Из дневника штурмана Полярной Авиации

Июль 1960 – июль 1961 года. Время интенсивного привыкания к условиям Севера. Полёты, полёты. За этот год впитал из рассказов бывалых полярников, а их, слава Богу, ещё много активно работают и передают свой богатейший и неоценимый опыт «новобранцам» Полярки, столько нового и интересного, что хватило бы на много книжек. Ах, жаль, не записывал, память на фамилии худа.

Дневники начинал писать много раз. Но, прочитав, стеснялся своих же мыслей об увиденном и пережитом. И уничтожал написанное. Попробовать снова, что ли?

3 июля 1961 года. Укладывались спать на Земле Франца Иосифа, на аэродроме Нагурская. Подняли по телеграмме: срочно лететь на остров Визе и остров Средний, снять больных.

7 июля. В 12 ночи разбудили. Лететь на остров Правды за больным. Взяли нашего доктора Толю Матвеева, привезли больного с аппендицитом. Муторно летать сонным. Пилотирует автопилот, а его, далёкого от совершенства, надо контролировать.

Пообедали, опять полетели. На Усть-Таймыр, высаживать рыбаков. На обратном пути получили радиограмму на борт: «По возможности снять больного с Худы. Обморозился месяц назад, живёт один в домике среди обширной тундры»

Возможность сесть очень мала. Низкий туман. Еле уговорил командира следовать курсом на Хутуду. Высота 150 метров, в тумане. До того, как нырнули в туман, по секундам выверил путевую скорость. Выскочили точно. Сели. Больного привезли. Не ходил – обморозил ноги. Ещё дня два и умер бы с голоду и от холода, некому было за ним ухаживать.

9 июля. Меняли состав полярных станций на островах Исаченко и Русский. Начальник станции на острове Русский почти совсем ослеп. Ещё один санитарный рейс. Что-то небывалое за всё это дежурство на Диксоне.

10июля. Везём на остров Виктория студию документальных фильмов. 3 человека с аппаратурой. Всё время за облаками. В кабине жарко. Печка нагнетает воздух, подогретый до 80 градусов.

Обширные пространства покрыты тёмными пятнами облаков. Это значит, что под этими пятнами чистая вода. Под светлыми участками облачности – лёд. Летим уже 1 час 10 минут. Взял пеленг Диксона, определился, поправил курс. Работаю только с ГПК-52 (гирополукомпас), который корректирую по астрокомпасу. ДГМК (гиромагнитный компас) здесь врёт сильно. Разность долгот только между начальным и конечным пунктом маршрута 44 градуса.

15 июля. Санитарный рейс, везём больного с аппендицитом в Хатангу. Вылетели на ночь (по времени, а так – сплошной полярный день). Хочется спать. Из Хатанги пойдём на Челюскин и Средний.

………………………..

21 августа. Работаем в Усть-Каре. Аэрогеодезическая съёмка на Ан-2. Командир Анатолий Фёдорович Макарцев. На Ан-2 летает давно. Был в составе одной из дрейфующих полярных станций. Очень трудно для штурмана. Высота полёта 30 метров над рельефом. Гласы надо выдерживать точно, без смещения, Расстояние между галсами 250 метров. Полёты по 6 часов в день. Правого лётчика в составе экипаже нет, на его месте сидеть мне, штурману.

В первый раз прилетели на эту работу в июле. Сделали 32 вылета и скапотировали (перевернулись на посадке через нос самолёта). Самолёт поломали, сами отделались лёгким испугом и малой кровью геологов. Месяц были в Москве. Сейчас опять здесь в том же составе экипажа.

Сделали 4 вылета, и все неудачно. То отказала мат часть геологов, расположенная в салоне, то вдруг заболел Саша Батынков, наш бортмеханик, то опять матчасть. Больше 2 часов в день не налётывали.

Материальное положение складывается трудное. Получил за июль оклад 75 рублей и взял аванс для питания в Каре 100 рублей. Жена выкручивается. Много ушло на переезд из Монино в Долгопрудный. Теперь туго.

25августа. Прилетел в Кару замполит 254 авиаотряда Тютюнкин. Летит сейчас с нами. Наверное, хочет посмотреть, проверить взаимодействие в экипаже. И взаимопонимание. Это после моей объяснительной, где я заявил об отказе летать с Макарцевым, часто и помногу «закладывающего за воротник». Это чревато. Наш июльский капот по его вмне. Стычки и сейчас с ним происходят. Стараюсь их избегать.

 

4 Сентября. Встали сегодня рано. Но собирались на аэродром долго. Вылетели в 7.20. Сильный ветер, болтанка. Под конец галса на пути встала обрывистая гора.

До обрыва оставалось недалеко, когда командир перевёл самолёт в набор. Высота полёта 20 метров. Высота обрыва 150 метров. Тёмной массой он всё ближе, грозно надвигался на маленький, словно букашка, самолёт. Нервы напряжены до предела. Надо выдержать, не спасовать, не отвернуть или не передёрнуть за критический угол атаки крыла. Стрелка вариометра уже зашкалила. Никакие инструкции не предусматривают таких режимов. Стена всё больше. Все в экипаже подались вперёд, напрягая до предела мышцы, будто помогая самолёту подниматься.

Самолёт прошёл над вершиной на 3 -5 метров. Сразу все заговорили. Только теперь все почувствовали, что устали, что мышцы болят, будто после долгой тяжёлой работы.

9 сентября. Погода плохая. Условия полётов очень тяжёлые. Часто на пути попадаем в снежные заряды на малых высотах. Это не безопасно. Сделали два секущих маршрута в сложных условиях. Сознательно идут на нарушения, чтобы закончить работу, выполнить план, покрыть всю площадь съёмки.

Горючего в Каре опять не дают. Придётся на заправку летать в Воркуту. Будут большие подлёты.

12 сентября. Сегодня на нашем самолёте выполняются 100-часовые регламентные работы. Поэтому не летаем. 6 часов подряд бродил с ружьём по тундре. Охотился. Какое разнообразие живности! Утки, грациозные лебеди. В первый раз увидел вольных чёрных лебедей. Подстрелил уточку. Попытки испечь по-охотничьи, в глине, не увенчались успехом. Дичь получилась горькой.

А как приятно ступать по мягкому ковру из мха! Море морошки. Но ещё больше комаров.

Макарцев становится невыносимым. Вчера опять напился, стал приставать к Саше, ругаясь матерно. Выпрашивал у него спирт из неприкосновенного аварийного запаса. Саша хотел отказаться работать с ним. Еле уговорил не идти на конфликт, осталось работать 2-3 лётных смены.

Октябрь – ноябрь был в отпуске. Гулял дома, в Долгопрудном. В кругу детей. Ведь с ними так редко виделся за год.

11 января 1962 года. Работаю на перевозках из Тикси. Самолёт Ли-2 № 04372, командир Каш Алексей Аркадьевич. Из дома вылетели 24 декабря. С той поры налетали 66 часов. Условия сложные. Полярная ночь. Радионавигационное обеспечение отдельных площадок на которых приходится садиться, мягко выражаясь, слабое. По сути – никакое.

Сейчас везём рыбу из Устье-Оленька в Мирный – город алмазов. Через 30 минут будем там. Впервые за время работы увидели солнце. Здесь широта 62 градуса.

14 января. Вчера летали в Алдан – город золотопромышленников. Перед этим ночевали в Якутске. Город большой, современный аэродром. Хороший профилакторий для лётного состава.

Налетали 93 часа. Осталось 57. Из них 20 часов на перелёт домой.

15 января. Сидим в Тикси, регламентные работы. Наш бортмеханик, Шутя ев Александр Иванович – старый полярник, бывший инженер порта в Чокурдахе, приболел немного. Много бывает на морозе. В зиму обслуживание матчасти даётся очень трудно. Иногда работу нужно сделать только голыми руками. За всем надо следить самому. Отошёл от самолёта – техники прекращают работу. Сегодня вот Александр Иванович лежал в постели, когда узнал, что «регламенты» не выполняются. Больной, ночью, пошёл на аэродром организовывать работы. Он любитель поэзии. Долго и проникновенно читает наизусть Есенина.

Командир в городе. Хотя Тикси городом-то и не назовёшь. Маленький посёлок. Здесь живут те, кто обслуживает морской порт, аэродром и военные лётчики эскадрильи перехватчиков. У командира в посёлке знакомый капитан порта, с которым он когда-то плавал по Северному морскому пути мотористом. Алексей Аркадьевич с юных лет в Арктике, бывал на Антарктиде, где не раз попадал в сложнейшие ситуации и достойно выходил из них, спасая людей и мат часть.

24 января. Сегодня месяц, как из дома. Сидели в Вилюйске. Ночевали. Пойдём дальше на Мирный.

Прилетели в Вилюйск поздно. Столовая не работала. Так называемая гостиница для лётного состава по крышу в снегу. Мороз за сорок градусов. Поужинали строганиной собственного приготовления. Замороженная рыбина у нас всегда в холодном хвосте самолёта имеется. Сейчас вот встали, столовая опять не работает – санитарный день.

16 февраля. 2 февраля меня срочно заменили. Полетел в Москву пассажиром. Испугался; думал, что-то случилось дома. Оказывается, мне надо было быстро собраться и улететь в Кресты Колымские для приёмки в тамошнем авиаотряде Полярной Авиации самолёта. Оттуда лететь в Тадибе-Яху (Ямал) в экспедицию. Гравитационная съёмка. По плану работы на 170 лётных часов. После окончания этой работы без захода домой лететь на лёд, где работать по подвозу горючего к самолётам на дрейфующих площадках Ледовитого океана

Дома отдыхал 10 дней. Вылетел 13 –го на Ил-18 до Тикси. 14-го был в Крестах.

Улетаем отсюда, наверное, завтра. На самолёте заменили мотор, поставили ГПК-52. Это для меня очень хорошо. Сегодня утром облетали. Вечером, после устранения дефектов, облетаем ещё раз.

Экипаж такой. Командир Колосов Анатолий Евгеньевич, пилот сравнительно молодой, З-го класса. Он пришёл к нам из Московского отряда спецприменения ГВФ. В этих местах в первый раз.

Бортмеханик Саша Батынков, старый знакомый.

Бортрадист Миша Борисов. Он летал в нашей группе во время работы в Каре, в другом экипаже.

Работать в Тадибе-Яхе будем группой в 3 самолёта. Кроме нашего, экипажи Козлова и Витушкина, Последний совсем молодой, 1937 года рождения

23 февраля. 4-ый день сидим в Таре. Диксон, Каменный закрыты – дует. Играем в домино, кушаем и шатаемся из угла в угол по гостинице. Она же столовая, она же клуб, она же диспетчерская и синоптическое бюро. Вечерами смотрим кинофильмы. В столовой кормят отлично. Аппетит у всех превосходный. Вчера, взяв из борт снаряжения карабины, ходили к реке Пясине. Пытались охотиться на зайцев. Зайцев видели, но из карабинов их взять не удалось: пуля не дробь, мала площадь поражения. Встречали много живности – полярных куропаток и сов, песцов.

Взгрустнулось. Часто и надолго приходится уезжать из дома, от детей. Это не нормально.

Американцы запустили человека в космос. 3 витка не 17 и 1,5 тонны не 5. И всё же они догнали. Могут сыпать из космоса чем угодно.

1 марта. Вчера только добрались до мыса Каменного. Летать будем отсюда. А ведь в первой половине марта начинается экспедиция на льду. Опаздываем.

Перелёт из Крестов-Колымских – эпопея. Летели звеном, на малых высотах, под крылом бесконечная тундра. Всё работало исправно. Фюзеляж хоть и тонкий, крылья перкалевые, но в салоне, если так можно назвать внутренность нашего «лайнера», тепло. Приходилось снимать наши полярные одежды, чтобы не сопреть, до «исподнего». Отметились почти на всех «точках» Полярной Авиации, скорость мала, больших расстояний с одной заправкой не преодолеешь. Своя прелесть в полёте на малой высоте: испытываешь непередаваемое ощущение полёта и наблюдаешь мельчайшие движения жизни на земле в недоступных для простого смертного уголках необъятной страны.

Сидели 3 дня в Диксоне. Были ураганные ветры.

На «Мысе Каменном» на самолёте Витушкина после пурги поломан руль поворота и элероны. Сомнительно, что это сделал ветер: были сдёрнуты струбцины. Одна разобрана. Неужели вредительство? Если так – это опасно. Может быть совершена любая пакость. Взлетишь и тут же приземлишься… В разобранном виде.

Толя, наш командир, полетел сегодня вторым с Козловым, чтобы посмотреть лёд: подбор площадок с воздуха. А у экипажа выходной.

5 марта. Работаем. Съёмка. Посадки на льду Обской Губы через 10 километров. 3-4 минуты летишь – 10 сидишь. Посадки осложняют торосы, которые в изобилии по всей Губе. Начинаем с рассветом, кончаем с заходом солнца. На этой широте пока есть и ночь ещё К вечеру сильно устаю. Не успеваю оформлять документы. Некогда написать домой письмо. С первым прикосновением к подушке начинается глубокий сон.

Накануне, после очередной посадки на лёд, пока геологи работали со своей аппаратурой, подошёл к группе ненцев, которые добывали рыбу подлёдным способом. Рядом целый штабель длиною метров тридцать из крупной длинномерной рыбы. Говорят, периодически сюда прилетают на Ан-2 приёмщики рыбы и увозят в Салехард и Воркуту.

Экспедиционный отряд выдвигается в Диксон. Вчера в Каменный пришли 3 вертолёта по пути туда.

ГПК-52 на нашем самолёте стал сильно «уходить». Не поддаётся регулировке. При отсутствии солнышка и, стало быть, возможности корректировки компаса, съёмку выполнять будет нельзя. Что-то надо придумать. Вероятно, заменим в Диксоне.

7 марта. Вчера летали в Салехард по заявке геологов. Геологи отвозили туда, к своим семьям, рыбу. Паршивый городишко. За ночлег в лётной гостинице лётный состав оплачивает наличными. Позор. Ужинали в ресторане.

Сейчас летим в Яптик-Сале. На бреющем. Подбалтывает, рука дрожит. Писем из дома до сих пор нет.

10 марта. Вчера была пурга, не летали. Писем нет с самого отъезда из дома. Написал ругательное письмо, но не отправляю: может, уже письмо идёт сюда, но задержалось. До отъезда на лёд осталось немного.

Из дома сообщили телеграммой, что отправили в военкомат по запросу лётную книжку для Округа. Видимо, для решения вопроса возвращения в ВВС.

13 марта. Сегодня опять не летаем. Пурга. Всего налетали 100 часов. На самолёте выполняют 100-часовые регламентные работы. Последние дни работали без посадок, искали на льду вехи. Это делать очень трудно. Вехи небольшие, малозаметные. Иногда по часу кружишься, чтобы её отыскать.

Писем всё нет. Наверняка что-то случилось. Послал телеграмму соседке, может, моих нет дома? Но где же им быть?

15 марта. Вчерашний день запомнится. Вылетели рано. Пошли на съёмку. Первая посадка в Оптик-Сале. Наш оператор, Иван Глумов, завёз деньги на наземную станцию геологов. Вторая посадка в Сё-Яхе. Это их опорный пункт. После измерений – взлёт. Перед самым отрывом ощутили удар: это лыжа наскочила на что-то твёрдое. И сразу же самолёт начало трясти. Саня Бутенков, сидящий на правом сидении, посмотрел вниз и крикнул: «Лыжу сорвало!» Лыжа оторвалась вместе с полуосью и теперь, висящая только на торсионах (проволочных оттяжках концов лыж к фюзеляжу) колотила по правой плоскости снизу, измяв её нижнюю часть и пробив в ней дыру.

Примерно через минуту удары и тряска прекратились, лыжа оторвалась и упала на лёд. Счастье, что это случилось в самом конце разбега, когда уже была достаточной подъёмная сила, чтобы перейти в крутой набор высоты.

Мы сделали над оторвавшейся лыжей круга 3-4, осмотрели место разбега: всё ровно, никаких торосов, сугробов. Отчего бы это она оторвалась?

Времени на раздумывание было достаточно, горючего тоже. Попросились идти на Диксон: там есть запчасти, лыжи, техника. Об опасности почему-то не думалось. Но Диксон закрылся по погоде. Вернулись в Каменный. Дали с воздуха радиограмму о случившемся. Из Москвы пришёл как раз рейсовый самолёт, с ним прилетел заместитель командира нашей эскадрильи Брыкин. Ребята рассказывают, когда ему передали эту радиограмму, он вышел на улицу, побелел, дрожали коленки.

Весть о случившемся молниеносно распространилась по посёлку. Когда мы подошли к аэродрому, у полосы стояло всё его население. Прошли на малой высоте, чтобы с земли посмотрели на наш самолёт. Руководил посадкой Брыкин. Команды подавались дрожащим, торжественно-траурным голосом: в воздухе находилось 8 человеческих сердец, которые через несколько минут могли остановиться.

При подходе мы все, находившиеся на борту самолёта, обсудили, как действовать. Садиться надо с креном на оставшуюся левую лыжу, чтобы не зацепиться правым обрубком сразу при приземлении. Как только самолёт коснётся земли, всем переместиться в хвост, чтобы, когда обрубок начнёт пахать снег, самолёт не закрутило на полосе и чтобы он не скапотировал.

В общем, всё обошлось наилучшим образом. Поломка незначительная. Заменить оставшуюся лыжу и поставить вторую новую лыжу, задний лыжонок и залатать плоскость. Работы на 2-3 дня.

Это второй случай у меня с поломкой самолёта.

18 марта. Выборы в Верховный Совет. Восстановили самолёт. Получил 3 письма из дома. Очень рад. Получили приказ из Диксона: следовать к ним. Так что здесь работа пока заканчивается. Впереди С-14 (порядковый номер экспедиции Института Арктики и Антарктики в Северном Ледовитом океане.).

22 марта. Сидим ещё в Каменном. Диксон закрыт. Там ветер 34 метра в секунду. Здесь погода отличнейшая. Геологи просили летать, но Брыкун запретил. Неумно, И во вред.

Прилетал рейсовым самолётом Вася Игнатов, штурман экипажа, мой сослуживец по академии и сосед по Долгопрудному. Из дома посылочка. Очень рад.

27 марта. Сейчас, наконец, вылетаем в Диксон.

25-го был на обратном пути из Певичка Вася. Передал с ним письмо.

27 марта. Перелетели в Диксон. В сложных условиях. При подходе, за 30 минут, Макарцев, летевший в составе нашей группы, доложил: «Волкодав (радиопозывной Диксона), я 4354, отказал мотор, иду на вынужденную». Брыкин летел с нами. Услышав, вздрогнул, побелел и в ту же минуту дал команду: «4354, я 4339, включите обогрев!» Макарцев ответил, что всё включено, ничего не помогает. Шли на высоте 1800 метров в облаках. Мы сразу развернулись, пошли навстречу.

С нами летел наземный техник Григорьев. Пассажиром. В это время он спал. Радист его разбудил, рассказал, что произошло. Григорьев потихоньку стал одеваться, собрал инструменты. Его спросили: «Ты куда?» Он хладнокровно ответил: «Трудиться будем, мотор придётся раскапочивать».

В облаках, конечно, встретиться с Макарцевым мы не сумели. На высоте 800 метров мотор «забрал». С тряской, на оборотах 1800 дотянул до аэродрома и сел.

В Диксоне получил 3 письма и 2 телеграммы. Телеграмма от соседки по квартире в Долгопрудном. Сообщает, что жена серьёзно больна. Доложил Брыкину. Без заверения телеграммы врачом не пускает.

6 апреля. Дома с 1 апреля. Пришла заверенная врачом телеграмма. Отпуск взял на 12 дней, до 15 числа. Сегодня еду в Управление Полярной Авиации. Есть работа по облёту радиосредств Арктики на Ил-14 от Учебно-тренировочного отряда.

1 мая. 26-го улетел на Ил-18 на дежурство в Диксон. Но на Диксоне переиграли: дали задание на транспортную работу, снимать базу №3 экспедиции.

Сейчас сидим на острове Среднем. Несколько домиков. Много военных, гражданских человек 50, из них женщин 5-6. Вчера в столовой был банкет. Выпили грамм по 200 разведённого спирта.

Неожиданно встретил здесь Мещанова Васю. С ним я учился в военном училище. Он здесь работает диспетчером.

Экипаж: командир Игнатов Николай Иванович. Лет 32-35. Как командир, молод. Малоопытен. На лыжах ещё не летает.

Второй пилот Коротеев Виктор. Бывший инструктор на Як-18 в военном училище. Сын генерал-полковника. Живёт в Москве на Отшельнической. В Диксоне при проверке он не смог построить «коробочку». Взлетел и летит по прямой. Проверяющий переглянулся со мной, я поставил на указателе компаса новый курс (хотя проверяющий запретил вмешиваться). Виктор развернулся на 180 и держит невозмутимо этот курс, пока мне не надоело, дал ему новый курс и сказал: «Дальше пилотируй, выполняя заход по коробочке. Разворот после КУРа (курсового угла радиостанции) 120. Вот это указатель радиокомпаса. Вспоминай поскорее. Посадочный курс такой-то» Тут проверяющий меня прогнал из пилотской кабины, и дальше они сами колготились с заходом на посадку. Лётный состав Полярка сама себе готовила, получая «полуфабрикаты».

Бортмеханик Водопьянов Владимир Михайлович. Сын знаменитого героя ещё Челюскинской эпопеи и экспедиции Папанина. На Ли-2 недавно. С ним я летал в прошлом году на Ан-2.

Радист Сачков Саня. Работал раньше в Диксоне наземным радистом.

1 мая. Скучал целый день (Здесь сейчас всё время день), с фотоаппаратом ходил в торосы. Часа два спал. Потом смотрели кино «Горячая душа». Болтали с Мещановым, вспоминали училище, смотрели фотографии. Скучно. Что-то там дома?

6 мая. 2 мая слетали в Диксон и обратно. Отвозили одного техника. Его здесь жестоко избили по пьянке. Поломали рёбра, оттоптали руки.

Вот и весь налёт. Базу №3 сняли без нас. Просидели на Среднем.

Сейчас мы в Диксоне, получаем самолёт 04221. Дежурим. Работы пока нет. Сочиняю репортажи о работе экспедиции С-14. Вот некоторые из них.

С-14

Первый этап экспедиции был сложным. В заданном районе опытными экипажами Полярной Авиации были выбраны подходящие льдины для дрейфа с учёными и для ледовых аэродромов, способных принимать поршневые и турбовинтовые самолёты.

Для подготовки ледовых аэродромов впервые испытаны и применены роторные снегоуборочные машины, которые значительно облегчили ручной труд, сократили время их подготовки и количество необходимой рабочей силы. А это немаловажно в условиях короткой экспедиционной поры.

На все базы были доставлены руководители полётов, в короткий срок организовавшие оборудование ледовых посадочных площадок и приём на них самолётов. Нужно отметить хорошую работу по организации подготовительных работ со стороны руководителей полётов Комарова, Горбачёва, Кивы, а также старших полярных радистов Архипенко, Наместников, Богаткина.

За короткий период на базы с различных аэродромов было перевезено большое количество научного оборудования, горючего и продовольствия.

Лётный состав Полярной Авиации понимал важность и сложность поставленных задач и приступил к полётам с чувством большой ответственности за порученное дело. На самолётах Ли-2 на различных видах работ экипажами произведено большое количество первичных посадок на лёд, автономных работ на точках, которые прошли успешно.

Молодые командиры Кулагин и Раков, впервые выполняющие самостоятельные работы в высокоширотной экспедиции, отлично справились с заданиями. Значительную работу в их подготовке к этой сложной работе проделал их командир Титулов М.Л.

Чётко и слаженно работают на ледовых базах экипажи Ан-2 и вертолётов. Командир этой группы Борисов, сам впервые участвующий в экспедиции, отлично организовал перелёт большой группы самолётов и вертолётов на ледовые базы и работы на них. На эти экипажи ложится наибольшая часть обеспечивающих работ С-14, и эту работу с честью выполняют пилоты Карпов, Макарцев, Голованов, Козлов, Спица, Шиванов.

Сейчас наступает второй этап экспедиционной работы, наиболее ответственный. В конце апреля – начале мая в Арктике начнётся потепление, и аэродромы будут более мягкими, начнётся подвижка льдов.

Матчасть, эксплуатируемая на дрейфующих льдах, требует максимальной отдачи, мастерства и ответственности технического и лётного состава. И это демонстрируют экипажи Бахтинова, Масленникова, Александрова, Каша, Сысоева.

Большого внимания и согласованной работы требуют посадки на лёд тяжёлых турбовинтовых самолётов Ан-12. И с этим отлично справились Осипов, Белокриницкий, Васильев, Маршавин.

Много пришлось потрудиться экипажам Ил-14. Им приходилось производить полёты, особенно в первый период, с тяжёлых льдин, а также с мягкого, плохо подготовленного аэродрома «Челюскин».

Лётная работа двумя экипажами на одном самолёте полностью себя оправдала. Налёт и количество выполненных работ увеличились в два раза. Чёткую работу спаренными экипажами и хорошее взаимодействие показали экипажи Старова, Васильева, Вахонина, Малькова, Мироненко, Мазалова, Стекольщикова.

Отличились экипажи Александрова, который нашёл льдину для базы № 1, Масленникова и Андреева, которые подобрали льдины и высадили на них Дрейфующие автоматические метеостанции. Экипажи Каша и Сысоева обеспечили важнейшую работу океанологов с посадками в назначенных точках Северного Ледовитого океана. Экипаж Титлова обеспечил высадку на дрейфующий лёд новой полярной станции СП-11. В экспедиции впервые участвуют молодые пилоты, радисты, штурманы. Это хорошая школа для приобретения профессиональных навыков и опыта.

* * *

Получено сообщение с соседней ледовой базы: «Разломало льдину, просим помощи». И через 10 минут на помощь соседям уходит экипаж Карпова. Вскоре новое сообщение: «Экипаж прибыл благополучно. В сложных условиях выполнили большую часть работы, благодарим за помощь».

На ледовом аэродроме беспрерывно слышится шум моторов, садятся и взлетают самолёты и вертолёты. Экипажи приветствуют друг друга, делятся впечатлениями. Отдых в палатках. На льду сено, на сене меховой спальник, горит газ переносного газового баллона. Под потолком палатки жарко, у пола и до минуса доходит. От дыхания на ресницах и бровях спящего иней. За откидным пологом палатки – унты, носки: влага вымерзает, обувь становится абсолютно сухой.

* * *

Ли-2 04371, командир экипажа Катумин, взлетел с посадочной площадки острова Хейса. На высоте 50 метров загорелся правый мотор. Бортмеханик Кочергин В Я ликвидирует пожар.

* * *

В этом году толст снеговой покров, трудно на глаз определить толщину льда, укрытого этим снегом. У полярного лётчика Каша Алексея Аркадьевича колоссальный опыт в подборе ледовых посадочных площадок с воздуха. На его счету сотни посадок в сложнейших ситуациях во время полётов в Арктике и в Антарктике. Он необычайно популярен на всём протяжении арктического побережья от Архангельска до Уэлена.

*

7 мая. День прошёл в общении со своим и другими экипажами. Смотрели кино «За двумя зайцами». И вдруг команда: лететь на 1-ю базу. Взлёт в 24.00. На отдых и подготовку к вылету 6 часов. Водопьянов храпит, был в гостях у приятеля. Прокладываю маршрут. Пойдём через остров Средний. Там дозаправимся. Отсюда 1700 км. Координаты базы широта 85 градусов 40 минут, долгота 146 градусов.

От жены получил письмо. Оно подняло настроение.

В гостинице гуляют. Празднуют День радио. Экспедиция заканчивается. На 1-ю базу выполним один из последних рейсов.

14 мая. Перелетели в Амдерму для дежурства. Сделали 2 рейса в Архангельск. В последнем рейсе с сильным встречным ветром. Шли всё время в облаках с сильным обледенением. Обратно забрались повыше и прошли на полтора часа быстрее.

17 мая. 16-го летали на сброс почты в Мааре-Сале, Харасавэй. Садились в Каре и Тадибе-Яхе. Сегодня во второй половине дня должны лететь в Архангельск. Писем нет. Грустно.

Передали, что Вася Игнатов снова призван в Армию, в Авиацию Военно-Морского Флота.

23 мая. Получил, наконец, письмо из дома. Жена была в Монино.

Самолёт ремонтируется, прогорели клапана нескольких цилиндров.

Пришла телеграмма из дома: пошла дочь Валюша. Безмерно рад. Отличное настроение. И одновременно – грустное: без меня.

26 мая. Получил письмо от Яши Нечепоренко, сослуживца по авиаполку в Закавказье. Нахлынули воспоминания. Прекрасные, наполненные бурной жизнью, дни.

Из дома пишут, заезжал в гости в Долгопрудный другой мой сослуживец по Кавказу Бердников, штурман Ил-28 моего звена.

1 июня. Прослушали по радио об увеличении цен на мясо, масло. Глупо. Ведь бытиё определяет сознание.

За месяц налетали 85 часов. Брыкин и компания опять в Каменном. Грозился опять меня забрать на лето в 4-ю эскадрилью. Может сорваться отпуск.

3 июня. Шубутной день. Летали с пассажирами в Архангельск. Обратно загрузились яйцами, но сели по погоде в Кару. Летали без верхней одежды. А здесь мороз. К тому же завтра лететь в Диксон.

8 июня. Неожиданно сообщили, что завтра летим домой. Почта закрылась, не смогу телеграфировать домой.

7 июля. 9-го вечером был дома. Отдыхал 2 дня. Потом ежедневно ездил в Шереметьево на вылет. Сейчас летаем из Диксона. Дежурство. Пора бы отдохнуть. Тянет домой, проходит лето. Скучаю по зеленой траве, летнему воздуху. Не пускают. Продлили срок действия штурманского свидетельства.

9 июля. Летим в тумане, бросаем почту. Тяжело. 50 метров, земли не видно. На остров Белый бросили по приводу. Совсем не видели, куда. Но сообщили, что нашли.

10 июля. Туман. Рейсовые самолёты проходят мимо. Мимо везут и почту.

11 июля. Летим на Челюскин. Везём начаэропорта Диксон Фролова. Он летит туда для знакомства со своим хозяйством и своими подчинёнными. С нами на борту Бахтинов, для проверки пилотов.

13 июля. Вчера сделали несколько вылетов на технику пилотирования в районе аэродрома. Бахтинов проверял пилотов в полётах на одном моторе, на минимальных скоростях и других фокусах. Натерпелся, того и гляди сорвутся в штопор. Кончилось тем, что на посадке лопнуло колесо.

Бахтинов утром улетел. Буду ждать обещанную замену.

Сейчас собираемся лететь на Эклипс, Средний со сбросом почты на Северной Земле. Это дня на 2 при благоприятной погоде.

25 августа. С 20-го дома. Отпуск. 2 недели был в Казахстане.

11 ноября. Пришёл Приказ Министра Обороны о призыве меня снова в Армию.

Сейчас нахожусь в Донском Калининградской области. Назначен штурманом экипажа в Противолодочный вертолётный полк. Предстоят полёты над морем.

Живописный гарнизон. Бывший аэродром Люфтваффе. Жизнь в Авиации продолжается. Всё ещё впереди.