Я радикальная идеалистка. Я настоящая и не хочу становиться обязанной. И хотя бы в литературе хочу оставаться свободной. Классическая система стихосложения поглотила такого талантливого поэта как С. Кирсанов (ученика В. Маяковского), который издал за свою жизнь 64 книги и в чьем гении мы не имеем возможности сомневаться. Будучи одним из последних футуристов он вынужден был отойти от их свободных идей, и принял основы классического стихосложения. По мнению М. Гаспарова С. Кирсанов сделал основополагающий вклад в развитие русской рифмованной прозы. Однако кто возьмется дать категоричное определение, где заканчивается поэзия и появляются признаки рифмованной прозы. И почему творчество поэтов футуристов это все же поэзия, а не проза, несмотря на то, что бунтарский и свободный дух поэзии футуристов основан на отрицании законов традиционного стихосложения (намеренного соблюдения норм). Таких, как отхождение от слога классического стиха; экспрессивное и смелое отражение событий, нравов, радикальных мировоззрений; несоблюдение классических канонов ритма и размера. Вот как писал о гибели творения под воздействие равнодушных и строгих правил С. Кирсанов:

"…Это было написано все на листках,

рваных, разных размеров, откуда-то вырванных.

Отчего же так гладко в чистовике,

так подогнано все и подобрано,

так уложено ровно в остывшей строке,

после правки и чтенья подробного?

И когда я заканчивал буквы стирать

для полнейшего правдоподобия —

начинал, начинал, начинал он терять

все свое, все мое, все особое,

умирала моя черновая тетрадь,

умирала небрежная правда помарок,

мир, который был так неожидан и ярок

и который увидеть сумели бы вы,

в этом сам я повинен, в словах не пришедших,

это было как встреча

двух — мимо прошедших,

как любовь, отвернувшаяся от любви"...

На ряду, с творчеством футуристов, народный стих, в том числе раёшный, так же, признаны поэзией, хотя не имеет четкого ритма и размера. Так каковы же признаки поэтических произведений?

Поэтическое произведение рождается по вдохновению и идет рука об руку с рифмой, которые являются признаками стихотворения, не формального стиха, а стихоТВОРЕНИЯ. Оно будто дитя, ведь, вдохновение приходит в первоначальной форме только раз, и если его не запечатлеть на пергаменте, оно уйдет и не вернется. Ему на смену будит другое, но то утерянное и забытое - никогда. Поэтому поэты часто не помнят свои произведения наизусть. Стихотворение нельзя переделать в угоду строгим правилам, иначе оно умирает, медленно или быстро, теряя самое главное себя, умирает его Душа. И рукопись превращается в холодный, размерный и ритмичный текст, с традиционным и унифицированным слогом. Конечно, если, одновременно с вдохновением и рифмой рождается ритм и размер интуитивно, без математических подсчетов – это хорошо. Мы получаем идеальное произведение, и одновременно живое, со своей душой. Если нет – это тоже хорошо.

Вдохновенная рифма – это дар, и этому нельзя научиться, его нужно ценить и беречь. Прозой в той или иной форме, может изъясниться каждый, а поэзия дана не всем.

На мой взгляд, понятие рифмованная проза, не вправе поглотить своим термином бунтарское, волеизъявление свободы радикального идеализма в поэзии. Рифмованная проза как бы комбинирует в себе прозаический текст и поэтический, что приводит к двусмысленности и не определенности. Поэзия и проза не могут существовать одновременно, их понятия не должны подменять друг- друга. Они сосуществуют параллельно, и объединить их в один жанр будит не правильно. Если в прозе намеренно или случайно появляется рифма, она все-таки остается прозой. Стихотворение записывается столбиком, что обусловлено его названием («стих» в переводе с древнегреческого – «ряд»), его характеризует более экспрессивный, яркий, эмоциональный слог. Стихотворение призвано читаться не рассудком, а душой, пробуждая бурю чувств и образов, где содержание и произношение отдельных слов и фраз, заключает в себе особый смысл. В отличие от более спокойной, с присущей ей благородной простотой прозы, призванной читаться рассудком, повествовать и описывать сюжет. И если проза по своей природе подлежит правкам, редактуре и пересказу, не чего от этого не теряя, а, только приобретая, то стихотворение невозможно переделать, ибо оно теряет свою суть, дыхание, можно лишь написать новое, другое. Стихотворение нельзя пересказать, а только процитировать, поэтому стихотворения в отличие от прозы учат наизусть. Я даже свои стихотворения не могу пересказать, только прочитать. И это главное отличие поэзии от прозы. Лирика, присущая поэзии - это зеркало внутреннего мира автора, он верит, в то, что пишет, он так чувствует, сюжет в лирике второстепенен и, как правило, едва намеченный. Поэзия субъективна и идейна – это и есть душа автора, любое событие, понятие и убеждение автор записывает с точки зрения личных переживаний. Поэзия, как правило, способна уместить в нескольких строках суть своей задачи. В яркое противопоставление прозе, которая призвана повествовать и описывать, как бы со стороны, равнодушно и объективно, в прозе первостепенную и основную роль играет сюжет. Художественная проза, по своей природе более объемна, для воплощения ее задачи. Это обусловлено так же способом подачи материала. Ведь, как быстрее понять суть человека, почувствовав, то, что испытывает душа поэта, или прочитав мысли прозаика? Способность читать чувства, это редкий дар, не доступный обычному человеку, и тот, кто им обладает, в один миг постигает, то, что можно долго пересказывать, на многих и многих страницах высокохудожественной прозы.

Настоящие, поэтические произведения, зачастую рождаются вне строгих правил ритма и размера. А затем существенно правятся, в угоду классическим канонам. Да, они будут талантливы, патриархальны, высокохудожественны, но перестают быть настоящими, они становятся обязанными. Строки замаскированные строгими правилами теперь не могут раскрыть Душу, и уже никто не узнает, что поэт хотел сказать на самом деле, что чувствовал истинно. И когда вдохновение превращается в математику, читаешь пергаменты рассудком, в лучшем случае сердцем, а не Душой. Лирика более интересна в ее девственном первозданном виде, а не скрытая вымыслом в угоду равнодушным и жестоким правилам ритма и размера. Приведем в качестве примера такой поэзии строки из моей лирической поэмы «Казаки во времени или берег Удай»:

 

«…И обнимало гибкий стан в тиши,

И платье вышитое, белое,

И руки твои сильные и смелые,

То лучший счастья миг моей Души.

 

И будто встало из могил в ту ночь,

Большое войско казаков,

Давно лишившись жизненных оков,

И на конях помчались прочь…»

Данное произведение, не имеет четкого ритма и размера, но возможно ли его отнести к жанру художественной прозы? Думаю, это было бы неверно.

Подводя итог можно заделать следующие выводы, проводящие грань между литературными жанрами поэзии и прозы. А так же определить признаки первозданного «живого» стихотворения, отличного от формального стиха. Пожалуй, главное отличие, поэзии от прозы, заключается в том, что стихотворение нельзя пересказать его можно только прочитать. Теряя слово или фразу, оно теряет дыхание и смысл. Стихотворное произведение, подразумевает деление на строки, оно искрометно и молниеносно, в отличие от повествования и описания в прозе. У поэзии и художественной прозы разная природа, а так же задачи и способы подачи текста. А именно, поэзия субъективна и идейна – это «зеркало» души автора, любое событие, понятие и убеждение автор записывает с точки зрения личных чувств, философских убеждений, сюжет здесь является второстепенным. Ввиду чего, поэзия, как правило, способна уместить в нескольких строках суть своей задачи. Прозаическое произведение призвано повествовать, описывать, объективно и беспристрастно, где первостепенным является сюжет, вследствие чего, она, как правило, более объемна своего оппонента. Поэзия – есть поэзия, а проза – есть проза, эти два понятия нельзя объединить в одном жанре. Таким образом, рифмованная проза не может и не вправе поглотить своим определением поэзию радикального идеализма, абсолютной свободы поэта, возможность передать первозданную мысль, первозданные чувства и образы, а не отточенные и придуманные.

Стихотворения, в свою очередь пишутся на одном дыхании, исключительно по вдохновению, которое рождаются единовременно с рифмой, и неотделимо от нее, и именно оно и есть душа лирического произведения, которое рождается единым целым, его нельзя переделать, «перекроить» иначе последнее потеряет свою душу, а в стихотворение непременно должна быть душа! Вдохновение – есть дар, а не наука. Стих, по сути, может написать каждый человек, изучив теорию стихосложения, на заданною тему, с использованием справочных рифм, но творением, он не станет, будучи не живым. Так же как и стихотворения, отредактированные многочисленными правками в угоду правилам ритма и размера, умирают, теряя во многом свою суть и дыхание, и становятся формальными стихами. И истинную Душу поэта такой, какой она предстает на ладони Создателя, мы уже не увидим, никогда.