Сезон дождей

 

Галка проснулась от необычайной тишины, и от звенящей головной боли. Бум – бум…, такое впечатление, будто кто-то настырно колотит по голове, или брезенту палатки. С трудом высунула свой носик из спальника, нет, с наружи никто не барабанит, и не стучит, просто болит голова. Правда от этого не легче, голова ужасно болит, а вставать все равно придется. Встать, хотя - бы для того, что бы отыскать таблетки от головной боли, а где они находятся, совершенно непонятно. Куда она их затолкала перед выездом и где теперь искать. Видно придется весь рюкзак перекапывать, а это непростая задача. Собираясь в поле, Галя аккуратно и тщательно укладывала и упаковывала в рюкзак все необходимые в таежных условиях вещи – это и трико, и свитер из ангорской шерсти, и конечно теплые шерстяные вязанные с пухом носки и еще куча всяких штучек, без которых в тайге ну никак нельзя.

С полузакрытыми глазами, с тихим стоном и причитаниями выползла из спальника, вытряхнула из рюкзака все на постель и как по закону подлости аптечка была, конечно, в самом низу. Наспех проглотив таблетку анальгина, притихла, ожидая, когда же утихомирится тупая боль в затылке. Все же анальгин сильная штука, через десяток минут Галчонок – так в детстве шутя, звала ее мама, уже смогла выбраться из своей палатки на свет божий, где же ты, моя мамочка, как тебя не хватает. Особенно в такие минуты, так хочется в тепло и уют домашней квартиры, и совсем не хочется идти к реке и полоскаться в ледяной воде Тыкотловы. Не широкая горная речушка Тыкотлова, с прозрачной и изумительно чистой водой беззаботно журчала в десяти метрах от Галкиной палатки. Вода, правда, всегда холоднющая, и сон прогоняет моментально, вот и сейчас не успев и намочить лицо, поняла, что проснулась окончательно.

У костра с кастрюльками возилась баба Шура их бессменная повариха, ей не привыкать, встает вместе с солнышком, а спать ложится обычно позже всех. Говорят, что она уже лет двадцать работает поваром в полевых отрядах и на буровых. Привыкла видно баба Шура к этой работе, на другую и не тянет.

- Эй, Галчонок, иди к костру, чайку попьем, а то я одна, да одна. Все еще отсыпаются, смотрю, ты первая поднялась, как птичка ранехонько. – Заметила ее повариха, - иди Галя, поболтаем, о чем нибудь.

- Я бы тоже может, поспала баба Шура, да вот голова так разболелась, пришлось вставать. А чаю я с вами, конечно, попью, глядишь, и ребята поднимутся, позавтракаем, да в маршрут, погода прям на загляденье, утро вон какое чудесное.

- Вам только одна лишь работа на уме, успеете еще, наработаетесь, вся жизнь впереди, молоденькие еще совсем. Вам бы гулять, да по танцулькам бегать, а вы все в горы, да тайгу.

- Не, баба Шура, жизнь то она, не такая и длинная, как кажется. На самом то деле промелькнет, и не увидишь. Какой то миг, как звездочка – сверкнула и, нет ее.

- Ладно, ладно обучать то, присаживайся лучше к столу, вот и чай свежий запарился, давай не стесняйся.

- Не стесняюсь я, спасибо, баба Шура.

Так за разговорами время пролетело незаметно и только когда к столу подошли Артемка с Олежкой, баба Шура спохватилась.

- Ох, и заболтались мы тут, вон и ребята уже подошли. – Засуетилась повариха, - давайте к столу ребята, все уже готово, стынет, вас ждет.

Долго упрашивать никого не пришлось, в тайге свои законы, - кто не успел, тот опоздал, парни мигом оказались за столом, что-что, а законы тайги запоминаются очень быстро.

- Все, баба Шура, мы готовы, на завтрак наверно, что нибудь вкусненькое, подначил Артемка, - хотя все прекрасно знают, что продукты на исходе, все же конец полевого сезона и все что с запасом брали в экспедиции подъизрасходовали. Так кое-что, конечно, осталось, крупы там разные, рожки – макарошки, а деликатесы и всякие сладости улетели в первый же месяц полевых работ. – Нам бы, что нибудь такое, ну, например котлетки, или голубцы с жареной картошкой, или на худой конец и пюре картофельное пойдет. – Не унимается Артемка, между прочим, из двоих самый разговорчивый и к тому же весельчак и балагур.

- Будут вам сейчас и котлеты, и пельмени, и уха из петуха, все будет. Вы бы лучше вот удочки взяли, да рыбки наловили, глядишь, и жареные харьюзки бы на завтрак были. А так гречка с тушенкой, да чай, вот и все. Правда, сухарей вдосталь, хрустите сколько пожелаете.

- Будет вам баба Шура, кого вы слушаете, шутит все Артемка, не может он без этого, - вступилась Галка, - его хлебом не корми, дай только побалагурить. Вон Олег молчком наяривает, что положили, да еще добавки попросит. И вообще ребята давайте завтракайте, и будем собираться, день вроде будет хороший. Миша планирует сегодня попасть к озеру Балабанты и обратно.

- Ничего себе, это вам Галчонок, знаешь, сколько придется протопать?

- Знаю, Артем, вчера Миша растолковал, куда пойдем и зачем. А кстати, Михаил еще не показывался? Баба Шура, он еще не завтракал?

- Нет, но встал он уже давно, где-то по речке с удочкой шарится.

- Спасибо баба Шура, налопались, пойдем и мы с Олегом собираться, маршрут у нас тоже сегодня не простой.

Ребята выбрались из-за стола и, не присаживаясь с сигареткой у костра, ушли в свою палатку готовить рюкзаки для маршрута. Галка, тоже не задерживаясь, пошла к себе, вчера вроде и готовилась к маршруту, но нужно еще раз проверить все ли взято на сегодняшний день. Молоток геологический это само собой и компас, а вот на счет остального, надо подумать. Так в рюкзаке должны быть мешочки для проб и образцов, этикетки, пару кружек и ложек, чай, и что нибудь покушать. Маршрут предстоит долгий и видимо трудный, поесть в дороге не помешает. Все, вроде бы все есть, и даже банка сгущенного молока, из личного НЗ Галчонка, которое она и хранила для такого случая. Осталось слегка навести порядок в палатке, кое-что припрятать с глаз подальше, а так вроде все ничего, можно и выходить.

День и вправду начинался чудесный. Солнце, едва поднявшись над верхушками деревьев, неожиданно зазолотило враз за одну ночь пожелтевшие лиственницы, окатило багрянцем на дальних склонах ольховники и кусты рябины. Тыкотлова умиротворенно еле слышно журчит по камням и перекатам, а какая она бывает в половодье – кошмар один. Как-то в середине августа зарядили проливные дожди, ночью и днем в горах ярился, гремел гром, речка из тихой и прозрачной необыкновенной голубизны превратилась в мутную неуправляемую реку. На середине по струе то тут, то там неслись с корнем вырванные вековые ели и кедры, а разного мусора просто ужас было сколько. Так вот, все бы это ничего, да вода в Тыкотлове стала прибывать прямо на глазах. Через каких то полчаса вода плескалась у самого входа Галкиной палатки, хорошо хоть в ту пору в лагере была моторная лодка, на которой и переправили все барахло и людей на высокий берег, куда река уж точно не доберется. На высоком яру и поставили временно палатки, развели костер и установили радиостанцию, еще несколько дней со шквалистыми ветрами носились тучи к горам и обратно, нещадно поливая косыми дождями притихшую тайгу. И только спустя неделю все смогли вернуться назад в старый лагерь. Палатки заливало на метр, все что могло, промокло и напиталось водой, и валялось, где попало. Пришлось все выносить и сушить на солнышке, благо после всего этого оно вновь сияло и грело, как ни в чем не бывало. Небо переливалось первозданной голубизной и, как будто не было ни грозы, ни беспощадного ливня, все забылось, очистилось и как бы возродилось вновь. Галку эти причуды реки не испугали, хотя и ребята предлагали перенести ее палатку подальше от воды, зачем, если Галинке очень нравится по вечерам лежа в спальном мешке прислушиваться, как журчит река, убаюканная вечерней тишиной и первыми неяркими звездочками. В такие вечера почему то всегда вспоминается далеко оставленный родной дом, родители и конечно друзья, которых не так уж и много, но вполне хватает, что бы не чувствовать себя одинокой. А плохие и неприятные воспоминания, почему - то улетучиваются, или где - то далеко, далеко.

Ну вот, кажется, послышалось покашливание Миши, значит, заявился с рыбалки, и как он только не устает, спозаранку с удочкой, или спиннингом на реке, а потом целый день с геологическим молотком и рюкзаком за спиной шастает по горам.

Галчонок уже одетая по походному выбралась из палатки и направилась к костру, где собираются все перед уходом по своим маршрутам и вечером когда возвращаются с работы. Все правильно у костра на коряге приспособленной под сидушку курили долговязый Олежка с Артемом, а напротив восседал Михаил Иванович и о чем-то увлеченно доказывал ребятам, во всю жестикулируя руками. Как всегда геологиню первым заметил остроглазый Артемка:

- А вот и наша принцесса гордая и одинокая, - как всегда не очень удачно сострил рыжий.

- Совсем не одинокая, вас вон сколько, один Олег за троих потянет, да и ты не промах, как я посмотрю, - притормозить во время Артемулю тоже стоит, иначе может такое сморозить, хоть стой, хоть падай.- Вы посмотрите, какой день, просто сказка, а вы? Как на базаре, одни разговоры, давно бы пора на профиле быть.

- А вот и не угадала Галка, мы сегодня и не пойдем по профилям, - насупился Олежка, - сегодня у нас задача по Тыкотлове пройти до устья, а там вверх по Хулге, затем к горам и только потом домой. До вечера все равно должны успеть вернуться, сама же говоришь, день будет хороший.

- Что-то вы с самого утра цепляете нашу Галинку, вот испортите ей настроение и будет она весь день злющая словно тигра, так что вы лучше не тревожьте ее, - хитро улыбнувшись, подытожил Михаил Иванович Павлов, он же наш уважаемый начальник партии и он же просто Миша. Докурив, отправил окурок в костер, - пожалуй, она права давайте собираться да в дорожку, у всех у нас сегодня трудный день. Ты подожди меня чуток Галя, я сейчас мигом соберусь у меня с вечера все приготовлено и, правда, через десяток минут из палатки появился Михаил Иванович с полевой сумкой и рюкзаком. – А где ребята? поди, ушли уж?

- Да, минут пять назад вниз по реке двинули, наверно и нам пора в путь.

- Пора, пожалуй, Галя, пора. А ты не очень рюкзак свой нагрузила? давай переложим ко мне что нибудь, все будет полегче.

- Ну, уж нет Михаил Иванович, свои вещи я ношу всегда сама. И вовсе он не тяжелый, ничего там такого нет, да и привыкшая я, вы же знаете.

- Все ни все, но что упрямая это точно. Настырная, все по-своему хочешь, может ты и права в чем-то, ну да ладно, если готова, то пошли.

Тропинка, извиваясь и вихляя между кочек и буреломов уводила их все дальше и дальше от реки. День и вправду начинался чудесный, ярко светило осеннее солнышко, комары и мошка уже исчезли, кончилась их пора, время, когда не выйдешь из палатки без накомарника и, не намазавшись густо мазью от комаров. Тропа то прижималась к горам, то уводила в низину, петляла и крутилась по мелколесью и березнякам, уводя все дальше и дальше от ставшей уже такой родной палатки. Галка старалась не отставать от Миши, хотя и порядком устала, но старалась не подавать вида, догадается наверно, что пора и остановиться пообедать, да чуток отдохнуть. Наверно услышал Миша, о чем шепчет Галка, или тоже приустал, но около очередного ручейка притормозил.

- Давай, Галина здесь пообедаем, посмотри место-то, какое хорошее, сухое, травка кругом и дров сколько хочешь.

- Я хоть где согласна покушать, по правде сказать, я не очень проголодалась, - сняла с плеч рюкзак, сразу потяжелевший, и опустилась рядышком на траву, - далеко нам еще Михаил Иванович? Или как.

- Как сказать, мы протопали с тобой девятнадцать километров, осталось, пожалуй, около восьми пройти. Вот и думай много это или мало. Посиди, отдохни, я сейчас дровишек наготовлю, чайку вскипятим, пообедаем.

Галка достала припасенные сухари, чай, пару банок тушенки и одну с молоком, пока Михаил Иванович готовил костерок, ополоснула в ручье кружки и даже успела чуточку отдохнуть.

- Присаживайся поближе Галчонок, обед готов и, правда, уже на траве стояли аккуратно вскрытые банки тушенки, горка сухарей и кружки с налитым чаем. Сам, Миша, покуривая сигарету, сидел у костерка и поджидал Галку.

- А, почему вы не кушаете, я не очень голодна, просто немного устала, а так ничего.

- Ладно, ладно как бы там ни было поесть не повредит, давай устраивайся поудобнее, немного поешь, и то легче будет.

- Разве я против, Михаил Иванович, - Галка присела у импровизированного стола, от костра дым то наносило ветерком и щипало глаза, то уносило в сторону и как ни крутись, нет – нет, и глаза вновь защиплет до слез. - Чай и вправду хорош, как это у вас получается? А я, как ни завариваю, все не так. Наверно просто такая неумеха. - Все то у тебя получается, ты молодец, Галка, ну немного отдохнула, пойдем дальше.

И вновь замелькали низкорослые сосны и ели, тропа недолго пропетляв вдоль мелких поросших озер, потянула все выше и выше к горам. С каждым шагом рюкзак становился все тяжелее и все труднее давался каждый шаг. Мелколесье осталось далеко внизу, все чаще по распадкам заросли ольховника и могучие вековые кедры. Да и день разгулялся, солнышко, поднявшись в зенит, припекает вовсю, прям Анапа настоящая, а не севера. Впереди безустали мелькает взмокшая спина Михаила, интересно говорил к озеру идем, а сами забираемся все выше и выше. Балабанты насколько я знаю в долине Хулги, а не где-то в горах. С трудом догоняю Мишу, быстро же он ходит.

- Михаил Иванович, мы что-то все вверх лезем, а озеро внизу, кажется.

- Все правильно, да вот только нам с тобой просмотреть обнажения по этому склону надо, определить какие породы вон в тех скалах – видишь?

- Вроде вижу, далековато только.

- Ну, это только так, кажется, на самом деле они ближе будут, а озеро оно конечно внизу. Озеро, Галинка, как озеро, только священным оно у ханты и вогулов считается, и рыба там есть, правда больше карась, чебак да щука. Но на жареху всегда наловить можно. Хорошее озеро и чистое, да сама скоро там будешь. А вон и первое обнажение, видишь, - указывая, куда то в сторону компасом, показывает Михаил, да вон там скала, видишь?

- Скалу то вижу, около здоровущего кедра слева который, или не она это.

- Та, самая, посмотрим что там, а ты глазастая, без карты я бы его и не нашел.

К той скале мы добирались добрых полчаса, по дороге залезли в бурелом, деревья лежали, как попало, друг на дружке, того и гляди, провалишься, а там сучки острющие запросто пропасть можно, так вот еле выбрались, можно сказать без потерь, правда штормовку сумела зацепить и слегка порвать, но это ничего вернусь, зашью. И еще хорошо жара спала, и ветерок на верху немного продувает, совсем даже ничего жить можно, Миша уже где-то на скале стучит молотком, ползает, описывает обнажение, приготовлю мешочки для образцов, этикетки и можно полежать на теплой траве.

- Проснись, Галка, все готово можем идти дальше. - Разбудил меня далекий голос, начальника. Неужели уснула, вот раззява, спать среди белого дня.

- Конечно, Михаил Иванович, задремала, пока ждала, сейчас идем. – Странно только, что-то снилось ей, вот только смутно вспоминается, кажется, снился Олежка, где-то они с ним были, может у моря и вроде, был пляж, был белый мелкий песочек и синее, синее море. Им было хорошо, вроде бегали и смеялись, вот только не целовались это точно. А парнишка совсем неплохой, да и он не равнодушен к ней, это так заметно, просто у него на лбу все написано. Жаль, что это был лишь сон, а как будет на самом деле, время покажет.

Как и прежде впереди маячит спина Миши, то исчезает в кустарниках, распадках то чуть носом не утыкаюсь в его рюкзак. Все так же идем от обнажения к обнажению, с небольшими перерывами двигаемся вдоль склона все ближе к Балабантам. Иногда в светлых сосновых борах встречаются россыпи перезрелой брусники, и Галка прямо на ходу успевала прихватить одну другую горсть. Ягода слегка сластит прихваченная первыми утренними заморозками и совсем не кислит, и после совсем не хочется пить.

А где-то в это же время ребята уже подходили к устью Тыкотловы. В месте впадения в Хулгу чернела немереной глубины яма, Артемка первым выбрался из зарослей тальников к реке.

- Смотри, Олега! яма то, какая, глубокая зараза, черным, черно и дна не видно.

- Правда, какая глубокая, таймень тут точно есть. Блесны случайно у тебя нет?

- Нет, как назло оставил леску и блесны в палатке, кто знал, что такое может быть. Удочка одна вот и больше ничего.

- Ладно, хоть чаю давай заварим, место уж больно хорошее, да и по времени уже пора, поди, полдень уже.

- Пора, точно Олег пора, уже в животе урчать начинает, поддакнул Артемка и мигом стянул рюкзак с плеч, сверху положил свой молоток, - фу, благодать, какая, без рюкзака-то, пойду, лицо хоть сполосну, весь взмок, попробую, может на удочку что нибудь попадет.

Олег мигом набрал сухих веточек, поставил таганок с котелком и через несколько минут чай был готов.

- Артем, иди, чай запарился, - достал в мешочке сахар, сухари и кружки, разлил чай себе и Артемке. Устроился на валежине у костра похрустывая сухарями, попивая горячий свежезаваренный чай. Пока все идет вроде совсем неплохо, время в запасе достаточно, можно не спешить, беспокоит только участок маршрута по Дзеля-Ю. Участок, на который у них нет топокарты, и придется идти только по компасу, на ощупь. Дзеля-Ю вроде и речушка поуже и поменьше Тыкотловы, но уж больно с норовом, несется и скачет по камням среди высоченных скал и ущелий и плохо проходимая.

- Иди, давай, чай стынет, а рыба где?

- Нет рыбки, почему-то не ловится, время наверно не подходящее, по Хулге прошелся и там ничего. – Взлохматил свою шевелюру, присел рядом у костра, - обойдемся и без хариуса, тушенка тоже ничего.

- Нет, Артемка ушица бы тоже не помешала. Вот твой чай, давай пей, отдохнем да двинем к Дзеле, тут рядом километра два-три не больше.

- Интересно, а ты знаешь, Олега, тут лет пять назад Свердловчане, из горного института, кажется, с преподавателем своим по Дзеля-Ю искали следы снежного человека. С ними еще один студент без руки был, да они у Перелыгина Юрки останавливались. Так вот, не знаю, чего уж они нашли, только руководитель ихний исчез, пропал, сгинул где-то в районе Нижней Хосаю, года два его искали. Тогда по осени он всех назад в Саранпауль вертолетом отправил, а сам решил задержаться и на резиновой лодке сплавиться в поселок. Осень тогда была поздняя, так вот не вернулся он, а вскоре и снег выпал, так, что искать лишь по весне начали. Нашли вниз по течению на кустах спальный мешок, да еще ниже, порванную резиновую лодку и все, на этом его следы и обрываются.

- Слышал я это, а может эти самые гуманоиды свалили уже, куда нибудь в другое место, Дзеля-Ю не самая лучшая речка, есть и получше, Балабан-Ю, например, вон какая чудесная река.

- Нет, они от людей в такую глушь забираются, где их и не увидишь даже, сильно осторожные они, никто их не видел. Правда, раньше их встречали, давным-давно, правда, это было, в журнале как-то я читал.

- Хватит Артемка страху нагонять, давай допивай чай и пошли, все это бабкины сказки.

- Кому и сказки, а кому и нет, говорю, что это было, хочешь, верь, а хочешь, нет. – Слегка обидевшись, Артемка скидал в рюкзак кружки, сухари остатки чая выплеснул в догоревший костер. – Ну, все я готов, пошли что ли, - перекинув через плечо карабин и полевую сумку поглядел на Олега, - вставай, то торопишь, то спишь сидя.

- Иду, видишь уже почти готов, прихватив геологический молоток и сумку с топокартами, Артем слез с валежины на которой так было удобно сидеть, - нечего дуться, пойдем, - натянув поглубже накомарник, двинул вверх по Хулге.

По берегу идти одно удовольствие, знай себе прыгай по камушкам, ни тебе чащобы непроходимой, ни буреломов, где того и гляди ноги поломаешь, нет и густых кустарников которые, так и норовят цепкими ветвями разодрать в клочья энцефалитку. Река, правда, становится все более своенравной, то тут, то там вскипают буруны, одевая белыми шапками торчащие из воды глыбы базальтов и гранитов меж которых Хулга стремительно несет свои изумительно прозрачные воды по шумным перекатам и мелям.

До устья Дзеляю оказалось совсем не два километра, а целых три, если не четыре. Дзеляю совсем не Тыкотлова, на устье чуть заметным ручейком среди тальников несколькими рукавами неслышно сливается с Хулгой.

- Вот, это да, сплошь одни кустарники. Черт подери, как пойдем, задал же нам Федотыч задачку.

- Ничего, Олежка, как нибудь пройдем, если студенты за гуманоидами тут ходили, то и мы пройдем. Вот, напрямки к горам и потопаем, до гор должно быть не очень и далеко. А тальники только около речки, дальше их не будет, не боись.

- Наверно ты прав, до гор обнажений все равно не будет, можно топать, прям к горам - Олег поправил рюкзак, по привычке взлохматил и без того лохматою голову, закурил очередную сигарету, - ты хоть карабин то заряди, чем черт не шутит. Настращал, теперь иди да оглядывайся, так что иди-ка первым, а я уж как нибудь за тобой. – Задумавшись о том, что идут вообще то неизвестно куда, нет ни карты, и нет толковых ориентиров маршрут в полную неизвестность, что их ждет впереди? в предгорьях Урала, чертыхнулся от резкой боли Федоров. Догорев окурок, обжег палец, - пошли Артемка, время идет, а мы все на месте.

Под ногами противно зачавкала вода, тальники почему-то оказались напрочь залитыми водой, выбирать дорогу в густущем кустарнике просто бесполезно и мы валили напролом в надежде вскоре выбраться на открытое место. Прошло не менее получаса пока мы не выбрались на чистовину, но и она мало порадовала нас, все так же под ногами хлюпала вода, и казалось, ей не будет ни конца, ни края.

- Слышь, Федоров, эта болотина закончится, когда нибудь, или как?

- Топай, топай всему свое время, вон видишь, где черный мох начинается, там точно уж будет сухо. Осталось совсем немного, может метров двести.

- Там двести, тут двести с ума сойдешь. Скорей бы уж до гор добраться, все не по болоту кувыркаться, аж ноги прогибаются, и рюкзак к земле тянет.

- Ничего потерпи еще чуток, скоро выберемся, там будет легче.

Петляли, обходя озера и открытые болота, наконец, когда подошли к горам напрочь потеряли все ориентиры, куда идти, черт его знает, кругом тайга ничего не видно. Как на зло солнце – наш единственный попутчик и советчик, скрылось в темных предгрозовых тучах и ни где не проблеснет, ни единым лучиком. Черт подери только не хватало нам дождя, не сахарные конечно не растаем, но мокрым по тайге шастать не хочется. А в горы выберемся, там совсем не будет дровишек даже на маломальский костерок, ни обсушиться, ни обогреться.

- Артем, что делать будем, похоже, гроза надвигается, в горах труба будет, промокнем, а обсушиться негде, да и ветрюган там задувает холодный.

- Не знаю, как не крути похоже надо вперед двигать, а может, пронесет стороной, и дождя не будет. В горах частенько так бывает, кучкуются тучи в одном месте, а дождь полоскает в другом. А что если зарядит на несколько дней, как быть? Его же не переждешь, да у нас и продуктов то нет. Крути, не верти, а идти надо.

И как будто в ответ на его слова, где-то вдалеке чуть слышно пророкотал гром. Небо и без того темное, показалось, налилось свинцовой тяжестью. Заметно сильнее стал задувать с гор ветер, замотались из стороны в сторону верхушки елей, только кедры, кажется, не замечали усиливающегося ветра и лишь слегка покачивали свои могучие ветви.

- Как скажешь, Артемка, давай тогда потопаем вон к той вершине, там оглядимся, и может, свалим в Дзеля-Ю, переждем непогоду.

- Пожалуй, это будет самое мудрое твое решение за весь день.

- А, что разве были и другие?

- Были, всякие разные, - не сердись, я же шутя.

- Ничего себе шуточки я, что по твоему глупец?

- Ну что ты, Олежка, тут пошутишь, а ты сразу в “пузырь”, какой ты глупец, - ты начальник, а начальник всегда прав, точно я говорю?

- Ладно, уговорил, пошли, а то и вправду дождик начнется, придется сидеть здесь под елкой и ждать у моря погоды.

Подъем в гору, пологий, но довольно пологий, хотя по камням идти намного приятнее, чем чавкать сапогами по болотной хляби. Олежка уверенно прыгал с камня на камень, забираясь все выше и выше, а я с сомнением о благоприятном исходе нашей одиссеи, с тревожным ожиданием плелся сзади. Карабин болтался на плече, бил по ногам, спину сгибал тяжеленный рюкзак, и вообще жизнь медом не казалась, а Олегу хоть бы что, чешет и чешет, будто у него в рюкзаке не банки с тушенкой, а пряники с конфетами и не такой же карабин.

До вершины добраться, конечно, мы не успели, как начал моросить мелкий занудный дождь, а где-то невдалеке сверкала гроза, небо рассекали иссиня яркие молнии, и тут же эхом отдавались разряды разрывающего все на свете грома. А у нас пока тишина, дождь, укрывший серой пеленой склоны соседних гор, и нам, похоже, ничего не остается, как спуститься в долину Дзеля-Ю. Там переждем непогоду, а там будет видно.

К реке спустились буквально за несколько минут до грозы, едва успели найти подходящую елку с густой кроной, как хлынул проливной дождь, долго ли выдержит наше убежище неизвестно, но пока вроде ничего, под елкой сухо и светло.

- Вот, Олега, попали, так попали, сколько тут просидим? Если эта канитель затянется, то этот маршрут пойдет козе под хвост.

- Не паникуй, день-два перебьемся как нибудь, а там глядишь, и погода наладится, поди, за эти два дня нас не хватятся. У Сани с Галкой маршрут тоже приличный, дня на три не меньше, да и гроза их тоже притормозит, так что по времени уложимся, думаю.

Гроза как началась неожиданно, так и закончилась, еще долго рокотал где-то в горах гром, но у нас все стихло, лишь моросил затяжной осенний дождь. Из под елки мы перебрались в наскоро сделанный навес из куска полиэтилена, и жизнь пошла своим путем. Олежка отсыпался или чистил свой карабин, а я все больше крутился у костра, варил чай и похлебку, а Олег выбирался наружу только поесть или попить со мной чайку, а так все больше валялся под навесом. Непрекращающийся моросящий дождь нагонял тоску и безнадегу, шел уже третий день нашего вынужденного безделья. Олежка явно скучает и тоскует, ему нравится Галка и наверняка он влюблен по уши, хотя и пытается это скрывать, но что скрывать, когда со стороны все видно. Как он на нее смотрит, а когда разговаривает с ней, то бледнеет и краснеет, теряется и несет всякую ерунду, но любить не запретишь и сердцу не прикажешь. А Галка, ну у нее наверняка кто-то есть на большой земле, а Олежке она просто “пудрит” мозги, а может ей просто скучно, и она нашла себе достойного слушателя. Да, кто это может знать, что у них там твориться, поди, сами разберутся.

Пока я размышлял о том, о сем, из под навеса выбрался Олежка, весь помятый от долгой спячки, слегка опухший и явно не в духе.

- Ты, посмотри на себя, на кого ты похож, чучело и чучело, иди хоть сполоснись чайку попей, глядишь все пройдет, погода наладится и снова вперед.

- Я уже и не знаю, вперед или назад, куда идти? Не знаю, Артемка, если завтра погода не наладится, то наверно пойдем домой в свой табор. Саня решит, как быть дальше.

- Добро, я не все согласный. - Видно, ох как видно, что рвется Олежка на базу, наверняка же Галка с Саней вернулись с озера и в мыслях он уже давно там.

- Да, Артемка если завтра ничего не изменится, то с утра и выходим. Продукты на исходе, хочешь, не хочешь, а идти нужно.

- Как скажешь, так и будет, хошь так пойдем и сегодня.

- Нет, давай еще день подождем, а то нехорошо получится, вдруг завтра погода наладится, а мы - вот они, нет лучше подождем, все спокойнее.

- Как хочешь, а пока давай поешь что нибудь, да займемся сборами, если завтра выходить.

 

- Артемка, да у нас и собирать то нечего, что было, то съели, а остальное по рюкзакам и вперед.

- Ну, если так, то хорошо, - устраиваясь поудобнее у догорающего костра, скучновато произнес Олег, - плохо только сбила с толку нас эта непогода, а все так хорошо начиналось.

Утро не принесло никакого облегчения, все так же серой пеленой изморось дождя заслоняла верхушки и склоны соседних гор, только Дзеля неутомимо неслышно несла мутнеющие воды к Хулге. Совсем скоро она превратиться в непроходимую ревущую реку. Совсем не с изумрудно зеленой водой, а мутный поток, несущийся с огромной скоростью. Который, круша все на своем пути, сметая с берегов, великаны кедры и могучие ели с такой же легкостью вышвыривет их в огромные завалы из сваленных деревьев на крутых поворотах и изгибах реки. Радует и успокаивает то, что нам не придется переходить, переправляться вброд через Дзелю. Совсем непонятно откуда идет дождь все покрыто серой пеленой, как туманом сырая влага пропитала кажется все, пронизала и нашу одежду и обувь, отсырели сигареты и сухари, все мокрое и мерзкое. Наскоро попили чай, уложили рюкзаки, все влажное и сырое, но что делать, другого выбора нет. Возвращаться решили той же дорогой, поскольку другой мы просто не знаем, нет топокарты, а без нее можно запросто потеряться в этих предгорьях Урала, все холмы и увалы похожи один на другой и среди них так легко заблудиться.

Старались идти той же дорогой, что и шли к Дзеле, но почему-то забрали выше в горы, поняли это когда наткнулись на высоченные скалистые утесы, которых они не видели когда поднимались в горы, все было не так.

- Олежка, мы, не туда попали с тобой, этих же скал не было.

- Вижу, сам ни черта не пойму, дождь еще этот моросит и так ничего не видно. Потеряться то не потеряемся, просто время уйдет.

- Гляди! Гляди! Что это там, вон видишь, между скал!

- Да вижу, не ори так громко, я за ним давно уже наблюдаю. И не дергай карабин, ты что сдурел, это же человек.

- Какой человек? медведь наверно, видишь какой лохматый, с головы до ног. И прыгает как зверь какой-то.

- Сам ты зверь, я его близко видел, только тебе не говорил, чтоб не пугать. Это то чудо, кого искали со Свердловского горного. Жаль, они его не увидели, а вот нам повезло, да не бойся ты его, не тронет он нас, он нас тоже впервые видит, вот и следит за нами.

- Во только что был там и исчез, пойдем, посмотрим, куда он смылся.

Положили рюкзаки на видное место под скалой и двинули к тому месту, где только что стоял эта зверюга, или как его там зовут. Где он был минуту назад, его и след простыл.

- Вот это скорость, Артем, на километр все видно вокруг, а его и нету, смылся гад, ты посмотри он ростом доходил вот до этого камня, значит росточек у него метра три не меньше, вот это дядька. – Артемка попытался дотянуться геологическим молотком до этого камня, но ничего не получилось, - точно не меньше трех метров.

- А силища, у него какая представляешь, ну его к черту пойдем отсюда, не хочется мне что-то с ним близко знакомиться.

- Пожалуй ты прав, пойдем-ка отсюда.

Прихватив рюкзаки вдоль склона, мы пошли в сторону Хулги, но еще долго ощущался внимательный взгляд этого существа и по спине проскальзывали мурашки.

К Хулге мы вышли без особых приключений, если не считать, переход по затопленному болоту, после дождей превратившемуся почти в озеро. Брели, с трудом переставляя ноги боясь зачерпать в сапоги болотной жижи.

Олежка ломился вперед, не оглядываясь, иду ли я за ним или нет, он просто спешил на базу, и его можно было понять. По Хулге и вдоль Тыкотловы идти было намного легче, чем плюхаться по болоту, в общем, к вечеру мы были уже в лагере, где Миша с Галкой начали волноваться, а баба Шура требовала незамедлительных розысков. Увидя нас все облегченно вздохнули и засуетились, кто давай шурудить и так полыхающий костер, баба Шура водрузила огромный чайник на самый жар, рядом поставила кастрюлю с каким-то варевом и давай нас обихаживать.

- Ой, ребятки, поди, намерзлись и голодные, давайте-ка к костерку поближе, вот сюда тут не так дымно, сейчас я вас накормлю и отдыхайте. Дела подождут, все не к спеху. Уходили-то, погода кака хорошая была, а на следующий день и началось, и гром громыхал, не приведи господи, молнии так и сверкали, того и гляди по палаткам шандарахнет, жуть одна стояла, я под одеяло спряталась, пока все громыхало и тряслось.

- Да, да ребята покушайте и отдыхайте о делах завтра и время уже позднее. – Саня не стал с нами долго задерживаться, порасспросил о том, о сем и, уяснив, что все в порядке, все живы и здоровы, ушел к себе.

Олежка, не долго думая, подсел к Галке и о чем-то стал ей нашептывать, что-то такое от чего-то краснела, то бледнела. Но что он ей наговаривал, то осталось между ними, но, во всяком случае, видимо ничего плохого, иначе Галка выдала бы Олежке все, что она думает о нем, и даже не думает. Просто у нее такой характер, вспыльчивый. Это испытали на себе многие, и я тоже, так что ее лучше не доводить до состояния кипения. Докурив сигарету, решил, что самое лучшее сейчас это теплый спальник в уютной нашей палатке, Олежку теперь не дождешься, разговор у них длинный о том, о сем, так что лучше поваляться с книжкой в спальнике, забыть про горы, дожди и всяких гуманоидов.

Сон пришел незаметно, то ли усталость так подействовала, или еще что, но уснул почти мгновенно. Не слышал когда в палатку пришел Олег. Зато проснулся рано утром, встал даже раньше бабы Шуры, а та то встает ни свет, ни заря, так часов в шесть утра, пока растопит костер, выставит на огонь чайники кастрюли, глядишь и пора будить Ивановича, а потом и всех остальных. А тут я прямо герой, разжег костер, натаскал на кухню воды и стал дожидаться нашей бабы Шуры. Погода, правда, премерзкая, темные тучи еле ползут, цепляясь за верхушки высоких елей, мелкий дождик, кажется, прямо висит в воздухе и не шелохнется. Впитывается в одежду, во все что угодно сразу и надолго, стоит только выйти из палатки, как влага и сырость пронизывает тебя насквозь. Значит и сегодняшний день будет нерабочий, будем заниматься в камералке, перебирать и просматривать в который раз образцы и пробы, вычерчивать геологические карты и разрезы. Сегодня не будет маршрутов, в тайге и горах просто невозможно работать из-за дождя и мокроты.

- Артемка, ты, что это в такую рань поднялся? – наконец-то появилась слегка заспанная баба Шура, - спал бы голубок, вишь погода кака, совсем нерабочая, самое время поспать.

- Выспался я уже, вчера как пришел так спать и лег, это Олежка весь вечер проболтал у костра, его-то уж точно не добудишься.

- Ну, если так то давай почаевничаем, как раз и чайник зафурыкал – закипел, доставай Артем сухарики, сахар на столе, счас чай налью. Пока мы так рассуждали, у костра появился и Иванович.

- А я то думал первым буду, да где там, Артемка опередил, - Павлов присел у костра, прикурил сигарету от тлеющей головешки, смачно затянулся, - да…, - ни к кому не обращаясь, протянул Иваныч, - погода крепко подвела, а какое лето было чудесное, нам бы еще чуть-чуть, хотя – бы, пару недель хорошей погоды. Все успел – бы подогнать, а так, ни черта. – Горестно вздохнул Михаил.

- Михаил Иванович, не переживайте наладиться еще погода, до зимы далеко, я вон вам чайку свежего налила, вы лучше чай попейте, все пройдет.

- Я знаю, все пройдет, и зима пройдет, и снова будет лето, ребята наши станут кондовыми геологами, а мы Петровна состаримся, на пенсион нас отправят.

- Ну, уж прямо так и на пенсию, вы еще молоденький.

- Какой я молодой, вон Артемка с Олежкой и Галинкой - это да молоденькие, у них все впереди, а у меня что? Палатки, костры, гитара да сотни километров пройденных маршрутов. Более ничего Петровна, и впереди все то же, те же самые километры и костры, так все и пройдет, как проходит это лето.

Задумавшись, незаметно опрастал кружку горячего чая, а ведь и, правда, летят года и еще как, не остановишь, не притормозишь и все мимо и мимо. Свистят мимо неоткрытых месторождений а, сколько было надежд, вот вроде бы чуть-чуть и вот оно твое долгожданное, единственное, ан нет, блеснет рудишка блестящим хвостиком, и нет его, затеряется в скалах, урманах и разломах и поминай, как звали. А на следующий год все сначала, изматывающие всю душу маршруты в надежде поймать этот миг удачи, а вдруг зазолотиться руда и все пойдет путем. И так каждый год, всегда чего-то не хватает, то нескольких дней, то чуть-чуть хорошей погоды, то просто удачи или везения, черт возьми. Но каждый новый полевой сезон почти с чистого листа и надежды, что этот-то полевой сезон будет удачный.

Долго еще крутил в руках опустевшую кружку Михаил, баба Шура неслышно возилась у плиты, исчез в своей палатке Артемка. Какая-то все опустошающая тоска заполнила душу, навалилась на плечи, опустились руки, потемнело в глазах. В памяти закрутилась карусель воспоминаний. Вот он молоденький выпускник миасского горного техникума в первом своем маршруте, неумеха и совсем неопытный, начинающий геолог, тогда все было в новинку и тайга и жгучее комарье. И первая любовь, вспыхнула, как жаркий костер закрутила и выбила из колеи, пепел которой до сих пор кружит где-то над головой. Особенно в промозглую непогоду частенько вспоминается та давняя стройная высокая светловолосая Танюшка, всего-то и были они вместе одно лето – коротенький полевой сезон. А сохранилась она в памяти светлым лучиком светлой полоской в его кочевой нескладной жизни. Были, конечно, и другие встречи, но время и расстояния не сохранили в памяти ничего, и лишь частенько перед глазами проплывает чуть виноватая манящая улыбка Татьяны.

Фу…, ты черт, как наваждение, накатились воспоминания, до того ли. Не время хандрить и разводить вокруг тоску, - Все впереди, еще все впереди и неоткрытые месторождения, и любовь настоящая и яркая как всплеск молнии, как озарение среди вечной мглы, которая и должна загасить все воспоминания.

- Михаил Иванович, а Михаил Иванович, - вот ведь зову, а он и не слышит, совсем неслышно подкралась Галка, - я и говорю, давайте сегодня с ребятами просто побродим по реке, рыбку половим, все равно непогода и в маршруты не пойдем.

- Не пойдем, а камералить кто будет? кто карты чертить, а камни укладывать? А впрочем идите, хоть свежей рыбки принесете, а без рыбы назад и не возвращайтесь. А то ишь работа побоку, рыбалку им подавай.

Ушли ребята, и снова накатилась тоска, такая же серая, как хмурое небо над головой и этот непрекращающийся моросящий дождь, все одно к одному.

В палатке у Павлова сухо и тепло, недавно подбросил в печурку сухих дровишек. В углу палатки на самодельном столике тускло мерцает керосиновая лампа, а рядом мирно попискивает подмигивая зеленым глазком радиостанция. На въючном ящике внавалку гора книг и геологических карт, на спальном мешке в таком же беспорядке пронумерованные образцы. Все как всегда, сбросив сапоги, Миша завалился на кровать.

То – ли спал, или так задремал. Вздрогнув, пришел в себя, прекрасно помня, что перед тем как лечь снимал болотные сапоги и забирался в спальный мешок. Что-то изменилось! В палатке стыло и холодно, с наружи не звука – тишина. Не шумит привычно Тыкотлова, не беспокоит плеск воды на мелях и перекатах, даже не барабанит занудно дождь по брезенту палатки.

Все так и не так, резко соскочив, метнулся к выходу, отбросив полог палатки, выглянул наружу. А перед ним вовсе и не река, а озеро – черт возьми, откуда озеро? А где река, где ельник на берегу? Куда делся могучий кедр, у которого стояла палатка Миши.

Чистый белый песочек до самого озера, редкие аккуратные невысокие сосны отделяют палатку от берегового пляжа. Неслышно изумрудно-зеленые волны лениво накатывают на белый песок. А небо – небо чистая лазурь, и главное ни единого облачка, солнце непонятно то ли зашло, то ли еще и не взошло. Чудеса, да и только, и ни кого. А где ребята, где баба Шура, да и вообще все не так.

Только теплый ласковый ветерок напоминает, что это когда-то уже было, да было, но только уж слишком давно. Кажется, все было именно так, и озеро похоже такое же, и сосны, и пляж, вот только тогда на берегу, у самой воды размечтавшись о чем-то, с полузакрытыми глазами сидела Татьяна. Если это и было, то двенадцать лет назад, в тот год, когда они и распрощались. Все то она предвидела, каким-то пятым чувством предугадывала о скором расставании. А я то дурачок думал и мечтал о том, что это надолго – навсегда. Но ничего не бывает вечного, так все и получилось, как она и говорила – расставание неизбежно. Как ни печально, но все так и вышло. Первое лето, первого полевого сезона, когда они сблизились с Таней – Танюшкой. Это незабываемое лето. Этот чудный пляж на далеком предгорном озере, где они были вдвоем. Далекие день и ночь, которые щедро дарила им судьба, безоглядно и всецело вручая их судьбы друг - другу. Все это было началом их скорого конца.

На следующий день из многодневного маршрута вернулись шумные и уставшие ребята. Наскоро поужинав, разбрелись по палаткам, и затихли в своих спальниках. Долго не спалось Мишане, перед глазами как наяву под ветром вихрились белым кружевом густые волосы Татьяны, и ее нежные жадные губы, и задорные ее глаза. Как быстро все пролетело, почти сутки, и промелькнули как один миг.

А утром настали обычные будни, Мишаня со своим отрядом ушел в далекий и трудный маршрут к верховьям Манараги. Татьяна в этот день осталась в лагере, накопилось много камеральной работы и ее оставили работать в камералке. Встретились только поздно вечером, когда отряд Михаила вернулся из маршрута. Долго сидели у костра и о чем-то болтали, а потом сидели на теплом, прогретом за день песочке у самой воды, на берегу притихшего озера. Больше молчали и курили безвкусные сигареты, сидели пока не стали меркнуть звезды в далеком и холодном небе.

Полевой сезон заканчивался, через день ждали вертолет, ждали, конечно, почту и свежих новостей. Улетают Андрей и Саня – это наши студенты, им пора домой скоро на занятия, а еще надо подготовить отчет по практике, на носу новый учебный год, преддипломный для них очень важный и опаздывать ну никак нельзя. И совсем уж неожиданно засобиралась домой Татьяна, по рации из экспедиции пришел приказ об ее вылете на базу. Никто толком ничего не объяснил, просто передали, чтоб с вещами вылетала в поселок. Словно по башке обухом, даже в глазах кажется, потемнело и какая то дурацкая накатила слабость. Татьяна как-то сникла, - что будет, то и будет, безропотно шепчет Таня, видно кому-то так надо. Что уж тут поделаешь, видно судьба такая. - Но мы же еще увидимся, правда, Миша? ну скажи, что это правда? Что ты молчишь, скажи хоть что нибудь.

Ничего не мог я сказать, все слова куда-то улетели, так ничего не сказав, просто вышел из палатки, оставив ее собирать вещи, готовиться к отъезду.

День промелькнул, как и не было, и снова почти до рассвета просидели на берегу озера. А на утро прилетел вертолет, долго кружил над палатками, все норовил присесть как нибудь поближе к лагерю. Наконец смолк гул двигателей, замерли лопасти, и сдвинулась в сторону дверь у входа в салон.

Из нутра вертушки полетели свертки газет, мешки с хлебом, ящики с тушенкой и россыпью, какие-то коробки, и зачем-то лопаты и кайла, которые мы и не просили. Затем в вертолет в спешке загрузились студенты с огромными рюкзаками, последней в вертолет забралась Таня и, помахав всем на прощанье, скрылась в машине. Размотав свои лопасти, подняв столбом пыль, песок и успевшие опасть листья, расшвыряв по сторонам вертолет, на секунду зависнув над землей, медленно пошел в высь и куда-то в сторону. Наконец смолк шум двигателей, и вертолет исчез за горизонтом.

Все было именно так, все было только в далеком - далеком прошлом. Зачем же память вернула его в прошлое. Неужели он мало настрадался в свое время? Или все это просто пригрезилось? посильнее прищурив глаза, Михаил метнулся в палатку. Обхватив голову руками, плашмя рухнул на кровать.

А в это время Артемка с Олегом уплетали прямо из котелка наваристую уху, Галка категорически отказалась.

- Ну, ее к черту, надоела уже. Лучше давайте закоптим, хотя бы тайменя, которого Артем выловил, как – никак килограмм на шесть потянет. А то все уха и уха, правда, надоело. Таймешка холодного копчения это здорово. Как хорошо ребята в избушке, - тепло, а на улице, какая мерзость, дождь зараза все моросит, брр…, сыро и холодно. Избушка хоть и махонькая и окошко прокопченное, да и нары все “горбатые”, зато все равно крыша над головой и тепло.

- Коптить, то Галка можно вот только как? Где тут к черту коптильня – что принесли с собой то и есть.

- Какой ты Олежка недогадливый, а ведро вон в углу, дырявчатое, с боков дырок понаделать, проволочки понатолкать, чтоб рыбу ложить и копти на здоровье.

- А и правду говорит Галка, - удивился Артем, - а ты Олежка и не допер, а еще мужик называется. Вот теперь давай и мастери коптильню, а я пока рыбой займусь.

Галя успевала, и показать где дырки в ведре пробивать, как солить рыбу, сколько надо чеснока и куда класть лаврушку. Носилась по избушке лишь бы не сидеть на одном месте. Подойдя к входу, вдруг вскрикнула, - ой! ребята там кто-то есть! Дверь сама заскрипела, ужас какой-то. Кто там может быть, вроде и лодок рядом не было, в такой-то глухомани.

Ребята мигом насторожились, у Артемки рука машинально потянулась к карабину, благо он всегда под рукой, все же тайга и есть тайга, не парк культуры и отдыха. Тайга шутить не любит, тут свои законы. Насторожился и Олег, отложив в сторону незаконченную коптильню, стараясь не шуметь, подкрался к двери и резко распахнул…! Никого. Тишина, лишь занудно моросит дождь, как вчера и позавчера.

- Никого, Галина, тебе просто показалось, - опрометчиво высказался Олежка и тут же шарахнулся в глубь избушки. – Вот черт и правда кто-то есть, проскакал прям наискосок вон в те кусты, метрах в десяти от избушки. Здоровущий гад, высотой не меньше трех метров, а может и выше, медведь что ли. Давай-ка карабин, Артемка, этот “дядя” наверно шутить не любит.

Подхватив карабин, оттеснив Олежку от двери, выглянул наружу, - никого, а ты лучше возьми свой карабин и посмотри, а я пройду до реки посмотрю лодку, да и вокруг пройтись не помешает. – Накинув прорезининый плащ, Артем выскользнул в сырость и, стараясь держаться подальше от кустов побрел к реке.

- Да, Галчонок, вот это да, неужели это тот же гад, все за нами следит.

- Какой это тот же гад? Говори понятнее, Олежка. Мне же ничего не говорили.

- В последнем маршруте, мы с Артемкой видели это чудо, метра три высотой, так он проскакал мимо нас как метеор, толком и не успели рассмотреть. Вот если это он же, тогда будет весело.

- Чего уж там веселого, у него силищи наверно, как у танка. А мне так ничего и не рассказывали, все затихарили. Так же не честно.

- Знаешь, трепаться об этом не стоило, просто мы были не уверены, а вдруг померещилось и подняли бы на смех вот и все. А сейчас, похоже, что не померещилось, вот придет Артемка тогда будет все ясно. Лучше вон коптильню доделывай.

- Сам доделывай, взялся так и доделывай.

С Галкой лучше не спорить, упрется, как танк с места не сдвинешь. Лучше спокойно дождаться прихода Артема, там все станет ясно, а пока лучше молча просто посидеть и покурить. Нестерпимо долго тянется время, где он там, что не идет, идти за ним, или лучше дождаться, не оставлять же Галку одну в избушке. Пока то, да се – на тропе показался Артем. Сбросив отсыревший плащ, молча устроился на нарах.

- Ну, что ты молчишь,- не выдержала Галка, - выкладывай, где это чудо? Ты его видел? Или просто поблазнилось.

- Прошел кругом вроде ничего и никого. И только на берегу в одном только месте увидел его след. Это ребята что-то! Размер я вам скажу сорок последний, лапища огромадная и главное босиком ходит. А до чего осторожный, нигде не наследил, вот только в одном месте и оставил свой след. Похоже, это все он же, следит что ли, а на глаза так и не показывается. – Закурив сигарету, Артем о чем-то задумался. – А может ему еды, какой нибудь подкинуть, а?

- Вот это правильно, может он просто голодный, вот и ходит вокруг, да около. Давайте рыбы ему дадим, сухарей можно, а еще банку сгущенного молока поставить, - засуетилась Галка.

- Подожди, подожди не гони лошадей, ты что думаешь, так уж он и рыбки захотел, может, он ее и не ел никогда, где у него удочки? Ясно море, что нету, а молоко, сгущенное, уж точно не ел.

- Все то ты Олежка поперек. Ел, не ел, давай попробуем, а там видно будет.

Собрали излишек сухарей, все равно завтра возвращаться в лагерь, наложили свежей рыбы, отдельно положили сваренные макароны с тушенкой, все уложили на куске бересты, а рядом положили банку сгущенного молока. Все это сооружение поставили под большой куст где не так мочит дождем.

- Вот теперь увидим, понравится ему наша еда или как. А может он и не придет больше, кто его знает. – Галка сняла плащ и повесила на гвоздик рядом с печкой. – Вы парни без нужды больше нос не высовывайте на улицу, а то еще напугаете, и не придет больше.

- Напугаешь его, жди. Он сам кого хочешь, напугает, зверюга страшенная, - изумился Олежка, - под три метра и лохматый, как черт.

О коптилке все и позабыли, всухомятку, кто что поел, немного поболтали и пораньше легли спать, завтра с утра пораньше в дорогу.

Утром ни свет, ни заря поднялись, первым, как всегда проснулся Артем, растолкал Олежку, и вместе побежали смотреть, был или не был их знакомый зверюга. Был! Приходил видно ночью, подчистую все поел, вот только осталась банка с молоком, видно не догадался что внутри вкуснятина. А следов вокруг как всегда и нет, осторожный черт.

Галка обиделась, что ее не разбудили, - вот всегда вы так, как что интересное так вы все сами, а обо мне и не вспомнили, мне же тоже интересно. Кое-как ее успокоили, и начали собираться в обратную дорогу.

Все еще обиженная забралась в нос лодки и уютно устроилась, забравшись в спальный мешок, в серединке притулился Артем. Олег без устали дергал шнурок стартера, а мотор все не хотел заводиться.

- Вот гад, в сердцах выругался Олежка, отсырел что ли, что ему нужно, пару раз дерну, потом сам дергай, - покосился на Артемку.

- Давай, давай все равно заведется, ты главное дергай порезче, а то еле-еле тянешь шнурок.

- Да, учить то вы все мастера, вот возьми сам и подергай, - начал “заводиться” Олег, со злости дернул, а мотор возьми и затарахти!

- Ну, вот давно бы так, ругнулся и мотор бы завелся, - заулыбался Артем.

Олег поудобнее устроился на корме и направил лодку на струю, набирая обороты, лодка все дальше удалялась от берега. Неожиданно Галка замахала руками, - ребята смотрите! Смотрите, пришел же, все же пришел!!!

И правда, на берегу быстро удаляясь, одиноко высилась фигура ссутулившегося “человека” издалека, но так здорово похожего на человека. Пришел, все же пришел проводить. Жаль, конечно, что так быстро пришлось уезжать, может быть, останься они чуть дольше, и все было бы иначе. Только оставаться дальше ну никак они не могли и так наверно в лагере их потеряли. Павлов устроит им разнос.

Миша пришел в себя, только заслышав приближающиеся голоса ребят. Фу ты, что же это было? Бред, какой то, а может просто сон, только уж больно настоящий, все как по правде. Вроде и из палатки даже выходил, не заболел ли я, да, кажется, нет. Окончательно очухался, когда, откинувши полог, в палатку ввалились ребята. Дружно поздоровались и расселись, кто, где мог.

- А рыба, где ваш улов, рыбаки? Или рыба осталась в реке, там целее будет.

- Наловили, Иваныч, всю бабе Шуре передали, уже что-то мастерит она на кухне. Странно только Михаил Иванович, снова мы видели этого гуманоида, выдал Олежка.

И сразу все дружно затарахтели, перебивая друг - друга, что да как, как его кормили, и как он пришел на берег провожать лодку. И еще Михаил Иванович, ветер сменился, подул с гор, только тучи в разные стороны разлетаются.

- Значит, вы снова встретили его, а может он все время и ходит вокруг нас, только, во всяком случае, старается не попадаться на глаза. Все может быть, а ветер сменился это хорошо, значит, завтра погода наладится, наконец-то добьем последние маршруты. И можно будет собираться домой.

Следующий день и вправду выдался удачным, солнышко светило весело и празднично, прям как весной. На небе на удивление ни облачка и ветер теплый и ласковый, совсем как летом. Наскоро позавтракав, все в спешке начали собираться в маршрут. До гор им предстоит идти вместе и только у самого подножья их пути разойдутся, и вновь Артем с Олегом в паре уйдут к далекому перевалу, а Павлов с Галкой потянут свой маршрут к верховьям реки Хобею.

Три дня хорошей погоды выделила им судьба, но и этих трех дней хватило закончить намеченные маршруты. Павлову просто не верилось – успели, все же успели пройти запланированные километры, так необходимые для составления карт геологии участка, без них просто никуда, никакой путней карты не слепишь. А потом снова пошли нескончаемые дожди, и резко похолодало. Всем стало ясно, что ждать больше нечего – лето кончилось. А в горах тем более, зима приходит незаметно и очень быстро. Засыпаешь под шум дождя, а проснешься кругом снег! Пора и нам собираться домой, Иваныч уже по рации заказал вертолет для вывозки партии на базу, будем ждать, вертушку.

Через день и вправду где-то вдалеке послышался комариный писк приближающегося вертолета. Все засуетились, собирая оставшуюся мелочевку, основной груз уже давно был уложен на вертолетной площадке. Какой-то миг и вот уже вертолет завис над кучей плотно уложенных наших вещей.

С трудом внутрь вертолета забрались Галка с Олежкой и затянули внутрь бабу Шуру, а Павлов с Артемкой стали шустро закидывать в вертолет палатки, следом спальные мешки и разную прочую ерунду. Через несколько минут, сразу погрузневший вертолет с трудом стал набирать высоту. И только краем глаза Миша успел увидеть одинокую фигурку загадочного существа.

Вот еще один полевой сезон ушел в прошлое, по сути, прошел еще один год жизни, которые и измеряются то полевыми сезонами. А на следующий год непременно, Олежка будет маршрутить с Галкой, будут работать самостоятельно, опыт уже есть, где нужно помогут друг – другу. Не должно у них получиться, как получилось у Миши, они еще молодые и все у них впереди, просто им надо немного помочь. Скорее всего, просто не мешать ихнему счастью. А перед глазами все еще стоит образ улетающей растерянной в тот день Татьяны.

 

.