Как живу? Знаешь, жизнь неторопкая. Догораю под пеплом седым. Но хожу ещё старыми тропками, что протоптаны дедом моим. На моторке к Студёному 'улову я иду, где буянит река: две скалы там с замшелыми скулами пьют звенящую стынь родника. Там начало урочища дедова. Ну а дальше, меж сопок, тропа. В дебрях диких, для люда неведомых, ждёт меня родовая изба. К ней всегда приближаюсь в смятении: вёрст на сотню лишь лес да вода. Место силы там, власть притяжения. Словно в храм прихожу я туда. У избы память щёлкнет капканом и издалёка аукнется крик. Вижу будто, сморённый урманами, возвращается в избу старик. Лезет в гору с тяжёлой понягою. Тащит рыбу и дичь, и грибы. А дойдёт, прирастает корягою к неприметному пню у избы. Топим печку с ним, делимся прожитым. Дед не прочь поболтать с молодым. Любо нам у огня подытоживать сказы леса, камней и воды. Говорит больше он, я же слушаю. Для него я, понятно, - малёк. Вижу я, как рукою иссушенной дед горящий берёт уголёк… Божий свет постигал я, мальчишкою. Щедро сеялись зёрна добра. Были лучшими детскими книжками тех неспешных бесед вечера... С той поры и живу я участливо к людям пришлым, зверью и реке. Знаешь, видится сон добрый часто мне - уголёк в загрубевшей руке. |