Про писающих мальчиков Куда ушли последние мачо? Дуэлей нет. Ни пуль нет, ни рапиры. И девушки глядят через плечо, на писающих мальчиков. Сортиры. * * * Извлечь из флейты ноту до, до цвета темного бордо, пока не подали ландо, в поездку по Вероне. Но пуст футляр и нету нот. О ногу только трется кот, на лбу её горячий пот, на голове корона. И тает на столе грильяж, а зеркало - формальный страж, скривилось в старой раме аж, в «Berette» нет патрона… * * * Не на подмостках покуда. Однако, то на колесах, то я на бегу. В день этот смерти Б.Л. Пастернака, встречи я с ним берегу. Авве Мария, а может быть Отче, в общем-то вера одна. Мне и допить остается не очень… Чашу допить мне до дна. Про писающих мальчиков Куда ушли последние мачо? Дуэлей нет. Ни пуль нет, ни рапиры. И девушки глядят через плечо, на писающих мальчиков. Сортиры. * * * Извлечь из флейты ноту до, до цвета темного бордо, пока не подали ландо, в поездку по Вероне. Но пуст футляр и нету нот. О ногу только трется кот, на лбу её горячий пот, на голове корона. И тает на столе грильяж, а зеркало - формальный страж, скривилось в старой раме аж, в «Berette» нет патрона… * * * Не на подмостках покуда. Однако, то на колесах, то я на бегу. В день этот смерти Б.Л. Пастернака, встречи я с ним берегу. Авве Мария, а может быть Отче, в общем-то вера одна. Мне и допить остается не очень… Чашу допить мне до дна. Фантазия на строчку Фаины Судкович: « Дождь пошел. Сильный...» Ты в беседке помыла мне сливу, она была похожа на брошь. К нам пришел неожиданно ливень, или может быть это был дождь. Постучал он по нашей беседке, то ли ливень, а может быть дождь, и возможно ушел он к соседке, всех надежд и тревог ее вождь. Промокало белье, как на страже, фартук твой на веревке дрожал, а я думал: « Куда же, куда же, то ли дождь, то ли ливень сбежал?». * * * Тургенев раз признался Асе: -Чтобы не сесть на век в тюрьму, скрыл, что евреем был Герасим. Он чтил шабат, ел пастрому, Му-му прикрытье! Всё чтоб скрыто! А что мычал-не знал иврита. Про желание еврейства Всё смешалось в семействе Оболенских! Гиюр пройти не очень-то легко! Маца без дырок! Визг капризов женских! Князь не обрезан! Мясо, молоко! * * * Некролог был суров, как пьедестал, как с поля брани горестные сводки. На одре, мол, лежать устал! Скоропостижно встал, пошел за водкой. Про умного хека Плотва жить даже не пыталась, из них сварили таз ухи. Но крикнул хек, в сачке болтаясь: А я могу читать стихи! «Скажи-ка, дядя, ведь не даром!» Бултых и вглубь! Не стал наваром! Хек знал, когда разинуть пасть, чтоб тушкой в тазик не упасть! Про снимок в кармане Мой друг у сердца носит снимок. Там дождь на соснах обгорелых, там мама, мокрая до нитки, на фоне дома престарелых. И сколько б не было дождей, сколько не куковать кукушке, он не придёт к больной старушке. * * * Река переживет развод- над нею мост разводят. Мост отражается у вод, и по мосту не ходят. Переживет развод река, пленённая мостами! Махнуться мне бы навека, с этой рекой местами. Она бы мой свернула бой- развод, который сам с собой. * * * Далась Победа всем совсем не просто! Пьём за пехоту, за горящий танк! Но я бы выпил молча и без тоста. за девочку с тетрадкой - Анну Франк. Волнительней войны, что лишь причина, мне девочка - еврейская кручина. Про Независимость Пусть я зависим, пусть я трушу, в предощущениях войны. Но я отдал бы Богу душу, за Независимость Страны. А впрочем,что я… если б …кабы… У стен страны – стоят арабы! * * * И если снова миру сметь , мундир эсесовский Судетский. Дай хаос Корчаку успеть, на поезд тот последний, детский! Меж пальцев тлеет папироса… Стучат сердца, стучат колеса! * * * Тщетны старанья! Как завятшая гвоздика, все письмена твои. Цена им три гроша. Как не хватает мне по жизни Бени Крика! Его поддержки и улыбки: «Дима, ша!» * * * Пусты старанья c инструментом Страдивари, тем паче если то не скрипка - барабан. Как не хватает здесь ворот моим сафари, где я бы ими любовался, как баран! * * * О, несмываемое прошлое богатство! Борьба за хлеб, за мясо, за удой! И ВЛКСМ-ма пламенное блядство! и Ленин такой молодой! * * * К толпе качнется гроб Господний! Люд прост и черен словно галки. Не дай им Бог из преисподней, огня ТОГО от зажигалки! * * * Те, у которых для глаз только щель смотровая, Те, что в одежды завернуты сажи черней, Как вожделенно стремятся в страну неземных услаждений, На посошок получить свой оргазм исламистский, Чувственный самый мечтают в момент исполненья теракта… В клочья, который оргазм с их аллахом акбаром взлетит! * * * Шарик в израильском небе вспотел! Стойко висит, не сдаётся, маячит. Я ж завис средь поджаристых тел. Где же та девочка? Та что заплачет! О, как устал я запирать себя в в остроги, в которых рифмой тешишь всех. Даже путан! Уж лучше б спал, спокойно заплатив налоги, что много легче, чем заткнуть этот фонтан! Про Cталкер И.И. Напрасно сталкер в грязной луже сник! Про то не знает он, что есть покруче зона! Исак Исаич Сталкер тоже проводник, но проводник плацкартного вагона! Про желание клонирования С завидным упорством достойным пловца, под джинсами прячет свою он улику. Познала же клон одна дура-овца! Ему же никак не склонить Веронику. Про Люсю Навалившись на тетрадь своею массой, Люся вывела простой эквивалент: "Выйду замуж за еврея любой расы, только, господи, не дай бог импотент». Прямой эфир, прямая речь, и ложь бесстыдная не тормозит нигде. Ему бы в задницу картечь, чтоб он присесть не мог на обязательном суде! * * * Как лампа Ильича мерцала и погасла ночь, остался в ней твой опыт секса робкий. А я не мог досаду превозмочь- пора бежать, но на дорогах пробки, пробки, пробки… Глист ручку взял, взял белый лист, и написал, что он живёт в проходе! Жильем стеснен! Там грязь, там стон,там свист! Там я не на раскошном параходе! -Ну, нет предела в заднице жулью!- воскликнул председатель по жилью. Взглянул на секретаршу свою Светку, и принял от жулья одну таблетку. * * * Про пропавшее до-диез И ложки нашлись и осадок исчез, и перед концертом уселись все чинно! Маэстро собрался начать с до-диез, хватился, а нету его пианино! Не по Станиславскому Он вышел на поклон, больные ноги волоча, стараясь соответствовать заправскому, народному любимцу. Сгоряча, песок струился не по Станиславскому. Про прямую кишку Кривлять из себя не хотел он урода, не насочинял ни строки, ни стишка. Как классно по жизни не слыть для народа, поэтом прямым, как прямая кишка! Про голубиную толерантность Ни с чем он несравненный. Его авторитет! Он, слава богу, не купюра с хрустом! И терпят голуби! Казалось мОчи нет, когда хотят над гордым его бюстом! Про Кама сутра Она всю ночь про Кама сутра. Давай, мол, ты ж мужик здоров! А он хотел дожить до утра, бежать стремглав доить коров! * * * Раз в тенечке загрустила псина, Ну, казалось бы лежи, балдей! -Вот бы мне в страну, где нет хамсина, и ещё поменьше бы людей! Может быть, про пса такой конец: Ай да псина, ай да молодец, не читала Есенина, подлец! * * * Извлечь из флейты ноту до, до цвета темного бордо, пока не подали ландо, в поездку по Вероне. Но пуст футляр и нету нот. О ногу только трется кот, на лбу её горячий пот, на голове корона. И тает на столе грильяж, а зеркало - формальный страж, скривилось в старой раме аж, в «Berette» нет патрона… * * * Не на подмостках покуда. Однако, то на колесах, то я на бегу. В день этот смерти Б.Л. Пастернака, встречи я с ним берегу. Авве Мария, а может быть Отче, в общем-то вера одна. Мне и допить остается не очень… Чашу допить мне до дна. Фантазия на строчку Фаины Судкович: « Дождь пошел. Сильный...» Ты в беседке помыла мне сливу, она была похожа на брошь. К нам пришел неожиданно ливень, или может быть это был дождь. Постучал он по нашей беседке, то ли ливень, а может быть дождь, и возможно ушел он к соседке, всех надежд и тревог ее вождь. Промокало белье, как на страже, фартук твой на веревке дрожал, а я думал: « Куда же, куда же, то ли дождь, то ли ливень сбежал?». * * * Тургенев раз признался Асе: -Чтобы не сесть на век в тюрьму, скрыл, что евреем был Герасим. Он чтил шабат, ел пастрому, Му-му прикрытье! Всё чтоб скрыто! А что мычал-не знал иврита. Про желание еврейства Всё смешалось в семействе Оболенских! Гиюр пройти не очень-то легко! Маца без дырок! Визг капризов женских! Князь не обрезан! Мясо, молоко! * * * Некролог был суров, как пьедестал, как с поля брани горестные сводки. На одре, мол, лежать устал! Скоропостижно встал, пошел за водкой. Про умного хека Плотва жить даже не пыталась, из них сварили таз ухи. Но крикнул хек, в сачке болтаясь: А я могу читать стихи! «Скажи-ка, дядя, ведь не даром!» Бултых и вглубь! Не стал наваром! Хек знал, когда разинуть пасть, чтоб тушкой в тазик не упасть! Про снимок в кармане Мой друг у сердца носит снимок. Там дождь на соснах обгорелых, там мама, мокрая до нитки, на фоне дома престарелых. И сколько б не было дождей, сколько не куковать кукушке, он не придёт к больной старушке. * * * Река переживет развод- над нею мост разводят. Мост отражается у вод, и по мосту не ходят. Переживет развод река, пленённая мостами! Махнуться мне бы навека, с этой рекой местами. Она бы мой свернула бой- развод, который сам с собой. * * * Далась Победа всем совсем не просто! Пьём за пехоту, за горящий танк! Но я бы выпил молча и без тоста. за девочку с тетрадкой - Анну Франк. Волнительней войны, что лишь причина, мне девочка - еврейская кручина. Про Независимость Пусть я зависим, пусть я трушу, в предощущениях войны. Но я отдал бы Богу душу, за Независимость Страны. А впрочем,что я… если б …кабы… У стен страны – стоят арабы! * * * И если снова миру сметь , мундир эсесовский Судетский. Дай хаос Корчаку успеть, на поезд тот последний, детский! Меж пальцев тлеет папироса… Стучат сердца, стучат колеса! * * * Тщетны старанья! Как завятшая гвоздика, все письмена твои. Цена им три гроша. Как не хватает мне по жизни Бени Крика! Его поддержки и улыбки: «Дима, ша!» * * * Пусты старанья c инструментом Страдивари, тем паче если то не скрипка - барабан. Как не хватает здесь ворот моим сафари, где я бы ими любовался, как баран! * * * О, несмываемое прошлое богатство! Борьба за хлеб, за мясо, за удой! И ВЛКСМ-ма пламенное блядство! и Ленин такой молодой! * * * К толпе качнется гроб Господний! Люд прост и черен словно галки. Не дай им Бог из преисподней, огня ТОГО от зажигалки! * * * Те, у которых для глаз только щель смотровая, Те, что в одежды завернуты сажи черней, Как вожделенно стремятся в страну неземных услаждений, На посошок получить свой оргазм исламистский, Чувственный самый мечтают в момент исполненья теракта… В клочья, который оргазм с их аллахом акбаром взлетит! * * * Шарик в израильском небе вспотел! Стойко висит, не сдаётся, маячит. Я ж завис средь поджаристых тел. Где же та девочка? Та что заплачет! О, как устал я запирать себя в в остроги, в которых рифмой тешишь всех. Даже путан! Уж лучше б спал, спокойно заплатив налоги, что много легче, чем заткнуть этот фонтан! Про желание клонирования С завидным упорством достойным пловца, под джинсами прячет свою он улику. Познала же клон одна дура-овца! Ему же никак не склонить Веронику. Про Люсю Навалившись на тетрадь своею массой, Люся вывела простой эквивалент: "Выйду замуж за еврея любой расы, только, господи, не дай бог импотент». Прямой эфир, прямая речь, и ложь бесстыдная не тормозит нигде. Ему бы в задницу картечь, чтоб он присесть не мог на обязательном суде! * * * Как лампа Ильича мерцала и погасла ночь, остался в ней твой опыт секса робкий. А я не мог досаду превозмочь- пора бежать, но на дорогах пробки, пробки, пробки… Глист ручку взял, взял белый лист, и написал, что он живёт в проходе! Жильем стеснен! Там грязь, там стон,там свист! Там я не на раскошном параходе! -Ну, нет предела в заднице жулью!- воскликнул председатель по жилью. Взглянул на секретаршу свою Светку, и принял от жулья одну таблетку. * * * Про пропавшее до-диез И ложки нашлись и осадок исчез, и перед концертом уселись все чинно! Маэстро собрался начать с до-диез, хватился, а нету его пианино! Не по Станиславскому Он вышел на поклон, больные ноги волоча, стараясь соответствовать заправскому, народному любимцу. Сгоряча, песок струился не по Станиславскому. Про прямую кишку Кривлять из себя не хотел он урода, не насочинял ни строки, ни стишка. Как классно по жизни не слыть для народа, поэтом прямым, как прямая кишка! Про голубиную толерантность Ни с чем он несравненный. Его авторитет! Он, слава богу, не купюра с хрустом! И терпят голуби! Казалось мОчи нет, когда хотят над гордым его бюстом! Про Кама сутра Она всю ночь про Кама сутра. Давай, мол, ты ж мужик здоров! А он хотел дожить до утра, бежать стремглав доить коров! * * * Раз в тенечке загрустила псина, Ну, казалось бы лежи, балдей! -Вот бы мне в страну, где нет хамсина, и ещё поменьше бы людей! Может быть, про пса такой конец: Ай да псина, ай да молодец, не читала Есенина, подлец! * * * Фантазия на строчку Фаины Судкович: « Дождь пошел. Сильный...» Ты в беседке помыла мне сливу, она была похожа на брошь. К нам пришел неожиданно ливень, или может быть это был дождь. Постучал он по нашей беседке, то ли ливень, а может быть дождь, и возможно ушел он к соседке, всех надежд и тревог ее вождь. Промокало белье, как на страже, фартук твой на веревке дрожал, а я думал: « Куда же, куда же, то ли дождь, то ли ливень сбежал?». * * * Тургенев раз признался Асе: -Чтобы не сесть на век в тюрьму, скрыл, что евреем был Герасим. Он чтил шабат, ел пастрому, Му-му прикрытье! Всё чтоб скрыто! А что мычал-не знал иврита. Про желание еврейства Всё смешалось в семействе Оболенских! Гиюр пройти не очень-то легко! Маца без дырок! Визг капризов женских! Князь не обрезан! Мясо, молоко! * * * Некролог был суров, как пьедестал, как с поля брани горестные сводки. На одре, мол, лежать устал! Скоропостижно встал, пошел за водкой. Про умного хека Плотва жить даже не пыталась, из них сварили таз ухи. Но крикнул хек, в сачке болтаясь: А я могу читать стихи! «Скажи-ка, дядя, ведь не даром!» Бултых и вглубь! Не стал наваром! Хек знал, когда разинуть пасть, чтоб тушкой в тазик не упасть! Про снимок в кармане Мой друг у сердца носит снимок. Там дождь на соснах обгорелых, там мама, мокрая до нитки, на фоне дома престарелых. И сколько б не было дождей, сколько не куковать кукушке, он не придёт к больной старушке. * * * Река переживет развод- над нею мост разводят. Мост отражается у вод, и по мосту не ходят. Переживет развод река, пленённая мостами! Махнуться мне бы навека, с этой рекой местами. Она бы мой свернула бой- развод, который сам с собой. * * * Далась Победа всем совсем не просто! Пьём за пехоту, за горящий танк! Но я бы выпил молча и без тоста. за девочку с тетрадкой - Анну Франк. Волнительней войны, что лишь причина, мне девочка - еврейская кручина. Про Независимость Пусть я зависим, пусть я трушу, в предощущениях войны. Но я отдал бы Богу душу, за Независимость Страны. А впрочем,что я… если б …кабы… У стен страны – стоят арабы! * * * И если снова миру сметь , мундир эсесовский Судетский. Дай хаос Корчаку успеть, на поезд тот последний, детский! Меж пальцев тлеет папироса… Стучат сердца, стучат колеса! * * * Тщетны старанья! Как завятшая гвоздика, все письмена твои. Цена им три гроша. Как не хватает мне по жизни Бени Крика! Его поддержки и улыбки: «Дима, ша!» * * * Пусты старанья c инструментом Страдивари, тем паче если то не скрипка - барабан. Как не хватает здесь ворот моим сафари, где я бы ими любовался, как баран! * * * О, несмываемое прошлое богатство! Борьба за хлеб, за мясо, за удой! И ВЛКСМ-ма пламенное блядство! и Ленин такой молодой! * * * К толпе качнется гроб Господний! Люд прост и черен словно галки. Не дай им Бог из преисподней, огня ТОГО от зажигалки! * * * Те, у которых для глаз только щель смотровая, Те, что в одежды завернуты сажи черней, Как вожделенно стремятся в страну неземных услаждений, На посошок получить свой оргазм исламистский, Чувственный самый мечтают в момент исполненья теракта… В клочья, который оргазм с их аллахом акбаром взлетит! * * * Шарик в израильском небе вспотел! Стойко висит, не сдаётся, маячит. Я ж завис средь поджаристых тел. Где же та девочка? Та что заплачет! О, как устал я запирать себя в в остроги, в которых рифмой тешишь всех. Даже путан! Уж лучше б спал, спокойно заплатив налоги, что много легче, чем заткнуть этот фонтан. Про желание клонирования С завидным упорством достойным пловца, под джинсами прячет свою он улику. Познала же клон одна дура-овца! Ему же никак не склонить Веронику. Про Люсю Навалившись на тетрадь своею массой, Люся вывела простой эквивалент: "Выйду замуж за еврея любой расы, только, господи, не дай бог импотент». * * * Прямой эфир, прямая речь, и ложь бесстыдная не тормозит нигде. Ему бы в задницу картечь, чтоб он присесть не мог на обязательном суде! * * * Как лампа Ильича мерцала и погасла ночь, остался в ней твой опыт секса робкий. А я не мог досаду превозмочь- пора бежать, но на дорогах пробки, пробки, пробки… * * * Глист ручку взял, взял белый лист, и написал, что он живёт в проходе! Жильем стеснен! Там грязь, там стон,там свист! Там я не на раскошном параходе! -Ну, нет предела в заднице жулью!- воскликнул председатель по жилью. Взглянул на секретаршу свою Светку, и принял от жулья одну таблетку. * * * Про пропавшее до-диез И ложки нашлись и осадок исчез, и перед концертом уселись все чинно! Маэстро собрался начать с до-диез, хватился, а нету его пианино! Не по Станиславскому Он вышел на поклон, больные ноги волоча, стараясь соответствовать заправскому, народному любимцу. Сгоряча, песок струился не по Станиславскому. Про прямую кишку Кривлять из себя не хотел он урода, не насочинял ни строки, ни стишка. Как классно по жизни не слыть для народа, поэтом прямым, как прямая кишка! Про голубиную толерантность Ни с чем он несравненный. Его авторитет! Он, слава богу, не купюра с хрустом! И терпят голуби! Казалось мОчи нет, когда хотят над гордым его бюстом! Про Кама сутра Она всю ночь про Кама сутра. Давай, мол, ты ж мужик здоров! А он хотел дожить до утра, бежать стремглав доить коров! * * * Раз в тенечке загрустила псина, Ну, казалось бы лежи, балдей! -Вот бы мне в страну, где нет хамсина, и ещё поменьше бы людей! Может быть, про пса такой конец: Ай да псина, ай да молодец, не читала Есенина, подлец! | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
