Неизвестно, что именно написала на конверте малограмотная

мамаша

осуждённого Иванова, но только прошение, направленное ею в

европейский суд по правам человека, город Страсбург, попало в

совершенно иную организацию. Этой организацией оказался межзвёздный

суд 4-й инстанции системы Сириуса-Б.

Как известно, планета Земля пока ещё закрыта для контакта. Но

межзвёздный суд, тронутый просьбой пожилой землянки "поскорее

вернуть" ей сына - "единственную опору в старости", учёл многочисленные

возрастные болезни просительницы, принял ходатайство к рассмотрению, а

в скором времени и удовлетворил. При этом, согласно статьи 4 "Закона о

закрытых для контакта мирах", сам осуждённый Иванов на заседание суда

не вызывался...

 

В то памятное утро Игорь Иванов сытно позавтракал куском ветчины,

раболепно принесённой ему другими осуждёнными, выпил индийского чаю

с шоколадными конфетами, и, пройдя к своей шконке, расположенной,

естественно, в самом тёплом и светлом углу спальной секции, прилёг

почитать газету "СПИД-Инфо". Разомлев, он уже сомкнул было веки,

готовый вздремнуть часок-другой, как вдруг мир вокруг него озарился

ярчайшим светом, в лицо дохнуло банным теплом и запахом распаренных

веников, а газета была грубо вырвана из ослабевших спросонья пальцев.

Ошалев от такой наглости, Иванов открыл глаза и хотел грубо выругаться,

но вместо этого заорал как ошпаренный и пустился наутёк. Он даже не

сразу понял, что бежит не по заставленному кроватями и табуретками

отряду, а по каким-то диким тропическим джунглям. Да и как тут было

соображать, если по пятам за ним, сжимая в зубах обрывки газеты, гнался

огромный двухметровый орангутанг!

Наконец, когда Игорь почти выбился из сил, проклятая обезьяна

заинтересовалась бананами на высоком дереве и преследование

прекратила.

Почти без чувств Иванов рухнул подле какого-то врытого в землю столба,

а когда отдышался и поднял голову, то обнаружил, что к столбу прибита

большая доска с выведенными на ней буквами:

"Уважаемый Иванов И.П.! Мы рады приветствовать Вас в

реабилитационно-исправительном центре 146-го звёздного скопления. На

острове, который до конца срока Вашего наказания предоставлен Вам в

полное распоряжение, мы постарались создать привычные для жителей

планеты Земля климатические условия, а также животный и растительный

мир, обеспечивающий научно сбалансированный рацион питания.

Инструменты и орудия охоты и лова Вы найдёте в сарайчике. Жалобы и

предложения высказывайте статуе желаний.

Срок Вашего пребывания на острове - 1 сутки по земному

времяисчислению.

Желаем Вам приятного исправления!"

Ниже надписи стояла цифра 1504, видимо, означавшая текущий год по

инопланетному календарю.

Трудно описать восторг осуждённого Иванова, когда он понял, что всё это

ему не снится, и что неведомый небесный адвокат не только добился, чтобы

ему скинули оставшиеся четыре с лишним года, но и дал перед

возвращением на родину один день отдыха в поистине райском уголке.

Иванов вынул из стоящего в кустах кривобокого дощатого сарайчика

маску для подводного плавания и подводное ружьё, сбросил на белый песок

тюремную майку с трусами и с криком восторга погрузился в пенные,

словно шампанское, волны солёного моря.

Вскоре на костре жарилась свежая рыбина. Вместо хлеба, правда,

пришлось есть бананы, но это ерунда! А вот слегка "обмыть" прибытие

сюда действительно бы не помешало!

Игорь нашёл за сараем заросшую лианами каменную статую, как две

капли воды похожую на те, которые высекали в древности индейцы Южной

Америки, и поведал ей свою проблему. Прозвучал мелодичный удар гонга,

и, обернувшись, Иванов увидел висящий на суку тропического дерева

металлический диск и корзинку рядом с ним. В корзинке оказался

свёрнутый в трубку лист бумаги с написанным чёрной тушью сообщением:

"Уважаемый Иванов И.П.! К сожалению, правила внутреннего распорядка

не позволяют доставить Вам алкогольные напитки, но если Вы попытаетесь

изготовить их из имеющихся на острове ингредиентов - мы не возражаем".

Иванов весело рассмеялся. Нет, всё-таки слабо разбираются инопланетяне

в делах старушки-Земли! Ну как же он может успеть изготовить бражку за

оставшуюся половину суток!

Тропическая ночь, чёрная, словно сажа, наступила внезапно, но через

минуту прямо из океана вертикально вверх выкатилась огромная луна и

посеребрила всё вокруг приятным призрачным сиянием. Вспомнив об

обезьяне, Игорь залез на ближайшее большое дерево, хотя, если

поразмыслить, толку от этого не было никакого.

 

Удивительно, но под утро он умудрился замёрзнуть. Когда первые лучи

солнца пробили густые кроны прибрежного леса, Игорь слез на землю и

заковылял к поляне со столбом. Ружьё для подводой охоты, брошенное им

вчера под куст, очутилось на противоположном краю поляны, кругом

виднелись обезьяньи следы, а стекло в маске оказалось разбитым.

Маску было жаль, но раз уж сегодня всё равно освобождаться, горевать

Иванов не собирался...

К обеду, однако, Игорь понял, что галактические порядки отличаются от

земных более кардинально, чем это казалось сперва. На Земле, например,

было принято освобождать зеков ещё до полудня, на чудесном же острове

солнце уже давно перевалило зенит, а дежурный по исправцентру со

справкой об освобождении в руке даже и не думал материализовываться из

воздуха.

Наконец, потеряв терпение, Игорь подошёл к опутанной зеленью статуе и

попытался "покачать права". Раздался дребезжащий гонг, и в корзинке

появился короткий текст: "Уважаемый Иванов И.П.! Всю интересующую Вас

информацию Вы можете прочесть на нашем справочном табло".

Игорь вернулся на поляну и внимательно перечитал надпись на доске, но

она была точь-в-точь такой же, что и вчера.

В этот день темнота упала на остров ещё внезапнее. Наплевав на

всевозможных хищников, "уважаемый И.П. Иванов" сидел на берегу океана

до самого утра, но надзирателя за ним так и не прислали.

 

Наутро Игорь решил устроить в небесной тюрьме небольшой словесный

тарарам, но все разговоры с поющей корзинкой окончились ничем. Она

просто каждый раз отсылала его к деревянному табло, на котором не

менялось ни одной буквы. Иванов хотел было изрубить доску и столб на

куски, а статуе отбить нос или чего пониже, но в последний момент

побоялся искушать судьбу. В конце концов, инопланетный судья мог

передумать и отправить Игоря обратно в русскую колонию досиживать

неотбытый срок. Так что, от души выругавшись на порядочном удалении от

статуи, Иванов взял подводное ружьё и пошёл добывать пропитание, ибо от

бананов в желудке уже стоял комок. Но то ли без маски он не мог толком

прицелиться, то ли рыба после первой охоты стала умнее, только ужин на

исправительном острове был в этот вечер сугубо вегетарианским.

 

На четвёртый день повторилась та же история с несостоявшимся

освобождением, к тому же полил дождь, и Иванов большую часть дня

просидел, нахохлившись, под деревом неизвестного вида, угрюмо

размышляя, что надо бы бросить пока ловить рыбу, а вытесать-ка лучше

лук и стрелы. При этом он и сам не знал, чего ему хотелось больше:

подстрелить какую-нибудь дичь или продырявить брюхо первому же

представителю инопланетной администрации, который подойдёт к нему на

расстояние выстрела.

 

К полудню пятого дня терпение Иванова лопнуло окончательно, и он

решил начать кипеш. Дождь прекратился ещё утром, и ему без труда

удалось собрать в лесу кучу просохшего под тропическим солнцем хвороста

и обложить им пресловутый деревянный столб с информационной панелью.

Иванов вынул из-за пазухи кипу полученных из корзины бумажек с

ответами, подсунул их под хворост и чиркнул спичкой. И тут он увидел, что

на табло произошло-таки одно-единственное изменение! В самом низу

доски теперь стояла круглая цифра 1500! Но Игорь чем угодно готов был

поклясться, что раньше она круглой не была! Ну да, в день прибытия это

было число 1504!

Тут спичка обожгла ему пальцы, и он, озарённый внезапной догадкой,

вышел из оцепененья и опрометью кинулся к статуе желаний.

- Это что же, я должен сидеть на этом долбаном острове ещё полторы

тысячи дней, то есть четыре с лишним года, то есть от звонка до звонка?!! -

громогласно заорал он. - Но ведь ваш суд освободил меня досрочно!

Наступила секундная пауза, затем за его спиной раздалось смущённое

треньканье гонга, и в корзинке появилось письмо нежно-розового цвета.

"Уважаемый И.П. Иванов! - гласило оно. - Мы приносим Вам извинения за

возникшее недоразумение, но дело в том, что межзвёздный суд 4-й

инстанции системы Сириуса-Б удовлетворил просьбу Вашей матери: как

можно скорее вернуть Вас домой. Срок же Вашего наказания суд счёл

соответствующим преступному деянию и оставил без изменения. 13 ноября

текущего года Вы были помещены в наш реабилитационно-

исправительный центр, который находится вне привычного Вам

пространственно-временного континуума. В центре Вам предстоит провести

1500 суток, оставшихся до окончания срока наказания. После этого Вы

будете возвращены на Землю в 10 час. 47 мин. 18 сек. 14 ноября 20...

года, то есть, по земному времяисчислению, пробудете у нас ровно 1 сутки.

Учитывая, что из-за возникшего недоразумения Вы не могли правильно

спланировать свои действия, администрация 146-го реабилитационно-

исправительного центра предоставляет Вам запасное стекло для маски

ныряльщика и три коробки спичек. Напоминаем, что до конца срока

наказания какая-либо помощь оказываться Вам больше не будет.

С уважением..."

Не дочитав до конца, Иванов схватил топор и изрубил в мелкую щепу

столб вместе с информационным табло, а потом долго и методично крушил

обросшую мохом статую желаний.

Всю ночь он, словно тень, бродил по берегу океана, а утром отправился в

лес на поиски больших плодов, из которых можно было бы сделать сосуды

для браги.

 

Поздно вечером 13 ноября 20… года в далёком сибирском селе в доме

Марии Ивановны Ивановой вовсю горел свет. Собравшиеся соседки

передавали из рук в руки разноцветный бланк с переливающейся всеми

цветами радуги голограммой, а Мария Ивановна оживлённо поясняла:

- И как всё-таки хорошо поставлено в Европе судебное дело! Ну никакой

тебе волокиты! Так прямо и пишут: вернём мы вам, Мария Ивановна,

вашего Игоря, ждите, мол, четырнадцатого числа к обеду. Завтра уже сынок

дома будет!

И концом пушистого платка счастливая мать смахивала навернувшиеся на

глаза слёзы радости.