Неаполь был охвачен суетливой спешкой, грозящей перерасти в панику. Люди сновали, что-то брали, бежали, уносили, бросали, опять хватали и бежали.

Торопились, казалось, все: вельможи, гвардейцы, торговцы, даже кошки выглядели необычайно собранно и целеустремленно, путаясь у горожан под ногами. Стоял шум, лязг и звон, отовсюду доносились возбужденные, разрозненные крики, все метались, спрашивая друг у друга, правда ли, что королева покидает город и, не дожидаясь ответа, бежали дальше, чтобы повторить свой вопрос.

Сомнений не было, в порту, тревожно покачиваясь, стояли галеры графа д’Авеллино. Они терлись бортами о пирс, издавая звуки, похожие на нетерпеливое ворчание, и угрожающе щелкали флагами, словно ведя обратный отсчет.

 

В королевском дворце, откуда выплеснулся хаос, грозящий поглотить город, шел очередной спор, прерывающийся женским плачем.

- Моя госпожа, вы и его величество, должны немедленно покинуть город, - д’Авеллино, затаил дыхание, пытаясь вернуть себе хладнокровие, и, успокоившись, продолжил, - войска Лайоша на подступах к городу, промедление обернется для вас гибелью.

- Я помню вашу «заботу», граф, - язвительно процедила Иоанна, - не ошибусь, если скажу, что нам всем не понравилось такое гостеприимство. По-моему, вы именно этим словом обозначили удержание нас в заложниках.

 

Хьюго сжал челюсть, удерживая возражения, готовые вырваться. Он был в шаге от своей мечты, и должен вытерпеть сейчас любое оскорбление. Ему хотелось только одного, схватить чертову королевскую чету, швырнуть их на палубу галеры и отправить в путь, желательно полный смертельных опасностей.

- Ваше величество, вы понимаете серьезность ситуации. Помогите же мне, убедить нашу королеву, - обратился он к Людовику, в искреннем отчаянии.

Иоанна вскинула руку, предупреждая слова супруга:

- Я не спорю, что нам надо покинуть Неаполь. Я не понимаю, почему Мария должна остаться здесь. Если вы забыли, граф, она благодаря Лайошу стала вдовой. Правильно ли ее здесь бросить и принести в жертву этому варвару?

Мария, стоявшая рядом с сестрой, всхлипывая обреченно и тихо, снова заплакала. Хьюго беспомощно переводил взгляд с Иоанны на Людовика, чувствуя в последнем союзника. Он стремительно терял самообладание от понимания, что его замечательный план вот-вот сорвется: - Я обеспечу вашу охрану и вернусь за ней. Мария отправится следом за вами. - С детьми? – подала голос та, из-за которой разгорелся спор.

 

Все с удивлением повернулись к Марии. За время разговора она не издала ни звука, кроме плача. - Конечно, как вам будет угодно, госпожа, - поспешил заверить ее д’Авеллино и поклонился. У него от облегчения закружилась голова, а предвкушение скорой победы, пробежало через все его тело, оставив о себе напоминание, покалыванием в кончиках пальцев. - Решено. Отправляемся в Гаэту, - подвел итог Людовик и мягко отстранил Иоанну от плачущей сестры, - проводите нас, Адмирал.