"C'est a vous!"

 

"Ваш выход!" - слышу я на всех языках, всю свою творческую жизнь и каждый раз чувствую, как в кровь вливается адреналин.

 

- Мадам , через 7 минут Ваш выход. Приготовьтесь! - звучит по монитору голос Сильвена - помощника режиссёра.

 

Образы, сыгранные роли...

"Сильва", "Моя прекрасная леди", "Тоска", "Кармен"... Между ролями огромная временная дистанция, но они все мои.

 

Сегодня я пою в Ницце Донну Эльвиру Моцарта (опера "Дон Жуан").

Великолепно выстроенная гением Моцарта, именно эта роль подвергается большой трансформации исполнения. Режиссёры видят в роли то монашку, то сексуально-озабоченную мадам.

 

- Madame! C'est a vous! - голос Сильвена твёрд, требователен, профессионален. Не волнуется, знает, что я уже за кулисами.

 

Трёхтысячная толпа зрителей de la salle Acropolis a Nice ждёт от меня чуда, сверкая фарами глаз.

Зарядясь поддержкой Высших сил, я иду на "амбразуру" жаждущей толпы.

 

МУЗЫКА - вот что есть КРАСОТА! Чудо, посланное нам Богами! Верди, Моцарт, Пуччини, Чайковский, Штраус...

А мой инструмент - голос! Учителя дали мне прекрасную базу, технику исполнения и основы театрального мастерства.

30 лет на сцене, я ежедневно ищу что-то новое в моих персонажах. Бережно прикасаюсь к ним, как будто в первый раз.

 

Опера - погружение в другое измерение. Это волшебный мир романтики разных веков. Перлы Искусства, собранные лучшими умами, талантами Человечества.

Мир вечных ценностей, таких как: Любовь (часто трагическая, но невероятно сильная, самопожертвенная), Честь, Патриотизм.

 

Гармония звуков, красота мелодий, эмоциональная сила, понятная без слов - одухотворяет слушателей, возвышает!

 

Спектакль закончен. Вдохновлённая публика, в торжественном молчании покидает зал.

Тшш! Не хлопайте приставными стульчиками, не нарушайте момента!

Люди встретились с Истинной Красотой!

 

В мою гримёрку стучится костюмер.

- Мадам Полина! Вам цветы принесли, - шелестит обёрткой Шарлотта.

- Что же на сцену их не вынесли? - говорю, открывая дверь.

- Уж очень он скромен, как я погляжу... - двусмысленно пропела она, глядя на букет.

- Давайте. Спасибо. Извините, очень устала, домой тороплюсь. - пресекла я известное любопытство девушки, закрывая за ней дверь.

- Может записочку внутрь положили? - из-за двери громко прошептала она.

- Да, бросьте, восемнадцатый век, что ли?

 

А самой любопытно. Порылась рукой в розах, пару раз укололась и... достала- таки маленькую бумажку. Это был чек из магазина, в котором куплены цветы. Меня это здорово позабавило, и я уже собралась выбросить чек вместе с розами экономного хозяина, но повернув чек обратной стороной, увидела знакомый подчерк.

"Красавица моя! Богиня! Ангел! Я опять опоздал к финалу. Прости и впусти меня к себе сегодня, чтобы я не разбудил весь дом своими романсами. Ужасно соскучился. Знаешь, что я должен ехать в Израиль? Без твоего благословения никуда не поеду! Умру у тебя под порогом!

Виктор"

 

Я застыла с запиской и простояла так довольно долго, "шелестя воспоминаниями", пока не услышала из коридора нарочитые звуки ведра и швабры. Да. Пора уходить.

 

Когда отдаёшься полностью своей работе, ставшей и домом и страстью, - поневоле становишься заложником. Но... только на сцене я счастлива!

 

В мире музыки я дышу полной грудью. Живу страстями, чувствуя их всеми фибрами души. И они не предадут. Пусть даже в конце 3-го акта я умру, но "ухожу с душой, исполнившей полёт!"

 

Но, когда закрывают занавес и меркнет свет рампы, я становлюсь беспомощной и ранимой. Не умею жить в современном мире. Не знаю, как жить в реальности.

 

Вот и сейчас. Я растерялась, не зная, что мне делать. Судорожно собираю свои вещи, чтобы скорее уйти.

 

Виктор. Моя единственная любовь. Наши отношения развивались и закончились по странному сценарию. Его писал бездарный и вульгарный сценарист: "Любовь, Беременность. Предательство. Выкидыш. Болезнь. Потеря голоса. Год без сцены. Возвращение "блудного сына".

 

Играя этот человеческий фарс, я абсолютно потеряла себя. Я смотрела на своё отражение в зеркале, как на уродливую маску и снимала с себя "грим" вместе с кожей.

А потом бежала в театр, сломя голову, сшибая всех на пути. "ТОЛЬКО НА СЦЕНЕ Я СЧАСТЛИВА!" Не хочу ничего! Не хочу этих ложных страстей с изменами, с болью... до хрипоты.

 

Что же делать? Ехать домой? (Я снимаю виллу на берегу средиземного моря).

Так туда же приедет Виктор! Опять упасть в его объятия, потерять счёт времени, поверить в счастье и... на те же грабли!?

Нет, нет и ещё раз нет!

Остаться здесь? Это невозможно. Все гримёрки приводят в порядок и проверяют наличие всех ключей на reception. Думай, Полина, думай!

 

Я спускаюсь вниз на лифте, пускаю всё своё обаяние и шарм перед дежурным, теребя ключи в руках. Получаю от него "море" комплементов. Делаю вид, что ключи оставлены мной, а сама незаметно ускользаю с группой выходящих.

Теперь нужно где-то переждать. Дать время на уборку и на уход всех из помещения. Я знаю, что из ресторана можно подняться на лифте, на нужный мне этаж и попасть обратно в гримёрку. И остаться здесь до утра. Про лифт - livreson, который поставляет еду из ресторана в театр, знают только служащие.

Я могу им воспользоваться. А почему бы и не поужинать заодно. И время ожидания сократится, да и еда даст комфорт и расслабление.

 

От найденного решения стало легче дышать. Я так и сделаю. У меня всё получится. Ну, а если настигнут врасплох, скажу что стало плохо. Сыграю.

 

- Девочка моя! Я знаю, что ты здесь! - голос из-за двери вернул меня в реальность и все мои планы рассыпались, как карточный домик.

 

Почва ушла из под ног, в голове зазвенели кристаллики, и я упала.

 

Очнулась... надо мной стоят люди в одинаковой одежде.

А справа сидит на одном колене Витя и держит мою руку.

- Как Вы себя чувствуете? - улыбаясь, спрашивает врач. - Ваш муж очень волновался за Вас, мадам.

Я посмотрела на "мужа". Он изменился. Как будто былой лоск сошёл... Выбрит до блеска, пострижен модно, а глаза печальные. Такие родные... Морщинок много... Похудел...

- Поля, - горячо произнёс он, - но врач сделал знак: пациентке нельзя волноваться.

В гримёрке чувствовался стойкий запах медикаментов. По всему видно, что мне делали уколы.

Врач выписал рецепт и дал его Виктору.

- Prenez bien soigne de vous, Madame! (Выздоравливайте, мадам!), - сказал он на прощание и что-то шепотом Вите.

Бригада медиков вышла, и мы остались вдвоём.

 

"Муж" сидел молча и только гладил мою руку.

- Как ты испугала меня, девочка моя! - сказал он. Поднял глаза полные слёз... Я заплакала. Да так горько, точно сирота, к которой вернулся отец.

 

Виктор подскочил, принёс мне стакан воды.

- Прости меня, родная, за всё. Я отвезу тебя домой и сразу же испарюсь из твоей жизни. Слишком много боли я принёс тебе. Гони меня, ругай, но только живи. Дыши! Пой! А я буду счастлив, зная, что ты есть на этой планете.

 

Я подала ему стакан и отрицательно покачала головой.

 

- Да, да, я понял. Я это заслужил. Но я не смог больше жить без твоих глаз, рук, губ. Мысленно я посвящал тебе все свои концерты! Ты, даже на расстоянии вдохновляла меня, моя Муза! Твои красивые черты всегда были передо мной.

И что теперь? Вот так уйти?.. - он повернулся к окну, скулы его вздрагивали.

 

Я смотрела на это человека, ставшего мне родным, и всё прошлое таяло, как его и не было.

- Нет... - сказала я.

И он повернул ко мне грустное лицо.

- Не уходи!