В воскресенье, в канун празднования иконы Божьей Матери «Умиление», в провинциальном храме проходила церемония исповеди. Рядом со священником стояла раздобревшая женщина, склонив свою голову к груди, однако позу покаяния портили её глаза, которые с любопытством сверкали по сторонам.

- Батюшка, я очень грешная. Мой муж не хотел детей. Мне пришлось сделать аборт. Но муж со мной все равно не остался. Он ушел к другой женщине. Я осталась и без детей, и без мужа. Простит ли мне Бог мой грех, батюшка? - вытирая слезы, пробормотала женщина.

Иерей Алексий, исповедовавший женщину, совсем даже не думал над сутью её проблемы. В это время он, смотря на аналой, перечислял в уме, сколько детей ему придется крестить в это воскресенье. Заметив вопросительный взгляд женщины, Алексий оставил свои раздумья и попытался вспомнить: о чем она говорила. Время тянулось уже достаточно долго, женщина решила, что батюшка размышляет над её словами. Продолжать молчать для Отца Алексия уже становилось неприлично, поэтому он машинально пробормотал:

- Раскайся, и Бог простит.

- А могу ли я после исповеди найти себе нового мужа? – продолжала она.

- Живи и уповай на Бога.

Женщина расплакалась, то ли вспоминая свой грех, то ли от того, что Отец Алексий не вселил в неё надежду найти нового мужа. Алексий, глотая слова, прочел над ней разрешительную молитву, потом огляделся: больше никого не было, женщина была последней на исповедь.

- Ох, последняя. Надо торопиться. Вот завещал нам Бог: воскресенье все должны отдыхать и веселиться, но для меня воскресенье настоящие трудовые будни. Семь новых братьев во Христе принесут пять тысяч дохода для храма, чтобы сделать крылечко нужно три тысячи. Оставшиеся две тысячи пойдут на рясу.

Крылечко уж очень беспокоило Отца Алексия. Оно покривилось, и несколько ступенек провалились. Прихожанам приходилось с трудом спускаться и подниматься в храм, несколько человек уже упали на землю. Для Отца Алексия это был настоящий позор. Его ряса тоже была весьма потрепана, в ней уже было стыдно вести службу. Храм, для Отца Алексия, был дом Божий, и необходимо, чтобы все в этом доме сверкало и благоухало. Из-за этого Отец Алексий даже выгнал одну прихожанку, которая в силу своей слеповатости плохо мыла полы. Он только зашел за алтарь, помолился и снял крест, как к нему вбежал блаженный, живший при храме:

- Эх, Алексий, за две недели поста от имени Бога прощаешь людям грехи. Церковь твоя в огне гореть будет, - вскричал он. – Я проклял ту богохульницу, которая последняя вышла из храма. Сколько? Сколько она тебе дала денег, чтобы ты отпустил её грехи?

- Юрочка, прекрати. Не пугай прихожан. Иди, делай скамеечку. Поставим её возле храма.

Юрочка засмеялся, сел на пол и запел только что сочиненную частушку:

«Ритуал у нас такой,

Ты прощаешь грех любой.

Ты Алексий не спеши,

Выпей водки для души».

- Что, Юрочка, дебоширишь? Опять напился? От тебя несет алкоголем. Говорил Христос: «Прости ближнему твоему обиду, и тогда по молитве твоей отпустятся грехи твои». А ты готов шашкой разрубить каждого, кто готов каяться.

- Нет, батюшка. Наш Учитель говорил о раскаянии, а не о слепом выполнении ритуала. Вот я, батюшка, плюну на алтарь и приду отпущения просить. Отпустишь мне грех?

Алексий строго посмотрел на него:

- Не богохульствуй. Иди, Юрочка, иди.

Блаженный не унимался:

- Некому постоять за веру, крылечко новое хочешь сделать для Бога. Не поэтому ли крылечку собрался в рай попасть, невежда. Отдали Христа на растерзание, а теперь ищите спасение. Сами его распинаете каждый день, а именем его грехи прощаете. Прекрати Алексий думать о тленном, вспомни, как молились в пещерах первые последователи Христа. У них не было ни крылечек, ни рясы, их изгоняли, распинали, а они все равно молились. А ты Алексий и твои прихожане всю правду из Библии выкинули, любуетесь ею только как фантиком от конфеты. Любому добру нужны кулаки. Уж я постаю за веру христианскую. Говорил Златоуст «Если кто-то при тебе бесчестит Царя Ангелов, освяти свою руку, ударив по нечестивым устам». А вы каждый день бесчестите Его, грешите, живете в роскоши.

- Я все подаяние на храм трачу, себе ни копейки не возьму. Церковь – это кусочек Неба на нашей грешной земле, её с любовью украшают все прихожане, поэтому наши храмы так величественны и красивы, не случайно князь Владимир принял крещение у Византии.

- Нет, не о том, говорил Христос. «Легче верблюду пройти в игольное ушко, чем богатому в Царствие Небесное». Не попадет твой храм на небо, это отхожее место. И я тебе докажу. При этих словах Юрочка плюнул на пол и выбежал в слезах.

- Прости его, Господи, - пробормотал Отец Алекс и отправился на таинство Крещения.

А Юрочка, вытирая слезы, бормотал:

- Эх, за кого же ты пострадал? Накажу их всех. Прости меня, Матушка Богородица, но я покажу, что за нечестивцы приходят в храм.

Блаженный пробрался за алтарь, помыл руки взял Минею Месячную, вырвал Акафисты в честь Богородицы, свернул листы, сунул их под старый дырявый свитер и вышел.

-

Отец Алексий после утомительного дня начал готовиться к вечерней. Он открыл Псалтырь, взял Минеи и увидел, что страницы вырваны. У Отца Алексия затряслись губы. На вечерней службе нужно будет петь хвалебные песни Пречистой Богородице в честь иконы «Умиление», а их нет, наизусть он тоже их не знал.

- Неужто это Юрочкина работа? Я с ним разберусь после службы.

Пора было начинать. Тогда Алексий взял канон Богородице и решил им заменить хвалебные песни.

Придав своему лицу спокойное выражение, он вышел, поздоровался с прихожанами и начал читать «Апостол». Когда дело дошло до восхваления Богородицы, Алексий уверенно перешел к канону Богородице.

Прихожане крестились, повторяя: «Пресвятая Богородица, спаси нас». Никто из них не заметил подмены и, выходя из храма, они говорили о необычайной силе этого места.

Блаженный в это время сидел в кладовке и смеялся. Он вытащил листы и начал при тусклом свете читать их. После хвалебных песен Юрочка произнес:

- Вот они, Боже, те, кто приходит к тебе каждый день. Они просят защиты и молятся тебе, не зная ничего о твоей жизни. Прости их Господи, а я уж за веру твою на этой земле постою.

- Ты здесь, алкоголик проклятый? А вот и листы. Собирайся, чтобы больше ноги твоей не было возле храма, - войдя в кладовку, грозно сказал священник.

- И не будет, - ответил Юрочка. После того, что случилось и Бога в твоем храме не будет.

Юрочка надел куртку и вышел. А Отец Алексий взял листы, поднялся в храм и любовно вклеил их в Минеи. Икона Божьей Матери «Умиление» в это время улыбалась: то ли глядя на старания Отца Алексия, то ли вспоминая проказу Юрочки, этого уже никто не поймет.