Трехцветное счастье

 

С нами живет кошка Фроська. Она маленькая, трехцветная, беспородная и уже старенькая. Раньше у нее была тяжелая жизнь, а теперь все наладилось: сейчас она счастлива. Три цвета шерстинок – белый, коричневый и рыжий – перемешаны у Фроськи без всякого порядка.

 

Белый цвет

 

У мамы-кошки их родилось двое: Фроська, которую тогда, конечно, не звали никак, и ее брат. Окрасом дочка пошла в маму – та тоже была трехцветной. Сынок же получился благородным красавцем: весь черный, а нос, манишка и носочки на каждой лапе белоснежные. Красавца-сыночка оставили в семье хозяев, а пеструю девочку долго пристраивали – лишь бы куда-нибудь. Наконец, нашли какого-то дальнего родственника, который согласился взять котенка. Родственник был стареньким, после смерти жены жил один, тосковал и был рад хоть какой-то живой душе в доме. Он-то и назвал котенка Фроськой.

Жили старик и Фроська хорошо. Они дружили. Старик иногда играл с кошкой, дразня конфетным фантиком на нитке. Когда зимой в квартире было особенно холодно, они спали вместе, чтобы согреться. Летом они вместе гуляли на балконе: старик сидел на табурете и наблюдал за жизнью двора, а Фроська устраивалась на картонной коробке, в которой хранился старый телевизор, и следила за воробьями. Воробьи прилетали на соседний балкон, где для них была устроена кормушка. Они истошно чирикали, дрались за пшено и очень смущали Фроську. Ей хотелось поближе посмотреть, что это за крикуны такие.

Потом старик умер. Как оказалось, у старика был сын. И квартира сына вполне устраивала. А вот Фроська ему была не нужна.

 

Коричневый цвет

 

Кошку передавали из рук в руки как эстафетную палочку – скорее бы избавиться. Нет, иногда люди, у которых Фроська оказывалась, были добры с ней. И даже любили. Но так получалось, что те, кто любил, были старенькими. Не успевала Фроська привыкнуть к новому хозяину, как он умирал. Так получалось. И снова родственники искали, кто согласится взять беспородную трехцветку.

Один из вынужденных хозяев невзлюбил Фроську: он морил ее голодом и частенько бил снятой с ноги тапочкой на резиновой подошве. Кошка пряталась целый день под диваном и только по ночам тенью скользила на кухню, чтобы проверить миску – вдруг там что-то лежит.

Вряд ли Фроська прожила бы долго у такого садиста. Умерла бы от истощения или от побоев. Спас случай. К садисту зашла по делу дальняя родственница. Она любила животных и пришла в ужас от вида жмущегося в углу, трясущегося, заросшего колтунами существа. Родственница забрала Фроську с собой.

 

Рыжий цвет

 

Круг замкнулся. Родственница оказалась той самой хозяйкой, которая одиннадцать лет назад оставила у себя брата-красавца, а Фроську отдала в люди. Теперь они снова были вместе. Братец стал настоящим франтом: шелковая шерстка, гордо поднятая голова, благородная осанка. И звали его подобающе – Маркиз. Любимчик и баловень судьбы. Хозяин дома.

Фроську Маркиз не жаловал: гонял по всей квартире при первой возможности. Притаившись за углом, прыгал ей на спину и кусал. Но делал это не слишком часто – так, для порядка и собственной разминки.

В целом жизнь у Фроськи наладилась. У нее появились своя миска и подстилка, крыша над головой и доброжелательное отношение со стороны хозяйки. Конечно, любила хозяйка Маркиза, но сестру его не обижала и даже ругала своего красавца, когда тот был настроен особенно воинственно по отношению к трехцветной родственнице.

Не прошло и года Фроськиной спокойной жизни на новом месте, как хозяйка дома умерла. Брат и сестра остались одни в пустой квартире, и дальнейшая их судьба была никому не ясна. Родственники решили квартиру сдавать и искали жильцов, которые согласились бы взять на себя заботу о двух уже немолодых животных. Такие люди нашлись: женщина и ее сын.

Новые и старые обитатели квартиры поначалу осторожно приглядывались друг к другу, потом освоились и привыкли. А еще через какое-то время у людей и кошек случилась полная и взаимная любовь. Конечно, были свои тонкости: Маркиз назначил себе любимым человеком сына, а Фроське осталось любить взрослую женщину. Такой получился расклад: мальчики и девочки. Но это всех устраивало.

Поскольку Фроська теперь была под защитой женщины, она осмелела и иногда позволяла себе при случае вспомнить былые обиды и набрасывалась на Маркиза из-за угла, стараясь прихватить зубами заднюю лапу или хвост. Маркиз не обижался, но и случая зашипеть и шугануть сестрицу не упускал. А вот работающего пылесоса они боялись вместе: прятались под столом и сидели там бок о бок, пока уборка не заканчивалась.

Прошло три года. Однажды женщина, гладя Маркиза, почувствовала под рукой какое-то уплотнение на спине у кота. Результаты анализа и приговор ветеринара были однозначны. Операцию четырнадцатилетний Маркиз не перенес: отказало сердечко.

Фроська осталась одна. Та любовь, которая раньше распределялась на двоих животных, теперь доставалось ей одной. И она купалась в этой любви: позволяла себе капризничать; выбирала, с кем она будет сегодня спать; сердито «мявкала», если с ней не сразу делились вкусненьким. Она могла лежать, где захочется: и на диване, и на кресле, которое прежде принадлежало Маркизу. Могла сколько хочет греться у батареи на специально положенной там диванной подушке. Вот только бояться работающего пылесоса под столом ей приходилось теперь одной. И от этого было вдвойне страшно.

Трехцветная шерсть все-таки принесла Фроське удачу. И пусть счастливых лет в кошачьей жизни получается меньше, чем тяжелых, она все равно рада. Она благодарна судьбе.