Быть может, та душа в обиде страшной Не верит никому, ни в чём, нигде... Ни странной, с лубяным лукошком, Маше, Ни снам никчёмным. Почему-то ей Дано искать родное, пусть не веря. И нет другого. И она опять Стремится в путь, в одни и те же двери, Ища засовы, чтобы разломать. |