Однажды поздним вечером после ужина я переключал каналы телевизора в поисках хорошего фильма. Честно сказать - это нелегкий труд. На всех каналах прямо-таки вакханалия человеческих страстей. С голубого экрана смазливые молодые люди рекламируют товары, уговаривают купить их, если нет денег… - тут же,…на тебе кредит. Даже ехать никуда не надо, домой привезут. И со всех каналов несется только один настырный речитатив: Деньги…деньги…деньги.…Купи, приобрети, возьми взаймы. Главное,… - убеждают, что нет тебе в этом мире счастья без денег и этих товаров и услуг. Мы – то, старшее поколение, ладно, имеем иммунитет против этого вируса, а каково нашим детям?! Они-то и есть слабое звено перед бешеным напором телевизионной рекламы. Любовь к деньгам, культ материальных ценностей — бичи нашего времени. Наше общество — это общество потребления: потребления материальных благ, удовольствий, развлечений. А всякое развлечение требует средств. Культ денег настолько вошел в повседневный быт, что случилось самое страшное!!! Родители устанавливают взаимоотношение с собственными детьми через деньги. В это трудно поверить, потому как считается, что подобное непотребство происходит где-то далеко, не в наших краях. Первые признаки уже есть, но мы с вами упорно не хотим этого замечать. И эта близорукость уже дает свои плоды. На днях я был свидетелем, знаете ли, такого обыденного разговора молодой женщины с дочкой лет 12. Они стояли в очереди к кассе в универсаме. Девочка с надутыми губами выговаривала матери:

- Опять коньки не купила?

-Доча, мы вроде договорились. Ты заканчиваешь четверть на «отлично», а я тебе коньки на твой вкус. За ценой не постою. Был такой договор?

- Был – нехотя призналась девочка.

- Вот и терпи, делай уроки.

Девочка помолчала, очередь еще немного продвинулась и упрямо взмахнула челкой:

- А ты не забыла, что мне сто рублей должна?

- Какие сто рублей?

- Как какие? А за две пятерки по математике? За каждую пятерку ты мне даешь по пятьдесят рублей. Был такой уговор в начале учебного года?

Тут пришлось матери признаться:

- Да, есть такое дело.

- То-то же! – победоносно усмехнулась девочка, - гони бумажку.

Тут очередь в кассу дошла до них. Мать расплатилась за покупки и протянула со сдачи сто рублей дочке. Та приняла с таким надменным одолжением в лице, что я невольно усмехнулся. Да-а, девочка далеко пойдет с такими навыками. Как сложно жить в этом мире! Сейчас идет такая борьба за души человеческие, что просто страшно становится.

В сознание людей, особенно детей, крепко вбивается, что без больших денег, без богатства невозможно быть счастливым человеком, что все можно приобрести только за деньги, а если их нет, то ты неудачник, будь хоть семи пядей во лбу. Когда речь идет о деньгах, тут нет ни мамки, ни отца, дери с любого. Даже поговорку придумали в оправдании: «Хоть деньги у государства в одном месте деланы, а все ж меж собой не родня». Вся многовековая народная педагогика летит в тартарары, натолкнувшейся на «великого учителя жизни» в лице телевизора и Интернета. Вот еще один случай. Стоял летний базарный день. Я беседовал со знакомыми, пока жены осматривали товары. Тема беседы свободная - кто про что. Разговор зашел на виды урожая картошки. Дружно попечалились насчет жука, зараза такая, управы на нее нет. Один посетовал, дескать, лето в этом году какое-то бешеное. Сорняк прет на огородах, будто кто ночами ее за верхушки на вырост тянет. Вроде только прополол, глядь, через неделю уж картофельной ботвы не видать, одна березка стелется. Руки, спина отваливаются огород полючи. Детей, на помощь, не дозовешься. Табун в поле, они с улицы в дом, потом спят до полудня. Собеседник усмехнулся:

- Хе, дуралей. Ты, как я делай. У меня все дети с утра на огороде.

- Твоя, правда. Дети у тебя работящие не то, что мои, лодыри.

- Да, мои работящи. Правда,… стоят они мне дороговато.

- В смысле, дороговато?

- Надо было условиться по сто рублей за день прополки платить, а я обмишулился, по сто пятьдесят плачу детишкам. А у меня их трое. Вот и прикинь. За день 450 рублей, как не бывало. Они, шельмецы,… ха-ха-ха, что удумали? Работают еле-еле, чтоб день протянуть, да деньги получить. Прополоть за день можно, они на три растягивают. Все копейка в кармане. Ха-ха-ха, - веселился мужик.

- Да ты с ума сошел? – удивился собеседник, - Собственным детям за помощь платить? Ты чему их учишь? Довоспитаешься, помрешь, на земле валяться будешь, пока с гроба деньги не протянешь, чтоб похоронили. Крохоборов растишь.

- Ничего, ничего, пускай привыкают, - каждый труд должен оплачиваться.

- Ну, не знай, не знай, смотри сам. Как бы потом не пожалеть.

С тем и разошлись. Каждый при своем мнении.

Все бы ничего, да меня один случай до боли в сердце прожег. В больнице это я увидел. До сих пор вижу глаза той старой немощной женщины. Я стоял в очереди к терапевту. Народу было много. Распахивается дверь и, держась за руку, по всей видимости, своей дочери, вышла весьма пожилая женщина, с удивительно прелестным какой-то старческой красотой лицом. Видно было, как она больна и как ей тяжело, однако она крепилась, только губы кривились от внутренней боли. Бабушка осторожно присела на краешек скамейки. Молодая женщина, богато разодетая, надо сказать, имела явно непростой, боевой нрав, недовольно бурча себе под нос, рассматривала полученные направления и рецепты. Бабушка с тревогой следила за нахмуренными бровями своей дочери. И сказала каким-то очень просительным голосом:

- Ты, уж дочка доведи меня по докторам, как в направлениях указано. А то сама видишь, я неходячая больно. Куда уж мне с моими ногами по кабинетам шастать. Да, народу, погляди сколь много.

- Ага. Как по больницам, так я. Как уколы делать, да массаж, опять я. В доме у тебя полы мыть, Люда должна. А пенсию опять Аннушке своей ненаглядной отдала?

- Люда, не шуми, народ кругом, что подумают. Сестру тебе пожалеть бы надо. Бьется одна с детьми. А у тебя дом полная чаша. Зять работает на Севере, да сама деньгу зашибаешь. Дети одеты, сыты, обуты. Уж отучились. А Анечка, вон на двух работах бьется, неколи ей со мной по больницам болтаться.

- Ага, а я, стало быть, бездельница. Ну, спасибо, мама, удружила.

- Ой, Люда, прости ты меня, старую. Сболтнула невесть чего, - перепугалась старушка, и засуетилась, - Нам куда сейчас? В какой кабинет? - При этом заискивающе поглядывала на дочь выцветшими печальными глазами. Какое-то оцепенение напало на присутствующих наблюдавших эту драму. Люда раздраженно подхватила мать под руку, не дав ей надеть пальто, и чуть ли не волоком повела по коридору. Люди молча провожали их взглядами. Старушка тихим голоском так:

- Потише доченька, ноги ведь заплетаются.

- А ты резвее шевели ими, тогда поспевать будешь.

И они скрылись в коридорной толпе. Только они исчезли, народ стряхнулся и почему-то разом заговорили и при этом старались не смотреть друг на друга, как будто стыдились того непотребства, что разворачивалось перед нами. Ну, что мне было сказать? Осуждать бессердечную дочь? Не она одна такая. Очень многие при разговоре о проблемах с детьми, вздыхают: Ничего не поделаешь. Время такое, - однако, я с этим не согласен. Не время делает людьми жадными, не время заставляет быть равнодушными и эгоистичными и быть адептами золотому тельцу. А, мы сами делаем такое время, ожесточая его своими пороками, безрассудными желаниями и самое главное забываем, что дети – наше зеркало. Если что-то хотим изменить, начинать надо с себя.