…Наша лечебница располагалась на живописном озерном острове, покрытом редколесьем. Когда-то здесь был францисканский монастырь, в котором завершили свой земной путь несколько братьев-тамплиеров. Сидя в беседке, посреди которой тихонько выбивался из земных недр чистый источник, я частенько представлял себе, как воины армии Господа, поддерживая друг друга, прогуливаются, хоть это и трудно назвать прогулкой, по нашему двору. Мир представлений становился для меня многоуровневым, и один из его уровней являл мне фигуры трех старцев, героев Акры, которые помнили маршала де Севри, ухмылку Гийома Ногаре, трусость папы Климента и застенки короля Филиппа. Судя по архивным документам, которые я читал еще в бытность свою студентом медицинского факультета Сорбонны (а я занимался и психоисторией тоже), самым старшим из этой троицы был Пьер, священник Ордена. После королевского гостеприимства у него не было глаза, и не работала правая рука. Луи и Жоффруа были Братьями Рыцарями. В застенках Домма Луи перенес несколько «сеансов» дыбы-ложа, вследствие чего почти не владел руками, а Жоффруа остался еле жив после пребывания внутри «нюрнбергской девы», и он чудовищно хромал после «испанского сапога». Так мое двойное зрение преподносило мне видение трех дряхлых стариков, которые, исполненные поистине рыцарского достоинства, гуляют во дворе нашей лечебницы, вспоминая славные дни прошлого. Именно так. О, я забыл вам представиться! Зовите меня доктор Поль. На заре туманной юности, я окончил теологический факультет Кембриджского университета, защитил докторскую диссертацию по раннехристианской египетской аскетике. В Риме принял сан священника. Служил в Париже, одновременно учился в Сорбонне на медицинском факультете, со специализацией по психиатрии. В путешествиях по Европе, я заезжал в старую добрую Австрию, и слышал, как Фрейд рассказывает студентам о «незабвенном Фрице». Зажигательные речи властителя снов и подвигли меня заняться психоисторией. Немного я послужил военным капелланом, затем по собственной инициативе уехал работать на этот озерный остров, в психиатрическую лечебницу, монастырь, место милосердия. В один из дней ранней весны, особенно восхитительной у нас, я был дежурным врачом. После богослужения в нашей больничной церкви, я сидел в кабинете, заполняя истории болезни. В этот день должны были привезти нового пациента, нас известили, что это очень странный человек, и он направлен к нам на долговременное лечение… …Я сидел за рабочим столом, когда раздался осторожный стук в дверь. …И вот, передо мной – прекрасно, я бы даже сказал, щегольски, одетый человек. С бородкой a la король Генрих. Я улыбнулся, профессионально и искренне. А он рассказал мне удивительную историю… Вот она, как зафиксирована в истории его болезни (с некоторыми моими пометками - DP). Читайте. «…Я родился в 1976 году, в государстве, которого с 1991 года нет на политической карте мира (отмечу, что текущий год -1900 – DP) . Окончил школу, затем духовную семинарию (о, в будущем они еще будут! – DP), исторический факультет университета. Работал учителем истории, писал кое-какие научные статьи, предпочитая историческую антропологию и историю частной жизни. Купил в свое время домик у озера в американском штате Мэн и зажил спокойной и размеренной жизнью. Вечером любого летнего дня, я сидел в кресле-качалке на веранде моего дома, покуривая трубку и попивая виски. Ох, доктор! Прекрасные были моменты…Не говорю время. Время – это тягучая и достаточно печальная протяженность. А момент причастен вечности. Момент - вечность в миниатюре. Ведь говаривал Гете…Да Вы, доктор, в своем времени, лучше меня это знаете. Для вас (sic! – DP) момент гораздо важнее времени. Поэтому, возможно, ваш мир, ваша эпоха, ваш угол зрения мне ближе, чем подобное иных эпох. И простите, увлекся. Вижу, долг заставляет Вас заполнять историю болезни. Продолжим (sic! – DP). Итак, доктор, ни на что бы я не променял свои дни в штате Мэн. Лес, озеро, тишина… Как-то незаметно я увлекся литературным творчеством. Стал замечать самое интересное мира – свежий и сырой воздух марта, глубокую печаль октября…Людей в вечернем автобусе, тускло освещенном теплым неверным светом…В один из вечеров я сел за компьютер, ох, простите, за электрическую пишущую машинку (что это? - DP). И начал бить по клавишам. Писать. И вот тогда мне стали сниться странные сны…». …Мне приснился особенно необычный сон. (Сны вообще стали с какого-то времени самостоятельной частью моей реальности). В нем я плыл на лодке по великолепному лесному озеру к острову, который в блистающем дне казался очень обыкновенным пристанищем сосен, берез и елей. Лодка ткнулась в песок маленького пляжа, и я по-молодецки выпрыгнул на берег. Прямо от пляжа начинался лес, звенящий в блистающем дне. И изменившийся мгновенно, когда я вошел под его сень. Вглубь леса уводили пространства тропинок, пропадающие за ближайшим песчаным гребнем, покрытым мхом. И если за спиной пылал день, то в глубине леса царил сумрак, и этот сумрак манил меня. Тревожность не отходила, как и любопытство. Я боялся сна. Я покорялся ему. И я решился идти вперед….такова, как вы знаете, природа сна… …Сделав несколько шагов вперед, перейдя покрытый серебристым мхом холмик, я оказался на улице…на которой жил в детстве…Был веселый летний день, светило с яркой синевы неба горячее солнце, липы бодренько шелестели от легкого теплого ветерка, чирикали воробьи. Я закурил и решил пройтись по улице, выбрав произвольно направление к (ее) началу (это ведь сон, в котором я волен быть собой, выбирать направление и способы общения с персонажами). Неспешно гуляя по улице моего детства, наслаждаясь сном, я увидел странно похожего на меня человека, который с застывшей улыбкой смотрел на возню двух пацанов, которых гонял высокий старик, мокрый до нитки. Что-то мне это напомнило…то ли забытое детство, то ли мою художественную выдумку. Простой рассказ. Более или менее (не)удачный…Потом странно похожий на меня человек двинулся к концу улицы, еще раз обернулся, бросил окурок…И сел в подошедший автобус. А я остался наслаждаться легким воздухом лета… …Дойдя до конца улицы и бросив окурок, я вдруг оказался в парке. На всякий случай обернулся, но увидел только березы и узенькую тропинку между ними. Везде угадывались следы прошедшего праздника – там и сям валялись целлулоидные клоунские маски, фантики от конфет, обрывки серпантина. Все это – как горькое послевкусие окончившегося веселья. Все это легонько трепал слабенький ветер. Впереди шел человек, и в его манере идти угадывалось нечто знакомое. Он не оборачивался, видимо, погруженный в свои мысли. Так мы дошли до поляны в глубине парка, и одновременно увидели странный павильон, грубо сколоченный из старых досок. В нем, судя по свежей аляповатой вывеске, располагалась «Выставка сверхценных идей». Человек, который шел впереди меня, остановился около урны, закурил и долго смотрел на то, как мужчина и женщина с невозмутимыми лицами выходят из павильона и спускаются по невысокой лестнице. Потом смутно знакомый мне человек бросил окурок в урну и быстро зашагал вперед, прочь от павильона. Навстречу ему шел другой смутно знакомый мне человек, который поднялся по лестнице и вошел в дверь «Выставки». Я двинулся дальше, предчувствуя…Это был хороший сон, это был сон тысяч векторов возможностей, тысяч ситуаций. Сон, дающий ощущение «всего-что-угодно». Он повелевал мной, я покорялся ему. Я повелевал им, и он покорялся мне. В нем был выбор, который был досягаем и невозможен…В нем я не был уставшим человеком среднего возраста (будучи таковым). «(Не)Исполненным сожалений». Пройдя по тропинке парка мимо группы людей, состоявшей из пожилой женщины, спящего в кресле-каталке старика и здоровенного парня («…дед совсем сдал…», следовало из обрывка разговора), я оказался неожиданно на берегу прекрасной речки. …Не задумываясь, разделся и нырнул в прохладную голубую воду. В воде повернулся лицом к солнцу и раскинул руки… «Передо мной – вечность…». Зазвенел будильник, и я с трудом поднялся из глубины сна. Добираясь до работы, вращал в голове калейдоскоп образов сновидения… Весь день думал о том, как вечером засяду за интереснейший рассказ о себе… …Вечером, выпив коньяка, я начал бить по клавишам…. «…И вот я здесь, доктор Поль. Полагаю, Вам было интересно поговорить со мной. А мне с Вами. Я, признаться, получил огромное удовольствие. А теперь – нам пора расстаться. Скоро зазвенит будильник. Думаю, среди тысяч возможностей, тысяч вариантов развития событий, мы еще найдем возможность встретиться и побеседовать». Странный пациент вышел в сопровождении санитара из моего кабинета. Я закурил и задумался… «Как, в сущности, мы мало знаем о мире и человеке». Вот такая примитивная мысль…Наверное, я слишком устал. …Зазвенел будильник. Образы сна, по мере пробуждения, теряли свои четкие очертания, становились зыбкими и неопределенными. Я окончательно проснулся. Сегодня у меня простой рабочий день. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
