Маргарита сидела в тронном зале в торжественном облачении со всеми атрибутами власти и ждала делегацию интервентов. Пока никто не прибыл, она, потрясенная происходящим, спокойно... Впрочем, так могло показаться только со стороны. Казалось, молодая королева сидит на троне, погруженная в мысли, на самом деле она шла по канату, длинному, бесконечно вытянутому в полупрозрачном тумане канату, такому длинному, что конец его превращался в одинокую точку, ускользающую, как горизонт...

Середина опорной пятки и стопы — на канате. Шея, плечи, спина прямые и неподвижные, словно на голове кувшин с вином или усыпанная отборным жемчугом высокая диадема. Руки легки как крылья и вскинуты свободно выше линии плеч. В голове никаких мыслей. Тело собрано и расслаблено одновременно. Привычно носком спортивной туфли с кожаной подошвой Маргарита нащупывает канат рядом с опорной ногой и плавным скольжением делает шаг, перемещает вес. Шаг за шагом, Маргарита словно скользит по Млечному Пути среди мерцающих звезд, слушая тишину...

 

Семь лет назад, перед всемирной ярмаркой виноделия, где правитель Сияния Моря был почётным попечителем и традиционно открывал ежегодное мероприятие, он, уже довольно пожилой мужчина, церемониально передал власть в руки ставшей совершеннолетней дочери и наутро отплыл к месту назначения. Больше королевский корабль никто не видел. В таких обстоятельствах Маргарита стала королевой. Собственно, она всегда знала, что будет королевой — ею она родилась.

Придворный звездочёт точно вычислил время зачатия ребенка. Именно дочери, поскольку по его прогнозам, именно дочь должна была удержать на много десятилетий независимость маленького государства в огромном мире, где о независимости давно читали только в книжках. Именно на её долю должны были выпасть неведомые искушения и испытания, выдержать которые возможно лишь женщине, да и то, подготовленной к ним ещё до своего рождения.

Король был одинок и не молод, хотя и не стар. Всю жизнь посвятивший делам родины, он как бы забыл влюбиться и жениться, такой странный был человек — жил лишь политикой государства. Но к словам звездочёта прислушивался неизменно. А слова эти не сулили ничего хорошего через ближайшие четверть века. Либо маленькое государство исчезнет с лица земли, либо его спасёт дочь короля, которой нет даже в проекте. Что ж, если дочь спасёт королевство, значит, она должна появиться на свет! Единственное, что король хотел бы видеть в своей будущей супруге, это ум, приятную внешность, энергичность и желание иметь ребенка. Женихом король был завидным, а звездочёт — человеком мудрым и проворным. Он сам выбрал из потенциальных невест молодую аристократку, амбициозную и образованную, объяснил задачу и быстро получил положительный ответ.

 

Что есть образ? В нем можно спрятаться от самого себя, отвести глаза другим, сделать вид, что так и было задумано... А можно в нём расти и влиять на окружающее. Это похоже на моллюсков, которые сами строят себе домик и убранство в нем. Только они могут выращивать жемчуг, мягкие, беспомощные без своей раковины, моллюски, которых морской прибой изотрёт мгновенно! Красота спасёт мир — будь красива во всякий миг своей жизни, стремись! Истинная красота только изнутри — из твоих усилий. Нет усилий моллюска — нет прекрасного жемчуга.

 

Так говорил король своей юной дочери, тогда ещё принцессе, имя которой было определено до рождения: Маргарита — жемчужина. Маленькое королевство на берегу красивейшего залива, единственное поставляло на мировой рынок натуральный жемчуг таинственного голубого, синего, зеленого цветов всех оттенков — от пастельных до пронзительно-ярких. Этот жемчуг так и назывался — Сияние Моря, поскольку имел необычное свойство светиться как бы изнутри и уже никто не помнил, что появилось прежде, название жемчуга или королевства, расположенного на тёплом побережье окраинного моря. Старинный мраморный замок, как драгоценная жемчужина, утопал среди зелени холмов и был окружён многочисленными виноградниками и посёлками.

Среди причудливых прибрежных скал и песчано-каменистых пляжей успешно плодоносила эндемичная колония жемчугоносных моллюсков халиотисов или «морских ушек», которую так никому и не удалось культивировать в других местах. Никто не знал причину упрямства местных моллюсков. Возможно, она скрывалась в тайне морского дна. Скорее всего, по глубинным разломам именно этого участка океана поднимались газы особого состава, так полюбившиеся прихотливым обитателям вод. Потому что море, действительно, только на побережье королевства сияло необычным сине-зелёным светом, так называемым цветом морской волны. Особенно сказочным и таинственно-полупрозрачным оно становилось в предрассветные часы, когда небо только-только готовится скинуть чернильно-бархатный мрак и облачиться в трепетный перламутр раннего утра. И те, кто в этот час находился в море, рассказывали, что можно запросто, как картину, разглядеть светящееся слабым неоном морское дно, где, по их словам, покоилось множество затонувших кораблей.

На новом месте эти же самые моллюски прекрасно размножались, но прекращали выращивать крупные, безупречно круглые жемчужины с неповторимым сиянием и блеском. Да что там, живущие вдали от родины, они словно забывали о том, что жемчуг — исконное их занятие и годились разве только на банальный перламутр створок да ценное мясо, которые в Сиянии Моря были побочными продуктами и тоже имели особые свойства. К изысканному нежнейшему мясу с присущим только ему пряным ароматом во всех респектабельных ресторанах мира подавалось белое сухое вино, тоже «Сияние Моря», производимое, конечно же, только здесь. Жители страны, если не работали на жемчужных и мидиевых плантациях, если не занимались производством инкрустированных перламутром изделий, то возделывали свои виноградники и давили вино, идеально гармонирующее со вкусом местных даров моря. Всё в Сиянии Моря было уникальным, как и оно само. Лишь оно, единственное, уцелело среди двух огромных империй, поглотивших вокруг себя остальные государства. Лишь Сияние Моря оставалось на карте мира условной точкой и продолжало самостоятельную историю, культуру, политику.

 

Если ты, дочь моя, — наставления Маргарите отец всегда делал высоким слогом, неторопливо гуляя с ней в положенные часы по живописным тропинкам окрестностей, и теперь она легко вспоминала его речи, — прошла утром свой канат туда и обратно, у тебя будут силы прожить день единственно верным путем. Это значит, что ты владеешь собой внешне и внутренне, и готова нести бремя власти. Канат поможет тебе пройти там, где нет дороги, только канат подскажет верное решение, когда, кажется, никаких решений уже не осталось.

 

Каждое утро Маргарита вставала чётко в один и тот же рассветный час и начинала день с упражнений. По субботам к ней приходил Учитель, который в свои семьдесят лет упруго исполнял любую асану и Маргарита четыре часа подряд под его руководством медленно, но упорно постигала искусство древней гимнастики. Учитель составлял план самостоятельных упражнений на неделю с точностью до минут и количества вдохов-выдохов, которые Маргарита неизменно исполняла. Тренировать дыхание — это приручать тигра, говорил Учитель, и когда-нибудь этот тигр непременно придёт тебе на помощь. И своего тигра Маргарита приручала тоже ежедневно. Иначе и быть не могло. Иначе какая бы из неё состоялась королева в современном мире!

Когда девочке исполнилось семь лет, навсегда на королевском корабле уплыла её мать. Красавица с огненными волосами, прекрасная наездница, она привезла с родины в качестве приданого небольшой табун отборных лошадей необыкновенно яркой красной масти с иссиня-черными гривами и роскошными хвостами. Поблизости от дворца была возведена просторная конюшня и манеж, и маленькая Маргарита с раннего возраста с удовольствием общалась с вишнёвыми конями. Действительно, земля Сияния Моря всё, что на ней появлялось, словно напитывала таинственным светом. Потому что через несколько лет на новом месте масть лошадей приобрела выраженный фиолетовый оттенок и стала по-настоящему вишнёвой. А молодые жеребята резво носились в своём загоне, сверкая на солнце черешнёвой шёрсткой. Их теперь всюду так и называли — вишнёвые кони Сияния Моря. Получить живой подарок от главы государства (лошади не продавались), было весьма заманчиво и почётно — любовь к породистым лошадям не выходила из мировых трендов аристократии. И вишнёвые кони скоро тоже стали особенностью маленького государства. Но как жемчужина, растворившись в винном уксусе, исчезла в пути на ежегодную жемчужную ярмарку мама Маргариты. И осталась с отцом её маленькая копия — юная Маргарита, такая же выносливая и жизнелюбивая, как и её мать, и прекрасные вишнёвые кони.

На следующий день после печального известия и прощального обряда к принцессе пришел Учитель и занимался с ней восемь часов подряд, словно настраивал на что-то новое. А в конце занятия девочка впервые шагнула на натянутый под самым потолком длинной анфилады королевского дворца канат и прошла его туда и обратно. С пяти лет Маргарита ежедневно ходила на полуметровой высоте, привыкая к балансированию и страховке. Но отныне ходьба по канату высоко над мраморной мозаикой полированного пола неизменно завершала упражнения, после которых Маргарита в любую погоду, кроме шторма, на своём любимом вишневом коне неслась искупаться в тёплом море.

Утро всех жителей страны начиналось с этих же упражнений. Кто-то любил выходить с ковриком на общие площадки, где желающих встречали опытные инструкторы, кто-то занимался самостоятельно. Но как бы то ни было, утренние занятия на рассвете были традицией для взрослых и детей, цементом здоровья и культуры маленького народа. Но никто не знал, что упражнения всех членов королевской семьи и высших сановников неизменно заканчиваются ходьбой по канатам, натянутым под самым потолком многочисленных анфилад старинного замка.

 

Наше королевство — совсем маленькое, как крошечная звёздочка в небе августа. Это кажется, что звёзд рассыпано без счета, на самом деле каждая из них одинока в пространстве космоса, и она сама, располагаясь в созвездии среди черных дыр, красных гигантов, белых карликов, ненасытных туманностей, творит свою жизнь. Лишь от её непрерывных усилий зависит, будет ли она вносить свою лепту в сияние неба, продолжая нести свет, который до нас добирается тоже.

 

Образованию и воспитанию юной принцессы уделялось невиданно много внимания. Нравится, не нравится, но будущая королева, от которой зависела судьба родины, обязана была освоить и получить всё лучшее, чтобы достойно представлять маленькое, но единственное в мире дерзко-независимое государство. Впрочем, умело чередуемые с науками разнообразные искусства и творческие занятия неизменно приводили Маргариту в восторг: от каллиграфии до фехтования и верховой езды. Живопись, музыка и танцы постигались в объёме, необходимом для развития превосходного вкуса к произведениям мировой культуры.

 

Мир погряз в грехах и пороке. Так было и будет. Но всегда будут люди, способные ходить по канату, хотя их туда никто не гонит. Потому что канат — это единственный способ познать себя и оставаться собой, у каждого настоящего человека обязательно есть свой канат. И всю жизнь он поверяет себя на нем.

 

Сияние Моря было настолько маленьким государством, что не имело армии, лишь немногочисленный отряд Королевского эскорта исполнял роль телохранителей и церемониальные функции. Таким же небольшим, но дееспособным в масштабах миниатюрной экономики было и правительство. Однако рабочий настрой всегда исходил от главы государства, в разное время которыми были либо король, либо королева.

Вот в такой сказке родилась и выросла Маргарита. И теперь она ожидала в тронном зале делегацию интервентов. Сановники находились под домашним арестом, а на почётном карауле у входа во дворец стоял отряд под командованием Евгения — молодого офицера, жениха Маргариты. Лишь полгода назад он вернулся на родину после окончания одного из лучших военных заведений соседней империи, как раз той, которая и объявила маленькое государство захваченной территорией.

Первый раз после возвращения Маргарита увидела Евгения на конном дворе, где он заезжал молодую кобылу. Без седла, управляя лишь уздечкой, незнакомый юноша ласково оглаживал по шее и спокойным голосом понужал прекрасную тонконогую Лауру, так звали лошадь, двигаться по манежу ровным шагом. Кобыла, недовольная грузом на спине, похрапывала, поигрывала спиной и шеей, но наездник, видимо, уже завоевал её доверие кусочками сахара и моркови, так что теперь ему оставалось лишь напоминать ей о крепкой и вкусной между ними дружбе. Молодой человек настолько был поглощен состоянием подопечной, что не заметил Маргариту, которая любовалась первым уроком. Наездник был убедителен в своей уверенности, а лошадь любила ласку и лакомства, так что они прекрасно поладили. Через пять минут ученица была отпущена на свободу, а Евгений, ловко соскочив с лошади, увидел Маргариту и тут же к ней подошел.

Только теперь она его узнала. Это был сын одного из сановников, который с десяти лет проживал и обучался за границей, избрав военное поприще. Лошади и верховая езда редкого мужчину, особенно военного, оставляют безучастным, и Евгений любил лошадей больше всего на свете. Не только выездка и прогулки, но и сам уход за лошадью, кормление, купание, расчесывание шерсти, гривы и хвоста, прикосновение её бархатных губ к ладоням, когда она, довольная, берёт угощение — всё это доставляет много радости в общении с отзывчивым животным. Так что всё свободное время Евгений старался быть поближе к лошадям. А у Маргариты свободного времени было намного меньше, чем у любого из её подданных. Да и общение со сверстниками было весьма ограниченным, что, впрочем, нимало её не волновало, как когда-то и короля. Дело в том, что придворный звездочёт исчез навсегда вместе с матерью Маргариты, а перед этим оставил королю предсказание, что его дочь выйдет замуж лишь в пятьдесят лет, посвятив свою жизнь государственному благу, и править тоже будет пятьдесят лет. Впрочем, принцесса проявляла завидное стремление к политике, наукам и искусствам, совершенно не страдая от отсутствия рядом сверстников. А старый король на прогулках внушал, что смысл её жизни — благополучие королевства. И когда при восшествии на престол он сообщил о пророчестве — Маргарита не огорчилась. Ей и в голову не приходило тратить время на любовные томления — пусть этот удел останется её счастливым подданным, а у неё в жизни другие, высшие интересы. Но конные прогулки Маргарита, как и её мать, любила страстно, отдыхая на них сначала от учёбы, а теперь от государственных забот.

Так у неё появился товарищ, такой же, как и она, восторженный любитель лошадей и верховой езды. Евгений стал личным телохранителем, а скоро, неожиданно для самой Маргариты, и её женихом. Любовь случилась сама собой, на полном скаку вдоль морского побережья, в походах по горным тропам и холмам, на которых раскинулись виноградные плантации. О лошадях и природе молодые люди могли говорить бесконечно. Влюбившись невзначай, о пророчестве молодая королева даже не вспомнила. Да и к чему, если этот брак ни в коей мере не помешает исполнению королевских обязанностей, разве что сделает Маргариту намного счастливее! Почти такой же счастливой, как и её подданные!

И вот через десять дней должна была состояться свадьба, уже разосланы были приглашения важным персонам, но неожиданно вспыхнувшая, впрочем, никогда и не утихавшая война между империями на этот раз не предвещала ничего хорошего.

 

И помни всегда, что спасти себя можно, единственно, спасая родину.

 

Наступил тот самый момент, ради которого Маргарита и появилась на свет. Делегация интервентов во главе с главнокомандующим, он же — правитель империи-захватчика, уже вошла с необходимыми церемониями в зал, расположилась за столом и без долгих проволочек выдвинула ультиматум.

— Ваше величество, мы предлагаем вам самые выгодные условия дальнейшего сотрудничества. Назначаем наместника, за которого вы вполне можете выйти замуж. Но этого мало, мы идём много дальше в нашем желании добра. Наместником будет Евгений. Он прекрасно образован, воспитан, известен нам и вполне способен управлять территорией Сияния Моря. К тому же он ваш жених. Если вы откажетесь от условий, Евгений будет казнен. Безусловно, вы этого никогда не допустите! Собственно, что вы теряете? Самую малость: обременение непосильной властью! Зато займетесь благотворительными акциями, их расписание на ближайшие пять лет плотно составлено — вам, с вашим образованием и интеллектом, скучать не придётся. Конечно, большую часть времени вам с супругом предстоит проживать за границей, но какое отныне для вас это будет иметь значение! Назначенное нами правительство вполне освободит вашу чету от государственных забот. Ведь должность наместника ритуальна, не более.

...Маргарита похолодела. Так вот почему родина столь неожиданно оказалась в опасности... Если бы речь шла о лично её жизни, она не дрогнула бы ни на мгновение. Евгений стоял на карауле у входа и, конечно, даже не знал о содержании ультиматума, о том, что он обречён.

— Ваше величество, решение вы должны принять немедленно. Это несложно, всего подписать несколько бумаг. В противном случае казнь состоится в течение часа. У вас пять минут на размышление.

Как точно они рассчитали... Подобный бесчеловечный шантаж Маргарите даже в голову не мог пробраться...

— Впрочем, я даю вам привилегию пятиминутного свидания в нашем присутствии с женихом для принятия единственно верного решения. Ваше величество, он уже обо всем извещён. Введите! — командующий кивнул головой и в зале появился Евгений без шпаги и кортика. Твердым шагом он подошел к Маргарите.

Говорить было не о чем — глаза говорили... Всё уже решено... Не ими, не сейчас и не здесь... Оба это понимали. У Маргариты впервые в жизни от бессилия что-либо изменить лились слёзы, сами собой, без единого стона. Казалось, в глазах Евгения опрокинулось небо. Всегда яркие, голубые, они стали неожиданно глубокими, настолько глубокими, что она вошла в них через угольные зрачки и непрерывно, шаг за шагом, спускалась по бесконечным ступеням на самое дно океана, туда, где поднимаются пузырьки газов из гигантских разломов, туда, откуда начинается сияние моря.

...Через пять минут Евгения увели, Маргарита вытерла платком беззвучные слёзы и молча отодвинула от себя бумаги.

— Что ж, ваше величество, вы выбрали сами. Но и это не всё. Завтра вы услышите свою участь, — холодным голосом отчеканил главнокомандующий.

С манежа уже доносился, словно вколачивал в голову то новое, что так неожиданно свалилось, стук молотков: стремительно водружался помост для гильотины. И откуда они её вынули... из какого музея...

Да, Евгения и казнили на её глазах. Ввиду его высокого положения (как объяснили) милостиво отрубили голову — традиционная смерть для особ королевской крови и к ним приближенных.

Маргарита ничего не чувствовала. Ни о чем не думала. Утром (она не была уверена — спала, не спала) впервые механически исполнила упражнения и так же, не думая, шагнула на канат. Когда вернулась обратно, случайно отметила: страховка как висела на крюке в стене, так и висит — карабин к поясу она даже не пристегнула. Впрочем, это не имело никакого значения. Как и то, что через два часа ей в тронном зале будет объявлено высочайшее решение — гильотина, видимо, изголодалась за многие века прозябания в стеклянной клетке. На канате Маргарита не слышала ни единого слова. Впрочем, ни о чем она и не спрашивала, просто шла, потому что должна идти — она ещё живая.

Маргарита не знала, что всё это время за ней неусыпно наблюдают. Да если бы и знала...

 

— Она не покорится. Мы можем её убить, — в тронном зале проходило последнее совещание интервентов. Два человека, отец и сын — правитель и старший наследник, решали участь непокорной королевы. Говорил только сын — отец не проронил ни слова. — Но тогда… Вы же знаете, отец, вина, которые мы так любим, синий жемчуг, который так любят наши женщины, именно этого не будет уже никогда! Вы же понимаете, отец, что наши виноделы вино непременно разбавят, а будут кричать, что это и есть та единственная бутылка, что двести лет именно для вас охлаждалась в земле! Жемчужные плантации мгновенно изведут, а жемчуг покрасят и краска облезет, причём, пятнами! На той самой диадеме, которую вы подарили новой любовнице! И для нас нагло прилепят все этикетки, которым мы сегодня вполне доверяем и ни разу не обманулись! Нет, девчонку надо оставить. Пусть правит в своём королевстве.

Вы не были на казни, отец, а я не забуду её глаза. Она, не отрываясь, смотрела на него и её взгляд был таким... За который я отдал бы не знаю, что... Казалось, встань между ними, и — проткнет насквозь! Она же никого не видела, кроме него! А могла ведь и не смотреть — в платок уткнуться, как многие на трибуне ...мужчины! Сколько веков не рубили головы, да меня чуть не вывернуло прямо там... Чёрт возьми, мы же ровесники! В последний момент, когда голова Евгения, — и тут молодой человек закрыл лицо руками и неожиданно заплакал, — о, нет, ведь мы же, мы же были как бы товарищами! Отец, он был лучшим наездником... В команде нашей академии... Проходил все препятствия там, где другие, решившись, ломали хребты не только своим лошадям... Я так и не смог этого ему простить... Ведь он, в отличие от других, не поддавался... — но тут же молодой военный взял себя в руки, вытер лицо платком, немного помолчал, словно заставляя память вернуться, — когда голова Евгения уже лежала на плахе, к Маргарите, как было условлено, подошёл капитан: «Ваше величество! Одно ваше слово, и казнь отменяется! Утром празднуем свадьбу. Разве вы не хотите своего счастья? Разве вы не готовы сохранить жизнь будущему супругу?» Ведь никто не думал, что эту дурацкую гильотину придется пустить в ход, а Маргарита даже не шелохнулась... Хотя на неё глядели все!!! Я сразу понял: и свою жизнь не будет выкупать тоже. Кроме королевства Сияние Моря, выкупа для неё не существует.

Но дело даже не в этом... Я... Ведь когда-то, давным-давно, в детстве... (В его памяти мелькнула гибкая восьмилетняя девчонка с огненными волосами. Уже тогда она держалась в седле так, словно с лошади никогда не сходила. С лёту вишнёвый жеребец перемахнул полутораметровый барьер и следом так же играючи взял широкий ров с водой... И как она счастливо тогда рассмеялась! Нет, не потому, что кроме неё, никто из детей сделать этого пока не умел, а просто от восторга конкура. А он в то время только-только осваивал выездку.) Отец, я тоже хотел быть таким! Не бояться смерти! Смерти я не боюсь, но я, я всегда хотел быть сильнее других! А сейчас эта девчонка, она, чёрт возьми, она опять меня оказалась сильнее! Но... Откуда-то знаю: если её казнить, то она... Она навсегда будет сильнее меня, сильнее вас, сильнее любого! Навсегда, несмотря на то, что я когда-нибудь взойду на престол и, быть может, править буду ещё очень долго...

Наконец, он замолчал, ожидая решения отца. Но что-то обоим подсказывало, что только оставив ей жизнь и королевство, можно сохранить своё величие, свою силу и перед подданными, и перед единственным конкурентом. Как она этого добилась... Внутри каждого бессильно бесновался тигр... Что ж... Пусть будет так! Она победила. Пусть наслаждается своей победой! Если сможет, конечно, если сможет после исполненной казни. Это — единственная месть за её непокорность. За её волю.

Так и быть, пусть сияет Сияние Моря. В конце-концов, их вино — лучшее вино. Их жемчуг — самый драгоценный, их женщины — самые желанные невесты: красивые, верные, здоровые, трудолюбивые. Разве что не любят они выходить замуж в другие края. Пусть, пусть живёт эта сказка. Своими страданиями она её купила! Пусть упивается жизнью! Хотя её королевство меньше, чем летняя резиденция каждого из нас. И, тем не менее, оно ей важнее даже собственной жизни!

Как, как они это воспитывают? В чём секрет? Все знают цену власти и силу денег, ни разу в них не усомнились... Но здесь, в крошечном королевстве Сияние Моря, не только деньги, но даже жизнь любимого оказалась, получается, не в цене...

Маргарита вошла в тронный зал и села на своё, пока ещё королевское, место. Нет... Она опять села на трибуну, как раз напротив гильотины, настолько близко, что, казалось, чувствовала запах холодного пота и крови. Она смотрела на казнь, а в это время... Медленно, очень медленно шла по канату... Только смотреть туда, куда вцепились глаза, прямо перед собой, а ноги сами, привычно, сами нащупывают канат... Сквозь тело, сквозь сердце протянута нить, которая и ведёт.

Евгений! Ты счастливый, ты уже закончил свой путь, а у меня есть ещё, остались, выходит, дела на этом свете... Но как только пройду до конца, я спущусь на дно моря и там тебя отыщу. И мы снова вместе будем в том, лучшем мире, плавать в море, скакать на вишнёвых конях, взбираться по горным тропам... Я не знаю, могут ли там быть у нас дети, но уже то, что мы будем рядом, станет наградой.

— Ваше величество! Из восхищения и уважения к вашему достоинству мы оказываем вам невиданную милость. Подпишите, пожалуйста, соглашение о мирном договоре. Наш гарнизон немедленно покидает вашу территорию. Прямо сейчас вы можете приступать к своим обязанностям королевы.

 

Как давно это случилось... Почти четверть века тому назад. С тех пор много воды утекло в океан, а жемчуга добыто столько, что невозможно представить. Как будто каждая раковина удесятерила усилия... Но женщин в этом мире ещё больше, а потому жемчуг в цене никогда не терял.

Все эти годы страшное событие стояло за спиной, а Маргарита — лицом к своему государству. До минуты расписанный день позволял не оборачиваться, потому что там, за спиной, жить невозможно. А жить надо — ради Сияния Моря. Ещё почти четверть века... Надо жить...

Тем не менее, тоска брала своё и требовала положенного времени. И тогда Маргарита, подчиняясь голосу сердца, спускалась по горной тропе в беседку, оплетенную диким виноградом. Когда-то здесь, совсем недолго, глядя на таинственное сияние волшебного моря в ожидании счастливого дня, они с Евгением мечтали о будущем королевства, о своём будущем. Теперь, под мерное колыхание сине-зелёных волн, Маргарите прилетали утешительные мысли.

Зачастую всё, что можем мы в данной любви, это вырастить из своего образа, который так дорог был возлюбленному, прекрасный цветок. Подняться над собой, и раскрыть из бутона способности, как лепестки, совершенствуя их до предела, и даря окружающим силу и красоту своей любви. Ведь любовь — это восторг сотворения лучшего, пока жив человек, он будет к нему стремиться. Во всяком случае, именно так и представляла Маргарита это волшебное чувство.

Любила ли мать отца? Она любила лошадей, своё положение жены короля, и, кажется, этим была премного довольна.

А отец? Да, он любил Маргариту, вернее, ту, что удержит его королевство...

Ещё Маргарите почему-то казалось, что каждый уходит из этого мира удивительно вовремя, на своём корабле, с попутчиками, которым по пути. Это была мысль, верить которой никак не хотелось. Но она чувствовала, придёт время и ей принять эту истину — что уход отца и матери был предрешённым ходом событий. Когда-нибудь и она уплывёт на своём корабле в страну, знать которой до прибытия не положено. Там, она верит, её обязательно ожидает Евгений...

Как всякий правитель Сияния Моря, Маргарита в жизнь королевства внесла своё новшество — именно о нём они говорили когда-то с Евгением. Государство было настолько маленьким, что дать хорошее образование детям до её правления могли лишь сановники да удачливые предприниматели. Остальные ребятишки посещали начальную школу, а потом учились у родителей или в общине. Теперь же всем без исключения детям была доступна средняя школа и при ней библиотека в объёме, который когда-то постигала принцесса, и каждый ребёнок мог выбрать предметы и книги по своему вкусу. А наиболее способные становились государственными стипендиатами в зарубежных университетах.

Но и этого мало. Семь лет назад в беседке её посетило странное желание открыть детскую музыкальную школу. Зачем, почему — Маргарита понять не могла... Окружающий мир полон музыкой моря и ветра, пением птиц, фырчанием, ржанием лошадей, перестуком копыт... Невозможно наслушаться! И народные инструменты всегда звучали в посёлках по вечерам, веселили по праздникам. Но, единожды прилетев, желание музыки Маргариту не покидало. Видимо, настало время познакомить народ с шедеврами мирового музыкального искусства, подготовить и среди них, а не только богатых граждан, ценителей симфоний и опер. И тогда Маргарита построила настоящий музыкальный храм, закупила прекрасные инструменты и пригласила известных детских преподавателей.

Недавно в школу приехал по приглашению новый директор — маэстро Александр, композитор, дирижер, а в последние десять лет — детский преподаватель. Изучая портфолио, Маргариту привлекло, что, владея игрой на многих инструментах, Александр любимым из них указал виолончель. Начальную игру на виолончели, наравне с роялем, она когда-то осваивала в юности. И вдруг именно теперь, читая заявление Александра, ей нестерпимо захотелось услышать те сочные, напитанные глубокой лирикой звуки, которых она словно боялась всё это время... И вот уже год, как маэстро жил и работал в Сиянии Моря.

Однажды Маргарита, проходя по конюшне, увидела Александра. Он, стоя у загона, угощал её кобылу, Лауру, внучку той самой Лауры, когда-то любимицы Евгения, вкусными овощами. В руке он держал кулёчек резанных морковок и капусты. Маргарита подошла, они поздоровались, и стала смотреть, как Александр, вынимая кусок за куском, скармливает лакомство и гладит Лауру по шёлковому плечу. А та, довольно пофыркивая, скалит белые зубы. Это занятие обоим доставляло такую радость, словно они были детьми. Но не это главное... Движения Александра... Мягкие, плавно перетекающие одно в другое, от него к лошади, от неё — обратно. Словно они — единое целое, и заняты делом, важнее которого ничего не существует. Любуясь лошадью, маэстро задумчиво заговорил.

— Восхитительно бархатные губы, тёплые, мягкие, как ладошки ребёнка... Они так нежно касаются кожи, словно смычок натянутых струн, и ты попадаешь в сказку — удивительное ощущение. Я не владею верховой ездой, но рядом с этими благородными животными забываю о том, что в мире есть войны, горе и нищета. Лошадь ...как музыка! Должен сказать, ваше величество, нигде видеть не доводилось вишневых коней! Откуда в их масти винный оттенок спелой черешни? Правду люди говорят, в вашем королевстве всё становится неповторимым. Мне довелось жить во многих местах, я ездил вслед за работой, но именно здесь хотелось бы остаться уже навсегда. Чтобы встречать и провожать солнце, и сочинять музыку о вашей удивительной земле, о таинственном сиянии моря, о жемчуге и прекрасных женщинах, о счастливых детях и вишнёвых конях.

Моих сыновей молодыми угнали на войну, и больше я их не видел. Жена не вынесла горя. А у меня осталась моя музыка, ради которой живу и которой служу. Наверное, у вас осталась ваша родина... Ведь это, по большому счету, сегодня немало... Каждый хранит то, что умеет, то, что ему дано, если дано. Когда миллионы людей перемещаются по миру в поисках заработка, когда закрываются производства только потому, что кучке дельцов это стало отныне невыгодно, а правительства даже не влияют на процесс, оставляя огромные мегаполисы без рабочих мест, понятие родины теряет исконный смысл. А вы, вы его сохранили. Я не знаю, как вам это удалось, но догадываюсь — весьма и весьма недёшево...

У Маргариты перехватило дыхание, она почувствовала, что Александр не просто произносит слова, которые прорвались наружу, но хочет её понять, зачем-то ему это надо. Она тоже стала гладить Лауру и неожиданно залюбовалась маэстро. Невысокий, коренастый, подтянутый, с белоснежной «музыкальной» шевелюрой до плеч, он, разговаривая, смотрел то на неё, то на Лауру, то куда-то вдаль, чуть прищурив внимательные глаза цвета кофейных зёрен. Маргарита тоже взяла овощи, и теперь они поочередно угощали довольную лошадь. В свои пятьдесят пять лет маэстро, несмотря на седину, был очень живым человеком. Дети любили его необыкновенно, а он не мог нарадоваться на талантливых учеников. Теперь к праздникам школа устраивала большие концерты, в которых классическая музыка умело чередовалась с эстрадной и народной. Приглашались все желающие, и просторный зал был всегда полон. Вот и сейчас маэстро подошёл к лошадям отдохнуть между занятий, которые вёл с утра до вечера, возвращаясь к себе во флигель с красивой верандой лишь для ночного отдыха.

— Я долго думал, что родина у меня в душе, что имя ей — музыка. Возможно, так оно и есть. Ведь я родился в цыганской кибитке, проездом через какую-то границу, которой давно не существует на карте, к тому же рано потерял родителей, и лишь волшебная случайность, я почему-то всегда в своей жизни ждал чуда, позволила мне учиться музыке, которая и стала всем в моей жизни, но... Вы знаете, а мне бы хотелось ещё и какой-то кусочек земли назвать своей родиной... Той, на которой можно не только родиться, но жить и работать, и завещать это счастье детям, не отправляя их за тридевять земель за пропитанием, где они навсегда будут пришлыми. Да, это непопулярные мысли, но я, наскитавшись по свету, чувствую именно так. Мне кажется, ваше величество, ваши подданные — самые счастливые люди.

Маргарита не проронила ни слова, но... Казалось, в ней зазвучала струна, которая долго молчала... Расставшись после той небольшой встречи, Маргарита вдруг заметила, что она всю дорогу тихо напевает народную песенку о доме, море и счастье, которую так любила в далёкой юности. Не забыла, выходит...

Неделю спустя она, проходя поздно вечером мимо расположенного на краю дворцового парка флигеля, в котором жил Александр, услышала виолончельную музыку. Тихую, грустную, словно тугое плескание волн в невесомой лунной дорожке, скользящую в глубину и всплывающую обратно жемчужными каплями пузырьков... Маргарита вошла и незаметно присела рядом. На веранде, закрыв глаза, маэстро играл незнакомое ей произведение. Он услышал гостью, слегка кивнул, не открывая глаз, продолжая играть.

Небо укуталось плотным войлоком, сияние моря становилось отчётливей. Звёзды не появились, и только матовая луна, словно круглый сосуд, до краёв, до последней капли наполненная слезами, каким-то чудом не падала в воду... Казалось, музыка звучит отовсюду, казалось, ею пропитана ночь. То прозрачные, то густые виолончельные волны превращали запахи моря в рассказ, который слушало сердце.

Маргарита плыла в этих волнах, мягко ныряла до дна, всплывала луне навстречу, растворялась и не заметила, как... музыка, бережно обняв, поцеловала ее и проникла в сердце, туда, где, казалось, навсегда сомкнулись железные двери. Там, глубоко-глубоко, отыскала Евгения, взяла его за руку и неспешно повела за собою в море... В это время маэстро, подчиняясь таинству партитуры, осторожно проткнул смычком налитой шар Луны, и оттуда хлынули слезы. Их оказалось так много, что они разбежались гибкими венами и даже текут по щекам Маргариты... Это плачет луна, и совсем она не холодная, скорбит о чём-то своём, и в её горячих слезах ничто не может остаться незыблемым. Лёгкая, прозрачная мысль поразила околдованную Маргариту: вдруг стало ясно, что Евгений должен покинуть её сердце, освободиться и вернуться в море, туда, откуда все мы когда-то пришли, там теперь его дом, а к ней он вернётся сиянием... Прекрасным, освобождающим, умиротворенным...

Словно кто перестриг серебряными ножницами нитки многоярусных, увесистых бус, и жемчужины, много лет давившие шею, плечи и грудь, по одной обрывались и катились к воде, и дальше, на самое дно, к разломам. Маэстро музыкой сотворил чудо: отыскал, очаровал и вывел к морю тоску Маргариты. И тоска плыла по лунной дорожке, незаметно погружаясь, растворяясь в сиянии. Быть может, это её из воды собирают моллюски для драгоценных жемчужин. Так скорбь и печаль становятся красотой через жемчуг и музыку...

Александр опустил смычок, но ещё трепетала, перламутром мерцала, угадывалась мелодия. Они смотрели на набиравшее силу морское сияние, будто это оно пело далеким звуком виолончели, словно кто-то, отзываясь, играл для них в глубине сине-зелёных светящихся вод. Тихо, сладостно, отрешённо звучал ночной ветерок...

— Кажется, начинаю понимать, что значит таинственное сияние вашего моря, — задумчиво произнес Александр. — Это любовь... Она, конечно, к нам вышла из океана. А туда спустилась по свету звёзд. Океан дал любви тело, а звёзды осветили душу.

Через десять дней состоялась их свадьба. На этот раз приглашения не разлетелись по всему миру. Ритуал нужен был лишь двоим — Маргарите и Александру, как знак, что родные души в этом мире встречаются.

 

Королевство Сияние Моря до сих пор занимает своё место на карте. Две империи успели раздробиться со сменой наследников, погрязнуть в междоусобицах, снова объединиться, и нет конца этим перипетиям.

В Сиянии Моря продолжают не только выращивать виноград, разводить вишнёвых коней и добывать жемчуг. Много талантливых музыкантов подарила миру школа маэстро Александра — вместе с учениками под его руководством она скоро выросла до известной консерватории.

Семь лет, как Маргарита передала власть старшей их с Александром приёмной дочери — Евгении. Именно той, которая сама захотела начинать каждый день с хождения по канату и посвятить жизнь развитию маленького независимого государства. Нынче в Сиянии Моря заботами королевы Евгении откроется Академия изящных искусств. Рядом с Маргаритой нет звездочёта, но она верит, что жизнь обязательно подарит молодой королеве большую любовь, потому что женщина не может жить, не любя — не умеет.

А еще Маргарита знает, что придёт время и они с Александром уплывут на корабле туда, где давно ждёт их Евгений, потому что их души — родные и невидимо связаны между собой. Более того, в их общей душе есть и ещё кто-то, к ним будет всегда прибывать, а когда настанет срок, они, обнявшись, вознесутся на небо и вспыхнут звездой, посылающей к Сиянию Моря лучи вдохновения и веры в чудо. Ведь звезда и есть та самая точка, к которой и надо шагать, сколько отмерено, по натянутому для тебя канату над неизвестностью под названием жизнь.

 

2015