СТЕЛЛА.

 

Когдa-то я работал журналистом в газете «Вернигородская правда». Мне было предложено описать жизнь «ночных бабочек», которые украшали собой по вечерам обочины главного проспекта города.

 

Описывать любые события всегда предпочтительнее изнутри. И я решился на перевоплощение. Гримом и аксессуарами меня обеспечил мой приятель - артист местного театра.

 

И вот я стою на обочине вышеупомянутого проспекта. Девочки, сверх ожидания, приняли меня благосклонно. Меня зовут Стелла, и я здесь выше всех ростом.

 

Каждую проезжающую машину встречают с надеждой и провожают возгласами разочарования. Погода паршивая: сквозь сетчатые колготки проникает мерзкий ноябрьский ветерок. Клиенты не торопятся осчастливить «жриц любви».

 

Но тут-таки подъехал чёрный БМВ. Из него вышел высокий молодой мужчина и стал приглядываться к нам. Его взгляд остановился на мне.

- Как тебя зовут? - спросил он.

Я чуть не сказал: - Гриша, но вовремя спохватился и ответил: - Стелла.

- Ты мне подходишь. Сколько берёшь за ночь?

- Сколько дашь.

- Хороший ответ. Садись в машину.

Я сел, помахав девочкам ручкой: - Желаю удачи! - прокричал я им.

 

- - - - - - -

 

Моего «клиента» звали Гена. И он объяснил мне, для чего я ему понадобился.

Оказывается, у него есть невеста, которая в последнее время стала уделять ему мало времени, ходит на курсы танцев, там, естественно, знакомится с мужчинами. Гена решил с моей помощью вызвать у неё ревность. Я с большим облегчением понял свою задачу.

 

- А сегодня, - продолжал Гена, - состоится корпоратив, где я появлюсь с тобой, и где будет и моя невеста Зоя.

 

И мы появились! К нам подошло неземное совершенно существо: маленькая, как дюймовочка, кудрявая блондинка, посмотрела на Гену, потом на меня.

Сказала: - И-ик! И упала в обморок. Все вокруг засуетились, кто-то позвонил в «скорую». Гена замахал на меня руками, и опустился перед Зоей на колени.

 

Я отошёл в сторону. Уходить не хотелось и не только из-за плохой погоды.

Мной овладело чертовское желание продолжить свои похождения. Я комфортно ощущал себя в этом женском обличии. - Может, я трансвестит? - мелькнуло в мозгу.

 

Я стал приглядываться к публике, намечая себе жертву, чувствуя себя охотником.

Было много пар, но и несколько одиноких мужчин. Вспомнился фильм «В джазе только девушки». Посмеялся про себя: сейчас найду себе «папика»!

 

У стойки бара сидел седой, лет шестидесяти, элегантно одетый мужчина.

Видимо, пил уже не первую рюмку виски - выдавал затуманенный взгляд.

- Угостите девушку? - спросил я подойдя.

- Какая же вы девушка? Вы - танк!

Ничего себе - заявочка!

- А всё-таки? - настаивал я.

- Присаживайтесь, от вас ведь не отвяжешься.

- Это уж точно. За что пьём, синьор?

- За развод с женой.

- И помогает?

- Частично. Что препочитает дама?

- То же, что и вы.

- Уважаю.

 

Три-четыре выпитые рюмки и мне захотелось, извините, в туалет.

И я попёрся в мужской. Там ко мне прицепился, увидевший это, швейцар.

Меня сопроводили в дамский. После «облегчения», споласкивая руки, я увидел в зеркале похожую на меня женщину. И протрезвел.

 

«Папика» под руки выносили из зала и сажали в такси.

 

Я остановил другое, и отправился на свой «пост» на главном проспекте.

Ряды девушек заметно поредели. Пошёл мелкий противный дождь.

 

ПОЛИНА.

 

(Два года тому назад)

 

Прозвенел будильник. Саше пора вставать.Надо приготовить ему завтрак.

Я ещё могла бы поспать - уроки в школе начинаются в девять, а сейчас половина шестого. Но завтрак для Саши - святое. Зарядка на весь день.

 

Когда им был принят душ, причёсаны волосы и одета майка, он сел к столу.

- У меня для тебя есть важное сообщение, - начал он, - вчера вечером на хотел портить идиллию. Я принят механиком на торговое судно. Рейс длится от трёх до четырёх месяцев.

 

У меня внутри всё похолодело: я хотела сегодня утром сообщить Саше, что беременна. Срок три месяца. Но его заявление заставило меня промолчать,

так как это могло быть расцененно, как желание удержать его, а он давно мечтал об этой работе.

 

Саша, вообще, был человек ненадёжный: вечно опаздывал, не держал слова, врал по пустякам.

Но я мирилась с этим, так как в свои почти тридцать лет, не замечала возле себя очереди из принцев.

 

Теперь я оставалась совершенно одна: родители мои разошлись, когда мне было года три, и растворились где-то в нашей большой стране, оставив меня на бабушку. Бабушка уже несколько лет, как умерла, повторяя перед смертью:

- Полина, будь человеком!

Это заклинание звучит у меня в ушах и по сей день.

 

Вот и стала я «человеком» - беременная от проходимца, которого после этого дня больше не видела. Да и не хотела видеть.

 

В школе я преподавала в младших классах, и меня попёрли оттуда, как только стал округляться мой живот: учителя и родители не хотели видеть примером для своих детей незамужнюю беременную учительницу.

Я пошла работать в библиотеку.

 

- - - - - - - - - -

 

Катя родилась здоровым ребёнком. Я кормила её грудью, и проживала бабушкины сбережения. Надо было искать какой-то выход из положения.

Пробовала работать надомницей в швейной мастерской - не сумела: очень высокие требования предъявлялись клиентами. Очередь в ясли продвигалась очень медленно. На взятку денег не было.

 

Наконец, назрел момент, когда бабушкино наследство кончилось, все более или менее ценные вещи были проданы. И кошелёк оказался пуст.

 

Торговала я всем, кроме своего тела, но пришла, видимо, и его очередь.

 

СТЕЛЛА

 

Когда я вернулся на место своей «работы», там оставалось шесть не востребованных девушек: пять из них в «боевом раскрасе», в юбках-мини,

туфлях на двенадцати сантиметровых каблуках и с невообразимыми причёсками. И одна в дешёвых джинсах, курточке, с короткой стрижкой и с грустными глазами.

 

- Ну, кому такая может приглянуться? - подумалось мне.

 

Дождь продолжал брызгать. Все жались под зонтами. Кроме этой одной.

Я предложил ей спрятаться под мой большой зонт. Она благодарно согласилась.

 

- Стелла, - представился я ей.

- Полина, - услышал в ответ.

- Ты давно здесь промышляешь? - спросил я

- Дня три уже, но всё без толку, - ответила она. -У меня дочка год и четыре месяца. В ясли без взятки не попасть, работать не получается.

 

- Знаешь что, Полина, уже заполночь - клиенты вряд ли появятся.

Пойдём в бар, посидим, хоть согреешься.

- Нет, тогда уж лучше ко мне: вдруг Катя проснётся.

 

Я всё-таки зашёл в бар, взял лёгкое вино и закуски, и мы пришли к Полине.

Катюша спала.

Ничто не помешало мне рассказать Полине всё о себе. Она была такая замученная, что не нашла в себе силы даже удивиться.

 

У Шекспира в «Отелло» есть фраза: «Она его за муки полюбила, а он её за состраданье к ним».

 

Наш союз продолжается уже пять лет. Осенью будем провожать Катюшу в школу.