(Рассказ впервые опубликован в 2015 году на сайте Проза.ру http://www.proza.ru/2015/11/16/1218

и на сайте Изба-Читальня http://www.chitalnia.ru/work/1489448/)

 

Нам жизнь даётся, как наследство

Уже прожитых кем-то дней,

Она приходит в виде детства

В сиянье ёлочных огней.

 

«Юноша в форме учащегося морской школы остановился перед броской вывеской «ВОЛШЕБНЫЕ ЦВЕТЫ» и, немного поколебавшись, вошёл в магазин. Было около десяти утра. И ни одного покупателя. Ему навстречу поднялась пожилая продавщица.

- Что молодого человека интересует?

- Букет, - он помедлил, - красивый и недорогой.

- По какому поводу?

- После восьмого класса у нас морская практика. И завтра я ухожу в своё первое плавание в качестве юнги.

- Но для кого цветы?

- Как вам сказать? - смутился покупатель. - Для Пнины. Она придёт меня провожать.

- Не знаю, что вам и предложить, - призналась продавщица. - Во-первых, дарить цветы провожающим не принято. А во-вторых…. Сколько вам лет?

- Мне пятнадцать, а Пнине тринадцать. Мы друзья.

Некоторое время она, молча, смотрела на юношу, о чём-то размышляя.

- А девочка красивая?

- Очень.

- Ну, тогда, давайте, сначала, я вам покажу наши цветы, - предложила продавщица. – Только ничему не удивляйтесь. Эти цветы волшебные.

- Идёт, - кивнул он.

- Итак, прямо перед вами Королевские Визары. С белыми, твёрдыми лепестками, вытянутыми вверх. Холодные и сдержанные. А рядом их противоположность, Кринолы, крупные, бордовые, сочные, даже немного провисающие под собственной тяжестью. Но обратите внимание, с каким достоинством они демонстрируют свою красоту.

- Замечательно! - восхитился будущий моряк. – Что ещё?

- Вот Филионы, тёмно-голубые, высокие щёголи с завитыми кончиками широких лепестков. Хвастуны и задаваки. Им кажется, что все вокруг только на них и смотрят. А эти многоцветные, тонколистные пеструшки действительно заглядываются на Филионов. Их зовут Вирчунии. Суетливые, везде суют свой нос.

- Такие сложные характеры! – нахмурился юный покупатель. - А есть у вас что-нибудь простое, открытое, доброе?

- Разумеется, - поспешила заверить продавщица. – Например, розовые Немашки. Смешливые, добродушные, с чарующим ароматом.

- Так, может, для букета этого достаточно? – предположил юноша.

- Почти. Не хватает только цветка, способного превратить пёстрое собрание растений в гармоничный ансамбль, именуемый букетом.

- Неужели и такие цветы существуют?!

- Представьте себе, молодой человек. Это Поликроны. Мудры, как философы, и властны, как короли. Видите, какой у них внушительный круговой ряд коротких, желтых лепестков с золотистым отливом. Царская корона, не иначе.

Продавщица сформировала букет и показала его покупателю.

- Очень! - одобрил юноша. – Я и не ожидал, что он получится таким красивым.

- Дело в том, - начала объяснять она, - что по законам флористики красота возникает на стыке противоположностей. Обратите внимание, хладнокровный Королевский Визар находится рядом с чувственной Кринолой, витающий в облаках Филион – с приземлённой Вирчунией, а в центре царственный Поликрон окружен простонародными Немашками.

- Наверно, я стал бы флористом, - признался будущий моряк, - если б так не любил море. Очень интересно. Но странно, что мне до сих пор не приходилось видеть такие цветы.

- Так они же волшебные. Ночью даже можно услышать их голоса.

Он расплатился, взял букет, но продолжал стоять у прилавка. Эта покупка вызывала слишком много вопросов.

- В букете всех цветов по одному, а Немашек четыре, – заметил юноша. – Это тоже объясняется какими-то законами флористики?

- Разумеется. Немашки придают букету чудесный аромат. И, кроме того, все они будут любить Поликрона. У настоящего царя ведь нет своей жизни. Она принадлежит подданным. А в виде небольшой компенсации за это ему даётся право иметь гарем.

- Но если цветы, как люди, то вы для них, как Богиня? – догадался покупатель.

- Почти, - усмехнулась флористка. - А потом у них ещё будет судьба по имени Пнина.

- Кто? Она же совсем не знает, как ухаживать за волшебными цветами, - забеспокоился он. - Может, дадите несколько советов?

- С удовольствием. Поставьте их в небольшую хрустальную вазу, каждое утро опрыскивайте водой и оставляйте на подоконнике открытого окна, обращённого на восток. А через неделю добавьте в воду пол-ложечки сахара. Так цветы дольше сохранятся.

Юноша внимательно слушал и отмечал про себя, что совсем не хочет уходить. В этом магазине, наверно, не только цветы были волшебными. Но не слишком ли он увлёкся? Богиня! И даже, если… Боги не затем создают свои творения, чтобы оставлять их при себе. Они предназначены для жизни.

- Благодарю вас, - он сделал над собой усилие и направился к выходу.

- Счастливого плавания! – прозвучало ему вслед.

 

Пнина прибежала на портовую набережную за час до отплытия судна. Она запыхалась, разрумянилась, и, глядя на неё, он сразу забыл о досаде, вызванной долгим ожиданием.

- Привет, Ури. В школе сегодня выдавали табели с отметками за год, - объяснила девочка. – Из-за этого я чуть не опоздала.

- Всё в порядке. Поздравляю с окончанием учебного года! - он протянул ей букет.

- Спасибо! – она взяла цветы. - А я тебя с первым плаванием. Куда вы уходите?

- На Кубу. Что тебе привезти?

- Мне? – заулыбалась Пнина. – Привези… Нет. Лучше привези мне…

- Куклу? – засмеялся Ури.

- А что в этом смешного? – не поняла девочка. – Можно и куклу. Но лучше большую морскую раковину, чтобы приложить к уху и слушать шум моря. У Шоши такая есть.

- Хорошо. А теперь посмотри на цветы.

- Зачем? - она с некоторым удивлением перевела взгляд на букет. - Красивые цветочки, только таких я раньше как будто не видела.

- В том-то и дело, Пнина. Они волшебные.

- Ты меня принимаешь за дурочку?

- Вовсе нет. Цветы эти ночью между собой разговаривают. Можешь сама послушать, - и он рассказал ей всё о своём визите в магазин «Волшебные цветы».

- Не может быть, - упрямо покачала головой Пнина.

Ури озабоченно посмотрел на часы.

- Нам пора прощаться, - он протянул ей руку. – До свидания.

- А ты видел, как прощаются взрослые? – помедлила она с рукопожатием.

- Видел. Ну, тогда зажмурься.

Она закрыла глаза, и он дотронулся губами до её щеки.

 

Вернувшись домой, Пнина налила воды в небольшую хрустальную вазу и опустила в неё цветы. А в десять часов вечера перенесла её на тумбочку рядом со своей кроватью. Потом разделась, погасила свет и легла в постель. Она очень старалась не уснуть, чтобы проверить, станут ли цветы разговаривать. И её усилия были вознаграждены. Когда в квартире установилась полная тишина, Пнина, наконец, услышала голос. Говорил Поликрон, которого Ури называл королём. Значит, цветы действительно были волшебными.

- Раз судьба свела нас в одном букете, - начал Поликрон, - давайте знакомиться. Я ваш король.

- А я королева Виктория, - хмыкнула Вирчуния. – Где доказательства, сударь?

- Я королевского происхождения, - спокойно объяснил он. – Нас выращивали специально для монаршего двора. И однажды, на торжественной церемонии, королева сказала: «Государь, взгляните на Поликронов. Они соперничают с вашей короной».

- Примите, ваше величество, мои заверения в готовности преданно служить вам! – вступил в разговор крепкий, высокий цветок с белыми лепестками.

И Пнина сразу вспомнила всё, что о нём ей рассказывал Ури.

- Ничего другого от Королевского Визара я и не ожидал, - признался Поликрон. – Спасибо, сударь. С вас мы и начнём знакомство.

- Как скажете, государь. Мы, Королевские Визары, росли во дворцовом парке, куда выходил на прогулку маленький принц. И его воспитатель говорил: «Взгляните, ваше высочество, на эти цветы. Вот какими должны расти настоящие мужчины».

- Достойная биография, - отметил король цветов и обратился к Криноле. – А что расскажете о себе вы, леди?

- Я, ваше величество, выросла в графском замке, - улыбнулась она, - и мама с детства твердила мне: «Тебе, доченька, нужно только улыбаться и молчать, даже в беседе с королём. За тебя всё скажет твоя красота».

- При чём тут красота?! - возмутилась Вирчуния. – Если в голове одни опилки, ничего и не остаётся, как только молчать и улыбаться.

- А по-моему, - позволил себе вмешаться Королевский Визар, – мы должны благодарить леди Кринолу за честь, которую она оказала нам своим присутствием.

- Спасибо, мой друг, - едва слышно отозвалась Кринола.

- Однако, мои дорогие, - снова завладел всеобщим вниманием Поликрон, - мы ещё не со всеми познакомились. Слово за вами, сударь.

Высокий, голубой цветок лихо тряхнул завитками своих широких лепестков.

- Я, государь, - откликнулся он, - уже чуть было не уснул, выслушивая эти скучнейшие биографии. Моё имя, Филион, от слова «фиолетовый». А этот цвет - вершина красочного спектра и символ высших достижений.

- Тогда почему ваши лепестки не фиолетовые, а голубые? - не поняла первая Немашка.

- А по мне, так они фиолетовые, - возразила Вирчуния. – Ну, почти фиолетовые.

Филион окинул Немашек насмешливым взглядом и продолжал.

- Как-то в саду Тюильри нас заметил молодой Наполеон. Он своей шпагой срезал целый букет и велел адъютанту отнести его Жозефине, но не говорить ей, от кого. Она, мол, сама поймёт, кто мог послать ей такие цветы.

- Ох, сударь, когда же это было? – засомневалась вторая Немашка. – И где тот сад?

- Вы хотите сказать, что Филион врёт?! – заподозрила Вирчуния. – Вот когда Королевский Визар рассказывал свои небылицы, никто почему-то не сомневался.

- Он не врёт, - успокоил её Поликрон. – Это называется игрой воображения. А вы, сударыня, ещё ничего нам о себе не рассказывали. Прошу вас.

- Ну, конечно, как Вирчуния, так в последнюю очередь, - проворчала она. – А меня и так все знают. Моя хозяйка продаёт на рынке овощи и приторговывает цветами. И люди покупают нас. Так что пусть некоторые не думают, что только они красивые.

- А где вы выросли? – вежливо справился Поликрон.

- На обочине огорода. Мы, Вирчунии, самосеянные, росли без поливов и удобрений. Но хозяйка говорила, что каждый должен уметь постоять за себя. А я сметливая, слушала и запоминала.

- Спасибо, сударыня, - поблагодарил король цветов. – у вас интереснейшая биография. Ну, так что? Все рассказали о себе?

- Нет, ваше величество, - возразил Королевский Визар. – Немашки ещё не выступали.

- Как же я мог о них забыть, - нахмурился Поликрон. – Сейчас же исправим этот досадный промах. Пожалуйста, кто от вас выступит, красавицы?

- Могу я, - шевельнула розовыми лепестками третья Немашка. – Мы взошли на лужайке, рядом с грядкой, где рос Поликрон. Уже тогда он восхищал нас своей красотой и величием. С тех пор мы влюблены в него.

- Ты должна была что-то сказать о себе, – недовольно заметила Вирчуния.

- А разве я говорила о чём-то другом? - удивилась Немашка.

 

Пнина проснулась от того, что мама тормошила её за плечо.

- Просыпайся, доченька. Ты просила разбудить тебя на восходе солнца. Вставай же.

Пнина встала, быстренько оделась, умылась и застелила постель. А потом взялась за букет. Опрыснула его водой, поставила на подоконник и раскрыла окно. Всходило солнце, и в его лучах цветы, покрытые мелкими каплями, казались фантастически красивыми. И тут появилась пчела. Она опустилась на Королевского Визара, потом перебралась на Кринолу. Вскоре прилетели ещё несколько пчёл. Они гудели над букетом, перелетая от одного цветка к другому. И эта картина очень взволновала Пнину. Она поспешила на кухню, где завтракал её отец.

- Папа, ты обязательно должен увидеть цветы в моей комнате.

- А, может, после работы? – предложил он. – Я ведь спешу.

- Нет, папа, сейчас. Всего на минутку.

Отец поднялся и вместе с дочерью подошёл к подоконнику её комнаты.

- Так что ты хотела мне показать?

- Вот эти цветы. Они тебе нравятся?

- Что? А, ну да. Цветы, роса, солнце, пчёлы. Прекрасная картина.

- Она, папа, просто волшебная! Как бы нам её сфотографировать?

Отец, молча, смотрел на цветы, очевидно, обдумывая просьбу Пнины.

- Мой коллега занимается цветной фотографией, - вспомнил он. - Я посоветуюсь с ним.

- Ох, папочка, пожалуйста, уговори его приехать к нам утром со своим фотоаппаратом!

 

Прошло три дня. Пнина скрупулёзно выполняла все правила ухода за волшебными цветами и ночью пыталась слушать их разговоры. А на четвёртый день, это был выходной, утром приехал папин коллега, любитель цветной фотографии. К его приезду цветы, опрыснутые водой, уже стояли на подоконнике открытого окна в волшебной ауре лучей восходящего солнца. Над ними кружили пчёлы. И дядя Ашер, так звали папиного коллегу, сказал, что ничего красивее до сих пор не видел. Он сделал несколько снимков и уехал, пообещав прислать фотографии.

А ближайшей ночью Пнина снова услышала голоса цветов.

- Как вам, леди, сегодняшний утренник? – обратился Королевский Визар к Криноле.

- О, мой друг, солнце и пчёлы сводят меня с ума, - призналась она. – Эти минуты рядом с вами были несказанно прекрасны. А вам понравилось?

- Я был просто счастлив.

Утренняя встреча с восходящим солнцем волновала и Вирчунию. И она, восхищённо глядя на своего щеголеватого соседа, поинтересовалась его мнением.

- Ничего особенного, - холодно отозвался Филион. – Эти назойливые насекомые со временем надоедают.

- Но там были не только пчёлы, - не без надежды напомнила Вирчуния.

- Вы имеете в виду себя, мадам? – удивился он. – Что же тут необычного? Рядом со мной всегда вертится какая-нибудь пеструшка, потому что таких кудрявых лепестков, как у меня, нет больше ни у кого.

А Немашки ничего не говорили. Они лишь восторженно смотрели на своего кумира и так благоухали, что Поликрон не мог не похвалить их.

- Утреннее солнце и роса – это великолепно, - отметил он, - но без вашего аромата, дорогие Немашки, пчёлы бы просто не прилетели.

Ещё через несколько дней Пнина, как обычно, утром выставила цветы на подоконник открытого окна. Но на этот раз пчёл почему-то не было. И тут девочка заметила, что у некоторых цветов лепестки немного увяли, а у других наклонились стебли. Так она ведь забыла положить в вазу пол-ложечки сахара! Пнина поспешно исправила свою оплошность, и цветы ещё два дня неплохо выглядели. Хотя пчёлы всё равно уже не прилетали. А потом…

Особенно быстро увядал Филион. Один его лепесток отвалился, остальные обвисли, а стебель упал бы, если б его не поддержала Вирчуния. Сама она хоть и поблекла, но форму не теряла. И Кринола значительно изменилась. Её лепестки, некогда сочные и яркие, потемнели и сморщились. Они еще не опали только потому, что опирались на листья Королевского Визара. Да и сам король заметно сдал. Его величественная корона частично разрушилась и лишилась золотистого оттенка. А вот Немашки, хотя и утратили былой аромат, всё ещё были и розовые, и крепкие. И Королевский Визар казался по-прежнему бодрым, хотя и потерял один лепесток.

Пнина ложилась спать, не переставая думать о горькой участи своих цветов. И вскоре она услышала их голоса.

- Бедный мой стебель, - стонал Филион. - А каким он раньше был стройным!

- Не переживайте, сударь, - утешала его Вирчуния. – Мои веточки будут вам надёжной опорой. Для меня вы и сейчас самый красивый цветок в букете.

- Я был невнимателен к вам, - сокрушался Филион. – Если б можно было вернуться назад…

- Мне тоже не нравится моё прошлое, - призналась Вирчуния. - Я ссорилась с соседями и грубила даже королю. Простит ли он меня когда-нибудь?

- Не думайте об этом, сударыня, - Поликрон, несмотря на недомогание, считал своим долгом поддерживать подданных. - У вас было трудное детство, но душа всегда оставалась доброй и любящей. Так что мы давно простили вас.

- А почему, государь, к нам уже не прилетают пчёлы? – пролепетала четвёртая Немашка.

Над цветочной вазой повисла напряжённая тишина. Все ждали ответа на этот тревожный вопрос.

- Потому что цветы, как люди, - вздохнул Поликрон. – Они так же рождаются, живут и умирают. И всегда наступает момент, когда из жизни людей уходит любовь, а от нас улетают пчёлы. Это закон природы. К нему нужно относиться спокойно. Вот посмотрите на Королевского Визара, как стойко он переносит старость!

И тут король цветов заметил, что тот, кого он ставил другим в пример, потерял лепесток.

- Что с вами, мой верный Визар? – огорчился он. – Неужели и вы начали осыпаться?!

- Нет, государь. Я нарочно уронил один лепесток, чтобы не расставаться с леди Кринолой. А то могло случиться, что увядшие цветы выбросят, а меня в вазе оставят одного.

- Я тронута, мой друг, - прошептала леди.

- О вас трубадуры сложат песню, - восхитился Поликрон. – Но, вы, видимо, будете жить дольше всех нас. И вам будет нелегко. Не представляю, о чём может думать одинокий старик, переживший своё поколение.

- Наверно, о прошедшей жизни, - предположил Королевский Визар. – Я буду вспоминать о выпавшем мне счастье любить прекрасную леди Кринолу. О маленьком принце, которому, надеюсь, мой пример помог стать настоящим мужчиной. И о добром короле, при котором мне не пришлось, повинуясь долгу, притеснять его подданных.

Утром Пнина со слезами на глазах смотрела на свои цветы. Время их не пожалело. За прошедшую ночь они увяли настолько, что казались уже неживыми. Только Королевский Визар выделялся стройным стеблем, зелёными листьями и белыми, крепкими лепестками. И она решила, что не будет выбрасывать цветы, пока он не увянет. Пусть у него будет достаточно времени, чтобы вспомнить прожитую жизнь.

 

Время было каникулярное. После обеда Пнина с подругой Шоши пошла в кино. А когда вернулась, цветов дома уже не было.

- Я делала уборку и выбросила их, - объяснила мама. - Они совсем увяли.

- Что же ты наделала, мама?! - девочка горько заплакала.

И в этот момент вернулся с работы папа.

- Что случилось, доченька?

- Я выбросила её цветы, - виновато призналась мама. - Мне показалось, что они увяли.

- Мы завтра же купим тебе новый букет, - пообещал отец.

Пнина перестала плакать и подняла на родителей мокрое лицо.

- Таких цветов вы не купите. Они были волшебные.

- А откуда они у тебя?

- Мне их принёс Ури.

- Ну вот, Ронит, - усмехнулся папа, - нашей дочери молодые люди уже дарят цветы. А мы всё считаем её маленькой девочкой.

- И никакие не молодые люди! – запротестовала Пнина. – Ури уходил в своё первое плавание и по этому поводу купил мне цветы. У них в морской школе-интернате после восьмого класса мальчиков отправляют на суда юнгами.

Родители смущённо молчали.

- Ох, Пнина, - вдруг оживился папа, - я совсем забыл. Дядя Ашер сделал большую фотографию твоих цветов. А я по дороге с работы зашёл в багетную мастерскую и попросил поместить её в раму.

Он сходил в прихожую и вернулся с картиной в руках. Она казалась живописной - покрытые росой яркие цветы в лучах восходящего солнца. Над ними кружили пчёлы, а хрустальная ваза и краешек оконной рамы создавали трепетную атмосферу восхищения, исходящего от незримого присутствия человеческих глаз. Пнина с огромным интересом разглядывала картину, а потом попросила повесить её над своей кроватью.

 

В конце августа в квартире зазвонил телефон. Мама сняла трубку.

- Позовите, пожалуйста, Пнину, - услышала она юношеский голос.

- Кто её спрашивает?

- Меня зовут Ури.

- А я мама Пнины. Она о вас рассказывала. Вы, наверно, вернулись из плавания?

- Да.

- Знаете что, Ури, Пнины сейчас нет дома. Она вернётся к шести. Приходите к нам в гости в это время. Вы знаете адрес? Нет? Тогда запишите.

К шести часам Пнина и её отец были дома. В дверь позвонили. Мама поторопилась в прихожую и вернулась с загорелым подростком в форме учащегося морской школы.

- Молодой человек вернулся из плавания, - объяснила она, - и я пригласила его к нам в гости. Прошу любить и жаловать.

К гостю подошёл отец Пнины, и они познакомились, обменявшись рукопожатиями.

- Здравствуй, Ури, - наконец, поприветствовала его и Пнина. – Ты когда вернулся?

- Вчера. Я тебе кое-что привёз, - он достал из своей сумки и протянул ей куклу и большую морскую раковину.

Ух ты! Нет, конечно, она сама его об этом просила. Но... Сначала Пнина приложила к уху раковину и послушала шум моря, потом начала разглядывать куклу.

- У нас такой красивой куклы не купишь, - заметила мама. – Это же ручная работа.

- В порту Сантьяго-де-Куба, - объяснил Ури, - капитан взял меня с собой на берег, и там, в портовой лавочке, я её и увидел.

- А что ты подаришь Ури? – поинтересовался отец, когда девочка немного успокоилась.

- Я? – удивилась Пнина.

Она немного подумала и принесла картину с изображением цветов.

- Вот, Ури, это мой подарок.

- Те самые цветы? – узнал он.

- Конечно.

- Но здесь они красивее. И вся картина замечательная. А тебе самой она нравится?

- Ещё как! – призналась Пнина. – На этот натюрморт невозможно смотреть без волнения.

Ури с серьёзным выражением лица, молча, разглядывал подарок.

- Спасибо, - поблагодарил он. – Но, если картина тебе так нравится, может, лучше, чтобы она была нашей общей. Твоей и моей. А храниться она будет пока у тебя. Идёт?

Девочка растеряно оглянулась на родителей. А они, казалось, и сами были смущены таким оборотом.

- Ладно, - тихо согласилась она.

- Приглашаю всех за стол, - объявила мама. – Сейчас принесу кофе, торт, и Ури расскажет нам о своём плавании.

Когда гость ушёл, мама стала убирать посуду, папа с газетой прилёг на диван, а Пнина взяла картину и ушла в свою комнату. Но минут через сорок семья собралась у телевизора.

- Мне Ури понравился, - признался папа. – Умный парень. А кто его родители?

- У него лет пять назад мать погибла в теракте, и отец снова женился, - сообщила Пнина.

- А сына отправил в морскую школу-интернат? – иронически заметила мама.

- Ури говорил, что сам попросился туда, - уточнила Пнина. - Он любит море.

- Может, про море он просто придумал, - усомнилась мама, -чтобы уйти от мачехи. А вы с Шошей примите его в свою компанию. И пусть приходит к нам в гости.

Наступившую грустную паузу прервал папа.

- В наш город на гастроли приехал китайский цирк, - сообщил он. – А что если я вам куплю билеты на выходной день?

- Кому вам? – напряглась Пнина.

- Тебе, Ури и Шоши.

- Ох, папа, это будет просто чудесно».

 

Дан Сойфер, директор издательства «Детская литература», перевернул последнюю страницу рукописи и некоторое время продолжал неподвижно сидеть за столом. Потом он нажал кнопку вызова секретарши. В кабинет вошла миловидная девушка.

- Пригласите ко мне, пожалуйста, инженера Яакова Сандлера, - попросил её директор.

Минут через десять инженер приоткрыл дверь директорского кабинет.

- Разрешите войти?

- Входите, Яаков. Присаживайтесь. Меня интересует, как идёт освоение новых, цифровых, печатных машин.

- Установили и начали отладку, - доложил инженер. - Дня через два запустим в работу.

- Ещё один вопрос, - Дан Сойфер раскрыл лежащую перед ним папку. – На прошлой неделе вы передали мне через секретаршу рассказ своей дочери.

- Да, - кивнул Яаков. – Он называется «Волшебные цветы». Понимаете, Дан, мне совсем не хотелось отнимать у вас время, но жена настояла, чтобы я всё-таки показал его вам.

- Ничего, не смущайтесь. Рассказ мне очень понравился. Мы решили опубликовать его в виде детской книжечки с иллюстрациями.

- Спасибо! – обрадовался Яаков. – А когда её можно будет увидеть?

- К празднику Ту-би-Шват (новый год деревьев в конце января; А. Б.) выпустим сигнальный экземпляр, - пообещал директор. - Но хотелось бы что-нибудь узнать об авторе.

- О Пнине? Ей тринадцать лет. В общем-то, трудный ребёнок. Фантазёрка и плакса. Мы даже показывали её детскому психологу. А он сказал: «Нормальная девочка, только будьте с ней поласковей».

- А её друзья, Ури и Шоши, действительно существуют?

- Да. Хорошие дети. У Ури мать погибла в теракте. Моя жена, как увидит его, так сразу на глазах слёзы. Женщины без этого не могут.

- А волшебные цветы? – полюбопытствовал директор.

- Ну, какие там волшебные? – пожал плечами отец Пнины. - Обыкновенные садовые ромашки. Их мы и фотографировали.

- Не могу с вами согласиться, - улыбнулся Дан. – Дети с их первыми представлениями о мире, о жизни и смерти, о любви и верности - разве это не волшебные цветы?

 

Двадцатого января Яаков на работе получил два первых опытных экземпляра книжки с рассказом его дочери. Пнине, как автору, надлежало проверить их. Она была в восторге. Но, прежде всего, ей хотелось показать своё произведение Ури. И при ближайшей встрече Пнина передала ему книжку вместе с приглашением прийти к ним на обед в день праздника Ту-би-Шват.

В этот день по всей стране взрослые и дети сажают деревья. А потом они собираются за семейными столами, уставленными плодами садов родной земли. Пнина отмечала Ту-би-Шват дома вместе с родителями и своими друзьями Шоши и Ури, а после празднования пошла провожать гостей. Шоши жила в соседнем доме, и, попрощавшись с ней, Пнина и Ури направились к его автобусной остановке.

- Так что скажешь о моей книжке? - поинтересовалась она.

- Интересно написано. Только это ведь рассказ совсем не о цветах. Он о людях, может быть, и о нас с тобой. А ты могла бы написать, что будет с нами потом?

- Когда потом?

- Ну, когда к нам прилетят пчёлы, - несколько смутился он.

- Понимаю, - её лицо оставалось серьёзным. – Представь, что лет через пять тебе снова нужно уходить в плавание, и я тебя провожаю. Но сначала ты отправляешься в магазин за цветами и не видишь уже на нём прежней вывески.

- А что вместо неё?

- Другая вывеска. Например, «Ювелирные изделия».

- Почему, Пнина? А, понял. Чтобы купить обручальные кольца. А дальше что?

- Через несколько лет на том же магазине появится вывеска «Бытовые товары».

- Но и она со временем изменится? – догадался Ури.

- Разумеется. Трудно сказать, какая будет следующей, но вот последнюю я представляю.

- Любопытно, - признался он. – Хотя, если подумать… Неужели «Ритуальные принадлежности»?!

- А помнишь, Ури, что говорил по этому поводу Поликрон? «Это закон природы. К нему нужно относиться спокойно».

- Что ты хочешь этим сказать?

- Когда будешь уходить в следующее плавание, тебе будет шестнадцать лет, а мне четырнадцать. Наверно, это уже не детство. И волшебных цветов больше никогда не будет.

Подошёл автобус. Ури на прощанье протянул Пнине руку, но она закрыла глаза. И он дотронулся губами до её щеки.