Жизнь и страдальческая судьба - Менделя Бейлиса – 2..

 

Тюрьма.

Из Охранного отделения они вышли рано. Сопровождавший Менделя

охранник сообщил: в тюрьму поедут они на трамвае. Стояли на площадке

они видом похожа на платформу. Стояли в отдалении от пассажиров

трамвая: те сидели, проходили между рядами… Трамвай проехал мимо

спешащих на работу группы рабочих их завода. Мендель даже увидел

нескольких своих должников. Последнее напоминание для него явилось

нестерпимым испытанием: Мендель расстроился окончательно. В вагон

трамвая вошел сосед Захарченко: в его доме проживает семья Чеберяк.

Захарченко увидел Менделя – подошел. Обнял и поцеловал. Ободрил:

- Брат! Не падай духом! Я – член "Двуглавого Орла". Скажу тебе прямо:

Пусть рухнет этот мост, если правда не победит! Она должна победить –

победит! – После этих слов, он на ходу спрыгнул с трамвая.

Захарченко нарушил закон – разговаривал с заключенным. Охранник

им не помешал: ведь на нем одежда с символом "Двуглавого Орла". Люди

в одежде с этой символикой имели права – выше законные. Неподсудны!

Конвоир удивлен словами, дружескими объятиями Захарченко – более

дружелюбно сам стал относиться к Бейлису. За время продолжительного

своего заключения Мендель неоднократно встретился с проявлениями

расположения и симпатии со стороны Русских, людей даже не всегда ему

знакомых. Подобные знаки внимания и поддержки – для него являлись

утешением. Придавали силы! Мендель с большей терпимостью выносил

оскорбления, издевательства, презрения многих оскорбителей.

Трамвай довез Менделя с охранником на последней остановке. Вышли.

Оставшийся путь продолжили пешком. Проходили мимо базара – конвоир

подошел к прилавку: купил груши. Покупку протянул Менделю. Взять тот

сразу не решился – не скрывает удивление.

- Я груши тебе купил! – Сказал охранник. – Ты идешь в тюрьму – ничего

там не получишь…

Они подошли к тюрьме – переступили порог. Дежурный охранник сразу

выкрикнул фамилию "Бейлис!" Из разных кабинетов начали выбегать

другие тюремщики: все хотели увидеть нового "знаменитого" сидельца. На

Менделя обращены многие насмешливые взгляды. Отважный тюремщик

подошел совсем близко:

- Вот и хаГошо! Давно ожидаем! У нас отдохнешь! НакоГмим тебя мацой,

свежей кГовью - до отвала! – Поиздевался вдоволь – добавил: - СкоГей

иди - пеГеодевайся!

Менделя повели в маленькую комнату: выдали серую тюремную форму.

Шутники ее тут называют "королевской мантией". Бейлис снял ботинки…

Только сейчас он почувствовал усталость. В мгновение его кровь прилила

к голове! У него потемнело в глазах, обессилило головокружение. Мендель

успел ухватить спинку стула: удержался на ногах… Вернулся охранник:

забрал обувь, другую одежду…Его посадили в кресло – для стрижки. И в

этот раз он почувствовал сильное головокружение. Охранник увидел его

состояние – посочувствовал: принес стакан воды.

. К полдню Менделя завели в камеру: он в полной растерянности перешел

порог – не в силах ступить шаг дальше. Преодолел скованность: увидел на

полу несколько шаек-ведер - такими пользуются в бане. Здесь пребывают

уже примерно сорок заключенных… Только заперли на засов за ним дверь:

Менделя окутал страх. Сердце обрывается от сочувствия-боли при виде

бессчетного множества страдальцев. Промелькнула мысль: "Отсюда уже не

выбраться никогда!" Как он вскоре узнал: камера эта не обычная: карантин.

Каждому вновь прибывшему заключенному полагается провести здесь 30

дней. Месяц. После этого срока – каждого переводят в обычную тюремную

камеру.

Мендель сразу понял, а позже другие подтвердили: нужно обладать

огромной силой характера- вместе с физической силой: иначе нельзя

выдержать, выжить в этом темном, грязном, с покрытыми смолой стенами,

холодном помещении… Отдельные солнечные лучики обвивались, смело

прорывались сквозь укрепленную прутьями ячеистую решетку. Здесь нет

спасения от неистребимой тошнотворной вони – из разных источников:

парила параша с нечистотами, воняли сидельцы – не только немытые

давно их тела. Отдельные заключенные хохмачествовали, искали забавы-

развлечения: прыгали, кружились вокруг, танцевали, выкидывали ногами.

телами сумасшедшие штучки. Некоторые выли-пели, другие рассказывали

пошлые анекдоты, грязные истории. Самые буйные – ругались, боролись,

дрались… Ни днем, ни ночью – нет покоя в этом кошмарном месте.

Мендель как-то устроился в углу камеры. Старается успокоиться, взять

себя в руки. Обдумывает свое неважнецкое положение. В растерянности –

сидит со склоненной головой, вспомнил признание Фененко: "Окружной

это прокурор – не я…" Неожиданно шумно отворили дверь в камеру. Над

мраком – пронесся пьяный голос "Обед!"

Несколько камерных заключенных подобрали все пустые шайки-ведра –

отнесли к "повару": тот споро заполнял баландой. В камере на сидельцев

всех - в количестве 40 душ – только три ложки. За первую очередь едоков

начали свирепую драку. В этой массовой потасовке – некоторые устали,

других сильно избили – ложки оказались в руках у самых сильных, ловких.

Садились едоки по очереди вокруг шаек-ведер – поедали свою долю: мог

зачерпнуть ложкой только положенное количество раз. Ложки передавали

следующим по очереди. Случалось: некоторые хитрили – старались раз-

два лишних зачерпнуть: такого хитреца по воровскому закону объявили

"филоном". Их начинали бить. Тот защищался - возникала драка.

Мендель сидел тихо в своем углу: внимательно наблюдал за всем

вокруг происходящим. Он все еще не может поверить в нелепость всей

ситуации: находится в тюрьме! Ему еды не хватило. Принесли "чай": без

вкуса, только подкрашенную воду. Неожиданно к Менделю подошел один

из узников: без слов – он протянул кусочек сахара. Таким способом этот

человек проявил благожелательность. И позже он не говорил: немой? И

вечером – он принес свой чай в небольшом кувшине: вместе выпили.

Особенно Менделя удивило, даже устрашило, вырвал при мысли: ему

самому придется есть: сиделец камеры в пищевой шайке-ведре постирал

свою одежду.

+

В камеру привели интеллигента – по внешности и высказываниям. Имя

его Петр Камусин. Арест произошел по причине принадлежности его к запрещенной подпольной революционной организации. Сотрудник

нештатный местной киевской газеты – на общественно-политические и

социальные темы пишет, публикуется под псевдонимом. В тюрьме время

зря не теряет: пишет некое публицистическое произведение.

Камусин заинтересованно расспрашивал у Менделя о ходе его "дела".

Интересовался деталями-подробностями "тупикового обвинения". Свою

позицию высказал откровенно: не приемлет "ритуальных обвинений –

особенно против Евреев. Пообещал написать статью – во спасение

Менделя Бейлиса. От них, революционеров, ничего хорошего даже нельзя

Ожидать. Вскоре Мендель узнал суть своей проверки: Камусин представил

ему прочитать несколько черновых страниц рукописи хотел узнать мнение

мещанина о своей публицистической работе. Смешной интерес. Мнение

его совершенно не интеллигентное, даже не обывательское… Еврейское

простое мнение мастера кирпичного производства. Он даже не пролетарий

- в полном смысле слова выражения. Продукцию, кирпичи, не производит

сам, своими руками и трудовой энергией мышц и спины. Служателем он

является, мастером, приказчиком по должности. Прочитать он готов, даже

вопросы задаст для полно уразумения смысла. Порассуждать готов, но в

полном смысле, как читатель. Свое мнение не станет навязывать, да и

требовать плату-гонорар за высказывания. Не обязательно – "за", но даже,

возможно "против" мнения автора. Только в таком случае готов прочитать

и высказаться, а то и засыпать вопросами.

Скучно деятельному Камусину находиться в тюрьме. "Зря кормят", - так

он пошутил. Вовсе не смешно прозвучала его хохма – с ознобным смыслом

настроением.

Мендель начал читать…

"Во всем, всегда – мы исходим из принципов. Люди, народ – должны

знать: по смыслу, форме и натуре природы, подобны животным существам"

- Это как?! – Прервал Мендель чтение почти в самом начале. – Человек

– это, милостивый господин, должны знать в полном серьезе смысла… это

– Б-жье создание. Должны это знать, признать, хотя этого не понимаете…

по причине своей… революционной ограниченности, что ли… Вы Тору хоть

раз читали? Держали ее в руках? На каком основании, так высказываетесь

… грубо? Я не смею назвать животными – всех этих… - Мендель обвел

рукой… Дальше пишите: "Им предназначена работа, жизнь: в простом виде

равенства потребностей, удобств, братства - в проблемах… Из словесной

всей казуистики должны усвоить: положено всем –: в коллективе равных

честно молчать! Не завидовать, не требовать себе - условий руководящих

товарищей". Нет, я не знаю, о чем пишите? Трудно придется находиться,

жить – в таких условиях. Когда настанет время? Вы так все надеетесь для

нас устроить? А дальше…

"Вся свобода заключена – в выборе между согласием и молчанием". – Но я этого не знаю… И о свободе… ничего не могу сказать. Вы обещаете?

Даже подарите?

"Всеобщий правопорядок основан на порядке последовательности, в чередовании обязанностей и приобретении порции потребностей". – Это как? Что такое "правопорядок"? Такого слова никогда прежде не слышал…

"Мы введем законы – для удовлетворения радостей желаний". – Это как? Всем станет хорошо? Во всем полноте жизни?

"Власть – это понятие отвлеченного порядка, смысла и конкретного представления. Это философское понятие. Для людей и общества – обязательная форма добровольного принуждения". – Сложно пишите. Ничего не понял – с первого раза. Перечитать?

"Люди, народ – служат всюду по обязанности собственного трудового призвания, даже не по прихоти-желанию руководителей". – Да, никто не требует – в смысле слова, но живот… с семьей – заставляют! Выбора не остается…

"Мы ничему новому не научим – обяжем без ропота, с радостью нести бремя обязанностей" – Это как нести? На плечах? Какая радость?.

"Мы не дадим никому сравнительных примеров – все произойдет по единому образцовому шаблону: без сравнительных возможностей. – Не понял: о чем это?

"Учителя, артисты, писаки - поступать и действовать смогут по единой программе смыслового величия…" – Этого я не пойму!

"Никого ни в чем не придется убеждать – вынуждены действовать по графику последовательности упражнений"…- Где действовать?

"Каждый обязан знать, выполнять свои обязанности. У существования смысл – в исполнении обязанностей. Нести полную ответственность за ход обязанностей". – И это – не для моего ума… упражнение.

"Спокойствие невозможно – без продвижения обязанностей". – Разговор о каким спокойствии?

"Наш трудовой мир – расцвеченный быт, радужные формы обязанностей – в порядке форм ответственности"… - Какие формы – у ответственности?

"Алкоголем накаченный праздный народ – в рабочие часы пусть не поет под гармонь тра-ля-ля… Ответным залпом – сметем все их три-лю-лю!" – А в чем разница между тра-ля-ля и три-лю-ли? Не вижу, не понимаю.

"Обнажать правду – никому не позволит: любая правда – в партийном наряде" – Это как – с нарядом? Правда в наряде?.

"Легче лечить зрение, чем устранять дефекты, родимые пятна, пороки общества…" – От зрения – дефекты? Или: от дефектов зрения?

" В истории: ложь легче всего выдать – за правду". – А зачем писать, изучать лживую историю?

"Все личное – умещается в черепе и… трусах". – Ну, это совсем не пойму. О чем конкретно речь?

"Не спешите обогащать культурой – бедность, суеверия, невежество…" – Я считаю: все как раз наоборот!

"Варварство полезно возродить – в виде революций, войн…" – Тоже не пойму… Здесь наличествует тайный смысл?

"Патриотизм полезен в качестве трудового энтузиазма – при росте производства…" – не понял: какая существует связь?

"От хмельного национализма - долго не проходит похмелье." – Похмелье вечно долго проходит… Одной ночи не хватает…

"Для восприятия мудрости – нужна щепотка приторного идиотизма". – Что за блюдо получится?.

"России нужен правитель – со своими законами". – Да, слышал: каждый правитель передает свой характер – всему правлению. Даже народ меняется…

Перед вечером привели нового заключенного. Еврея. Известил соседа –

стало известно всем: его обвиняют в поджоге своего дома – хотел получить

страховую премию, должна окупить ремонт. Менделя он заинтересовал в

качестве возможного собеседника. Мендель рискнул: подошел к нему и

представился. Он читал в газете сообщение: сильно удивился встрече с

героем уголовной хроники.

Новый знакомый оказался полезным человеком: кузин строительного

подрядчика: имеет некоторые связи. Ему разрешили получать пищу от

родственников с воли. Он даже проявил любезность: с Менделем поделил

свой ужин. К утру по состоянию здоровья – его перевели в больницу.

Первых два дня имя Бейлиса не занесли в список заключенных: считали

его "нелегальным заключенным" – даже не поставили на довольствие в

тюрьме. Не выдали ему даже хлеба. На третий день он получил порцию

хлеба: эту единственную пищу мог употреблять. Общая пища не кошерная

и по причине брезгливости – он отказался есть кухонную пищу из шаек-

ведер стирального назначения. Однажды заключенный обнаружил мышь в

шайке-ведре: аргумент этот стал дополнительным – не есть "общую пищу".

Нашедший мышь в еде заключенный – всем подряд показывает падаль.

этим своим демонстративным действием он вовсе не протестует против

тюремной администрации: пытается вызвать отвращение к пище, потерю

аппетита у других – в таком случае выиграет: ему позволят доесть весь

оставшийся суп-баланду.

Мендель вскоре обнаружил: сильно похудел: висят рубахи, кальсонного

типа подштанники. Он теряет силы. Со жгучим нетерпением он ожидает

воскресенье: получит вести из дома. Он не смог заснуть в субботнюю ночь.

Его постельным место являлся камерный пол. Мендель постоянно вертелся

с боку на боки, часто вскакивал на ноги…Жгла, ныла спина, локти ужасно

болели. Не мог заснуть… Вставать и ходить по камере запрещают. Ночь та

оказалась памятной.

В воскресенье, в первый с момента ареста-заключения в тюрьму, в день

свиданий Мендель действительно получил вести, да и передачу из дома.

В воскресенье Менделю принесли большой пакет с едой. "Мне хватит

еды на всю неделю!" – Только подумал. Довольные появлению легкой

добычи – сокамерники вырвали пакет с едой из рук Менделя. Хватали они,

словно кусачи собаки, начали драться: вырывать куски друг у друга …Все

продукты – они в мгновение сожрали.

Мендель печально думал: "Ничего не поделаешь… Придется поститься

еще одну, следующую неделю". Он заметил: эти люди, особенно в недавнем

шабаше участвовавшие, - не него посматривали с превеликим интересом.

Хотят знать: как он реагирует на беспримерный грабеж, групповой дележ

"чужого имущества"? Он изначально уверен: непременно его могли избить

- прояви недовольство, возмущение… Даже не надо обращаться к власти –

в поисках справедливости. Поэтому Мендель изначально решил: следует

наблюдать за происходящим со спокойным выражением лица. Вынужден

он даже пересилить себя, пожелать этой банде "Кушайте на здоровье!" От

злобных ненавистников, злодейского типа людей, бандитской этой своры

нельзя ожидать ничего другого.

+

В тот год осень наступила очень рано. Погода удивляла, преследовала

мало терпимыми холодами. По причине мелкого озорства-хулиганства

прохожих – почти все стекла камеры разбили: по ночам все замерзали. В

дополнение свое влияние оказывали посторонние факторы убранства

самой тюрьмы. Деревянные полы лежат на водоносном слое, от гниения

не защищены. В дополнение к этому: грязные полы не убирают. В камере

все помещение кишит кровососными вшами. По причине этих последних

злых мытарств – все тело Менделя разбито, исцарапано, а места стали

походить на сплошную рану…

+

Считаю: все в этом мире имеет начало и завершение. Иногда даже

завершение - хуже начала.

Завершился месяц "карантина"… Менделя не оставили на "второй

испытательный срок". И такие случаи изредка случались… Перевели

его в другое отделение. И эта камера большая – вместила человек

сорок… Заключенные другого свойства: преступники с назначенными

судом длительными сроками… В камере оказались трое Евреев: они

стали как бы компаньонами Менделя. Всех их взволновало его дело!

Менделя перевели в эту камеру в день отдыха и молитв, в субботу. Он

с особым нетерпением ожидает крайне редкого, возможного свидания с

родными… Получит продуктовую передачу. Волнения его добавляли

ожидания: получит продукты? Отнимут? Новые его друзья научили, как

поступить в этой ситуации? Как не оказаться снова ограбленным? Они

сказали: посылку следует им передать: присмотрят за сохранностью.

Они пояснили: сокамерники не то уважают, не то боятся Евреев – не

посмеют у них отнять еду. Мендель поступил с передачей по совету –

следующие пять дней все вместе питались. Все время нахождения

друзей Евреев рядом – Менделя никто не трогал. Вскоре подошел день

их суда – всех приятелей оправдали, выпустили на свободу.

С момента ухода друзей – Мендель некоторое время чувствовал

себя полностью одиноким. Вскоре сокамерники начали с ним говорить.

относились они к нему вполне уважительно: Мендель даже не ожидал

такого. Они читали и слышали о его деле: некоторые с любопытством

большим и даже с симпатией его расспрашивали. Их интересовали

вопросы следователя. Некоторые успокаивали. Искренне советовали не

волноваться, не переживать. Один из сокамерников проявлял к Менделю

полное дружелюбие. Перед всеми сокамерниками проявлял любезность.

Обстановка в тюрьме особого свойства: здесь нельзя всем доверяться,

во все верить… Вначале Мендель не понял его особое расположение:

ведь он не так уж добр по натуре. Не сразу, а через время Мендель понял

свою оплошность. Узнал причину его фальшивой любезности. За ошибку

свою пришлось Менделю дорого заплатить.

 

Проверка кровью…

В следующее воскресенье – Мендель вновь получил продукты. Все

заключенные оставались к нему любезными – не проявляли попытку на

него напасть, отнять… Один заключенный предложил свои услуги: готов

на себя взять полную ответственность за сохранность продуктов. Мендель

сразу понял: этому типу доверять нельзя. Под видом приятельства, может

он воспользоваться продуктами – втайне. Мендель любезно поблагодарил

за участи и доброе отношение. Сказал уверенно: "Смогу сам позаботиться

обо всем!"

Вскоре в камеру поместили троих заключенных: один из них Еврей. Они

познакомились. Новый заключенный сразу пожаловался: тюремную пищу

есть он не сможет. У него даже нет сахара к чаю. Мендель отдал ему кусок

халы и сахар: тот принял с благодарностью.

Новый приятель спросил у Менделя о преступлении: за что обвиняют?

Несколько наученный в тюрьме Мендель не стал откровенничать. Нет у

него желания принимать сочувствия, почти соболезнования: решил он в

данном случае не называть свое настоящее имя. Придумал "преступление"

для себя: "Да… Украл я… лошадь…" Сам поинтересовался: за что сидит?

Услышал: получил от кого-то деньги. Из них 500 рублей заплатил за свою

покупку. При проверке деньги оказались фальшивыми…

Вскоре всех вывели на прогулку… Во дворе некто обратился к Менделю

по фамилии… Этот молодой его приятель остановился в изумлении…

"Так вы Бейлис?! – Открыл он рот от изумления… Через короткое время

пронзительно выкрикнул: - Так вы Бейлис?! Тот самый?! Почему мне этого

сразу не сказали? Почему скрываете свою фамилию? Я признаюсь прямо,

открыто: горжусь – нахожусь с вами в одной тюремной камере! Больше от

меня ничего не скрывайте! Я твердо уверен: Б-г вам во всем поможет! Не

унывайте

Настроение у Бейлиса устойчиво плохое – не восстанавливается. Его

волнует одно важное событие. Он услышал, узнал: заключенные камеры

готовят с ним "разборку". Блатного языка Мендель не знает: что должно

обозначать на воровском жаргоне? Только предполагал…

В тюремной камере иногда происходят такие моменты: заключенные –

несколько лиц – проходят на суде по одному делу-обвинению. Они перед

судом стараются собраться: обсудить общие проблемы, вырабатывают

общую стратегию действий. В таких случаях – вся группа заключенных

стараются обезопасить себя от посторонних ушей: способны беседу их

подслушать – передать властям. Для предохранения: всех посторонних

заключенных испытываю, подвергают проверкам. Прежде всего, его или

их избивают. Ожидают реакции. Подвергшиеся избиению – чаще всего –

жалуются. Таких лиц чаще опасаются. Бьют при первой возможности. Но

умные и просвещенные избитые заключенные – чаще молчат: властям о

происшествии не доносят. По одному этому признаку – заключенные уже

судят: этот не продаст! Можно ему доверять. В его присутствии могут они

спокойно обсуждать любые вопросы.

Мендель вовремя понял показное дружелюбие сокамерников: к нему

пока присматриваются. Собираются выбрать подходящий момент: с ним

спровоцировать ссору и "проверить". Ему показалось: среди заключенных,

в лагере предстоящего "совещания перед судом" – нет единогласия. Не

все хотят его "проверять" и учить! В общей группе находится "старый

знакомый": он в свое время предложил охранять продуктовую посылку,

но Мендель не согласился. Он с тех пор зол на Менделя". Еще Еврей на

воле обвинил его в воровстве. По этой причине – он таил свою злость –

решил за свою неприязнь к Евреям - отомстить Бейлису!

Охранник или некто в администрация тюрьмы "хранил зуб" против

Бейлиса. Ему не позволяли носить собственную обувь: требовали от

него носить сапоги из тюремного склада. Те сапоги старые-изношенные

или по неведомой ему причине – в них изнутри торчали гвозди. Сапоги

с гвоздями причиняли Менделю страшную боль. При передвижении по

камере он от боли почти терял рассудок. Ничем не мог заглушить боль.

Ему стало совсем невмоготу – присел на стул.

К Менделю тут же подошел "знакомый" заключенный: потребовал

освободить стул. Для него это удобная прицепка. Мендель не успел ему

ответить – тот сильно два раза ударил по носу: кровь сразу полилась

ручьем! К нему никто не подошел – все настороженно смотрят, как Мендель

сразу отреагирует? Кто-то поднес ему стакан воды – Мендель отказался от

воды. Некто из "помощников" закричал: "Ударь его! Отомсти! Увидишь

сразу – он побежит жаловаться!"

К Менделю подошел молодой его друг-Еврей. Посоветовал:

- Ведите себя разумно! Прежде – смойте кровь! Вас вскоре переведут

в другую камеру: верьте моему слову – ему припомню! Он получит сполна

все! Вы умоетесь – они сразу успокоятся. Сделайте так:- самое лучшее

для вас обоих!"

Мендель переборол злость. Он решил: поступить по совету – смыл с

лица кровь. Некоторые заключенные проявили сразу к нему симпатию.

Обидчика начали ругать.

- Евреев надо по другому проверять! – Высказались.

На следующее утро их вывели на прогулку. Тюремный охранник сразу

заметил " фонарь" под глазом Бейлиса.

- Кто это сделал? – Он спросил. Мендель не успел придумать причину,

ответить… Обидчик и вся их компания находились рядом. Посторонний

заключенный – указал на крестьянина. Надзиратель схватил мужика того

и Бейлиса – повел обоих в контору. Они шли по коридору. По пути в контору

они проходили мимо других охранников – интересовались о случившемся.

Узнавали – каждый бил провинившегося. Последний встречный охранник

- узнал: сразу схватил его за воротник и сбросил с лестницы. Мендель

сильно испугался: у того может треснуть, расколоться голова. Но с ним

ничего не произошло.

В конторе тюремный служащий его спросил:

- За что вы ударили Бейлиса?

- Я попросил его по-дружески разрешить мне сесть на его стул, - он еле

Держался на ногах, но без хитрости ответил. И еще добавил лживо: - он

не разрешил, ну, я его и ударил…

- Это как ты относишься к своему товарищу?! – Спросил возмущенный

надзиратель строго.

- Так он же убивает наших детей, пьет Христианскую кровь!

- Ты сам видел, как он убивал детей? – Спросил тюремный служащий.

- Нет! Но мне говорили: он это делает с жидами…

- Хорошо, тогда получай и за это! – Проговорил тюремный служащий.

Нанес ему пощечины. И охранники тоже хорошо отлупили деревенщину.

 

Провокаторы.

"Кровавый эпизод" явился полезным моментом. В тюремной конторе

решили: к сокамерникам Бейлис не может вернуться - к перепуганным и

одному избитому. Его перевели в другую, меньшую по размеру камеру.

Большинство из двенадцати сидельцев:- мелкие чиновники, полицейские.

Нет серьезных преступников. Числятся за ними мелкие проступки. Даже

по скромному тюремному опыту – Мендель стал осторожнее. Новые все

сидельцы кажутся ему подозрительными. Только один из них показался

ему дружелюбнее остальных. Фамилия его Казаченко.

Прошло несколько дней – Менделя вызвали в приемную тюремной

конторы. Начальник поинтересовался:

- Бейлис! Как устроился в новой камере? Не бьют?

- Нет, не бьют…

- Довольны?

- Как сказать… Кто в тюрьме доволен?

- Понятно.

Через некоторое время Мендель узнал: некий тюремный охранник

поддерживает связь между заключенными их камеры и родственниками на

воле. Он даже приносит ответ. Услуга стоит копейки. Мендель беспокоился

о семье: утерял даже случайную временную связь. В камере он подружился

с Казаченко: обратился к нему с просьбой через охранника переправить

весточку домой.

Мендель написал жене письмо. Спрашивал о домашних делах-новостях,

особо его заботит здоровье каждого из членов семьи. Хочет знать причину

уже долгого молчания, их бездействия. Почему ничего не делают, ничем не

помогают ему? Ведь они хорошо знают о его полной невиновности. Ничего

они не делают – для освобождения. Даже не помогают, не интересуются. В тюрьме он себя чувствует очень плохо. Даже не знает, выдержит дольше испытания? Сообщил: следует заплатить 50 копеек доставителю письма

этого. Ему же написать ответ – передаст. Такой у них уговор.

Мендель перечитал свое письмо… Увидел много пустот, не заполненных

словами мест. В целях предохранения себя –заполнил пустоты. Он письмо

свое передал охраннику – через пару дней прочитал ответ. Письмо это он

хранить не стал – разорвал мелко на аккуратные кусочки, выбросил все в

унитаз и спустил воду. Через несколько дней – тот самый охранник уже сам

подошел: поинтересовался о передаче следующего письма. Мендель не

стал писать…

Вскоре начнется суд нал Казаченко: он готов покинуть камеру. К нему

подошел Мендель со своим разговором…

- Бейлис, послушай меня внимательно. О тебе уже знает весь мир… Ты

невиновен. Вот я только освобожусь: все для тебя сделаю, что только смогу!

Арестанты уже мне дали сведения о действительных убийцах…

Прошел суд над Казаченко – неожиданно его оправдали. Вернулся только

на ночь он в тюрьму. Утром в среду готов попрощаться и уйти. Мендель на

этот раз не сдержался: передал через него недавно написанное письмо –

жене. Сообщил: этот человек расскажет все новости – ему доверять можно.

Мендель чувствовал себя спокойно: жена узнала последние о нем вести.

Не сильно волнуется. Против судьбы не надо роптать: произойдет все с ним

точно по решению Господа.

Вечером в пятницу, после наступления субботы, Менделя неожиданно вызвали в тюремную контору. У него сразу возникли ужасные предчувствия:

так просто не вызывают. В конторе находятся несколько человек: инспектор,

два тюремных служащих неизвестный человек. Разговор начал инспектор:

- Вы писали письмо своей семье? – Спросил он угрожающе грубо.

Мендель сразу растерялся: не знает, как держаться, что ответить… Могли

его предать… Кто? Он не знает точно: перехватили оба его письма? Только последнее? Пронеслась мысль: Казаченко мог являться негодяем, шпиком: у

Бейлиса с самого начала возникло подозрение по отношению к нему. Верно,

Козаченко и передал его письмо тюремному начальству – в ожидании от них

снисхождения, благосклонного отношения. Против охранника Мендель не

имел никакого подозрения: ведь он принес ответ – никак не мог считаться

предателем. Мендель решил смолчать о первом письме жене. Охранника

ни в коем случае не выдавать.

- Да, я передал письмо жене – через Казаченко. – Мендель признался

инспектору в этот раз.

Но инспектор прочитал подряд оба письма – и переданное через того

охранника. Мендель понял: они против него расставили намеренно эту

ловушку. Охранник получил письмо – для передачи следователю.

Бейлису больше ничего не сказали – его возвратили в камеру.

Эту ночь Мендель не спал. Он с горечью думал об огромной пропасти –

лежит в сей страшной темнице, в тюремной камере, среди преступников –

несет постоянные нестерпимые страдания. И в этот светлый шабес… Все религиозные Евреи мира сейчас сидят за столом. Они молятся, распевают

земирос, наслаждаются праздничной пищей.

Неожиданно для всех сидельцев, тишину взорвали: распахнулись резко,

шумно двери камеры. Даже не вошел – ворвался внутрь охранник: Бейлису

грубо приказал:

- С вещами – на выход! Следуйте за мной!

Мендель со своим небольшим имуществом направился к выходу. Повели

его в очень маленькую, невыносимо холодную маленькую, пустую камеру.

- Как я тут? – Взмолился Мендель.

- Ничего с тобой не случится!

- Дайте мне хоть матрац…

- Об этом я подумаю… Решу: завтра утром! – И добавил мрачно: - Сейчас

это не имеет никакого значения – ведь этой ночью умрете… - Охранник не

стал больше с ним разговаривать: вышел и запер дверь.

Менделя от страшного холода пробирает дрожь. Его не покидает страх.

Страшны даже по виду мокрый пол – покрыт ледяной коркой. Отвыкли его

ноги уже давно от движения: подкашиваются, не в состоянии выдерживать

вес тела – он присел. Действительно, останется живым – остается ожидать

утра. В голове все время крутятся мысли о его письмах. Наличие этих писем

может стать причиной обыска в его доме, ареста жены.

В страшный мучениях Мендель провел эту субботнюю ночь. Неожиданно

его утром явился проведать заместитель начальника тюрьмы.

- Бейлис, ну как вы?

- Прошу у вас одно из двух: прикажите установить в камере печку: нужно

повысить температуру помещения… Или: сразу меня застрелите, положите

этим конец моим мучениям…

- Но я… ничего не могу сделать – от себя. Посмотрю предписания… Вы

подождите с часок…

Обещание свое он исполнил: в течение часа перевел Бейлиса в другую,

тоже маленькую, но теплую комнату.

Мендель с нетерпением ожидает воскресенья…

Уже воскресное утро… Время медленно, но упрямо приближается к

полдню… Менделю никто не приносит так им ожидаемую передачу. Уже он

не знает о чем думать… Могла арестовать, заключить в тюрьму всю бедную

его семью… Он точно не знает, что с ним происходит? Галлюцинации уже начались ? Или: он действительно слышит детские голоса – доносится со

стороны тюремного двора. Такой знакомый голос: вроде младший его сын

с кем-то разговаривает… Мендель впал в очень сильное волнение. Верно,

во всем этом огромном и жестоком мире не осталось на свободе ни одного родного и близкого ему человека. Никто о нем не в состоянии подумать о

нем, позаботиться, помочь, спасти…

В понедельник Бейлиса посетил начальник тюрьмы.

- Господин начальник! – Обратился к нему Мендель. – Те мои письма

стали причиной: не получил воскресную передачу?

- А что вы думали: вам все пройдет безнаказанно? В определенном

смысле вы наказана за письма. Знайте: писать тайно, передавать письма –

это не разрешают. По поводу вашей передачи – не наша вина. Дома у вас

могло нечто произойти. Я постараюсь выяснить это – для вас.

Примерно через час в камеру к Менделю подселили свирепых молодых парней. Эти оба закованы по рукам и ногам. Вид их казался устрашающим, суровым. Не иначе: убийцы! Мендель испугался соседей: казаться сейчас

спокойным, довольным он не сможет. Начальство скрасило одиночество –

нет у него основания выражать искреннюю признательность.

В волнениях прошло несколько дней… Ему принесли письмо от жены.

Плохое самочувствие помешало ей прийти с передачей. Немного денег она

послала: сообщение и деньги подняли его настроение. Мендель помолился:

в его доме – относительно благополучно. Гложет его непонятное: по какой

причине так много времени находится в заключении? Когда закончатся его

страдания-заключение? Такие вопросы его мучают беспрерывно: днем и

ночью.: Он ходил по камере – думал: кто сможет помочь ему в этом деле.

Нанять защитника – у семьи нет на то денег. Даже если все продать – не

хватит денег! Почему никто ничего не предпринимает – не выручает?!