Джадсон Тэйт в своей квартире лежал под одеялом в своей постели с Яной Дурлеску; большие белые груди девушки были очень соблазнительны. Серый котёнок прогуливался рядом по столу.

Был десятый час вечера среды 4 ноября. Мимо окна по екатериновской улице Победы от бара Бивола двигались пешком четыре вурдалака, у них были кровавые глаза, один из них волок за волосы девушку. Девушкой этой была Лиля Видрашку. Пьяный полицейский Владимир Лешану остановился возле дверей автогаража Николая Данилова, соседа Тэйта, прикоснулся бёдрами к толстой проволоке, ограждавшей проезд машины из гаража, вынул из кармана куртки пистолет и принялся расстреливать из него вурдалаков. Вурдалаки заметались по улице; но тот, который держал Лилю за волосы, не ослабил хватки своих скрюченных рук. Небо востока озарилось ярким светом, с востока по небу летели дикие и голодные чёрные хищные птицы Хичкока. Вурдалаки, простреленные местами, ещё были живы; у пьяного Лешану закончились патроны в обойме, он принялся заряжать пистолет. На улице, у своей машины стоял Миша Моисей.

- Мишаня! – крикнул пьяный Лешану, возясь с новой пистолетной обоймой. – Не знаешь, магазин Гука ещё открыт? – полицейского замучила алкогольная жажда.

- Да, должно быть ещё открыто, - ответил Миша.

Три вурдалака стали подступать к полицейскому, Миша скрылся в своей машине; четвёртый вурдалак поднёс за волосы голову Лили к своему рылу.

- Я буду тебя кушать, девушка, - сказал он. – Где у тебя побольше мяса на теле?

От вурдалаков воняло трупами. Лиля плюнула в рыло вурдалака. По щекам живого мертвеца ползали несколько могильных червей; вурдалак схватил скрюченными руками попу девушки.

- Тут есть мясо! – обрадовался он и у него полились слюни.

Лиля вставила свои пальцы в глазницы вурдалака и вырвала ему глаза.

- А-а-ы-ы-ы, - блеял вурдалак, ничего не видя, но девушку схватил уже за груди.

К Лиле и державшему её вурдалаку подходил Сергей Кодряну с топором в руках; он метнул его в вурдалака и топор воткнулся тому чуть выше лба.

- Тут есть ещё любители грудей, - сказала выглянувшая из-за двери своей квартиры бабка Тоня Баранова.

- Я только покушать захотел, - сказал слепой вурдалак и свалился на дорогу; топор торчал в его голове.

Остальные три вурдалака повалили пьяного Лешану возле гаража Данилова.

- Мишаня! – крикнул из-под вурдалаков Лешану. – Слетай скорее за бутылкой водки для меня в магазин Гука! Христом Богом умоляю!

Мишка посмотрел из своей машины на озарённое восточное небо, откуда летели чёрные хищные птицы Хичкока.

- Переклюют, к чёрту, птицы всех, - сказал Мишка. – Что сильнее: тяга к спиртному или страх перед смертью? Где сильнее инстинкт самосохранения?

С положения лёжа пьяный Лешану стал стрелять в гнилые животы наклонившихся над ним вурдалаков, окровавленные куски вылетали из их спин. Хищные птицы кружились над этим участком улицы. Сергей подхватил Лилю за руку, и они отошли за угол забора Данилова. Здесь они стали страстно обниматься и целоваться, их руки бегали по телам друг друга, хватая гениталии.

Разорванные выстрелами на части, три окровавленных вурдалака лежали на пьяном Лешану.

- У меня ещё остались патроны! – радовался, весь в крови вурдалаков, пьяный, лежавший на земле, возле дороги.

- Сейчас сбегаю и куплю! – сказал Мишка и поехал на машине в магазин Гука в обход, по улице Победы – на север, а там – направо и к центру села – по шоссе; чтобы на месте побоища не проехать по мёртвым вурдалакам. Десять хищных птиц набросились на лежавшего возле гаража Данилова пьяного Лешану; эти птицы не выносили запаха алкоголя; они клевали и клевали полицейского, а он пытался дотянуться до уроненного пистолета…

Мишка мчался от бара Бивола по улице Победы на своей машине; притормозил, не доехав тридцати метров до гаража, выбрался из машины, подбежал к полицейскому; хищные птицы взлетели в небо, удовлетворённые, и направились в другие места Екатериновки.

- Я уже и открыл бутылку, - сказал Мишка умиравшему Лешану, - и рюмку захватил. – Мишка налил сто граммов водки из бутылки в рюмку.

Лешану с трудом протянул руку, взял полную рюмку из рук Мишки; полицейский продолжал лежать на земле. Лешану поднёс рюмку к своим губам, начал в себя вливать её содержимое. Он выпил все сто граммов. Мишка подхватил опустошённую рюмку и поднёс к ней бутылку.

- Всё, Мишаня! – сказал Лешану. – Остальное из бутылки выльешь на мой труп. В кармане у меня тридцать леев – отнесёшь их Гуку за купленную бутылку, - Лешану двинул своим подбородком. – Я жил и пил, за мною стоят десятки и десятки ящиков с пустыми, после опустошения их мною, бутылками. Я ни о чём не жалею. Лишь об одном.

- О чём? – поинтересовался склонившийся к полицейскому Мишка.

Лешану умер. Мишка потряс за плечи мертвеца.

- Скажите и мне, - сказал Мишка, потрясая тело Лешану. – Я тоже хочу знать.

От сотрясений к Лешану на несколько секунд вернулась жизнь, забилось его сердце, он открыл глаза. Мишка замер, ожидая.

- Не выпивай, - пролепетал Лешану, - в дураках останешься.

- А если сладко?!

- Не выпивай, - повторил умиравший, - не то сладко, - и Лешану умер.

- Правильно, не то, - сказала голая Яна, смотревшая через окно из спальни Тэйта.

 

комментарии:

Джадсон Тэйт – мой первый литературный псевдоним.