… вот мы и приехали.

Ошалевшая собака с прытью стаи юных кенгуру заскакала по снегу. На свою беду, во дворе напротив симпатичный старикан решил засвидетельствовать нашей псине свое добрейшее почтение. Та – возбудилась крайне и начала с плотоядным надрывом наворачивать круги, будто ее разогнали в адронном коллайдере… или коллоидном андроиде…, или как еще его там?!... Сейчас-сейчас, муж расчистит снег, въедет на участок, за ним кинется это исчадие ада, и мы закроем ворота. И всем станет хорошооооо…ооооО! Наш многолитровый и многомощный внедорожник завяз в снегу… прямо посередине распахнутых ворот!

Собака, раздираемая восторгом свободы и тревогой, что муж на машине вздумает уехать без нее (муж в этот момент газует от всей души, погружаясь все глубже в снег) заскакивает на участок к старикану и обрушивает на него всю амбивалентность переполняющих ее чувств. Я кидаюсь к соседям, представляясь строгой хозяйкой умной немецкой овчарки («Джеся, ко мне!», «Джеся, нельзя!»). Но, выгляжу я не лучше профессора Плейшнера в роли агента разведки на Блюмен штрассе. Мне не везет: гены ее родителей – истинных арийцев и чемпионов послушания – отказываются пробуждаться. Собака с лаем отвязно скачет вокруг бедного старика, периодически нагло залетая на соседское крыльцо, чтобы блокировать его жену. Лай собаки и рев машины в унисон бодрят субботний заснеженный поселок.

Извинившись перед соседями, несусь обратно к мужу: в лобовом стекле вижу в бешенстве вращающиеся глаза. Кричу ему, чтобы он прекратил газовать, стучу в стекло. Он, взревев, орет, чтобы я оставила его стекло в покое, но все же глушит двигатель, вылезает и предпринимает попытку откопать увязнувший джип. Через пару минут он ломает новую лопату. Я нашла какую-то длинную картонку и подложила под колесо. Муж требует ЛЮБУЮ лопату и, получив огородную, яростно начинает раскопки. Копает он в расстегнутых кроссовках, которые, ясное дело, забиваются снегом до отказа. Тогда он надевает замороженные, колом стоящие, мятые валенки времен русско-финской войны и, уже через мгновение я слышу вопль: «У нас есть еще хоть какая-нибудь обувь?». Нет, еще хоть какой-нибудь обуви нет, и как это можно было приехать сюда без теплой обуви – мне не ясно. Ухожу подальше с поля брани и вскоре слышу мужа, кричащего мне с обидой: «Посмотри, как я хожу!». Я смотрю. Он ходит босиком. По снегу. В конце концов, у нас свободная страна, решаю я и, почти уже в полуобмороке, отворачиваюсь.

Наконец, не без помощи подстеленного картона, машина выбирается из пробуксовки и заезжает во двор. Все это время наша собака, охладев к старику, мечется под колесами, но вот и она выловлена. Ворота закрыты. Вещи занесены в дом. Аллилуйя! Я тихо благодарю провидение за то, что оно послало нам этот маленький зимний дом с электрополом (включенным постоянно), в котором всегда тепло. Страшно подумать, что бы тут могло произойти, если бы нам предстояла еще и топка! Мысленно дав себе настрой: «Спокойно, все хорошо, мне хорошо, мне ОЧЕНЬ хорошо!» - я начала в медитативном темпе разбирать сумки. Однако проклятья мужа вновь разрушили гармонию мира. Выяснилось, что телевизор не работает. Тут я делаю серьезную паузу, чтобы объяснить – что означает для моего мужа ситуация под названием «телевизор не работает».

Эээ, пожалуй, начнем с пары аналогий. Младенцу для спокойствия помогает пустышка. Она дает ему имитацию удовольствия от сосания и вселяет в него чувство защищенности. Нашей собаке подобную помощь оказывает палочка в зубах – та же пустышка, в каком-то смысле. Палочка помогает ей справиться с паникой на улице (давным-давно, в раннем щенячьем возрасте нашу собаку, похоже, кто-то сильно напугал, поэтому она очень нервно ведет себя вне дома; дома же, без чужих – это премилая, умнейшая и ласковая псина). Моему же мужу для полного ощущения комфорта и удовольствия от жизни необходим работающий телевизор и дистанционный пульт в руке. Механическое перебирание кнопок пульта и смена картинки, видимо, помогают ему снижать уровень тревоги, которая в разных дозах присутствует у каждого человека. Ребенок – сосет, собака – жует, муж – нажимает кнопки. Чем не пустышка для взрослого? Плюс магия власти над миром: нажал – и картина мира поменялась! Помню, однажды, телевизор в теплом зимнем домике не работал, так муж пошел в летний нетопленный дом и простоял там перед телевизором в совершенной холодине с пультом в руке около часа. Без куртки и в тапках. Короче, степень его огорчения по поводу неработающего телевизора теперь понятна.

Мне пришлось делать звонки моей сестре и без всякой надежды на результат заставлять ее припомнить – на КАКУЮ кнопку она нажала две недели назад, когда она выключала этот злополучный телевизор?! Был опрошен по телефону отец мужа – дока по всякого рода технике. Сыну тоже звонили, и он был послан оплатить услуги телепровайдера. Наконец, в силу предпринятых действий, мы удостоились чуда: экран заголубел, а телевизор забормотал. Осталось тайной – что же помогло оживить чудесный ящик: нужная кнопка, денежки на счету TV-спутника или муж-заклинатель (и какие только слова он не произносил! Все, что знал – произнес!).

День не скупился на чудеса: вот уже вместо разъяренного тигра предо мной стоял сущий ребенок, с довольной улыбкой, и жал на кнопочки волшебного пульта. Через какие-то пятнадцать минут релакса, муж обратил ко мне потеплевший взор и упоительным голосом проговорил: «Поеду, куплю новую лопату».

Вот и ко мне судьба повернулась лицом (ну, не чудо ли?!). О чем еще можно мечтать?! По крайней мере – сорок минут тишины, диван, спокойная дружелюбная морда нашей собаки рядом. Муж будто прочитал мои надежды: взял ключи от машины и вышел во двор. Собака рванула следом. Черт, теперь обратно в дом ее фиг загонишь. А ведь надо открывать ворота. Второго концерта с соседями не хотелось. Пришлось мужу имитировать срочное возвращение домой. Промотавшись на морозе перед закрытой дверью, собака-дурашка поверила в «намерения» мужа и, поскулив, тоже заскочила в дом, где была тут же заперта в комнате. Муж-таки вышел. «Не забудь купить себе какие-нибудь теплые сапоги-мокроступы!», - крикнула я ему вдогонку под канонаду ударов собачьих лап в комнатную дверь.

Выключив звук телевизора (выключать его совсем не рискнула), я привела комнату в порядок, достала продукты, чтобы сварить суп, почистила овощи, потом легла на диван и закрыла глаза: приятная тишина. Постепенно расслабление стало растекаться по телу. Вдруг зазвонил телефон – муж: «Ну все, я поехал!» - «Как, разве ты еще не уехал?!» - «Нет, я опять застрял в снегу» - «А как выбрался, опять с картонкой?» - «Нет, я бросил под колеса куртку» - «… к-к-какое счастье, что меня не было рядом!» - только и смогла вымолвить я.

Через пару часов мы поели горячей солянки, попили чаю. В коридоре красовались теплые сапоги-мокроступы, три пары. Я пошла наверх – полежать на новой, недавно купленной кровати. Уютно! Я включила лампочку над кроватью, взяла бумагу, ручку и стала писать рассказ про этот сегодняшний дурацкий день. Вскоре поднялся муж – он принес мне горячий глинтвейн. Потом он затопил камин и сел поодаль в кресло с книжкой. Приплелась истомленная собака и с сопением задремала рядом. Телевизор отчаянно работал внизу в одиночестве...