Пустые глазницы пыльных дорог всматривались в двух одиноких путников в респираторах и очках. Пыль, песок и камень – вот и все, что они видели с того времени, как вышли за черту Чернобыльской префектуры. Да еще брошенные города, похожие в громадных левиафанов. Мертвые чудовища умирали, и не могли умереть. Из их огромных бетонных скелетов никак не хотела уходить жизнь. То тут, то там копошилась мелкая живность в поисках остатков органики. Как маятники, проваливаясь при каждом шаге, бродили по улицам городские жители, долговязые, тощие, в длинных плащах. Когда Димка увидел их впервые, то удивленно спросил:

- А почему они так странно ходят, пап?

- Солнечная пыль. Отрава, ради которой спойлеры готовы на что угодно. Они опустошают все вокруг, в тысячный раз перерывая вверх дном брошенные жилища, чтобы выменять у стервятников хоть несколько грамм этой гадости. А солнечная пыль уничтожает их, разрушая печень и некоторые ткани.

- А они и на нас могут напасть?

- Нет. Смотри, они ходят только по одиночке, и лишь иногда парами. После года употребления этой дури, человеку кажется, что за ним охотятся, кто-то его преследует. Но скоро эти «мусульмане» вымрут, и тогда города опустеют окончательно.

Димка рос любопытным мальчуганом. В свои восемь лет он умел пользоваться любым девайсом, и мог отремонтировать все, что может быть отремонтировано. Вот только учиться ему было негде. А в русскоязычных книгах и дисках, которые удавалось достать, говорилось только о времени до инвестиционно-интернациональной революции. Деловому укранглику учили только в инвестиáполисах. А потому, как только они заходили в старый город и попадали под защиту стен, когда можно было снять респиратор, он не умолкал, превращаясь в почемучку.

- А почему их называют спойлерами?

- Они сами себя так назвали. После внушительного стажа употребления этой дури, отмирает часть зрительных нервов, образуя слепые пятна. Кажется, что смотришь через грязное стекло. Или помехи. Да спойлеры для всех и есть помеха. Центр не знает что с ними делать, потому что лечения от их наркомании нет. Но в первую очередь, конечно, они помеха для самих себя…

Во время длительного перехода между городами они, конечно, молчали. Димка был погружен в шептание акудиокниги из наушников, а Андрей Георгиевич в собственные мысли.

Десять лет всего прошло после окончания боевых действий на Юго-Востоке, десять лет, а страна превратилась в постапокалиптическую ядерную пустыню. Нет, никакой ядерной войны конечно, не было.

- Пап, а почему за пределами нашей префектуры нет ни травы, ни деревьев? – спросил мальчуган, когда они дошли до Овруча, первого «левиафана» на их пути.

- Это все последствия Дефолта. Когда деньги в стране закончились, стали расплачиваться сначала едой, потом деревом, а потом камнем и черноземом. Норвежские и датские просторы расцвели садами и плодородными полями. Только чернобыльскую землю не купили. Испугались радиации. Люди же, переселились в новые мегаполисы – инвестиаполисы.

- А мы почему там не живем?

- После введения биометрических паспортов, мне нельзя даже заходить в инвестиаполис. Потому-то я и тебя собой взял. Лекарство для нашей мамы будешь покупать ты.

- Но я же не знаю укранглика!

- Успокойся, сынок. Его никто толком не знает. Центр каждый год меняет почти весь словарный запас и полностью переписывают учебники и книги. Экзамен на чиновника требует знать все изменения этой китайской грамоты за последние пять лет. Аптеки, чтобы избежать путаницы, пользуются латынью и варваруссом, то есть русским.

- Переписывают книги? Кто же этим занимается?

- Никто. Теперь же печатных изданий нет, все в электронном виде. Запускают в сеть вирус-переводчик, - и все! Все издания переведены автоматически. Поэтому помни, что я тебе говорил, и в ни в коем случает не подключай свои девайсы к сети. Иначе все твои электронные тексты превратятся в непонятные крокозяблики.

- А почему тебе нельзя в город? У тебя что, нет биометра?

- В том то и дело, что есть. Это у тебя нет. Биометрический паспорт ты не носишь с собой. Это данные о твоих отпечатках пальцев, рисунке сетчатки глаза и десятке других особенностей, по которым тебя опознают сканы. Как только меня опознают, то сразу же арестуют. Я ведь был бойцом инфофронта. Мы потому и не автобусом добираемся, а пешком идем.

- Ух, ты! Ты мне никогда об этом не рассказывал!

- И не расскажу больше. Ты же пойдешь мальчишкам с улицы хвастать, а у некоторых отцы живут на государственных грантах. Помнишь, ты говорил, что Витьке папа скутер последней модели подарил? Откуда у простого собирателя такие деньги, ты не думал?

- Не-а…

- Подумай!

Переход до Коростеня был долгий, занимал девять часов, и Андрей Георгиевич погрузился в воспоминания о событиях более чем десятилетней давности, до постройки Великой Варварусской Стены.

Эх, было времечко! У него была работа, квартира, жена. Днем он работал адвокатом, а по вечерам сидел в сетях. Какие жаркие баталии разгорались в чатах и на форумах! Как хлестко удавалось ему подсекать «свидомых»! Но потом разразилась катастрофа. Одной из «свидомых» оказалась его жена. Квартира, работа, связи – все пошло прахом. Прочитав его переписку на случайно оставленном открытым аккаунте, Лариска накликала Черных Круков. Так Андрей Георгиевич оказался собирателем диковинок для туристов в Чернобыльской префектуре. Его коллеге, Антону, повезло меньше. Из застенков СБУ он уже не вышел.

Начав жизнь с чистого листа, Андрей встретил светловолосую юную Марину. Любопытные глазки у Димки от нее. Они не говорили дни и ночи напролет, как это было с ним во время ухаживаний за Ларисой. Все вышло просто и душевно. Наконец-то его мятежный дух обрел покой. Родился Димка. Андрей ни грамма спиртного не брал в рот и не курил, как большинство местных мужиков, а потому здоровенький и умненький мальчуган не переставал их удивлять и радовать. Вот только с Мариной случилась беда. Она тяжело заболела. Сказалась наследственность дочери ликвидатора аварии на ЧАЭС 1986… Вот он с сыном теперь и идет в киевский инвестиаполис.

На середине перехода от Коростеня к Малину их догнал БТР стервятников. Отметив их совершенно не мусульманскую походку, явно скучающий экипаж разрешил влезть на броню. Димке позволено было пробраться внутрь, что он с восторгом и сделал. Военную технику после разгрома сепаратистов хотели сначала пустить на металлолом. Хлынувшему со всех стран потоку инвестиций срочно нужна была не только дешевая, по сути, почти рабская, рабочая сила, но и недорогие ресурсы, и в первую очередь металл. Это смекнула группка ветеранов-авантюристов, и организовала концерн утилизаторов. Выкупив почти даром технику и собрав бывших солдат, непригодных стоять за конвейером, они развернули свой бизнес. За день команда стервятников, как называли их в просторечии, добывала от тонны до десяти металла и другого перерабатываемого утильсырья. Грохочущие БТРы с прицепами, словно жуки-скарабеи, стаскивали последние крохи дореволюционной державы в ненасытное чрево инвестиаполисов.

Андрей не боялся за сына. Он знал, что Димка лишнего не выболтает. Наоборот. Обладая способностью задавать десять вопросов в минуту и врожденным тактом, мальчик мог разговорить любого тюфяка. Тревожился он только, лишь бы мордовороты не подсунули солнечной пыли ради забавы. Но на этот случай была инъекция антидота. Неприятно, но зато аллергия на эту гадость на всю жизнь обеспечена.

В Малине «добрые молодцы» их высадили. Худшие опасения сбылись. Димка вылез из люка как чумной. Остаток дня и всю ночь Андрей Георгиевич приводил сына в себя. Наутро предстоял самый долгий переход до Бородянки. Только к концу перехода глаза сына стали приобретать осмысленное выражение. Но им пришлось пройти почти весь городок, пока они не нашли уютный микрорайончик за перекрестком, дома которого защищали от пыли и можно было снять респираторы. К тому времени уже порядочно стемнело.

- Отсюда до киевского инвестициаполиса всего несколько часов ходу. Завтра будем отдыхать до полудня.

Словно с тяжелого похмелья, обычно живой и разговорчивый Димка, тяжело помотал головой. А потом, вспомнив что-то, сунул руку за пазуху и подал отцу плоскую коробочку.

- Плохо лежало. – только и хватило сил на одну эту отрывистую фразу. После нее, прислонившись спиной к стене, он заснул.

Оказалось, парень прихватил смартфон военного образца с отключенной геолокацией, новейшими укранглийскими антивирусами, и, что самое главное, включенный в сеть!

Впервые за десять лет Андрей Георгиевич вернулся в свой родной виртуальный мир. По спутнику он нашел изображение дома, в котором раньше жил. На одной из фотографий удалось даже увидеть свою бывшую жену. Остекленевшие глаза и опущенные, сутулые, чуть повернутые вперед плечи выдавали в ней спойлера. Квартира, значит, уже не ее. Стал шарить по десятилетней давности аккаунтам. Только в одной социальной сети, глобнете, аккаунт остался неприкосновенным и рабочим. Там его ждало сообщение почти десятилетней давности.

«Уважаемый Андрей Георгиевич! Комиссия по присуждению грантов блоггерам, поддерживающим проект «Русский Мир» рассмотрела результаты Вашей деятельности по предложению трех независимых экспертов. Комиссия присудила в поддержку Вашей деятельности выплатить 10 000 евразей. Деньги Вы можете получить в любой удобной Вам валюте в любом банкомате, сообщив пароль и код, указанные ниже. С уважением, глава фонда поддержки проекта «Русский Мир» Сергей Мирославцев.»

Утром Димка, уже выспавшийся и посвежевший, с удивлением смотрел на чумное лицо отца, мало чем отличающееся от того, какое было у него самого позавчера.

- Отец, пап, где ты достал солнечную пыль, папа, где у тебя иньекция, пап, пап! Ну, очнись же, папа!

Андрей Георгиевич сидел с неподвижными глазами, глупо улыбаясь, и ни на что не реагировал. На клочке бумаги были какие-то буковки и циферки. А смартфон мигал индикатором батареи. Разряжена.