Участкового Митю раз в неделю вместе с бобиком вызывали по одному и тому же адресу. Вызов делала одинокая женщина, предположительная ровесница Аллегровой. Встречала в пеньюаре, с игривым макияжем. На кухне сервированные яблоки, варенье с чаем. Митя каждый раз честно заполнял протокол. Почти одинаковый. О том, как некто "дергал дверную ручку", "барабанил по подоконнику", "бил по трубам", "скрипел пенопластом по стеклу". Чем смертельно пугал даму, заставляя раз за разом набирать заветные "02". Злоумышленник при этом всегда был слишком коварен, чтобы дожидаться наряда. Не оставляя следов, он исчезал успешнее Джека Потрошителя, замышлять следующее преступление. Хлопать подъездной дверью, например.

 

Женщине необходим был защитник, мужское плечо. Плечами участковый юноша под запрос подходил идеально. Тем более, в настолько красивых погонах - младший лейтенант. "Не кандидат, а песня!" - сказала бы Аллегрова. Но зайти дальше протокола Митя не соглашался. Ни за какие ранетки и белый налив. Чай пил, чтобы не обидеть. Но без сахара, чтобы не оказаться обязанным. Женщина не раз предлагала оставить засаду из нескольких оперативников. Никто не подписался.

 

Однажды вызова не было слишком долго и Митя забеспокоился. Мало ли что. Приехал посмотреть, все ли в порядке. Застал на месте пожарный расчет. Главный пожарный, капитан, вышел из подъезда весь от чего-то пунцовый. Рубаха не на те пуговицы, в руке яблоко. Возможно, от огненной страсти воспламенился пеньюар. Так все поняли. Пожарный сказал, что как мог, потушил. Но больше на вызов сюда не поедет. Потому что давно и счастливо женатый. Пусть, говорит, тушит скорая, или служба газа. Или сантехник ЖЭКа, как известный Слава Сэ.