ГЛАВА 7

 

-Ты догадываешься, какой я злой, и что я тебе сейчас скажу? – Начал я с порога, увидав Володьку в кабинете.

-Я тащусь от своей интуиции, но я не ясновидящий. Но я уже слышу, как ты говоришь, что я не ординарная личность, что на меня можно положиться в любом деле и в любой, пусть даже безвыходной, ситуации, а также, что я незаменимый человек и у меня лишь одна отрицательная черта, то, что я живу не потому принципу, которого придерживаешься ты.

-Что ещё за принцип?

-Заинтересовало? А принцип у тебя таков, что мысль должна опережать действие, ну хотя бы на миг, о большем , ты и не мечтаешь. У меня, как ты знаешь, всё наоборот. Я сначала делаю, потом думаю, и меня это устраивает. Странно , но я сам себе начинаю удивляться. Я говорю, и не могу остановиться, и главное, как говорю. - Лицо Володьки оставалось беспристрастным, коробок спичек вертелся в его пальцах, словно заведённый.

-Забудь всё, что я тебе наговорил, - сухо заметил я, - мои дружеские отношения к тебе и моя воспитанность, делают меня слабым и отходчивым, а хотелось бы, как ты говоришь наоборот, быть более безжалостным и неумолимым.

-Что, по отношению ко мне?

-Нет, к другим, отдельным личностям.

-Давай не будем переходить на личности, а то наш диалог и так сильно затянулся, а суть я уловить до сих пор не могу, и что в конце то концов, из конца то в конец, я должен забыть. Ты ведь ничего не говорил.

-Это к слову. Не говорил, но подумал. Да в дежурке сказали, что ты сильно выпивший и не один.

-Вот сволочи. Ну, я им устрою вечерком цирк – шапито.

-Почему цирк?

-Как почему? Ты, что не слышал, что население нашего славного града говорит?

-Нет.

-А говорит оно, искренне, с долей иронии и юмора, но почти правду. Нам, говорит, оно, т.е. население, и в цирк ходить не надо, сходи в милицию, там всегда цирк и всегда полный аншлаг. Весь день на арене дрессированные обезьяны, лошади, козлы, ну и естественно клоуны, куда ж без них.

-Ну что ж сурово, но…, - я не договорил, когда дверь с шумом распахнулась, и в кабинет ворвался Коля Патрушев. Он раскинул руки, словно хотел обнять весь кабинет, а его лицо, напоминающее пасхальное яйцо, расплылось в сердечной улыбке, - Ба, знакомые всё лица. Ну, что майор, мы закончили с божьей помощью и естественно с помощью очаровательного создания, именуемого в миру Еленой. На , держи двух очаровашек мужицкого полу. Пользуйся, а я отчаливаю. Обед на носу, а я, как вы знаете, разбираюсь хорошо только в трёх вещах, в трупах, мясе, одно другому не мешает, и, конечно же, в компьютере, остальное меня мало волнует.

-А женщины? – подал голос Кирсов.

-Женщины входят в последнюю категорию, которая меня мало волнует. С меня хватает моей Татьяны, она меня отвадила от женского полу, навсегда.

-Это как? – снова спросил Володька.

-Интересно? Потом расскажу. Весьма поучительная история.

-Почему потом? Давай сейчас.

-Сейчас Вас, уважаемый Володя, посетит девушка, с которой, как я полагаю, вы уже оба знакомы.

-Скучный, ты Николай. На всё у тебя есть отмазка, - Кирсов расстегнул пиджак и сделал страдальческое лицо.

-А вы злые. Уйду я от вас, - парировал Патрушев и скрылся за дверью.

-Ты говорил, что появишься только вечером? – повернулся я к напарнику, - а сейчас ещё предобеденное время.

-А-а-а! Видишь ли, майор, я решил расстараться и перевыполнить, взятые мной утром обязательства. – В глазах Володьки опять прыгали хитрые зайчики, - мне хватило трёх часов. Тебе же известно, что работа с женской половиной человечества – это моя стихия. Поэтому, использовав всё своё обаяние и положительные флюиды, исходящие от меня, я выполнил все ваши поручения на ять, вернее на ять с минусом, потому что из архива бумажки отдадут только к концу рабочего дня при наличии запроса.

-Что с моргом?

-Морг стоит на месте. И в нём также прохладно, как на улице.

-Ты понял, о чём я.

-Вскрытие не проводилось, ввиду того, что дедушка был очень старый, родственников у него не было, пожеланий и претензий по этому поводу никто не высказывал, и последнее, внешних признаков, определяющих, что смерть наступила в результате насильственных действии, не выявлено. Вот держи справочку и привет от любезной Людмилы Борисовны.

-А?

-Что касается справочки из ЗАГСа о смерти, - предугадав мой вопрос, продолжил Кирсов, - копию я снял, но справочка лежит до сих пор там невостребованная. Мне вот интересно, как дедушку нашего похоронили, без свидетельства о том, что он умер?

-Раз интересно, мог бы, и поинтересоваться там, где справочку брал.

-Я, конечно же, спросил, но мне там начали нагружать про отдел социального обеспечения или как он сейчас называется, поэтому я их внимательно не дослушал.

-Что ж ты тогда хочешь, милый друг?

-Ничегошеньки, простое любопытство.

-Ты просто скромничаешь. У тебя не любопытство, у тебя аппетит и аппетит, замечу я тебе, очень хороший.

-Что есть, то есть, не жалуюсь.

-А раз не жалуешься, то можешь сходить за плюшками, думаю нужно чайку перехватить, времени уже половина двенадцатого.

-Отлично, только я хотел бы поприсутствовать при разговоре с Еленой.

Я кивнул

-Ставь чайник, а я пока сбегаю до магазина, но я вернусь, так что не обольщайся. Ты меня просто заинтриговал своим кивком, - произнес скороговоркой Володька, одевая куртку.

-Ради бога, милый друг, ради бога, - бросил я ему вслед. – Осторожно на поворотах. – Но последней фразы Володька уже, по- видимому не слышал.

Приготовить чай, вернее кипяток, особого труда не составило, надо только нажать кнопку на электрочайнике. К чаю, как я предполагал, будут опять плюшки с плавленым сырком или с печеночным паштетом, ну может быть в виде исключения, что нибудь другое, хотя, навряд ли.

Когда раздался стук в дверь, я буквально подпрыгнул. Я совсем забыл, что должна прийти Елена и поэтому поспешил к двери едва ли не бегом, как будто опасаясь, что она уйдёт.

-Можно.

-Заходите, заходите! – воскликнул я, обрадовавшись, как мальчишка, сам не зная почему. – Рад вас снова видеть…

Девушка вошла и, уже дружески улыбаясь, перебирала в руках ремешок своей сумочки.

-Присаживайтесь, может чайку…

-Нет, нет, что вы, пожалуйста, ни о чём не беспокойтесь. – Рассыпались мы друг перед другом в любезностях.

-Ну что ж тогда приступим? Есть некоторые вопросы, на которые я хотел бы получить от вас пояснения.

-Я слушаю вас.

-Вспомните, пожалуйста, кто и когда вам сообщил о смерти прадеда? Вернее, как это произошло?

-Через нотариальную контору. Год назад пришло извещение на имя бабушки, что необходимо прибыть по указанному адресу в данную контору, для подписания каких то бумаг с целью получения наследства по имеющемуся завещанию. Мы и предположить не могли, что кто- то может оставить нам, вернее, бабушке, какое либо наследство. Родственников у нас практически нет, а те, что остались все на виду. Кроме того, наличествовали условия, о которых было указано в том же завещании.

-Что за условия?

-Условия? – переспросила девушка, на секунду, задумавшись. – Давайте, я расскажу сначала всё по порядку, а то могу, что - нибудь забыть или пропустить.

-Простите ради бога, продолжайте.

-По условиям завещания бабушка или её ближайшие родственники, если таковые имеются, должны были через год после озвучивания завещания приехать в ваш город и вступить в права владения домом, в котором проживал прадед. Только я не пойму к чему всё это? Было ещё письмо, адресованное бабушке, написанное на французском языке, прочитав которое, она три дня ни говорила совсем, потом всё- таки, поведала нам с мамой о своём умершем отце. До этого мы и знали то лишь то, что он исчез где – то на Урале, выполняя спецзадание партии большевиков. Я Вам говорила об этом. А год назад она рассказала о таких вещах, о которых мы и думать не могли. – Последнюю фразу девушка произнесла с нескрываемой грустью и ненавистью одновременно. Она достала из сумочки носовой платок, но не приложила его к глазам, как я ожидал. Её руки оставались спокойными, пальцы не дрожали, она, очевидно, раздумывала, как продолжить свой рассказ. Но по всему её виду, было видно, что Елена сильно нервничает, и это внешнее спокойствие давалось ей с большим трудом. Почему она не всё рассказала в первое свое посещение? Хотя в этой истории очень много нюансов и в первый раз девушка поведала нам весьма и весьма прилично. Что ж посмотрим, что нового готовит нам день грядущий. – Я ждал, когда девушка успокоится и продолжит.

-Простите. Мне трудно объяснить всё в двух словах, но я попытаюсь. По собственному признанию бабушки, её мать до конца своей жизни не верила, что её муж был врагом народа.

-Постойте, Елена. Я что- то пропустил? – Я ошарашено воззрился на девушку, не ожидая такого поворота событий.

-Нет. Сейчас вы всё поймете. Тогда в восемнадцатом моим родным сообщили, что Шувалов Владимир Андреевич пропал без вести вместе с отрядом, во главе которого он выехал в июле из Екатеринбурга в Москву. Потом, чуть позднее дошли слухи, что он перешёл на сторону белых под Пермью. Хуже всего было, когда его жене сообщили, что он якобы погиб в бою, с бандой какого то батьки Сизого. На самом ли деле прадед погиб или перешел на сторону белых, так и оставалось неизвестным до прошлого года. Бабушка точно не помнит, ей ведь тогда было очень мало лет, все её рассказы только со слов умершей матери, которая очень сильно переживала по поводу пропажи мужа и каждый месяц ходила на кладбище. Нет не на могилу, а просто помолиться и побыть в одиночестве. Одна из комнат в квартире была превращена в храм памяти по Владимиру. Прабабушку тогда забрали в ЧК и долго допрашивали. Приходили и к нам домой, вернее, к ним, несколько раз всё обыскивали, что- то искали. Бабушку Катю тогда взяла к себе на время двоюродная сестра её матери. Через несколько месяцев её отпустили, я имею ввиду прабабушку.

Как она рассказывала потом моей бабушке Кате, от неё пытались добиться, где находиться её муж, Шувалов Владимир, но как рассказать то чего не знаешь. А потом его объявили врагом народа, а его семья стала семьёй врага народа. Что их тогда спасло от высылки из Москвы до сих пор остаётся загадкой, но с работы вынужденно пришлось уйти и перебиваться случайными заработками. Благо, Наталья Сергеевна, умела очень хорошо шить, этим и спасались.

-А кто это Наталья Сергеевна?

-Моя прабабушка. Я что разве не называла её имени?

-Простите. Но нет.

-Вот растяпа. Так и рассказываю, как о неодушевленном предмете.

-Ещё раз простите великодушно, но ваши родственники действительно не знали о том, что муж и отец жив?

-В том то и дело, что нет. Они и предположить не могли, что все события и происшествия, происходившие с нашей семьёй, связаны именно с прадедом, а вернее сказать с его пропажей. Бабушка перевела нам с мамой, то, что было написано в письме.

Я ждал и с каким нетерпением я ждал, надеясь сейчас услышать что - то важное, но как часто бывает в жизни, надежды нас обманули.

-В письме прадед говорил о своей любви к жене и дочке, - продолжила девушка, - о том, что кроме них у него на свете никого дороже не было и не будет, и том, что время расставит всё по своим местам. Просил, чтобы не верили всему тому, что про него говорили. Он никогда и никого не предавал. Вот, если не дословно, всё, что было в том письме, - девушка замолчала.

-И больше никаких приписок или поскриптумов?

-Нет.

-Странно? Ваш родственник мог бы, и просветить своих родных о прожитой им жизни в течение века. Ну, или почти века. Почему он не вернулся в семью? Допустим, что у него случилась какая – то беда, но ведь прошло столько лет. Даже если он совершил преступление, его бы не наказали за это. Я повторюсь, ведь прошло почти девяносто лет. Что же, что же такое могло произойти, что заставило вашего прадеда скрываться столько времени? И уж совсем непонятны, по крайней мере, пока, все события, происходившие впоследствии, с вашей семьей.

В следующие две или три минуты я не без труда пытался направить мысли в голове в нужное русло. Вопросов набирается больше чем ответов. Что ж, необходимо как можно быстрее винегрет, получившийся из этих вопросов, разложить на отдельные ингредиенты. Давно со мной такого не бывало, - подумал я, - неужели с годами начинаю мягчать? Думаю, что нет. Просто ситуация очень интересная. Нет, как говорится, явного преступления, нет преступника и нет потерпевшего. Хотя нет, представитель условного потерпевшего, все же есть. Вот она сидит передо мной и с большим напряжением теребит руками платок, будто ей стягивают руки этим самым платком.

-Простите, - сказал я, понимая, что молчание затянулось, и я начинаю выглядеть глупо, - ещё раз простите, Елена, немного задумался.

Девушка посмотрела на меня. В её глазах была, какая то настороженность. Казалось, она что – то хотела спросить или чего- то ждала от меня.

Не поднимаясь со стула, я развернулся на нем почти на сто восемьдесят градусов, вернее сказать, вместе со стулом, и уперевшись руками в стол, пытался встать.

-Я думаю, что в самое ближайшее время, мы разберемся в вашей проблеме и найдем виновных.

-Ну и сукин сын, - мысленно обругал я сам себя, - какая самоуверенность, какой снобизм. Хотя, что я мог ещё сказать этой милой девушке? Чем её обнадежить? Надо было, что – то сказать, я не мог придумать, что, но чувствовал: надо.

-Спасибо Вам, - сказала она. – Наверное, мне пора. Я и так отнимаю слишком много времени, а у вас кроме меня, дел по горло. – Девушка встала. – Я думаю, что Вы захотите осмотреть дом?

-Если, Вы позволите?

-Когда?

-Лучше, конечно, сегодня, но я думаю, Вы очень устали и тем более, даже не обедали.

-Пустяки. Часа через два, Вас устроит?

-Очень хорошо.

-Ну, так я Вас буду ждать.

-Непременно, - я подошел к двери, провожая посетительницу. Затем вернулся за стол и позволил себе поддаться искушению, пока оно не ослабло: закурил сигарету. Секунд через пятнадцать, когда я уже начал раскаиваться в своем порыве, курить на голодный желудок, дверь распахнулась, и на пороге появился Володька, с пакетом в руках.

-Извините, пожалуйста, - произнес он, - но… тут когда – то сидел мой друг и коллега. Однако, по – видимому, он здесь больше не работает…

-Почему?

-Потому что с этой самой секунды, он мне не друг.

Я кивнул, словно услышал то, чего ждал услышать.

-Я же тебе русским языком сказал, что тоже хочу… - Володька бросил пакет с провизией на стол.

-Чего ты хочешь?

-Да уж не того о чем ты подумал. Хотя этого я тоже хочу. А хотел я всего лишь по присутствовать при разговоре с прекрасной Еленой. И как всегда не успел.

-Дольше ходить надо было.

-Я для кого старался? Поверь мне бывший мой товарищ, что нет более отвратительного и порочного, чем заплывший жиром, отупевший, пропахший нафталином мужчина.

-Но, но, я попросил бы…

-Но, слава богу, мы к ним пока не относимся, - не дал договорить мне Кирсов. – Я ухожу от тебя…

-Куда, если не секрет?

-За красотой, за восторгом и вдохновением, за Еленой прекрасной, - с пафосом произнес Володька. – Можешь ничего не говорить, я все прекрасно понимаю. Ты думаешь, что я увидя прелестное создание, ударюсь во все тяжкие. Ты ошибаешься, я слишком юн, я слишком слаб, я…

-Слушай, хватит придуриваться. Если пожелаешь, можешь пойти со мной, к этой самой Елене прекрасной или прелестной, в гости.

-Когда?

-Сегодня.

-Тогда чего сидишь? Пошли.

-Чуть позже. Пусть она отдохнет от нас, и мы пока перекусим и манёхо покумекаем что, да как. Яволь?

-А как же… Ладно, ты прощен.

-И на том спасибо.

-Кушай на здоровье. – Володька последнее слово все равно оставил за собой.

За бесконечными Володькиными словесными выкрутасами пряталось, в сущности, убеждение, что он прав. Я лишний раз убеждаюсь, убеждаюсь до мозга костей, что Кирсова нужно слушать чаще, наиумнейший человек. Но прямо об этом ему нельзя говорить, в не коем случае, может понять не так.

Я сидел и смотрел на друга, с трудом сдерживая улыбку, - смотрелся он просто превосходно, со своим охотничьим ножом, нарезая, тонкими кружочками колбасу и при этом успевал ещё приводить кучу аргументов по поводу того, что, беседуя с девушкой вдвоем, мы бы узнали вдвое больше, чем я один.

В конце концов, я встал, подошел к Володьке, взял его голову в руки, наклонил и поцеловал в лоб. И сразу же расхохотался, посмотрев на Володькино лицо.

-Это что сейчас такое было? Ты что совсем с ума сошел? Целоваться лезешь.

-Я просто хотел сказать, что ты прав.

-Точно. Ты заболел. Это когда я у тебя в последний раз был прав? Я лично, что – то не припомню.

Я развел руками.

-Свершилось. Я дожил до того, что ты со мной, наконец, то согласился.

-Свершилось, свершилось, я не буду с тобой спорить, тем более милый друг, что спорить позволено лишь сверху вниз.

-Я так и знал. Это была лишь минутная слабость.

-Да ну тебя. Есть ужас, как хочется, а ты со своей болтовней.

-Ну вот, - сказал Володька, - этого следовало ожидать. У тебя все разговоры заканчиваются жратвой или разговорами о ней. Ты только ешь, да со мной споришь. Третьего не дано.

-Слушай, а ты людей приставил к девушке, или забыл? – перебил я Кирсова, откусывая большой кусок от бутерброда с сыром.

-Естественно. Два Олежки ходят днем и ночью.

-Кто? – не понял я.

-Стажер – Олег Шерстобитов и Олег Ивонин, молодой опер, бывший гаишник.

-Ну и что?

-А ничего. Всё как обычно.

-С кем встречалась за эти два дня?

-Ни с кем. Случайные встречи, общие разговоры, Интереса к ней никто не проявлял. Ты только учти, Дмитрич сказал всего на три дня, а потом алес…

-Ладно, ладно не грузи, разберемся.

-Мне и сейчас немного удивительно и странно, что он нам даже на эти три дня дал людей. Значит, чего- то почувствовал. – Сделал вывод Володька.

-Действительно, немножко странно.

-Кирсов развел руками, - Нет, ты точно заболел, а может, я дожил до того, что ты со мной стал соглашаться. Причем, заметь сегодня уже второй раз – это прогресс.

-Возможно, возможно, - отозвался я на реплику друга, - значит, говоришь, видел его в гостинице. Замечательно. Пошли. – Сказал я и направился к двери.

-Эй, начальник, ты температуру сегодня измерял? Я тебе ни про какую гостиницу не говорил. Ты где сейчас был и с кем разговаривал? – сыпал вопросами, ничего непонимающий Володька.

-Потом, все потом.

-А доесть?

-Тоже потом.

 

-Нет, тебе определенно нужно отдохнуть, ну или выспаться в конце то концов.

-Нет, и ещё раз нет, я не устал и очень прекрасно себя чувствую.

-Надеюсь, что мне не придется делать тебе искусственное дыхание рот в рот.

-Это зачем ещё?

-Ну, если у тебя сорвет крышу, и ты потеряешь сознание.

-Не дождешься. – Препирались мы с Володькой, спускаясь по лестнице отдела.

-Ты мне всё- таки объяснишь или нет? Куда мы летим?

-Дедушка Миша, с которым я познакомился, сказал, что видел в гостинице типа, определенного похожего на нашего ночного гостя, вернее сказать на одного из гостей. Тем более пару лет назад он его уже видел около дома нашей Елены.

-Так мы в гостиницу?

-Да.

-И когда же дедушка Миша соизволил наблюдать так называемого мистера Х в гостинице?

-Не далее, как четыре дня назад.