Что хочет автор. Литературные конкурсы

И теперь, может, я вырос, то есть дорос до возраста героя чемодана, а ему, на момент эмиграции было не много не меньше, а тридцать шесть, почти как мне сорок!

Но теперь я Довлатова перечитываю часто, и особенно, когда плохое настроение, ведь у автора «Чемодана» гениальное отношение к жизни и к гадостям, которые в ней имеют место быть!

Вот и в «Чемодане» чрезвычайно важной (точнее - важнейшей) является для Довлатова тема свободы (несвободы) человека.

Путь к свободе лежит через поступок - отъезд, путешествие, знаменующее уход из мира несвободы.

Важным атрибутом такого путешествия становится чемодан.

У Довлатова этот предмет принимает на себя связующую функцию сюжета на протяжении целой книги.

2. СТРУКТУРА ПРОИЗВЕДЕНИЯ

2.1. СПЕЦИФИЧЕСКАЯ ЧЕРТА

Специфической чертой довлатовского рассказа является использование писателем анекдота в качестве сюжетообразующей основы произведения: благодаря этому жизненная история обретает неожиданно яркую форму. На пересечении свойственной анекдоту заостренности, парадоксальности развития фабулы и сугубой достоверности происходящего в рассказе и возникает художественный эффект.

Анекдот у Довлатова, входя в текст, сообщает ему динамичность, подвижность, мобильность, авторская идея при этом выражается особенно резко и - емко.

Довлатов тонко улавливает специфику анекдота как жанра, по сути своей принадлежащего устной речи: краткость, уместность появления, неожиданность концовки. А самое главное: в рамках именно этого жанра бытовая ерунда, жизненный сор превращается в литературу. При этом такую, где нет длинных речей, скучных поучений, долгих объяснений, а повествование обладает динамичностью, завершается эффектно. Анекдот оказывается в основании сюжета многих повествований, составивших книгу «Компромисс», занимает явно господствующее положение в «Ремесле». Даже в более традиционных «Заповеднике» и «Филиале» сюжет развивается переходом от одной анекдотической ситуации к другой - скрепляются они фигурой рассказчика.

Благодаря именно анекдоту в небольшом по объему рассказе может обнаружиться несколько микросюжетов, со своими персонажами, действием, кульминацией и развязкой.

Среди жанровых свойств анекдота следует раньше всего выделить его краткость, комический эффект. Одной из составляющих категории комического является юмор (наравне с иронией и сатирой). Довлатов использует юмор как способ художественного исследования состояния описываемого мира, раскрывая «серьезное под маской смешного». Юмор — коллективное действо, а для Довлатова - органическая стихия его прозы. Смешное писатель не выдумывал, а находил в окружающей жизни, персонажами рассказов-анекдотов становились многие из его друзей.

При внешней незамысловатости рассказы Довлатова, вызывая у читателя смех, утверждают чрезвычайно важную мысль о преимуществе общечеловеческих ценностей, свободы и раскрепощенности человека над господствующей официальной системой приоритетов, в которой социальные рамки, догматы, общепринятые штампы и клише не дают раскрыться человеческой индивидуальности, в зародыше подавляя ее самоценность. Жизнь, лишенная смысла - источник комического в рассказах Довлатова, где реальность искажается, очевидной становится ее абсурдность. Каждый из таких рассказов, оставаясь вполне самостоятельным, в рамках книги воспринимался как элемент целого, обладавшего собственными параметрами (достоинствами): в силу вступал здесь принцип взаимодополнения, возникала целостная - все время расширяющаяся - картина мира, возникало ощущение единого художественного текста.

2.2. НЕРАЗДЕЛИМАЯ ЧЕРТА МЕЖУ АВТОРОМ И ЕГО ЛИТЕРАТУРНЫМ ГЕРОЕМ

Жанровая специфичность довлатовского рассказа, которому Довлатов оставался, верен на всем протяжении своего творчества – это неразделимая черта между литературным героем и автором.

Рассказ у него обретает значительность содержания и порою в этом смысле не уступает произведениям больших жанров, а то и превосходит их. В произведениях Довлатова автор выступает одновременно и как действующее лицо, и как наблюдатель, и как рассказчик, что обусловлено позицией писателя, отказывающегося смотреть на мир со стороны, намеренно подчеркивающего свою причастность воспроизводимой (или даже творимой им) в тексте действительности. Такой рассказ нередко воспринимается едва ли не как документальный, но сам Довлатов говорил о его (рассказа) псевдодокументализме. В то же время такой рассказ подчеркнуто субъективен, и потому обретает повышенную убедительность, что опять-таки усиливает эффект достоверности повествования на всех уровнях - от тематического (содержательного) до эмоционального.

Сюжеты, (конфликты, ситуации и т. д.), которые черпаются Довлатовым из повседневной действительности, в конечном счете, служат выявлению абсурдности бытия. Довлатов претендует на большее, чем роль бытописателя или летописца эпохи - он вскрывает ее суть, обнажая бессмысленность поисков счастья и гармонии в дисгармоничном мире.

Автобиографичность (пусть даже - всего лишь кажущаяся, тщательно замаскированный художественный прием) усиливает доверие к слову писателя: сказанное им, его суждения о жизни и литературе всякий раз оказываются обеспеченными собственной судьбой, воспринимаются не как плод фантазии, а как факт писательской биографии. Однако лишь на первый - невнимательный - взгляд такой рассказ безыскусен, воспринимается как итог очень простого процесса: пережил (прочувствовал, разглядел) - вспомнил -рассказал (записал), словно бы «процитировав» тот или иной эпизод, оставивший о себе память. Но убедительность фактографии у Довлатова помножается на художественный эффект, И одно из важнейших средств его достижения - ориентация на устную речь: Довлатов именно рассказывает, и это последнее слово следует понимать в его первоначальном смысле.

Писатель сознательно стремится к тому, чтобы читателем автор и рассказчик воспринимались как одно лицо: при этом повествование ведется вполне определенным человеком, обладающим собственной речевой манерой, за которой - его биография. Уже одно это заставляет взглянуть на проблему сказа по-новому: границы его явно расширяются, он вбирает в себя речевые элементы, которые свойственны самому писателю.

Из микротекстов Довлатов составлял тексты, а они, в свою очередь, складывались в единый метатекст, скрепленный интонацией рассказывания.

Относительная самостоятельность рассказов достигается за счет автономности рассказываемого события. Каждый рассказ поднимает одну из проблем жизни главного героя - лирического двойника писателя, рассказы объединяются (в цикле или книге) образом рассказчика-повествователя. Не последнюю роль играет при этом близость принципов организации художественного целого: обратим в данном случае внимание на столь часто встречающийся у Довлатова прием обрамления рассказа — последние строки его позволяют заново осмыслить все ранее рассказанное. В то же время концовка рассказа может быть и неожиданной, нарушать создаваемое движением сюжета ожидание, а то и просто вызывать ощущение незавершенности.

Существенной особенностью рассказа Довлатова является амбивалентность соотношения в нем комического и трагического, к тому же тесно переплетающегося с лирическим сопереживанием автора-рассказчика. Вот почему крайне трудно одним термином обозначить эту жанровую структуру: точнее всего, пожалуй, определить ее как рассказ-анекдот, добавив, что в рамках указанного жанра у писателя находят своеобразное выражение поиски гармоник человеческого бытия, в особенности свойственные художественным исканиям эпохи конца XX века. Рассказ-анекдот у Довлатова обладает поистине философским смыслом, ибо обнаруживает общечеловеческую значимость повседневной жизни, которая всегда была в центре внимания писателя.

Благодаря этому читатель видит, осознает, как формируется сознание, миропонимание героя, а, в конечном счете, его личность.

2.3. ДВИЖУЩАЯ СИЛА РАССКАЗОВ ДОВЛАТОВА

Движущей силой в произведениях Довлатова, как и Шукшина, является не событие или цепь событий. Само событие - лишь повод, чтобы начать разговор, в котором один выхваченный из жизни эпизод подготавливает (порождает) следующий и т.д., возникают - как это бывает обычно в устном рассказе, беседе - отклонения от линейного течения сюжета, уточнения, казалось бы, не идущие к месту подробности. В таком рассказе редки развернутые пейзажи, портреты: характер персонажей раскрывается преимущественно в диалогах, в которых чрезвычайно колоритно воссоздаются различные оттенки (индивидуальные и социальные) живой разговорной речи. Именно в диалогах обнаруживается свойственная персонажам искренняя непосредственность, задор и напор: серьезное и шутливое, грустное и веселое, высокое и низкое - все это переплетено и взаимосвязано. Обычно экспозицией здесь пренебрегается - рассказ начинается введением в суть, возникающие здесь ситуации отличаются редкостной правдивостью, обладают высшей достоверностью. Обеспечивается это, прежде всего, тонким пониманием природы человеческой души, способностью объяснить мотивы поступков своих персонажей.

2.4. ДОВЛАТОВ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬ ЧЕХОВСКИХ ТРАДИЦИЙ

Довлатов не мог пройти мимо опыта А.П. Чехова - великого мастера короткого рассказа. Тут, прежде всего, следует сказать о свойственном Довлатову чувстве меры, отточенности стиля. Но еще - о следовании чеховским принципам развития сюжета: предельное сокращение экспозиции (которая, впрочем, может вовсе отсутствовать), подробная мотивировка действия, явная нелюбовь к описаниям природы, кажущаяся немотивированность отдельных вводимых в текст эпизодов. Как и у Чехова, действие в рассказе Довлатова чрезвычайно сконцентрировано, конфликт при всей незатейливости сюжета обострен, его развитие, обусловлено событиями, нарушающими, казалось бы, сложившееся равновесие в мире, где живут персонажи, и в то же время позволяющими выявлять в них (персонажах) нечто существенное. Опыт Чехова сказывается и на способе завершения повествования в рассказе, который словно бы не оконтурен сюжетом, может восприниматься как-незавершенный, незаконченный: финал остается открытым я это создает эффект непредвзятости рассказа, в центре которого - лишь один из эпизодов жизни, выхваченной из бесконечной

(или - ограниченной жизнью самого рассказчика) цепи. Движение сюжета в этом случае подчинено не замыслу художника, а логике самой действительности. Чрезвычайно значимыми для Довлатова оказываются и уроки М. Зощенко: тут раньше всего следует сказать о присущем творчеству писателя демократизме, сказывающемся уже в пристальном внимании к самому обычному - не совершающему геройских поступков (да и едва ли способному их совершить) - человеку. Позицию, занимаемую в этом случае художником, можно охарактеризовать словами «свой среди своих».

Но Довлатов не повторяет своего предшественника, предпочитая сатирической маске, повествование от собственного лица, разумеется, не отождествляемого с самим писателем.

2. ПОЭТИКА ПРОИЗВЕДЕНИЯ

2.1. ПЯТЬ МОТИВОВ –

ПЯТЬ ДОЛМАТОВСКИХ КИТОВ ПОЭТИКИ

Нет недостатка и в работах, где творчество Довлатова исследуется в том или ином аспекте. И, однако, не теряет актуальности задача осмысления написанного им в целом к, прежде всего - исследования жанровой специфичности его произведений, их природы и структуры, жанровой эволюции и т. д. Разумеется, исходным при этом становится анализ миропонимания писателя, особенностей его художественной системы - лишь при этом условии можно попытаться охарактеризовать его место и значение в современной русской литературе.

Необходимым условием обращения к творчеству Довлатова сказывается выход к проблеме поиска гармонии человеческого бытия, столь обострившееся именно в те годы, которые пришлись на долю Довлатова.

«Тебя интересует все, кроме супружеских обязанностей. Моя жена уверена, что супружеские обязанности — это, прежде всего трезвость.»

1 Мотив алкоголя.

Сергею Довлатову, например, пить было нельзя. Но он пил, и сильно. Как и его герои. Мотив алкоголя присутствует во всех его книгах. Герои просто купаются в море спиртного: "пили много, без разбора, до самозабвения и галлюцинаций - потом дрались" (из "Ремесла", где описывается, как подрались Битов с Вознесенским).

Так, на один из старых вопросов "Что делать?" довлатовский герой отвечает: "Не думать. Водку пить".

Свой день рождения Довлатов обычно встречал лозунгом "35 лет в дерьме и позоре" (Довлатов уехал из Союза в 35 лет) и напивался до полной отключки. Сознанием он обладал катастрофическим, его герои тоже находятся в постоянной стрессовой ситуации: зона, эмиграция, женитьба или развод. И "если человека спасает от катастрофы алкоголь, то приходится пить".

Алкоголь у Довлатова проявляет в человеке человеческое. Вот, например, с малопьющими американцами дружить невозможно. Они наивные, черствые, бессердечные. "Водку пьют микроскопическими дозами - все равно, что из крышек от зубной пасты". Питие же, наоборот, может очеловечить даже советского кагебешника. Пьяный милиционер тоже человек.

2 Мотив равнодушия.

С. Довлатов всячески подчеркивает равнодушие своего героя к материальным благам, к действительности, к собственной жене, к своему внешнему виду: "...я ем что угодно. Стригусь, когда потеряю человеческий облик...".

Быть мудрым - значит не бодаться по-солженицынски с дубом, не вступать с жизнью в конфликт. Это уже выход в поле свободы в самом высоком смысле: "Свобода - это божественное, а не житейское равнодушие, ради которого только и стоит оттачивать свою речь, отстаивать свою честь" (С.Довлатов).

3 Мотив лени.

"Моя жена говорит, это безумие жить с мужчиной, который не уходит только потому, что ленится".

Довлатовский герой еще много чего не хочет делать. Ему лень эмигрировать, потому что "решительный шаг налагает ответственность. Так пускай отвечают другие. Бездеятельность - единственно нравственное состояние. Так что лень, если разобраться, вполне творческое и даже нравственное состояние. Это естественная защита писательского организма от необязательных, нелогичных для него действий. Вполне понятная и законная самозащита.

4 Мотив аморализма.

Довлатовский автор совсем не ангел, а его герои далеко не приличные люди. Но довлатовский аморализм не воинствующий, от него не остается жертв. А довлатовские подлецы естественны, "как дождь и снег". Наоборот, аморально себя насиловать, себя подстраивать под образец стандартной морали. Аморально быть всегда вежливым, т.к. это не искренне. Аморально регистрировать брак, т.к. любовь давления не терпит. Аморально не быть самим собой.

И влюбляются довлатовские герои в таких же, как они, своенравных, нелепых, безнравственных, как дети, и, как дети, непосредственных героинь. И дружат со всяким сбродом.

Кто сказал, что литература должна вести к добру? Добро и зло в литературе нераздельны, как в природе. "Бесполезно делить людей на хороших и плохих. Человек неузнаваемо меняется под воздействием обстоятельств, а значит, прогресса нет. Есть только движение".

Отсюда и отказ от позиции судьи: " - Есть ли у тебя какие-нибудь политические идеалы? - Не думаю. - А какое-нибудь самое захудалое мировоззрение? - Мировоззрения нет. - Что же у тебя есть? - Миросозерцание".

5 Мотив свободы.

Пьянство, равнодушие, лень, собственная сомнительная система ценностей - все это эпатажно-утрированная форма протеста авторизованного эмигрантского героя, который отстаивает свое право иметь недостатки (в пику приторно-положительному официальному советскому герою) и быть самим собой. Больше всего Довлатов любит именно тех персонажей, которые способны на безумный здравый шаг к своей свободе. Когда уже нет сил гнуть спину, довлатовские герои скандалят. Скандал - стихийный бунт, удел людей естественных, открытых, искренних.

Человек, способный к непредвзятому общению, к искреннему самовыражению, - свободный человек.

2.2 ИЗЮМИНКА ДОВЛАТОВСКОЙ ПОЭТИКИ

В Довлатовском «Чемодане» речь идет от первого лица, и поэтому отношения между ним и персонажами рассказа выстраиваются иначе, нежели в объективированной прозе, где повествователь, так сказать, остается за сценой.

В основе этого ощущения - неизменность позиции никогда не изменявшего себе, не приспосабливавшегося к чьим бы то ни было требованиям автора: все написанное им - словно бы постоянно длящийся рассказ о том, что было с самим повествователем или близкими ему людьми.

3. ВЫВОДЫ

1. С. Довлатов сумел сказать нечто очень важное о своей эпохе и принадлежащей к ней людям; оставаясь верным отечественным литературным традициям, сумел обрести популярность не только на родной земле (куда его произведения начали возвращаться лишь тогда, когда жизненный путь писателя, как вскоре выяснилось, уже шел к завершению), но и за ее пределами. Необходимость осмысления этого яркого литературного феномена представляется не только своевременной, но и актуальной.

2. В изображении персонажей Довлатова синтезируется две традиции восходящие к классической литературе: персонаж этот одновременно "лишний" и "маленький". Подчеркнем: человека этого Довлатов любит - этим обусловлено отношение писателя к своим персонажам, его мягкий юмор в рассказе об их - совсем не простых судьбах.

3. Вслед за Чеховым, Довлатов кладет в основу сюжета своего рассказа не биографию героя или решение какой-то общей проблемы, а бытовую ситуацию, не впадая, однако, в бытовизм: Чехов ввел анекдот в литературу, а Довлатов заставил рассказ зазвучать как анекдот, не снижая его (рассказа) эстетического накала. В своих «Записных книжках», сказав о благоговении перед умом Толстого, о восхищении изяществом Пушкина, о высокой оценке нравственных поисков Достоевского и юмора Гоголя, Довлатов признался: «Походить хочется только на Чехова»

ЛИТЕРАТУРА

1.Власова Ю.Е. Сергей Довлатов: рассказчик, прозаик, писатель. Филолог, сб. работ молодых ученых Северные цветы на 1999 год. - М. - 1999. - С. 24 п.л).

2.Власова Ю.Е. Язык произведений Сергея Довлатова. Аспирант и соискатель. -2001. - № 1 (2). - С. 43 - 50

3.Власова Ю.Е. Жанровое своеобразие прозы Сергея Довлатова.

4.Власова Ю.Е. Исследование творчества Сергея Довлатова. -М.: Компания Спутник +. - 2001. - С. 11 - 16

5.Власова Ю.Е. Место анекдота в творчестве Сергея Довлатова.

6.Власова Ю.Е. Исследование творчества Сергея

Довлатова. - М.: Компания Спутник +. - 2001. - С. 17 .

7. Людмила Сафронова – М.: Творчество Довлатова - 2002

8.И. Сухих "Сергей Довлатов: время, место, судьба" (СПб, 1996)

9. А. Генис в книге "Довлатов и окрестности" (М., 1999).10. 10. О.А. Вознесенская "Проза Дозлатова: Проблемы поэтики" (М., 2000)

11.

Дата публикации: 29.02.2016 19:33

Предыдущее: «ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПРИРОДА ПРИБЫЛИ»