ВОПЛОЩЕННАЯ МЕЧТА

 

Сколько лет прошло, а память вновь возвращает меня в тот памятный день. Раннее летнее утро. Солнышко украдкой пробирается сквозь тюлевую занавеску, дотрагивается тёплыми пальчиками до моего левого уха. Я сладко потянулась на кровати, спать не хочется. Из соседней комнаты доносится хрустальный звон коклюшек. Я без тапок на цыпочках пробираюсь к дверям и замираю, подглядывая между занавесками, как бабушка плетёт кружева.

– И что так стоишь? – обернувшись ко мне, говорит бабушка. – Думаешь, не видно твоих босых ног из-под занавески? Марш одеваться! Сейчас соберу на стол.

Бабушка осторожно отодвигает рукоделие и, тихонечко шаркая ногами, бредёт к печи. Открывает заслонку. Берёт кочергу. Острым углом зацепляет за край противня и вытаскивает его из устья. Творожная запеканка зарумянилась. Ставит противень на стол и выходит в сени, чтобы из кладовки принести сметану.

Я в это время возвращаюсь к кровати, быстро влезаю в ситцевое платьице, натягиваю короткие носочки, засовываю ноги в тапочки и бегу к умывальнику. Открываю кран, из него ручейком бежит вода. Набираю полные пригоршни, разжимаю ладошки, и вода с шумом летит в раковину. Потом влажными ладонями провожу по лбу и щекам. Всё – умылась! Беру полотенце, вытираю лицо и руки. Беру расчёску, несколькими ловкими движениями расчёсываю свои короткие, как у мальчишки, волосы. Потом иду на кухню, занимаю своё место за столом.

Бабушка отворяет дверь в избу и, тяжело вздыхая, идёт к столу. Ставит банку со сметаной, отрезает ножом кусок запеканки, кладёт его на тарелку, которую приготовила заранее. Сверху размазывает толстый слой сметаны. Сметана у бабушки собственного приготовления и настолько густая, что в неё можно поставить ложку. Запеканку бабушка подаёт мне.

Пузатый самовар на столе ещё шумит. Они с дедушкой недавно позавтракали. Бабушка берёт чашку с блюдцем, наливает мне чай, говорит:

– Всё на столе. Ты ешь, а мне недосуг. Капитолине завтра нужно сдавать в «Снежинку» готовое кружево.

– Бабушка, почему тёте Капе надо сдавать, а плетёшь ты? – недоумеваю я.

– Да ведь друг другу помогать надо. Ей одной никак не успеть норму выплести.

– А норма – это сколько?

– Чем больше, тем лучше. Но не менее двух десятков. Вот смотри, на подставке, которую зовём пяльцы, лежит подушка, именуемая кутузом. Она набита головицей, то есть головками льна. Вокруг кутуза при помощи булавок закреплён сколок – это картон с будущим узором. У моей мамы раньше сколки были прорисованы на бересте. Помню, как папа ранней весной ходил в лес. Снимал большие листы коры с берёз. Приносил домой. Кору выпрямлял под гнётом. Мама прорисовывала нужный рисунок. Брала старый сколок, прокалывала иголкой дырочки, которые при помощи карандаша соединяла в рисунок. Видишь, нити, навитые на палочки – коклюшки, переплетаются между собой, образуя на сколке кружевной узор. Вот теперь давай меряй, сколько метров я выплела?

– А мне непонятно, почему вокруг кутуза?

– Потому что мерное кружево плетётся непрерывно. Рисунок на стыке сколка должен совпадать. Кутуз имеет форму цилиндра или кряжика, то есть короткого обрубка толстого бревна. Поворачиваем его вокруг своей оси и плетём дальше. Обычно плетутся десятки, то есть длина полоски должна быть ровно десять метров.

Бабушка подаёт мне деревянную палку, которую она называет метром. Мы сначала распустили из моточка узкую кружевную полоску. Взяли кончик, приложили к метру, начали наматывать полоску кружева на метр:

– Один. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь. Девять...

От десятого витка полоска кружева тянулась к кутузу.

– Вот видишь, меньше метра осталось доплести.

– А давай ты меня научишь плести, и я буду вам с тётей Капой помогать, – говорю я.

– Нет, учиться надо идти к Клавдии, моей сестре. Видишь – я сейчас плету только мерное кружево. Вот такие длинные полоски. Клавдия же плетёт всё.

– Что значит «всё»? – не унимаюсь я.

– Она плетёт сцепное кружево: салфетки, косынки, галстуки, скатерти, жилеты, шарфы. Отмечу, что мерное кружево измеряется в метрах, а сцепное – в штуках. Сцепное кружево всегда плетётся с помощью вязального крючка, для мерного кружева крючок не нужен. В детстве и я пробовала, вроде как неплохо получалось. Помню, приехал однажды из артели приёмщик. Я сдавала своё сцепное кружево. Он уж и так его крутил, и этак. Потом смотрит на меня круглыми глазами и говорит:

– Вот тебе за твоё усердие и отличное качество пыжиковая шапка.

Дорого они тогда стоили, эти шапки-то. А у меня особый интерес появился к кружевоплетению. Я даже из-за этого в школу перестала ходить. Когда вышла за Оликсия замуж, тогда один за другим семеро ребятишек в избе появилось, некогда стало рукоделием заниматься. Теперь снохе немного помогаю, и то ладно.

– Ты поговоришь обо мне с сестрой?

– Нет, давай сначала у мамы разрешения попросим, а потом и к Клавдии схожу.

В тот день домой меня нёс счастливый ветер. От нас до бабушки полтора километра идти лесом. Я шагала по деревянным мосткам, быстро переставляя свои крошечные ножки.

Но разговор с мамой не получился. У мамы был свой взгляд на жизнь. Не дослушав меня, она возразила:

– Зачем тебе нужно это кружевоплетение? Ты, что, как и я, всю жизнь будешь сидеть дома и ковыряться в грязи? Нет уж. Сейчас хорошо учись, а когда вырастешь, то поезжай в город жить. Там будешь ходить по театрам, по выставочным залам, по музеям. Выйдешь замуж и будешь жить, как человек. Не то что я – всю жизнь со скотиной да в навозе вожусь. Стираю, убираю, готовлю, мою посуду, вяжу, вышиваю, некогда газеты и книги читать, не то что в город в театр съездить.

Не могу вспомнить, сколько мне тогда было лет. Но не больше семи точно. Я ещё тогда в школу не ходила. В нашей семье было установлено негласное правило – перечить маме нельзя. Со стеклянными от слёз глазами я выбежала на улицу. Где я бродила до самого вечера, не помню. Но помню, как больно было где-то глубоко в груди. Там будто тлел огонёк надежды, а чья-то варварская нога с хрустом растоптала этот уголёчек.

За всю жизнь, пока была жива мама, я больше ни разу не поднимала этот вопрос. Но недавно на меня холодной волной нахлынула ностальгия – по телевизору показывали наши вологодские кружева. И опять, как в детстве, шелохнулся уголёчек в груди. Мамы теперь нет. Запретить никто не сможет. Пора исправлять ошибки прошлого и воплотить свою мечту. Но! Где взять кутуз, сколки, коклюшки, иголки? Раньше я могла попросить у бабушки, а теперь?

По воле судьбы я с тридцати семи лет сижу в инвалидном кресле. Даже представить не могу, каким образом можно плести кружева, сидя в коляске? Но уголёчек внутри уже полыхал огромным пожарищем.

Попросила подругу, с которой дружим с детства, и которая до сих пор ездит на нашу малую родину, чтобы она поспрашивала у кого-нибудь оборудование для кружевоплетения. Удача улыбнулась не сразу. Наша общая знакомая, тётя Катя Углова, узнав, что я хочу научиться плести кружева, сказала:

– А что? Для Нинушки мне не жалко всё отдать. Пусть с Богом плетёт.

И она передала через мою подругу всё своё оборудование. Вера несколько раз приходила ко мне, принося по частям всё, что передала для меня тётя Катя.

Когда всё оборудование было у меня, подруга спросила:

– Хорошо, у тебя сейчас есть всё, чтобы плести кружева. Но кто тебя научит кружевоплетению?

– Не знаю, – в замешательстве ответила я. Мне говорили, что в доме народного творчества есть курсы, туда из службы занятости женщин направляют. Но курсы для меня недоступны. Я живу на пятом этаже. Муж и сыновья просто физически не смогут столько раз сносить меня и поднимать обратно, чтобы я посещала занятия.

Но пути судьбы, как в лабиринте, заманчивы и непредсказуемы. И каждый день мне приносят что-то новое. Муж в то время работал в социальной сфере. И однажды вечером он пришел с работы довольный и сказал:

– У нас сегодня был социальный день. Мы ездили в село Архангельское. Не поверишь – я нашёл, кто тебя научит плести кружева.

– Кто? – не поверила я.

– Завтра увидишь.

На следующий день приехала Ангелина Ивановна Проничева. Она научила меня плести кружева.

Обычно кружевницы подставку с кутузом держат ногами и переворачивают её в зависимости от изгиба узора. У меня ноги не действуют, поэтому кутуз приходится брать в руки и поворачивать, из-за чего быстро устаёт спина. Приходится часто отдыхать. Плету я кружева очень медленно, но какое наслаждение получаю от хрустального звона коклюшек! Неописуемая гордость распирает меня от одной только мысли, что моя детская мечта всё-таки осуществилась – я умею плести наши вологодские кружева!