Звонок в дверь заставил Матвея слегка вздрогнуть. Он был настолько неожиданным, что показался чрезмерно громким, буквально разрезающий тишину. Как раз в том момент, когда больше всего была необходимость сосредоточенности в работе, и потому напряжение достигло апогея. «Ошиблись» - пронеслось в голове, и он продолжил стучать по клавиатуре, занося в программу последние статистические данные. Но незваный посетитель тут же опроверг все надежды. Звонок повторился, с большей агрессией и настойчивостью. Черенчиков «чертыхнулся», и оторвался от монитора. Только сейчас обратил внимание, что за окнами уже сгустились сумерки, да и часы просигналили восемь раз.

— Ни чего себе я увлекся, — сказал он вслух, нехотя вылезая из-за рабочего столика. — А кому-то делать нечего, и дома не сидится.

Шаркая ногами, направился в прихожую.

— Да иду я, иду! — раздраженно продолжил он монолог потому, как нетерпеливый гость уже не отрывал пальца от кнопки звонка. Распахнул настежь дверь. — Карина?

— Привет! Спишь что ли? — соседка снизу без приглашения вошла в квартиру.

— Работаю.

Матвей и Карина прожили в этом подъезде всю жизнь, а было прожито уже без малого тридцать пять лет. Ходили в один детский садик, в одну школу, учились только в параллельных классах. Между ними сложилась крепкая дружба, больше смахивающая на отношения брата и сестры. Поэтому они свободно, без приглашения, ходили друг к другу, делились переживаниями, давали советы, которые больше напоминали наставления и нравоучения.

— Есть тема для серьезного разговора, — Карина прошла сразу на кухню.

Матвей за ее спиной сгримасничал, ему не терпелось вернуться к прерванной работе. Вдохновение буквально душило его. Но пришлось идти за соседкой, которая уже вовсю хозяйничала на кухне.

— Ты сегодня ел?

— Это и есть твой серьезный разговор? — Матвей чувствовал, как хорошее расположение духа медленно покидает его, и тратить время на пустые разговоры совсем не претило.

— Ой! Смотри! — Карина заглянула в холодильник.

— Что там?

— Мыши пакуют чемоданы. Убегают от голода. — Съерничала соседка.

Матвей предпочел промолчать, чем вступать с ней в словесную полемику.

— Или опять сидишь без копейки в кармане? – она все-таки что-то нашла в холодильнике и теперь ломала голову: как совместить обнаруженные продукты в единое целое, создавая при этом очередной кулинарный эксклюзивный шедевр.

— Я устроился на работу. — Не без гордости сообщил Черенчиков. — Между прочим, уже два месяца.

— Что-то не заметно. Ты же вообще почти не выходишь из квартиры.

— Работа на дому.

— И суть? — Карина подталкивала друга, который любил иногда говорить короткими, лаконичными фразами.

— Я – аналитик в нашей местной футбольной команде. Составляю прогнозы игры предстоящего соперника. Их манера игры, количество передач, и так далее, и тому подобное.

— Ты же никогда не увлекался футболом? — искренне удивилась Карина.

— И что? В моем распоряжении вся статистика за последнее время. Полный объем! Я ее только систематизирую, анализирую, характеризирую и прогнозирую модель на предстоящий матч. Учитываю состав, состояние игроков, нюансы там всякие.

— Ой, ладно, — отмахнулась соседка. — Мне все понятно.

— Да неужели? — смеясь, спросил Матвей. — Из всего выше сказанного я и сам половину не понял.

— Ешь салат. — Она поставила перед ним тарелку. Сама села напротив и закурила.

После первой ложки пришел не только аппетит, а чувство ужасного голода. Карина, выпуская колечки табачного дыма, с улыбкой наблюдала, как сосед нарушает один из человеческих грехов – чревоугодие.

— И когда ты только остепенишься, и женишься, наконец?

— Скоро, — с набитым ртом ответил Матвей.

Такого ответа Карина никак не ожидала, это не входило в ее планы, и потому она немного растерялась.

— Серьезно?

— А то, — весело ответил друг, наливая себе крепкого чая.

Карина не поняла: шутит ли он, и говорит на полном серьезе. Был у Матвея такой талант: он мог обманывать так убедительно и правдоподобно, ничем не выдавая себя, что многие попадались на эти розыгрыши.

— Значит, нашел-таки ту единственную и неповторимую, которая полностью соответствует твоим запросам? И по внешнему виду и по внутреннему содержанию.

— Ну. — Матвей слегка пожал плечами. — Идеала, конечно, не бывает. Утопически верить в ее существование. Но вот крайняя приближенность к оной – существует. И, кажется, я нашел ее.

Карина как-то нервно постучала кончиками пальцев по столешнице, выбивая незнакомый ритм.

— Поздравляю.

— Пока еще не с чем.

— То есть?

— Я только познакомился с ней. Было лишь несколько романтических свиданий. Нельзя с уверенностью в сто процентов говорить, что завтра мы идем в ЗАГС.

— Но перспектива такая есть? — уточнила Карина, и тяжело вздохнула, услышав «угу». — А я как раз об этом и хотела поговорить. — И вновь достала сигаретку.

Матвей внимательно посмотрел на подружку, отмечая, что у Карины, и прям, наметился серьезный разговор, который она никак не может начать. И решил он сам пойти ей на встречу:

— Надеюсь, что ты не хотела меня познакомить с какой-нибудь подругой?

— Я? — искренне удивилась Карина. — Заниматься сводничеством? Абсурд!

— Ну да, ну да. — Легко согласился Матвей, понимая, что сморозил очевидную глупость. До этого она бы не опустилась никогда, хотя искренне и жалела его. Личная жизнь у него, по большому счету, закончилась, так и не начавшись. Еще в школе. Девочка просто предпочла ему «нового русского». И все, Матвей после такого так и не смог ничего наладить в своей жизни. Сама же Карина за это время успела выйти замуж, прожить с благоверным долгие десять лет и развестись. Сейчас в ее планах доминировала лишь карьера.

— Так в чем дело?

— Нам нужно с тобой расписаться! — заявила она.

Если бы у нее в одно мгновение вдруг изменился цвет глаз, форма носа, выросли бы уши или, даже, прорезались рога - Матвей бы удивился намного меньше. А сейчас он просто потерял дар речи, и тупо смотрел на подругу детства.

— Ну, что ты молчишь? — в нетерпении поинтересовалась она.

— Я должен засмеяться?

—?

— Ты же пошутила? Если «да», то извини, чувство юмора тебя сегодня покинуло.

— А если «нет»?

— Тогда поясни весь этот бред? — развел руками Матвей, и тут догадка осенила его. — Хотя не надо. Я, кажется, все понял.

— Что ты понял?

— Это будет фиктивный брак. Так?

— Конечно.

— А зачем? У тебя есть жилплощадь, у меня тоже – так, что этот вариант отпадает. — Он задумался. — Извини, но больше я не знаю, зачем пачкать паспорт штампом о браке. Может, тебе это нужно для карьерного роста?

— Не угадал.

— Тогда что? — Матвей начинал терять терпение. Его ждала работа в соседней комнате, а он тут участвует в игре «Что? Где? Когда?».

— Я хочу удочерить ребенка.

— Что?

— Да. — Карина вновь достала сигаретку, но прикуривать не спешила, теребила ее в руках, пока та не сломалась пополам. – Хочу взять девочку из детского дома. – Она вскочила и отошла к окну. И вряд ли для того, чтобы полюбоваться пейзажами осеннего города. Эта была трагедия ее жизни. Все десять лет замужества прошли в ожидании беременности. Испробовали они с мужем все. И традиционную медицину, и нетрадиционное лечение. И бабки-знахарки, и лучшие клиники Европы. Ничего не помогло. Медицина не всесильна, врачи – не боги, и чуда так и не произошло. Какая-то болезнь в детстве перечеркнула все надежды. На этой почве они и развелись. И вот теперь, пять лет спустя, Карина решилась на удочерение.

— Это просто фикция. — Тихо сказала она, не оборачиваясь.

— Я понимаю.

— Мне просто негде искать кандидатуру.

— Понятно.

— Всего на год.

— То есть?

— Через год после удочерения мы разведемся.

— А почему так долго?

— Боюсь. Я слышала, что органы опеки и попечительства часто устраивают проверки. Ну, в каких условиях живет ребенок, сыт ли, одет, обут. Какая атмосфера в семье. Да ты понял. Узнают про быстротечный развод, раскроется афера с фиктивным браком. А это уголовно наказуемо. Не хочется проходить такую практику.

— Понятно.

— Ладно. Пойду я. — Она отошла от окна, стараясь не встретиться с ним взглядом. — Не провожай. — И положила на краешек стола бумагу.

— Что это?

— Список документов, который необходимо предоставить в орган опеки. Если ты, конечно, согласишься.

И ушла. И унесла с собой желание вновь засесть за компьютер и, как говорится в известном фильме, погрузиться в волшебный мир отчетов и цифр. Улетучилось вдохновение, как дымок от не затушенной сигаретки, что струйкой тянется в форточку.

— Да, поставила ты передо мной задачку. — Буркнул в сердцах Матвей, отодвигая клавиатуру. Мысли его были далеки от работы, и грозили внести в анализ большую сумятицу. В таком состоянии лучше было не работать. Матвей вышел на балкон, глотнуть свежего холодного воздуха и полюбоваться, как ночь медленно поглощает город.

— Задача с одной неизвестной. И неизвестность – это реакция Оли. Какими словами можно объяснить и убедить ее в том, что это брак – фиктивный, что я просто помогаю другу? При этом надо акцентировать на то, что друг – противоположного пола. А нам придется целый год ждать, чтобы официально узаконить наши отношения. Кажется, она еще на первом же свидании дала ясно понять, что принципиально не встречается с женатыми мужчинами. Интересно, а в твоих правилах допускается исключение для фиктивных женатиков? Вопрос! Я ведь еще не настолько близко знаю тебя. А потом, ты тоже как-то намекнула, что года идут, семьи нет. Так что, откладывать на год? Вот я попал.

От злости он сильно приложился кулаком по перилам. И только боль физическая отвлекла его от душевных терзаний. Но только на короткое время.

 

Карина подключила своих знакомых, и уже через неделю они с Черенчиковым расписались. Пришла горячая пора хождений по кабинетам и учреждениям. Кипа справок и бумаг росла в геометрической прогрессии.

Ольге Матвей пока так и ничего не сказал. Каждый раз он готовился к этому нелегкому разговору, но каждый раз ему что-то мешало. То у Оли было отличное настроение, которое не хотелось омрачать. То у нее было кардинально противоположный настрой, и он боялся, что она даже выслушать его не захочет. Не захочет выслушивать все доводы, не вникнет в суть проблемы, а просто напросто даст ему отворот-поворот на 180 градусов. И останется тогда Матвей один одинешенек, не смотря на штамп в паспорте и скором пополнение в семействе. А дни шли, и каждый раз становилась все труднее и труднее даже настроиться на этот разговор. В конце концов, он не выдержал внутреннего напряжения, от которого безмерно устал, утратил всякий интерес к работе, еде и к своему даже внешнему облику.

— Ты заварила эту кашу, тебе и хлебать. — Он сидел у Карины на кухне, крутил в руке фарфоровую чашку, с остатками зеленого чая на донышке.

— А ты устрой нам встречу, и я поговорю с ней. Думаю, что мы поймем друг друга. Чисто по-женски, в ситуации, когда тебе уже за тридцать, а семьи нет.

— Ты думаешь?

— Рано или поздно об этом следует поговорить. А у тебя, боюсь, не получится. Ты либо начнешь мяться, как двоечник у доски, или же бухнешь в лоб нокаутом.

Матвей выпил остатки чая:

— А как я организую вам встречу? Что скажу? Оля, с тобой хочет поговорить моя соседка? Подруга? Жена?

— Ой, Черенчиков, не грузи. Я просто встречусь с вами «совершенно случайно», где-нибудь в кафе. Ты уйдешь покурить, и я….

— Я не курю.

— Поговорю с ней. Значит, ее зовут Олей?

— Да.

— Прекрасное имя.

— Хорошо. Тебе удалось-таки немного успокоить меня. А то я просто запутался. Я такие комбинации проворачивал в мыслях – любой шахматист умер бы от зависти.

— А ты не грузись. Жизнь на много проще.

— Не скажи. Она имеет маниакальные наклонности выделывать такие зигзаги, от которых напрочь «крышу сносит».

— Не дрейфь, Матвей, прорвемся. Не в таких переделках мы с тобой побывали. А теперь обо мне. Завтра ко мне приедет комиссия, смотреть жилплощадь, условия, и тому подобное. Кстати, ты принес какие-нибудь свои вещи?

— Зачем? — искренне удивился Черенчиков.

— Здрасти! Чтобы создать атмосферу присутствия в доме мужика. Пару рубашек на спинку стула, бритву на полке в ванной.

— А пепельница у тебя своя. — Подколол он подружку детства.

— Если девочку мне отдадут, то курить я брошу. Клятвенно обещаю. — Она положила руку на грудь. — Да и сам приходи в районе шести часов. Вроде, как с работы возвращаешься.

— А ты все предусмотрела.

— Сам же постоянно твердишь, что и палка один раз в год стреляет. И жизнь выписывает кренделя. Надо все просчитать.

— Ладно. Приду. Все будет хорошо.

 

Пришел, как обещал. В прихожей его встретила Карина.

— Привет, дорогая, — достаточно громко произнес он, и даже поцеловал в щечку.

У Карины от счастья блестели глаза. Струилось настоящая, неподдельная радость. Такой счастливой он не видел ее со дня свадьбы. То есть пятнадцать лет назад. В другой жизни.

— Все хорошо. Они дали добро. — Прошептала она и повела Матвея в комнату. — А это Матвей, мой муж.

— Здравствуйте, — поприветствовал присутствующих дам Черенчиков, и улыбка замерла у него на губах. Среди членов комиссии была … Оля. Она ничем не выдала свое изумление, и последовавший за ним вихрь чувств. Только зрачки глаз заметно сузились, да и сам цвет изменился, потемнел, потяжелел. И задел тот вихорь крылом и самого Матвея, отрезая от реальности. Он не слышал разговора, только бешеный перестук своего сердца. Карина незаметно ткнула ему под ребра, возвращая в реальность.

— Извините, что-то я сегодня устал. — Он постарался улыбнуться. Жалкая была та улыбка.

Комиссия вскоре засобиралась, Карина пошла проводить. Вернулась через мгновение, на взводе:

— Ты чуть все не испортил. Начал за здравие, а закончил, — она посмотрела на серое лицо друга, и осеклась. — Что с тобой?

Он медленно обернулся к ней:

— Это была Оля.

Сказанное не торопилось доходить до нее. Она осторожно опустилась в кресло. В глазах угасала радость. Неспешно так, нехотя, но угасла. Осталась пустота. Космическая бездна.

— Прости, — вмиг пересохшими, потрескавшимися губами прошептала она.

Матвей тяжело поднялся и покинул квартиру. Она осталась одна. Отсутствующим взглядом смотрела в телевизор, и не слышала, как синоптик обещает на ближайшее время ясную и солнечную погоду.