Марина Постникова

 

Спасибо деду за победу!

 

Котька Лукьяненко стоял в самом центре майдана, как бы возвышаясь над толпой. Толпа скандировала:

-Слава Украине! Героям слава!

-Слава Украине! Героям слава!

Все дружно подскакивали на месте крича:

-Кто не скачет, тот москаль!

-Кто не скачет, тот москаль!

Котька видит себя со стороны. Он стоит на возвышении, на шее у него намотан черно-желтый полосатый шарф, виде георгиевской ленты, а в руках, высоко над головой он держит транспарант, на котором огромными буквами написано:

Спасибо деду за победу!

Котька резко проснулся, вытер одеялом вспотевшее лицо, вздохнул, огляделся, облегченно выдохнул, это всего лишь сон, кошмарный, но только сон.

 

День был испорчен непоправимо, и хотя событие, испортившее день сегодня еще только предстояло, настроение упало ниже плинтуса.

Котька потянулся, вспомнил вчерашний разговор с матерью и снова откинулся на подушку, претворившись спящим. Однако треск кофемашины и притягательный запах яичницы с беконом, доносившиеся с кухни, гнали его из постели прочь.

На кухне миниатюрная блондинка в ультра короткой ночнушке суетилась между плитой, столом и холодильником.

-Ой, я тебя разбудила, - одарила она его улыбкой солнечного зайца.

Он нехотя, как по обязанности подошел к ней, обнял, притянул к себе, поцеловал. Все - обязательный утренний ритуал был исполнен. Почти. Ситуация требовала корректировки. Он щелкнул ее указательным пальцем по носу и строго проговорил:

-Смотри тут не загуляй без меня.

-Ой, да ну шо ты такое говоришь, - торопливо проговорила Кристина, с головой выдавая себя, как жительницу юга Украины, приехавшую в стольный град Киев совсем недавно.

Познакомились они традиционно - в клубе. Как, под каким гипнозом, он привел ее домой, для него до сих пор остается загадкой. Последнее, что он помнит о той ночи, соблазнительные формы Кристи, что-то пил, что-то курил. Следующее воспоминание: тяжкое похмелье и визг матери:

-Станислав, вызывай милицию.

Мама- Светлана Геннадьевна - выйдя утром из спальни по своим утренним гигиеническим нуждам, наткнулась в ванной комнате на совершенно голую Кристю, восседающую на унитазе.

-Шо ви орете тетенька, - пьяно проговорила Кристина.

Маму чуть не хватил удар. В себя она пришла только тогда, когда заметила Станислава- своего мужа и отца Котьки - застывшего с открытым ртом, вперившего взгляд в соблазнительную девичью грудь.

Дальше было громко, буйно, шумно и ультимативно. Кончилось все тем, что мать согласилась оплачивать Котьке найм квартиры. Три недели назад они с Кристиной, которой оказывается совершенно негде жить, въехали в эту скромную, на окраине, но отдельную ото всех однушку.

Оказалось, что Кристина неплохо готовит и справляется с домашними делами, и пока она Котьке не надоела. Девушка в тайне уже надеялась, на белое платье и пышный банкет с участием всех ее теток, сестер и братьев, подружек и... однако Котька четко дал ей понять, что неумеренные мечты приводят к крупным разочарованиям.

-Ну, ничего,- сказала она сама себе,- мы еще поглядим.

 

-А сколько тебя не будет? - спросила Кристя, намазывая масло на булку.

-Не знаю, может дня три, может недельку, - протяжно проговорил Котька, отобрал у Кристины булку и смачно ее надкусил, а тебе вредно, растолстеешь - разлюблю.

Она, нисколько не обидевшись, подскочила, обняла его сзади, слегка придушив, и радостно завопила:

-Ага, сам сказал, сам сказал, любишь, значит.

Он сморщился от боли, откашлялся, освободился от удавьей хватки и прохрипел:

-Дура. ничего я тебе не говорил.

Он резко встал, и вышел с кухни. Она пожала прелестными плечиками, и принялась убирать со стола.

-Я пошел, - он вернулся в кухню уже в куртке, бросил на стол несколько смятых купюр, - это тебе, чтобы с голоду не умерла, и вообще, ты на работу устраиваться собираешься?

Ответа он дожидаться не стал, просто ушел. Дверь хлопнула. Кристина улыбнулась, собрала деньги.

-Ага, счаз, бегу и падаю, я еще и работать должна, что я тебе рабыня на буряках.

Она показала кукиш закрывшейся двери, налила себе чаю, села на табуретку, ноги положила на другую, полюбовалась собой. Потом взяла телефон и набрала номер.

-Га, це я мамо, не... усе нормално, та не-е, та не журюся я... уехал, да у Москову, да не знаю, деду, чи прадеду у него чи сто лет, чи меньше .... юбилей короче. Ладно, мамо, я потом позвоню.

 

Кому, что и сколько исполнилось, Кристина так и не поняла. Но то, что Котька Лукьяненко, студент третьего курса столичного медицинского ВУЗа уезжает на несколько дней именно в Москву поняла совершенно точно. В Москву. О-о-о, она бы сама не отказалась, но ее не пригласили, вот подруга ее Верка, только полгода, как в Москву перебралась, ужа хвасталась, что живет за богатым москалем, на всем готовом, и родычам в село по штуке евров пересылает. Ну, ничего если дурой не быть, а она себя дурой не считала, через полгодика и она будет в шоколаде - у Котика тоже оснащение не хилое, мамка с батькой стоматологи, свой кабинет имеют, гривну небось лопатой гребут. Надо только забеременеть. Ах, как не кстати он уехал.

 

-Сын, садись за руль, а после границы я поведу, - предложил Станислав Павлович Лукьяненко - отец Коти.

С удовольствием. Это Котя любил. Давно просил у предков личный транспорт, но за бесшабашное поведение ему в этой привилегии было отказано. А теперь можно будет и поторговаться. Потому как, его - человека, проведшего всю прошлую весну на майдане, заставить отправиться в логово врага, да еще на какой-то нелепый юбилей. Ну и что, что юбиляру 90, ну и что, что он его прадед, дед матери, но ведь он ветеран той самой пресловутой войны, он захватчик, он враг. Нет, это матери дорого будет стоить.

Котька с жаром отмел предложение матери поехать на юбилей к деду Константину, в честь которого его назвали, и который жил в Подмосковье, но мать пригрозила, что он не получит больше оплаты съема квартиры, и вообще не получит никакой финансовой помощи. Возвращаться домой к предкам в планы Константина не входило. Он согласился. Что с того, ведь всего три... ну максимум пять дней, да никто и не узнает. Отец договорился на факультете, благо декан был его однокурсником. А похалявничать, да еще покрутить бараку... удовольствие не из последних. Путешествовать Котька любил, возможно даже больше чем другие жизненные удовольствия. С неизменной радостью он всегда вспоминал и рассказывал всем своим друзьям, как в детстве с родителями ездили они на машине в Крым. Ставили палатку и отдыхали дикарями. Жалко, что Крым теперь не наш, у москали проклятые.

Вторую половину дороги Котька спал, развалившись на заднем сидении минивэна отца. В поселок Горчуха, где жил Константин Георгиевич Лапотухин - прадед Константина Станиславовича Лукьянеко(Коти), они въехали глубоко за полночь. Но их ждали. Ворота перед большим трехэтажным коттеджем открыла тетка Коти Екатерина Геннадьевна - родная сестра матери. Дом был большой, но и народу в нем жило много. Сам хозяин прадед тезка Коти – Константин, его дочка – бабушка Коти Анна Константиновна, ее дочка Екатерина с мужем Алексеем, и сыном Георгием.

К счастью Коти в доме были прекрасные гостевые комнаты, правда, под самой крышей в мансарде, но зато далеко от любопытных глаз. Он заснул, как только добрался до своей комнаты.

Он проспал бы и больше, но разбудила мама. Тоном, не терпящим возражения, она приказала привести себя в порядок и отбыть на собственно празднование юбилея. Котя смирился, если тебе суждено пройти через огонь – постарайся не задерживаться в пути.

Праздновали шикарно. Для чествования был снят один из залов престижного в столице ресторана. Жрачка отменная, выпивка достойная. Юбиляра поздравляли и одаривали лица официальные и не очень. Настоящая певица пела для него под небольшой оркестр песни его молодости. В принципе все было очень даже ничего, НО…. Кругом были москали поганые и расслабляться Котя не мог.

Не мог, но расслабился. Он столько выпил под хорошую закуску, что тормозящие центры его мозга отключились напрочь. И под конец празднования он решил показать москалям, кто тут настоящий герой. Он вышел на сцену, оттолкнув певицу, взялся за стойку микрофона и прокричал:

- Слава Украине, героям слава. Готьба, готьба, готьба!!!

Он не видел, как нахмурился дед Костя, как побледнела мать, а отец нервно закашлялся и вышел из зала. Котю понесло.

-Это мы потомки древних укров создали ваше ущербное государство, вы должны быть нам благодарны, за то, что существуете на Земле. Украина це Европа, а вы грязные презренные москали, ватники, колорады.

Гости зароптали. Мать поспешила к сыну.

-Котя, я прошу тебя, не надо, Котя, пойдем домой.

Но остановить Котьку Лукьяненко сейчас не смогла бы даже вся королевская рать, у него сработал самозавод и он уже прыгал на сцене, упиваясь своей исключительностью и полной безнаказанностью, крича в микрофон:

-Кто не скачет, тот москаль! Кто не скачет, тот москаль! Кто не скачет, тот москаль!

К Коте двинулся Георгий, его двоюродный брат - Гоша, но дед Костя остановил его движением руки. Гоша замер. Из толпы гостей неслось:

-Кто пустил его сюда, уберите его.

-Пусть говорит, - четко и внушительно проговорил дед Костя.

Но Коте и не требовалось разрешение, он вещал.

-Вы захватили нашу страну, вы угнетали нас, страшно подумать, семьдесят лет, но все!!!! Больше вам это с рук не сойдет. Вы за все ответите, вы ответите за все то вранье, которым пичкали весь мир. Вы победили фашизм… ха-ха-ха-ха-ха, да как ватники вообще кого-то могут победить! Вы присвоили себе победу великого украинского народа в союзе с великими Америкой и Англией.

Дед Костя с облегчением вздохнул, улыбнулся, потрогал за рукав Гошу, тот наклонился. Дед пошептал ему что-то на ухо. После этого Гоша – двухметровый гигант, бывший десантник и сотрудник МВД в настоящем, двинулся в сторону разбушевавшегося Коти.

Светлана Геннадьевна заметила Гошу и кинулась к нему.

-Гоша, только не бей его, он проспится и извинится, я прошу тебя.

Гоша улыбнулся, ласково подвинул тетку с дороги и пробасил:

-Да что вы тетя Света, я его и пальцем не трону.

Испуганная Светлана пропустила племянника. Дальше все действо заняло буквально несколько минут. Гоша подошел к сцене, поманил к себе Котю, тот доверчиво наклонился, Гоша сдернул его со сцены, взвалил на плечо и просто вынес из ресторана. В тот же момент Коте выключили свет.

 

Машину тряхнуло на очередном ухабе, мотор взревел, но удачно преодолев препятствие, автомобиль понесся дальше. Котя с трудом разлепил глаза. Взор уперся в мелькающий за окном немыслимо голубоглазый небосвод. «Домой» - подумал Котя и снова закрыл глаза, решив, что все кончилось и его везут домой, в родной Киев. Будет нелегкое объяснение с матерью, возможны и другие репрессии, но главное домой, подальше от этого кошмара. К тому же будет чем похвастать перед друзьями, он так выдал этим препоганым москалям. Котя снова закрыл глаза, отодвигая миг разбора полетов. Потом, все потом, пусть будет разбор, но там дома… там, где даже воздух помогает, и где всегда найдется кому поддержать и утешить.

 

Светлана прокралась по коридору, стараясь не шуметь, главное не встретиться с дедом. Они уже решили с мужем, что уедут немедленно и не прощаясь, оставят записку. Вот она дверь котиной комнаты в антресолях. Она тихо постучала, потом нажала на дверь. Дверь предательски скрипнула, отворилась. Светлана вошла в комнату.

-Котя, - прошептала она и застыла на пороге.

Сына в комнате не было!

Она резко прошла в комнату огляделась. Сумка Коти так и стоит в углу, на спинке стула висит одежда, в которой он приехал. Он пропал прямо в костюме, который с немалым трудом мать заставила его надеть.

С чувством нарастающей тревоги Светлана выскочила из комнаты и тут же натолкнулась на свою сестру Катю.

-Котя пропал, - проговорила она.

-И он?

-А… кто?

-Дед и Гоша, - со страхом проговорила Катя.

-Они уехали вчера вместе, - сердце бешено колотилось в груди, во рту пересохло, голова вспыхнула огнем, - боже, с ними что-то случилось, Стас! Стас!

Светлана кинулась за мужем, а Катя достала телефон.

 

Звонок прозвенел тихо, но дед Костя услышал его, снял трубку.

-Да, Катюха, проснулась, привет. Да нет, у нас все в порядке, да мы вчера договорились, Гошка все собрал и мы с ребятами на рыбалку, да на озеро, ну к Михеичу, конечно, да не волнуйся, у нас все окей!!!

Дед хрипло рассмеялся, потом слегка откашлялся и продолжил.

-Да правду говорю, ну, не знаю, как пойдет, ну на недельку, думаю, зависнем. Нет, скоро мы выйдем из зоны действия телефона, так что позвоню потом с почты. Давай, пока, передай всем, чтобы не волновались.

-На, отключи его, - дед протянул свой телефон Гоше.

Молчаливый великан, нажал кнопку, телефон проиграл приятную мелодию и затих.

-А у Котьки отключил? – спросил дед.

-Да, сразу, еще вчера.

 

Котя думал, что он спит и слышит голоса во сне. Ну и пусть, он не боится кошмаров, у него крепкие нервы. Он натянул на себя одеяло поглубже, и снова отдался на волю морфея. Рассуждения его были короткими, но приятными: Спать, проснусь дома, все будет позади.

 

Пробуждение оказалось неожиданным и неприятным. Котю трясли за плечо.

-Эй, вставай, давай, давай, посыпайся, хватит на мне ездить.

Котя недоуменно вынырнул из-под одеяла. И вместо мамы или папы увидел перед собой неулыбчивое лицо Гоши.

Котя осмотрелся. Был день. Он был в машине, но это был не отцовский минивэн, а довольно мощный джип. Котя сел.

-Где я? – спросил он.

-На Кавказе, родной, давай, просыпайся, мы приехали, - подал голос дед с улицы.

Котька крайне удивленный вылез из машины, снова огляделся. Чудеса. Уснул в ресторане в Москве, проснулся в горном селе на Кавказе. Около машины стояли и смеялись дед Костя и Гоша. Котя растеряно переводил взгляд с брата на деда, на дома вокруг, на горы и небо. КАК??? ЗАЧЕМ???

Из дома, у невысоких ворот которого стояли Котя и его родственники, вышел старик в папахе, сухой, седой, но бравый. Быстрым шагом, широко улыбаясь, подошел к деду. Старики обнялись.

-Жив, старый, ну здравствуй, - прохрипел дед.

-А молодец, Коста, совсем как горец, держишься, - ответил с сильным акцентом старик.

-Да я-то моложе тебя на целых пять лет, - парировал дед Костя, - но ты молодцом.

Дед повернулся к правнукам и, улыбаясь, представил.

-Вот Аслан, познакомься, это мои правнуки, ну Георгия ты знаешь, а это Константин. Гордость они моя! - Гоша и Котя кивнули, дед продолжил, - а это ребята мой старый друг Аслан Хагуров.

Аслан сам подошел к правнукам, радушно обнял их, и пожал руки, каждому по очереди, что-то приговаривая на своем языке, но по широкой улыбке было заметно, что он очень рад знакомству.

-Ну, проходите, заезжайте, сейчас, я… - он снова что-то прокричал на своем языке, из ворот вышла девушка лет двадцати, необыкновенной красоты, которую воспевал в своих стихах Расул Гамзатов. Она, молча, растворила ворота, пропуская гостей и пошла в дом.

-Ну, чего присохли? – резко спросил дед Костя, увидав правнуков оцепеневших от зрелища.

-А это моя правнучка, - сказал, улыбаясь, Аслан, - Тагангаш, приехала навестить.

Гоша вернулся за руль и загнал машину во двор. Старики не обращая внимания на Котю, полуобнявшись тоже побрели во двор, тихо переговариваясь о чем-то своем.

Котя остался один. В чувства его привела снова Тагандаш, которая начала закрывать ворота, тогда он кинулся ей помогать.

-А меня зовут Константин, - проговорил он с живостью, когда к нему вернулся весь его былой лоск.

Она не ответила, но и от помощи не отказалась. Они закрыли ворота, массивный засов, лег в положенные пазы. Потом лязгнул маленький металлический засов калитки.

-А что, позвольте спросить, в такой глуши делает такая красивая девушка? – не унимался Котя в надежде завоевать сердце суровой горянки.

Тагандаш молчала, но было заметно, что она сдерживает улыбку. У Коти появилась надежда. Но все рухнуло в тот самый момент, когда он открыл рот, чтобы сказать очередной комплимент, а Гоша выгружавший из машины багаж, легким движением руки опустил на плечо Коти массивный туристический рюкзак. Хрупкий Котя, к тому же не ожидавший такого подвоха, сложился под грузом и, ойкнув, опустился на колени, получилось, что перед Тагандаш.

-Хватит трепаться, займись делом.

Гоша помог брату подняться, и подтолкнул к дому.

Коте хотелось броситься на соперника немедленно и хотя бы побить ему лицо, но он понимал, что его оружие не сила, а обаяние и… хорошо смеется тот, кто смеется последним. К тому же он заметил улыбку, на лице девушки, ага… не смотря на превосходящие силы соперника, победа оказалась за ним.

В доме Хагуровых оказалось еще несколько жильцов, пожилая женщина - дочь Аслана Баринэ, мальчик лет шести Кочас – племянник Тагандаш. Два сына Аслана жили в Москве, дочь в Махачкале, по всей стране были разбросаны их потомки. После разговора с Кочасом, Котя выяснил, что Тагандаш в селе не живет, а только приезжает навестить бабушку и прадеда. Вот и в этот раз она привезла Кочаса и уедет, когда ей на смену приедет его мама, тоже правнучка Аслана. На вопрос где живет Тагандаш в основное время жизни, Котя ответа не получил, а вернее он его не понял, потому что мальчик просто поднял ручку вверх и показал в потолок.

-Хватит парня пытать, - угрюмо прервал интервью Коти.

Кочас, воспользовался спасительным вмешательством Гоши и тут же упорхнул. Гоша присел рядом с двоюродным братом.

-Может, объяснишь? - попросил Котя.

-Дед объяснит, - пробасил Гоша.

Котя вскочил и забегал рядом со скамейкой во дворе, на которой они расположились.

-Я так и думал, что похитить меня, это была идея этого старого маразмати…

Договорить Котя не успел, две мощных Гошиных ручищи, схватили его за грудки и приподняли над землей.

-Слушай, ты, гнида фашистская, про меня можешь говорить все что хочешь, мне плевать, но если ты свой поганый рот, хоть раз, хоть пол раза откроешь, чтобы оскорбить деда, я тебе клянусь, я тебя пополам переломаю, о колено.

-Сядешь, - прохрипел придушенный Котя.

-А ничего, за правое дело можно и посидеть.

Окно дома распахнулось, и из него выглянул дед Костя.

-Георгий, поставь Константина на землю и подойди ко мне.

Гоша поставил Котю, демонстративно поправив на нем костюм, и грозно прошептал:

-Я тебе сказал, ты меня услышал.

Да, этот бой Котя проиграл, он был зол, но ответить ему было нечем.

Гоша подошел к деду.

-Георгий, не позорь мои седины, этот недопадышь, только на ноги встает, а ты от него требуешь, чтобы он лезгинку плясал.

-Я понял, дед, понял, я постараюсь.

-Иди в дом, - проговорил дед, почти ласково, а потом обратился к Коте. –подойди ко мне хлопчик.

Котя повиновался.

-Вот что я тебе скажу, дорогой, мы тебя сюда привезли, чтобы дать тебе возможность из Коти стать Константином, если ты слаб в коленках, и не чувствуешь в себе силы доказать нам и всему миру, что ты мужик настоящий, то Гошка тебя хоть сейчас на станцию свезет и в поезд посадит. В общем тебе жить, тебе решать.

Дед исчез за окном, а Котя вернулся на скамейку, закусив губу. Нет уехать сейчас, это было бы точно трусостью, показать этим москалям спину, да никогда. Ну, ладно, бой, так бой. А с другой стороны, да какое право они имеют, его гражданина другого государства, потомка гордых Укров, как мешок с картошкой притащить черт знает куда. Нет, домой… это будет лучше, показать им свое место, пусть знают, он еще и в милицию на них заяву накатает, за похищение… стоп, а и правда на кой лях нужно было тащить его за полторы тысячи? Котю терзали сомнения, как поступить? Из дома вышла Тагандаш.

-Проходите в дом, дедушка приглашает на ужин.

Голос у этой девушки оказался столь же прекрасным, как и ее лицо. Он звенел, как горный хрусталь. Сердце Коти застучало сильней. Все решилось. Никуда он не уедет. Оставить этот цветок тому медведю, не дождетесь.

 

За ужином прояснилась и цель приезда на Кавказ. Деды вспоминали, как в 1943 они покорили вершину.

- Ты что альпийским стрелком был? –удивился Котя, обращаясь к деду Косте.

Дед Костя улыбнулся, а дед Аслан помрачнел. Напряженную ситуацию разрядила Тагандаш.

-Альпийскими стрелками назывались воинские части в итальянской и французской, а в период, первой и второй мировых войн, и немецкой армиях, предназначенные для ведения боевых действий в горной местности.

-Ну да, я говорю, Эдельвейсы, - постарался исправить положение Котя, но только усугубил обстановку.

-Нет, сынок, - прохрипел прадед, - я служил в Красной армии, но даже в ней я не был альпинистом. А вот Аслан был, настоящий альпинист, покоритель вершин, сколько у тебя смитысячников?

Аслан скромно улыбнулся и проговорил.

-Не надо об этом, Коста, ни к чему, хвастаться достижениями, а то я заставлю тебя надеть твои ордена.

Старики рассмеялись и пожали друг другу руки. Тагандаш убирала со стола, и Котя немедленно начал ей помогать. С горой тарелок, он вышел за ней в кухню.

-Куда ставить?

-На стол.

-А я могу и помыть, где тут у вас … кран? Мойка?

Тагандаш выставила на стол тазик и большой кувшин с водой.

-Спасибо, не надо, я сама вымою.

Она ловко управлялась с водой, с тарелками и чашками. Он наблюдал за ней. Она сохраняла невозмутимость. В кухне появилась ее бабушка, что-то проговорила на незнакомом языке. Тагандаш ответила ей. Бабушка ушла. Тагандаш вытерла руки полотенцем, и достала из шкафа большое блюдо с пирогами, понесла его в комнату, где сидели за столом мужчины. Котя рассудив, что отступать он не намерен, взял полотенце и начал протирать посуду. Его таким способом мытья посуды было не удивить, у бабушки Мотри в станице - мамы отца – он помогал ей мыть посуду при полном отсутствии всяческих удобств. Появилась Тагандаш, молча, отняла у него и полотенце и тарелки, полотенце повесила на крючок в стене, а из шкафа вытащила другое, и продолжила эту работу.

-Ай, черт, я кажется перепутал, - постарался смягчить неловкость Котя, - это наверное для рук? Да?

-Нет, для лица, - ответила Тагандаш. –Слушай, шел бы ты отсюда.

-Ого, - удивился Котя, - а я слышал, что кавказские женщины мужчинам не перечат.

-Так то ж мужчинам, а ты еще …

Она промолчала, но он обиделся.

-Ну, договаривай? Кто я?

Она усмехнулась, и проговорила:

-Котя. Она вышла из кухни, а он выбежал из дома.

В крайней степени волнения он выбежал на улицу и пошел куда глаза глядят. Глаза его глядели в землю, а ноги по тропке привели к высокому и обрывистому берегу бурной горной реки. Все в нем бурлило, кипело и возмущалось, как эта река. Но обидней всего было не то, что его обижали другие люди, а то, что он сам себя осознавал именно Котей –изнеженным, избалованным, слабовольным. Почему это происходило. Еще несколько дней назад, он уверен был в своем превосходстве над этими представителями низшей расы. Он был частью когорты богоизбранных. Он был частью большого великого дела, дела освобождения родины от захватчиков, агрессоров и террористов. Он убежден был и в правоте своей борьбы, и в собственной полноценности. И что произошло тут? Он сам вдруг начал ощущать себя ничтожеством. Ну, уж нет, он не позволит так с собой обращаться, он заставит их признать его превосходство. И эта дикарка, падет к его ногам умоляя овладеть ею, а он еще подумает, надо ли ему это.

Размышления Коти прервал Гоша. Он подошел как-то неслышно, что очень удивило Котю. При таких гигантских размерах он двигался как кошка. Гоша подошел и положил тяжелую руку на плечо Коти.

-Пошли, дед зовет.

Котя скинул руку брата и проговорил с видом капризного ребенка.

-Чего ты ко мне пристал? Мне нянька не нужна, я не маленький ребенок.

-А ты веди себя, как взрослый, тогда и нянька не потребуется, - парировал Гоша.

-Ух, ты, а ты и говорить умеешь, человек-гора.

Гоша посмотрел на горы, которые уже окутывала дымка ночи, и проговорил, игнорируя подколку Коти:

-Пойдем, здесь очень быстро темнеет, заблудишься, свалишься в ущелье, попку ушибешь.

Гоша развернулся и пошел. Котя с тревогой посмотрел на горы. Мгла действительно надвигалась с угрожающей быстротой. Он быстро поднялся и в два прыжка догнал, неторопливо бредущего Гошу.

-А ты здесь уже бывал? – спросил он.

-Да, и здесь и там на перевале. Мы в прошлом году, там обелиск установили.

-Кто это мы?

-Мы это участник отряда «Поиск».

-Ты че, черный копатель? – удивился Котя.

-Ты дурак, я еще в школе был членом клуба красных следопытов. С 13 лет каждое лето в экспедиции. Псковская, Ленинградская области, Белоруссия и кстати Украина. Мы работали в Донецкой и Луганской областях, и там тоже устанавливали памятники и обелиски, и много Украинских потомков узнали о подвигах, которые совершили их отцы, деды и прадеды и братья в годы Великой Отечественной войны.

-Ой, да ладно агитировать меня, знаем мы, как шли они в вашу армию, под дулом автомата, чего не сделаешь.

Гоша махнул рукой и пошел вперед

-Предупреждал же меня дед, хрен с тобой, живи, как знаешь.

 

В дом Котя вернулся, вновь ощущая себя проигравшим. Почему? Он же все правильно говорил.

Дедов они застали в крайне возбужденном состоянии.

-Коста и не уговаривай, - почти кричал Аслан, - я греха на душу не возьму, ты же знаешь, сезон кончается, вот-вот лавины пойдут, а ты хочешь туда. Ты вспомни на минуточку сколько тебе лет.

-Я знаю, сколько мне лет, и знаю, сколько тебе, а ты в прошлом году мальчишек на перевал водил? – ответил дед Костя.

-Водил, так я всю жизнь в горах, я мастер спорта по альпинизму, а ты когда последний раз там был?

-В сорок третьем, - спокойно ответил дед Костя.

Котя и Гоша появились в комнате.

-Нет, нет и нет, ты сам умрешь там от старости, а мальчишек неподготовленных убьешь при восхождении.

-Чего? – не понял Котя, - какое еще восхождение?

Но его вопрос растворился в пылу всеобщей полемики.

- Я на этот перевал три раза ходил, - пробасил Гоша, - не мастер, конечно, но кое-что смыслю, я на Алтае был, и в Красноске.

Аслан махнул рукой, и уткнулся в руки, сложенные одна на другую на его мощном посохе.

-Ты, пойми, - начал говорить дед Костя, - мы с тобой уйдем, и никто уже туда не поднимется, и никто это не сделает. Георгий, принеси.

Георгий метнулся вон из комнаты и вернулся, как будто не шел, а телепортировался. Только теперь у него в руках были два зачехленных удлиненных предмета.

Все с удивлением смотрели на то, как он снимал чехлы, как раскручивал, и как с гордостью встал посреди комнаты, держа в каждой руке по флагу. Один был красный, а второй российский триколор.

Из глаза Аслана выкатилась крупная слеза. Он привстал, смутившись своей неожиданной сентиментальности, отвернулся и вытер слезы. Его друг подошел к нему, обнял за плечи и проговорил:

-Если день моего восхождения будет последним днем моей жизни, я буду счастлив, от того, что жизнь прожил не зря. Я должен был там остаться семьдесят три года назад, ты спас меня друг, а может, я и не умираю до сих пор, что нет для меня другого места.

Старики замолчали. Так и стояли, прислонившись головами. Из смежной комнаты вышла Тагандаш.

-Дедушка я поведу их.

-Нет, - с криком выбежала из той же комнаты ее бабушка, - нет, я не позволю, хватит с меня смерти твоего отца и матери, нет.

Аслан грозно глянул на свою дочь, та зарыдала и была уведена в другую комнату внучкой.

Дед Костя смотрел на своего старого друга взглядом полным мальчишеского озорства.

-Что? - спросил Аслан – Ну, да, да я сам ее готовил. Да, хотел… но в прошлом году упал неудачно, вот ногу сломал, в республиканской больнице чинили. Доктора строго настрого запретили… в горы ходить.

-Ах, ты старый архар, это ты из-за своей ноги не хотел меня пустить? – дед Костя и правда превратился в молодого шустрого парнишку, он подскочил к своим правнукам, обхватил обоих на сколько смог, и прокричал, - да ты посмотри, какие у меня орлы, да мы с ними… не подготовленные? Да? А меня в сорок третьем кто готовил, а ребят из моего взвода, которые до этого и гор-то не видели, кто готовил, нам приказали: снять гитлеровский штандарт с вершины, и мы пошли.

-Да, и все там остались, - тихо проговорил Аслан, - вспомни, сколько нас вернулось? Ты и я, так я профессиональный альпинист был, а ты просто счастливчиком оказался.

-А я и сейчас счастливчик, вот увидишь, все у нас получится, правда Георгий, правда Константин? – сам сказал, и сам рассмеялся своему каламбуру.

Гоша в ответ кивнул, а Котя, который в горах бывал только на горнолыжном курорте в Альпах, да и то больше занимался селфи, катанием на фуникулере и песнями в караоке-баре, чем спуском на лыжах, почесал затылок. Однако не признаваться же, что он испугался, он сглотнул слюну и хрипло промолвил:

-Ну, да, а чё такого-то.

 

Старт был назначен через день. Весь предыдущий день все занимались сборами. Проверено и распределено было необходимое оснащение, провиант. Котя безропотно выполнял все указания Аслана и Тагандаш. Деда решено было не нагружать, он пойдет налегке, все распределили по трем большим рюкзакам. Котя с сомнением посмотрел на рюкзак предназначенный для Тагандаш.

-Гошан, слушай, может, мы облегчим девушке груз, - предложил он Гоше.

Но его благое стремление не было оценено.

-На восхождении, я не девушка, - проговорила Тагандаш, - а старшая группы.

Гоша наклонился к Коте и прошептал:

-Я в ее рюкзак все спальники засунул, он полегче будет.

Котя немного мысленно подасадовал, он снова попал впросак. Хотел показать свою галантность, а оказалось, что его антипод Гоша оказался и галантней и скромней.

 

Аслан посмотрел на Котю, подозвал Тагандаш, сказал ей что-то на своем языке, она кивнула и вышла из комнаты.

Маршрут был рассчитан на два дня с ночевкой на перевале Приют.

- А мы успеем за два дня туда подняться? - спросил Котя.

-Успеете, если не будет непредвиденных обстоятельств, - ответил Аслан.

-Я слышал, что на Эдьбрус поднимаются несколько дней, - продолжал сомневаться Котя.

-Эльбрус пятитысячник, а эта вершина намного меньше, - проговорил Гоша.

-Да? А зачем немцы на нее водрузили свой флаг? Это же не Эльбрус?

-Для форсу, - прохрипел дед Костя, - на перевале засели Эдельвейсы и вышибить их никак не могли. Много наших бойцов там полегло, в 42-м на них даже выбросили специальный отряд парашютистов. Погибли все, а эти сволочи в назидание русским водрузили на вершине свой флаг, чтобы его значит, с самолетов видно было.

-А чем так важен был этот перевал? – не унимался Котя.

-Он имел стратегическое значение, - сказала вернувшаяся в комнату Тагандаш, - перевал с обеих сторон перекрывал наступление войскам, если бы перевал был наш, немцы не заняли бы главенствующие высоты на этом направлении. Но они заняли его, и нашим войскам и партизанским соединениям было все тяжелей сдерживать наступление немцев.

-Ух, ты, а ты откуда это знаешь? – спросил Котя.

-Это тема моей диссертации, я историк, - просто проговорила Тагандаш и не дала распространиться удивлению Коти, протянула ему сверток, - тебе надо переодеться.

-О, а что это? – спросил Котя, принимая подарок.

-Одевай сынок, не волнуйся, это все новое, ни разу не одевано, - сказал Аслан.

В соседней комнате он развернул сверток, там была спортивная форма из синего трикотажа, образца середины семидесятых, с динамовской эмблемой на груди и спине. Котя усмехнулся и начал переодеваться, через пару минут образ довершила вязанная шапочка, которые некоторые называют «плевок».

-Да, машина времени, - усмехнулся он, глядя на себя в зеркало в старомодном шифоньере.

 

Когда он вышел в главную комнату, то был встречен улыбками.

-О, а тебе идет, - сказала Тагандаш.

-На человека похож стал, - пробасил Гоша.

Дед Костя улыбался одними глазами, а его друг Аслан проговорил:

-Носи, сынок, на здоровье, это моя форма в 70-х я был тренером в Динамо. Выдали тогда, а я как-то к своей одежде привык, думал все потом, потом надену, да так и осталась.

До перевала дошли практически без приключений, за исключением частых остановок, чтобы дать деду отдышаться. Первой в связке шла Тагандаш, потом шел Котя, в спину ему дышал дед Костя, замыкал группу самый надежный и сильный Гоша. Один раз пили чай, из термоса, пустой термос оставили на тропе, чтобы забрать на обратном пути.

До перевала дошли во второй половине дня. Дед обессилел. Он сидел на постеленной Гошей куртке и тяжело дышал. Молодые участники экспедиции отошли в сторону, под предлогом установки палатки, но на самом деле проводилось совещание.

-Ребята, деду нельзя дальше, - прошептал Котя, - если я не ошибаюсь, дальше будет еще сложней, это убьет его.

-Ты прав, но как ему сказать, он же не послушает, - прошептал басом Гоша.

- Конечно не послушаю, - вдруг донесся хриплый, но сильный голос деда. –Я семьдесят лет с лихером ждал этого момента, чтобы сейчас отступить. Не бойтесь – я не умру здесь, иначе я бы умер тогда.

Гоша подошел к прадеду, присел на корточки, положил руку на плечо и проговорил:

-Прости, дед, конечно, ты пойдешь на вершину, если надо будет, я тебя на себе понесу.

На этом прения были завершены.

Гоша готовил ужин на костре, а Котя и Тагандаш решили навести порядок у обелиска. Они убрали нанесенные ветрами и снегами обломки веток. Тагандаш снегом почистила поверхность обелиска, список погибших проявился четче. В списке Котя насчитал 27 фамилий, были там и русские и украинские фамилии, был человек по фамилии Атакян, был и Беркиев.

-Интернационал, - проговорил Котя.

-Советский союз, - поправила Тагандаш.

В этом ключе продолжать дискуссию Коте не хотелась, он сменил тему.

-А немцы? Погибшие немцы здесь есть?

Тагандаш сидевшая на корточках перед обелиском, поднялась и прошла от обелиска в сторону несколько шагов, за возвышением открылась ровная площадка с развалинами какого-то сооружения. Рядом с развалинами был холмик с деревянным крестом.

-Их мы захоронили здесь, имен и званий мы не знаем, отправили сообщение в германию, в их ветеранскую организацию . Получили ответ, что ведутся работы по установлению погибших на этом перевале. Поблагодарили за уважение к павшим врагам.

-А что это? – показал Котя на развалины здания.

-В 32-м году была база альпинистов, немцы ус троили здесь свои казармы. Там где обелиск, стояла зенитная батарея, - ответила Тагандаш.

-Слушай, - вдруг решил Котя задать вопрос, все время вертевшийся у него на языке, - а почему за семьдесят два года на эту вершину больше никто не поднимался?

Тагандаш положила к обелиску красивую еловую ветку. Грусть погасила ее взор, губы дрогнули, казалось, что вот-вот с длинный густых черных ресниц сорвется слеза. Она облизнула пересохшие губы и показала на обелиск, где две последние фамилии были Хагуров А.И. и Хагурова Н.В.

-Я попросила вписать их имена сюда, - потому что их так и не нашли.

-Кто это? Это твои родители? – догадался Котя.

Тагандаш кивнула.

-В 93-м было решено совершить восхождение в честь пятидесятилетия первого восхождения. Группу вел мой отец, он тоже был Аслан Хагуров, членом группы была моя мама Наташа. Во время восхождения произошел сход лавин. После первой лавины, никто не пострадал, отец сумел увести группу, они укрылись в расщелине. Решено было прекратить восхождение. В группе было 12 человек, отводили по частям. Отец и мама уходили последними, их накрыло второй лавиной.

Котя был потрясен, он ничего не мог сказать. Обычно он за словом в карман не лез, а тут он вдруг понял всю бессмысленность любых слов сострадания. Они были просто не нужны этой маленькой, но очень сильной женщине.

-Прости, - только и смог проговорить он.

Слеза все же выскользнула из прекрасных черных глаз Тагандаш. Она смахнула ее указательным пальцем, шмыгнула носом и продолжила:

-Этот южный склон более пологий, и более удобный для восхождения, поэтому отец и выбрал его. Немцы в сорок первом тоже восходили по нему, а вот дед в сорок третьем выбрал обратный северный скальный склон. Он труден для восхождения, но немцев там не было.

Чем больше Котька общался с этими людьми, тем больше вопросов у него возникало, и после ужина он продолжил свои расспросы.

-Если альпинисты поднимались с северной стороны, то почему бой был на перевале? Зачем вступали в бой? Столько людей погубили? – спросил Котя.

-Альпинисты? – удивился дед Костя. – Альпинист среди нас был один Аслан Хагуров, а мы были зеленые сопливые солдатики, простые пехотинцы. Большинство из нас даже в боях не участвовали и немцев никогда не видели. Мы как были в кирзовых сапогах и шинелях с трехлинейками, так нас сюда и бросили. Главное задание было, конечно не водружение флага, мы должны были выбить Эдельвейсов с перевала. Профессиональный военный у нас был только наш капитан Харченко. Потом в группу включили Аслана и еще одного лейтенанта Шпица.

-Немец?

-Да, антифашист, коммунист, Вилли, разведчик, - ответил дед Костя.

-Он тоже совершал восхождение? – спросил Котя.

-Нет, у него была другая задача, - продолжил дед, - он должен был что-то найти у немцев.

-Что? – спросил Котя.

-Не знаю, меня в это задание не посвящали. Ну, хватит болтать, пора спать, все отбой.

Котя думал, что не уснет, возбуждение достигло такой высоты, что хотелось не спать, а пойти, побегать, поговорить, расспросить деда еще о многом.

В одной палатке спали мужчины, а вторую маленькую поставили специально для Тагандаш.

Гоша уснул, как только застегнул молнию на спальнике, дед в палатку не пошел, лег на спальник прямо у костра, накрывшись пуховиком. Котя видел, что он не спит. Он, лежа, длинной хворостиной поправлял угли в костре, не давая ему погаснуть. Котя вышел к костру.

-Чего не спишь? – спросил дед.

-Не знаю, не спится, это все так необычно для меня, я… не знаю…

-Ничего разберешься потом, - проговорил дед.

-Дед, а ты ведь там был? – спросил Котя, показывая на вершину.

-Да, нас было пятеро, Аслан, я, Иван Рыбников, капитан Харченко и Отарик Гогия - фотограф.

-Они живы? – не удержался Котя.

-Нет, из той группы в живы только мы с Асланом.

-Гогия… эта фамилия на обелиске, - вспомнил Котя.

-Да. Иди спать сынок, завтра спустимся, и я все тебе расскажу, хорошо.

-Хорошо, а ты? Ты будешь спать?

-Конечно, буду.

 

Вышли с первыми лучам солнца. Пошли налегке, лагерь сворачивать не стали, с собой взяли только альпинистское снаряжение и флаги. Шли снова в том же порядке. Дед шел, как будто ему было не 90 лет, а лет тридцать, все время, подгоняя молодых.

-Вперед, вперед ребята, надо быстро идти, пока погода позволяет, здесь на перевале, она портится, как по волшебству.

-Прогноз был хороший, - попыталась возразить Тагандаш.

-Прогноз? У меня раненая спина самый лучший синоптик, она с сорок третьего года ни разу не ошибалась.

Началось настоящее восхождение. Это был подъем по практически отвесной скале.

- Там есть площадка, на ней можно будет передохнуть, - сказал дед, - эту площадку отыскал Аслан, еще до войны, он поднимался здесь. По всему маршруту должны остаться скобки и крюки, нам некогда было их убирать. Самое сложное это…

-Чертов зуб, - сказала Тагандаш, - выступ скальной породы . Мы поднимемся до стоянки, потом на восхождения пойдем мы с Георгием, вы Константины остаетесь ждать. Если у нас все получится, мы поднимем вас.

Возражать никто не стал, начали подъем. Пока шли прежним порядком. Дед снова удивлял Котю. Он легко управлялся со снаряжением, с веревками и карабинами, и даже не задыхался.

-Дед, такое впечатление, что ты всю жизнь только делал, что лазал по скалам, - восхитился Котя.

-Он со скалодрома не вылезал весь последний год, - выдал тайну прадеда Гоша.

-Ого, - восхитился Котя, и тут же увидел озорную улыбку прадеда.

-Вот тебе и ого, - отозвался дед, - давай, парень, догоняй.

До стоянки добрались без приключений. Там немного передохнули, и Тагандаш начала восхождение на последний самый трудный участок перед вершиной. За ней пошел Гоша. Пока они шли наверх, дед с помощью Коти облачился в специальное приспособление, более похожее на удобное подвесное сиденье, со страховыми ремнями.

Ждать долго не пришлось. Сначала зазвучал стук альпинистских молотков, потом заработало переговорное устройство.

-Стоянка, стоянка, мы над зубом, - услышали они с переговорном устройстве голос Гоши, - принимайте конец.

Сверху спустили тонкий трос, к нему Котя прицепил более мощный трос, и отправил его наверх. Размотавшись трос натянулся.

-К подъему готовы? – прозвучал голос Тагандаш.

-Всегда готовы, - весело хохотнул дед.

Заработала лебедка, дед поехал на верх, как на лифте.

-Во так бы в сорок третьем, ох я бы и на Эльбрус забрался, - смеялся дед Костя.

Также подняли и Котю. До вершины оставалось несколько метров вполне удобного подъема. Дед сиял от счастья.

-Ребятушки, родные мои, мы сделали это, ура!

-Ура!

Эйфория деда передалась молодежи, все ликовали. Оставалось совсем немного. Дед Котя лихо размотал один из флагов, это оказался российский триколор. Он стоял на фоне синего неба и белых гор, седовласый юноша с горящим взором, высоко подняв над головой флаг в одной руке. Вдруг он пошатнулся, оступился и стал медленно опускаться на колени, попытался удержать равновесие, выставив одну ногу, но вторая подогнулась.

-Дед, - крикнул Гоша, - что с тобой.

Дед стоял на одном колене, опираясь на древко флага, продолжавшего развеваться на ветру.

Гоша удержал деда от падения. Котя среагировал мгновенно. Приказано было на перевале оставить все вещи, но Котя ослушался. Еще в селе, когда шли интенсивные сборы, он увидел у Тагандаш аптечку альпинистов, перебрал ее содержимое и был удовлетворен. И уходя с перевала единственная вещь, которую он захватил с собой, была аптечка. Мало ли что.

Он быстро положил деда на землю, подстелив под него свою куртку, расстегнул одежду, прослушал сердце, покопался в аптечке.

-Дед, дед, ты чего с ума сошел, ты чего удумал? – говорил с дедом Котя, доставая из аптечки шприц, приказал Гоше: освободи руку.

Гоша выполнил.

-Пережимай здесь, - снова скомандовал Котя, Гоша исполнил беспрекословно.

Котя ловко подкололся в вену, сделал укол, согнул руку деда. Поднес к носу деда пузырек с нашатырем.

-Ну, ну, давай, приходи в себя, - проговорил Котя, дед сморщился, чихнул и открыл глаза, - ну вот и, слава богу, вот и хорошо.

-Привет, - прохрипел дед.

-Что это было? – спросил Гоша, - инфаркт?

-Инфаркт? – Котя улыбнулся, подмигнул деду, тот подмигнул в ответ, - нет, не инфаркт, а все остальное врачебная тайна, однако экспедицию придется прервать.

-Нет, надо идти, - прохрипел дед, и попытался подняться.

-Константин Георгиевич, я останавливаю восхождение, - твердо заявила Тагандаш, - все, готовимся к спуску, Георгий разверни носилки.

-Тагандаш, - твердо проговорил Гоша, - погоди. Костя, как состояние деда?

Наверное, впервые в жизни к Коте обращались серьезно, и от него требовалось принятие решения, от которого возможно зависела жизнь человека. Он посмотрел на вершину, которая был так близка и так притягательна, потом посмотрел на деда. Но тот снова озорно подмигнул, и Котя, как будто услышал его слова: «Давай, хлопчик, не дрейфь!».

- Сколько вам потребуется на восхождение? – спросил он.

-Часа два, - ответила неохотно Тагандаш.

-Идите, мы вас подождем, - принял решение Котя, потом обратился к деду: - правда, дед?

- Окей, - ответил дед.

Забрав флаги, Тагандаш и Гоша ушли к вершине. Котя принялся расправлять носилки, вернее надувать их, потому что это был надувной матрац в виде небольшой лодочки или саней, и тоже входил в аварийный набор.

-Подними меня, хочу видеть, - попросил дед.

Котя посмотрел на вершину, две фигурки упорно ползли вверх. И вдруг исчезли.

-Ой, нету, - удивился Котя.

-Это нормально, там за выступом пологий подъем, молодец девочка, и дед ее молодец, все ей рассказал. Подними, они сейчас выйдут.

И действительно через несколько минут на вершине появились двое. А в переговорном устройстве снова зазвучал голос Гоши:

-Дед, мы дошли, ты дошел!

Котя присел перед прадедом на корточки, приподнял его под плечи, придержал голову. Они оба видели, как развернулись оба флага на фоне чистого неба, как гордо веяли они на ветру, потом их укрепили.

- Дай мне болтушку, - прохрипел дед.

Котя протянул ему переговорное устройство.

- Георгий, ты их хорошо укрепил?

-Да, дед, даже бомбой не сбить. Мы возвращаемся.

 

Надо было торопиться. Время деда убывало со скоростью падающего песка в песочных часах. Котя понимал это, скорее на подсознательном уровне, хотя некоторое время проведенное в кардиоцентре в качестве медбрата, уже давало какое-то представление о сердечных недугах. Он знал, что уходят золотые часы, когда пациента с сердечным приступом можно спасти.

Когда Гоша и Тагандаш спустились, Котя провел небольшое совещание.

-Надо вызывать вертолет, - проговорил он.

-Вертолет здесь не сядет, - проговорила Тагандаш, - надо спускаться вниз.

-А на Приюте? – спросил Гоша.

Она разочаровано покрутила головой.

-Мне очень жаль, но…

-Тогда надо спешить, - проговорил Котя.

Парни переложили деда на носилки, Тагандаш все это время разглядывала в бинокль склоны, небо.

-Спускаться будем там, - показала она на выступ скалы. –Георгий, рулетку нам он достать, придется тебе работать рулеткой.

-Понял.

Дальше они поднялись еще на сто метров, и отошли немного на запад, там оказалась довольно ровная площадка, выступающая над бездонной пропастью.

-А куда мы здесь попадем? – спросил Котя, немного волнуясь. – Прямо на перевал?

-Нет, намного ниже перевала, почти сразу в село, я пойду первой, поможешь Георгию спустить деда.

Гоша, укрепился на скале, упершись спиной в скалу, а ногами в огромный валун, пропустил через спину трос, к которому карабином пристегнулась Тагандаш. Она улыбнулась и смело спрыгнула вниз. Сердце Коти замерло от ужаса. Но вскоре трос натянулся, и начался медленный спуск. Гоша отпускал трос постепенно, но вот трос перестал натягиваться.

-Тагандаш, что случилось, - почти закричал в болтушку Котя, - Тагандаш!

Рация захрипела и все услышали голос Тагандаш.

-Не кричи, паникер, все в порядке, я на месте, жду деда.

Деда спустили тоже без приключений, так же спокойно прошло и приземление Коти.

Начался спуск Гоши. Страховку и основной трос Гоша закрепил наверху, за вбитую скобу. Спуск должен был быть не таким быстрым, но опасений не вызывал. Гоша не рассчитал свой вес. Скоба не выдержала, и Гоша полетел вниз. Падение немного притормозила страховка, но и она не выдержала, однако дала возможность Гоше зацепиться за скалу ледорубом. Он завис над пропастью. От падения его отделяли секунды, но их хватило Коте и Тагандаш, которые сумели перекинуть Гоше запасной трос, потом упереться ногами и руками в скалу. Гоша намотал трос на руку, и отпустил выступ, он камнем пролетел мимо своих товарищей, едва не выдернув их за собой, но… откуда что берется, хрупкий Котя удержал Гигантского Гошу, а не менее хрупкая девушка помогла ему выбраться на поверхность.

Радость облегчения. Все трое обнялись.

-Спасибо, ребята, - проговорил Гоша, - я уж думал все.

Дед, все это время внимательно следивший за действиями молодежи, молчал, но видно было, что он доволен. Когда Гоша был спасен, дед опустился на носилки и закрыл глаза. Котя заметил это и кинулся к деду. За ним подошли и все остальные. Дед был без сознания. Котя потрогал пульс, снова послушал сердце, заглянул в глаза. Быстро и четко снова сделал деду укол, и заметив встревоженные взгляд своих друзей проговорил:

-Он жив, но надо торопиться, - сказал Котя.

Вечером, когда почти стемнело, они вернулись в село. Еще предстояло довезти деда до поселка в долине, там была больница. Гоша прыгнул за руль, деда положили на разложенные сиденья, Котя и Тагандаш тоже поехали с ними.

Уже на дороге Котя заметил, что Гоша морщится от боли и едва двигает левой рукой. Котя сел рядом с ним и заглянул под куртку.

-Ух, ты, перелом, похоже, - проговорил он, - а ну-ка тормозни.

Машина остановилась. Котя помог Гоше выбраться из кабины, заглянул под куртку, помог снять, вся рука была в крови. Разорвал рукав, ощупал руку.

-А-а, - застонал Гоша, - тише ты костоправ.

-Ну, править здесь, к счастью нечего, перелома нет, но порвался ты основательно.

Котя срезал с сиденья ремень безопасности, перетянул руку Гоше и приказал:

-Иди к деду, я за руль.

Ночь, горная дорога, и ни капли страха. Таким себя Котя еще никогда не ощущал.

-Константин, - услышал Котя сквозь сон.

В теплом приемном покое маленькой сельской больнице его разморило, а может, сказалось предыдущее напряжение. Он уснул. Будил его врач, принимавший деда.

-А? Да, - Котя проснулся, сел, потирая глаза, - Сергей Петрович, как дед?

-Он зовет вас.

Котя тут же вскочил и пошел за доктором. Палата реанимации оказалась не шикарной, но довольно приличной с необходимым набором приборов и аппаратов. Дед лежал с капельницей и кислородной маской на лице.

-Константин, - прохрипел дед, когда доктор снял маску, - ты прости меня….

У Коти сразу отложилось: КОНСТАНТИН.

-Это ты меня прости, дед…- чуть не плача, проговорил Котя, - я…

-Нет, - прервал его дед, - прости, не успею, тебе все рассказать, Аслан расскажет, ты его попроси. Он все помнит, даже лучше меня.

-Еще чего, сам расскажешь, чего это мне чужого деда слушать, когда у меня свой есть, - улыбнулся Котя, - давай поспи, а утром проснешься и как не бывало, ножкой побежишь.

-Все, аудиенция окончена, - прервал их доктор, - Константин Георгиевич, вам действительно надо поспать, сейчас вам сделают укол, и вы уснете.

Котя дождался, когда дед заснет. В коридор они вышли вместе с доктором.

-Что кардиограмма? – спросил Котя, - инфаркт?

-Да, - вздохнул доктор, - учитывая его возраст и ваши авантюрные эксперименты, я не уверен….

-Слушайте, - прервал его Котя, - а если в Бакулевку?

-Как? – удивился доктор.

-На вертолете, - проговорил подошедший к ним Гоша, с перевязанной рукой.

-Вас зашили? – спросил доктор.

-Да, все нормально, дед герой советского союза, персональный пенсионер, я позвоню отцу, где у вас можно?

-Пойдемте ко мне в кабинет.

 

На вертолете прилетела мама Коти, оказалось, что медицинская солидарность сильней всех политических распрей. Светлана заканчивала первый мед, половина Бакулевки были ее однокашниками. Это в Киеве она стала стоматологом, чтобы работать вместе с мужем.

Деда аккуратно перенесли в вертолет, он все еще был в медикаментозном сне. Котя пожал ему руку и проговорил:

-Давай дед, встретимся в Москве.

-Ты с нами не поедешь? - спросила Светлана.

-Нет, - он обернулся на Гошу, который топтался около машины с перевязанной рукой. – Я знаю, что дед теперь в надежных руках, а Гошку я кинуть не могу, мы доберемся не торопясь.

Вертолет взлетел, Котя подошел к Гоше.

-Ну, что братан, когда домой? – спросил Гоша.

-Вот на перевал поднимусь, шмотки заберу, а ты нас подождешь внизу, - ответил Котя улыбаясь, подходящей к ним Тагандаш.

- Так, ты мне намекаешь, что я тут третий лишний? – спросил Гоша.

-Успокойтесь оба, - проговорила Тагадаш, - вы оба для меня как братья, а за братьев замуж не выходят, к тому же у меня есть жених.

-Как жених? – ахнули оба.

- Так, мы с ним с детства обручены, и давно любим друг друга, на свадьбу приглашу.

Она кокетливо улыбнулась и залезла в машину. Оба парня обиженные сели вперед и больше на нее внимания не обращали. Обиделись.

 

Через два дня выспавшиеся, отдохнувшие, нагруженные подарками от Хагуровых Георгий и Константин выехали в Москву. Котя вел машину, Гоша сидел рядом.

-Ты чего такой озабоченный? – спросил Гоша.

-Я? Нет… не знаю, просто…

 

Аслан сидел за столом, опираясь на свою большую трость. Тагандаш вынесла из соседней комнаты большой старомодный фотоальбом, положила его перед дедом. Аслан поманил рукой Котю.

-Смотри, сынок.

Котя присел к столу, открыл альбом. Страница за страницей на черно-белых фотографиях раскрывалась героическая история восхождения на вершину. Котя разглядел парнишку в шинели и кирзовых сапогах, в шапке ушанке. С такими же выразительными глазами, как у самого Коти.

-Этомой дед? – спросил Котя.

-Да, это Константин, твой прадед, это я, Иван Рыбников, капитан Харченко, а вот отдельно капитан снимал это Отарик Гогия снимкис его пленки - подтвердил Аслан. - Мы поднялись по отвесной северной скале. Хотя ребята и были не подготовленные, но восхождение прошло спокойно. А вот на вершине. Капитан первым добрался до немецкого флага. За два года на вершине он обтрепался и выцвел, но стоял крепко. Капитан подошел, схватил его и тут же прозвучал взрыв, эти шакалы заминировали свой флаг. Капитан погиб на месте, там же мы его и похоронили. Коста и Ваня установили флаг, и мы стали спускаться. Взрывом сдвинуло часть скалы и образовалась расщелина, ее прикрыло снегом. Иван поскользнулся и свалился в трещину. Мы достали его, но было поздно. Его могила тоже там на вершине. На перевал мы вышли втроем, там еще шел бой. Хотя почти весь взвод уже лежал на снегу, зенитка была не уничтожена, стрельба была в приюте. Мы подобрались к зенитке. Коста сказал, что взорвет ее. Но прежде я из своей винтовки снял двух фашистов, которые обслуживали зенитку. Коста забрал всю остававшуюся у нас взрывчатку и пошел к зенитке, ничего не предвещало беды. Но вдруг раздался выстрел, кто-то выстрелил в Коста, когда тот закладывал заряд. Коста завершил свое дело, но уйти от взрыва не смог, кроме пули в нем был еще и осколок, в спине. Пока мы подбирались к дому на перевале, бой там стих. Мы пробрались в него через окно. Кругом были мертвые немцы, а в углу лежал истекающий кровью наш Вилли. Он приказал нам уйти, мы сказали, что унесем его, но он приказал вернуться и доложить. Надо было вернуться живыми. Он передал мне пакет, это были немецкие документы, что это было, я так и не узнал. Совершенно секретно. Вилли сказал, что немцы еще в здании, приказал уходить. Мы вышли и тут раздался взрыв у зенитки, мы едва успели выскочить в окно, и взрыв раздался в доме, он загорелся, больше там никто не стрелял. Мы нашли раненого, но живого Коста, перевязали его, как могли, собрали наших парней, завалили их камнями. И уже собрались уходить. Снайпер, который ранил Коста, все это время прятался в укрытии. Всего один выстрел, и Отарик упал с простреленной головой. Я выпустил очередь в ту строну откуда пришла смерть, больше выстрелов не было.

-В прошлом году с одной из сосен мы сняли скелет в остатках формы Эдельвейсов, - добавил Гоша.

- Мы с Коста добрались до расположения, я доложил о завершении операции, мы выполнили поставленную задачу.

-За эту операцию Аслан Хагуров был удостоен звания Героя Советского союза, - добавил Гоша.

-А наш дед? Он же тоже герой? – спросил Котя.

-Да, после госпиталя, Константин Лапотухин отправился в разведшколу, а потом вернулся на фронт, - добавил Гоша, - его война в Берлине не закончилась, хотя хобби ставить флаги привязалось к нему. Например, один из флагов над рейхстагом поставил лейтенант Константин Лапотухин.

Все улыбались, а Котя спросил:

-Ну и за какой из них он получил звезду?

-За флаг над Прагой, - ответил Гоша, - но это совсем другая историяю

 

Проезжая через один из больших городов, Константин остановил машину, увидав вывеску рекламной дизайнерской фирмы.

-Ты куда? – спросил Георгий.

-Я сейчас, погоди немного.

Константин вернулся через полчаса, наклеил что-то на заднее стекло джипа, и вернулся за руль, запустил двигатель, и поехал. Гоша пригляделся, на заднем стекле красовалась крупная надпись:

Спасибо деду за победу!

 

©2015. Постникова М.Ю.