Полыхал горицвет полнолуния над туманами тяжкими, сизыми и следили дороги – бреду ли я, тленный странник за вечными мызами, то мешали, то гнали обочиной, я – тайком, неприметною маятью: "За деньгами-свободой", – бормочет мне кто-то жалкий в болезненной памяти. Вот уж рядом Всесильная Невидаль! Неприкаянна и обезличена – приручить я пытаюсь, не ведая, что мертва, холодна, обналичена. Вымеряя доходами, кредитом мир изгоя, отчаянье нищего, говорили: "Не правда ли, бредит он, алчет сладкого, жирного, хищного...." – А свобода?! – "В пятак расчеканена, золоченым кнутом заарканена". Отрекусь, зарекусь, мол, не надо мне, разойдемся-ка лучше по-доброму, вкус разменной приелся, не радует – и богат, и до нитки обобран я: захотелось пожить не по-бедному, а пришлось угождать гро'шу медному |