Смотрят с завистью мрачные крыши, как стремительно падают струи, Крутят сальто: виток и подскок, а потом исчезают во тьме. То, что льётся, течёт или брызжет, водостоки всё быстро воруют, Устремляя в единый поток в быстротечной подземной тюрьме. Он бредёт через дождь мне навстречу – я ни глаз, ни улыбки не вижу – Вдоль заборов, решёток и стен, где не светят совсем фонари. Дождевыми штрихами намечен, он подходит всё ближе и ближе – Бледной тенью на смятом листе, отраженьем от дальних витрин. Я немного шаги замедляю, я хочу обменяться с ним взглядом, И упорно верчу свой вопрос, но пока подбираю слова. Разделяет нас морось густая – вот уж воля гулякам заядлым. Вдруг он к стенке – с ней слиться – прирос: визави мой, увы, спасовал. А теперь он ссутулился больше, руки глубже в карманы засунул – Что-то мучит, терзает его – но он тщательно прячет глаза. Весь кураж его смыт или сброшен, в напряженье костистые скулы. Сам он сжат, словно узел тугой, весь в стремленье: скорей рассказать! Безусловно, он смутен и странен – речь взахлёб и бессвязны манеры: «Безнаказанность… Зло… Беспредел… Страх и ужас… Он в город проник… С ним я бился. Один. Был ранен. Эти подвиги беспримерны…» Тут я понял – туман поредел – здесь не он, а его двойник. Но вдали, на углу перекрёстка я заметил знакомый мне образ. Возбужденье охотничьих чувств, по спине – дождь иль пота ручей. Сердце бьётся натужно и жёстко. Как меха, вздымаются рёбра. Чтоб сказать ему важное – мчусь. Только он постоял и исчез. Смотрят сверху домов фронтоны на размытую дряблую темень: Каждый тащит свой груз судьбы – суетятся, бегут мураши. Все мы здесь дождевые фантомы, друг для друга призывные тени. Но чужих проблем и мольбы поскорей избежать спешим. |