Декорации представляют внутреннее устройство карцера. Прямо перед публикой – дверь со встроенным окошком. Слева – решётчатое оконце, с прутьями в виде креста Святого Андрея на лазурном небосводе. Справа - спальное место, состоящее всего лишь из тюфяка и валика. Поднятый занавес открывает пустую сцену. Внезапно в оркестре звучит тремоло. Внизу раздаются глухие удары. Приподнимается плита – и появляется замызганное лицо и взлохмаченная шевелюра незадачливого Латюда.

 

СЦЕНА ПЕРВАЯ

 

Латюд

Никого?

 

Осматривается.

 

Никого!

 

Он подтягивается на руках и пробирается в камеру.

 

Я – Лате, у меня тридцать пять лет заключения.

 

После паузы продолжает:

 

Э… То есть я – Латюд, у меня тридцать пять лет злоключения, э… переключения, пардон!.. Чёрт, не могу подобрать слова. Это из – за недостатка кислорода. Тот, кто заставляет меня гнить на мокрой тюремной соломе, - помпадуровая грязь! Если когда – нибудь… Но терпение! Терпение! Час близок!

 

Торжественно:

 

Вот камера, в которой виконт де Домисольдо, такая же жертва, как и я, ненависти фаворитки, стонал на протяжении стольких лет; а вот постель, на которой этот достойный старец испустил вчера последний вздох.

 

Он приподнимает свой картуз.

 

Привет тебе, приют непорочный и чистый! Вот те на, как здесь пахнет затхлостью.

 

Он идёт к оконцу и открывает его, потом возвращается на авансцену.

 

Итак, господин де Домисольдо сыграл в ящик – и начальство вознамерилось отправить его тюфяк на кардную машину. Это натолкнуло меня на одну мысль. Я извлёк часть шерсти, избавился от неё следующим образом (показывает, как он её сожрал,) и сейчас собираюсь занять его место. Как только я оказываюсь в тюфяке, что я делаю потом? Я натягиваю на себя ткань и зашиваю внутри. Приходят чесальщики, которые ничего не замечают, и простодушно укладывают меня перед тюремной дверью. Это очень хорошо. Я вытаскиваю нож, разрезаю ткань тюфяка, укокошиваю чесальщиков, после чего – вперёд, на свежий воздух! Это исключительно ловко придумано.

 

- Но скажите мне, друг мой, вы, стало быть, запаслись ниткой, иголкой и ножом?

 

Тсс!

 

Таинственно:

 

Я сам придумал всё это движимое имущество. Нож я соорудил из косточки от отбивной, иголку – из косточки мерлана, а нитку… Не догадываетесь? Нет, попробуйте угадать, ну – ка! Из говядины! Каждый день в течение тридцати пяти лет я брал из своей порции кусочек волокна подбедёрка, который я тщательно прятал в ладони, а потом добавлял к общей массе. И вот результат (вытаскивает из кармана клубок коричневого цвета)… это означает свободу! Ах! Изобретательность заключённых превосходит всякое разумение!.. Что – то я совсем заболтался. Который сейчас час?

 

Он смотрит в оконце.

 

На солнце в точности одиннадцать часов сорок четыре минуты, через четверть часа оба мои парня будут здесь. Два чесальщика и ровно четверть часа – это получается три четверти часа, время ещё есть.

 

Он идёт к тюфяку и вспарывает его.

Задыхаясь:

 

Чёрт побери! Какая пылища! Только бы ни чихнуть!

 

Он ныряет в тюфяк, ногами вперёд, потом его закрывает и зашивает на себе в соответствии со своим планом. Проходит время. Снаружи тюремные часы бьют полдень. Вновь звучит оркестровое тремоло. Скрежет поворачиваемого ключа. Открывается дверь. Появляются два чесальщика.

 

СЦЕНА ВТОРАЯ

 

Чесальщики, спрятавшийся Латюд.

 

Первый чесальщик

Вот объект. За дело, приятель! И поэнергичней! (День темнеет. Слышны раскаты грома, надвигается гроза.) Чёрт! Погода портится.

 

Второй чесальщик

Да, приятель, скоро будет гроза. Бедный чесальщик больше любого другого незащищён от непогоды.

 

Первый чесальщик

Ты говоришь правду, но довольно болтовни. Пофилософствуешь в другой раз. Зажигай! Зажигай!

 

Второй чесальщик

Потерпи немного.

 

Мужчины подходят к тюфяку, в который зарылся Латюд, и приподнимают его за углы. Появляется облачко пыли.

 

Второй чесальщик (надрываясь в кашле)

Пчхи! Пчхи! Пчхи!

 

Первый чесальщик (следует его примеру)

Эй там! Эй там! Вот чёртово логово паразитов, которое не грешит избытком сырости. Если здесь вырастут грибы, я согласен бросить пить.

 

Второй чесальщик

У меня язык шершавый, как тёрка для сыра, стоит только открыть рот.

 

Первый чесальщик

Чёрт бы побрал твой язык, неисправимый болтун! Вместо того чтобы упорствовать в своих глупостях, не сходить ли лучше за двумя крепкими палками – дубовыми или кленовыми, которыми мы будем колотить этот тюфяк так, что в нём пыли останется не больше, чем в тебе здравого смысла?

 

Второй чесальщик

Прекрасная идея!

 

Первый чесальщик (оживившись)

Ну, ну! Что ты об этом думаешь?

 

Второй чесальщик

Да, блестящая задумка. У меня с прошлого года как раз есть отличный шест для сбивания орехов, который вполне подойдёт. Подожди немного: я быстро, туда и обратно, только пройдусь пилой – и из одного шеста сделаю две дубинки. Через минуту буду с тобой.

 

Он выходит. За спиной первого чесальщика тюфяк подаёт явные признаки беспокойства.

Спустя некоторое время возвращается второй чесальщик, вооружённый двумя огромными ротангами.

 

Второй чесальщик

Они одинаковой длины. Выбирай.

 

Первый чесальщик

Приятель, любое орудие хорошо служит в руках хорошего работяги. (Он завладевает одной из палок, закатывает рукава и плюёт в руку.) Теперь действуем быстро и хорошо. И насколько возможно – в такт.

 

Оба чесальщика (напевая)

Трах! Трах! Смелее,

Славный мастер!

Твой весомый кулак

Бьёт и буйствует.

Я делаю своё дело, напевая

Трах! Трах!

 

Они останавливаются, чтобы перевести дух. Тишина на сцене, к которой примешиваются стоны несчастного Латюда.

 

Второй чесальщик (напрягая слух)

Постой! Ты слышишь, а?

 

Первый чесальщик (равнодушно)

Это бедняга Латюд страдает на нижнем этаже.

 

Второй чесальщик (сочувственно)

Тридцать пять лет заключения!

 

Первый чесальщик

Подумаешь! Парень не дурак, наоборот – это хитрая бестия, у которой в мизинце больше коварства, чем во всей твоей туше, и которому сбежать из тюрьмы так же легко, как рыгнуть.

 

Второй чесальщик

Ты шутишь!

Первый чесальщик

Совсем не шучу. Он плюёт на тюремные стены, как горсть воды – на закрытую ладонь. Бьюсь об заклад, что не позднее четвёртого утра он найдёт способ вырваться на свободу. Однако что если нам с этим покончить? Я спешу опустошить бутылочку.

 

Мужчины берутся за тюфяк, силятся его приподнять и добиваются этого с большим трудом.

 

Ошеломлённо:

 

Второй чесальщик

Чёрт!

 

Первый чесальщик

Что это?

 

Второй чесальщик

Ничего себе! Моё мнение, что этот вшивый тюфяк весит, как шестимесячная свинья.

 

Первый чесальщик

И моё такое мнение.

 

Второй чесальщик

Если бы я держал ребёнка рогоносца, который набил его свинцовыми опилками, я бы немедленно доказал ему обратное.

 

Первый чесальщик (вдохновенно)

Слушай, друг: через широко раскрытую дверь я вижу открытое окно. Оно выходит на пустую дорогу, которая тянется вдоль тюремной стены. Ты не думаешь, что, если бы мы сбросили туда парня, тихонько его раскачав на счёт: «Раз! Два! Три!», он бы прибыл раньше нас и мы бы избежали труда его спускать и сберегли бы силы.

 

Второй чесальщик (восхищённо)

Друг, ты определённо ловкий парень! Я восхищаюсь простотой твоего плана и считаю, что мы должны без промедления приступить к его исполнению. Итак, делим между собой работу, и давай поторопимся.

 

Произнеся эти слова, он сообщает тюфяку размашистое движение справа налево. Напарник подражает его действиям.

 

Оба чесальщика (отсчитывая такт)

Раз!.. Два!.. И три!

Тюфяк, выскользнув из их пальцев, улетает, подобно огромной птице, и исчезает в проёме окна.

Звонок. Смена декораций.

 

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

 

В глубине – жерновые камни основания тюремной стены. На авансцене – дорога, усеянная травой и крапивой, на которой лежит тюфяк.

Третье тремоло в оркестре, потом треск рвущегося полотна – и появление Латюда. На лице этого несчастного палки чесальщиков оставили широкие чёрные полосы, которые делают его похожим на зебру.

 

Латюд (поднимаясь)

Какое падение!.. (Торопится.) Мои израненные члены по – прежнему на своём месте? (Успокоился.) Спасибо, господи! Почему я не в безопасности, далеко от этих стен… я бы предался короткой молитве. Ну, делаем самое неотложное.

 

Вытягивается.

 

Ко мне, кислород!

 

Делает вид, что уходит.

 

Кстати, если взять с собой этот тюфяк. Я его продам первому старьёвщику, которого встречу по дороге, и если не вмешается чертовщина, извлеку из этого двадцать пять су, которые пойдут мне на большую пользу.

 

Он взваливает тюфяк на плечи и стремглав убегает.

Сцена остаётся пустой.

Внезапно в оркестре раздаётся четвёртое и последнее тремоло, и появляются чесальщики.

 

Первый чесальщик (оглядываясь вокруг)

Где тюфяк? (Охваченный испугом.) Чёрт возьми! Здесь какое – то волшебство!

 

Второй чесальщик

Э! Подожди немного, чёрт подери! Дай ему время прийти.