Чернов развалился на заднем сидении. Джип чёрной молнией пронзал пространство ночного проспекта, осеняя округу водопадом сверкающих в лучах прожекторов брызг. Недавний ливень распугал и так немногочисленные в этот поздний час автомобили, и автострада была непривычно пуста. Водитель Андрей от души давил на педаль акселератора, решив, наконец-то, в полной мере насладиться мощью и управляемостью последнего заграничного чуда техники. На губах играла восхищённая улыбка, но взгляд то и дело обращался в зеркало заднего вида – как отреагирует босс на этакие вольности? Но Чернов практически не обращал внимания на происходящее. Из него ещё не выветрился градус только что отшумевшего банкета по поводу чрезвычайно удачного контракта с индийскими партнёрами и эйфория от осознания такого бешенного успеха. Какой контракт! Теперь Чернов непременно войдёт в тройку самых богатых людей региона, чёрт возьми! Разгорячённая алкоголем кровь бурлила, а в глазах вставали радужные перспективы грядущей светлой жизни. Отлично! Теперь можно будет и отдохнуть! Как он устал прогибаться перед этими индусами! А ещё пинать всю свою огромную бюрократическую машину управленческого аппарата, заставлять их работать, крутиться. Изыскивать способы понравиться, доказывать, что его компания лучше других. А бесконечные деловые встречи, от которых печень просит пощады, а постоянные «откаты» нужным людям… Нет! Отдыхать! Только отдыхать! Он заслужил это, заслужила и вся его семья. Жена Лена даже не смогла дождаться сегодня окончания банкета, уехала домой пораньше, сославшись на головную боль. Завтра же берём яхту и идём в круиз по Средиземному морю! Или даже по Карибскому. А может, уже получится островок прикупить где-нибудь в Индийском океане. Катя наверняка обрадуется, она же как раз первый курс закончила, сегодня вот на выпускной отпросилась. Кстати, что-то она не звонит. Как отпраздновала? Чернов набрал номер дочери. Не отвечает. Странно… Наверное, уже дома, спать легла. Эдику позвонить? Ах, да! Катя же просила сегодня не сопровождать её, и Чернов сам отпустил охранника. Мелькание фонарей за окном стало реже, а потом и вовсе прекратилось. Машина вышла на загородную трассу. – Александр Георгиевич, – обернулся назад Андрей, – Минут двадцать, и мы дома, по такой-то пустой трассе! Бизнесмен согласно кивнул и полуприкрыл глаза. Но очень скоро пение мобильника прервало его дрёму. «Кто там ещё?» - недовольно буркнув, он полез в карман. Катя? – Катя, ты… – Папа! Спаси меня! – прервал его пронзительный крик дочери, – Я… Голос отдалился и пропал, только слышны были в трубке далёкие неясные выкрики и непонятный шум. – Катя, Катя! – орал Чернов, но ответа не было. – Что случилось, Александр Герги… – Андрей обеспокоено обернулся назад, но договорить не успел. – Андрей, быстро набери Олега Петровича! – скомандовал Чернов. – Олег, это Чернов, – в следующую секунду кричал он в телефон водителя, – Катя в беде! Срочно выручай! – Так, Саша! Что случилось? Только спокойнее. – К чёрту спокойствие! Найди Катю. Она позвонила и просила о помощи. Что-то случилось! Она не отвечает, но связь не прервалась. – Понял! Сейчас проследим! Только не нажимай «сброс»! – За кого ты меня… Но полковник Олег Петрович Нечаев – начальник службы безопасности Чернова, бывший оперативник, опытнейший чекист со стажем, уже отключился. Он не из тех, кто теряет драгоценные секунды. Не зря же ему платят такую солидную зарплату! Не прошло и двух минут, как зазвенел телефон водителя. – Связь прервалась, но мы успели засечь вызов. – по-военному чётко докладывал Нечаев, – Катя звонила из заброшенной воинской части возле поворота на Артамоновку. СОБР уже выехал, наши ребята тоже начеку. – Андрей, на Артамоновку! – но водитель и сам уже стремительно разворачивал машину, чуть не слетев со скользкой мокрой дороги. Слепило сверкание мигалок. Скорая? Чернов с замиранием сердца бросился в гущу столпившихся людей. – Саша! Не надо туда! – Нечаев вынырнул из толпы и схватил Чернова за плечи. На секунду тот остановился, глядя на полковника стеклянными глазами. За спинами в белых халатах мелькнули носилки, укрытые окровавленной простынёй. – Катя! – не очень крупный по телосложению бизнесмен мгновенно растолкал живой щит из одетых в бронежилеты серых спин. * * * – Гляди, Освальд, кака краля! Да вон, на остановке! Голосует. – Оба-на, Лёха! А ты говорил, не клюёт в такую погоду. Раздолбанная бежевая «девятка», скрипя пружинами, резко вильнула к обочине, обдав при этом газон мутной водой из лужи сквозь решето прогнивших насквозь крыльев. Девушка, стоящая в полумраке навеса с протянутой рукой, оказалась в ярком свете фар. Она замёрзла и дрожала, белая блузка промокла насквозь и тесно облепила осиную талию и высокую грудь в красивом кружевном бюстгальтере. – Подвезти? – развязно спросил нагло ухмыляющийся щербатый парень, высунувшись из окна. Рыжий детина рядом с ним тянул шею из-за руля, жадно ощупывая взглядом точёную девичью фигурку. Девушка секунду помедлила, но потом решительно шагнула к машине. – Ребята, мне за город, но у меня денег с собой нет, всё на карте, – произнесла незнакомка, приоткрыв заднюю дверку. – Но, как приедем, я сразу расплачусь! Говорила она как-то странно, чуть путаясь в словах, словно ей трудно было собраться с мыслями. Но парней в машине меньше всего сейчас беспокоили эти странности. – Садись, красава! Потом сочтёмся! – щербатый незаметно подмигнул рыжему. Хлопнула дверка, «девятка» рванула по пустой улице. – Можно включить печку? – попросила пассажирка, – Я совсем замёрзла. – Щас мы тебя согреем! – рыжий попытался протянуть ручищи назад, не переставая управлять автомобилем. – Освальд, не надо, – оборвал его щербатый и добавил вполголоса, – Позже. Машина неслась по ночной автостраде. Пассажирка быстро согрелась и немного обсохла. Парни ржали и пытались завести глупый разговор, но девушка отвечала односложно или молчала. Вдруг у неё в сумочке зазвонил телефон. Она достала новенький айфон, посмотрела на экран и, пробормотав: «Только не это!», кинула его обратно. Телефон звонил ещё два раза, но больше так и не появлялся из сумки. А через пять минут пассажирка уже дремала, откинув голову на подголовник, и острые ключицы её сильно выпирали из расстёгнутого ворота блузки. Рыжий сделал музыку громче. – Куда её? – полушёпотом спросил он. – Давай в Артамоновку на полигон, – также тихо ответил щербатый. Похотливая ухмылка неприятно исказила его лицо. * * * День явно не удался! С утра мать завела свою унылую песню: «Когда на работу устроишься, когда сессию сдашь?» И денег так и не дала, сволочь! Сестра за завтраком чуть не стащила последний кусок хлеба, пришлось дать подзатыльник и отобрать. Ничего, стройнее будет! Их же в школе кормят. Проректор ясно дал понять, что преподавательский состав больше не нуждается в его, Вадима, услугах, потому что теперь уже и так понятно, кто срывает занятия и саботирует учебный процесс. А значит, те два «хвоста». которые, как он надеялся, ему поставят автоматом, неизбежно продлевают сессию до осени. Одногруппники устроили засаду и чуть не начистили рыло. Хорошо хоть выкидуха, которую Вадим всегда носил с собой, несколько охладила их пыл. Придётся к Верке идти с пустыми руками. Вадим вышел из подъезда, с силой пнув обитую деревянными рейками дверь. Пушистый маленький котёнок выскочил откуда-то из-под крыльца и с жалобным мяуканьем кинулся к ногам Вадима. «Развели тут всякую шваль!» - буркнул тот под нос и, не глядя, отшвырнул котёнка носком ботинка. Пушистый комочек отлетел далеко в сторону и шмякнулся о стену дома. Возле арки домового проезда был припаркован новенький ослепительно белый спортивный «мерседес». Вадим с завистью заглянул в салон, погладил крыло, обошёл вокруг. Потом воровато огляделся и, удостоверившись, что никто его не видит, достал выкидуху и быстро процарапал левую дверь до самого металла. Сигнализация свистнула, но Вадим уже юрко исчез за углом. Эту машину недавно купил выскочка-одноклассник. Серёга. В школе всегда был «ботаником». А потом открыл свой магазин по продаже бэушных швейных машинок и неожиданно резво пошёл в гору. А пусть знает, что жизнь не сахар! Вадим пробежал несколько последних метров до автобусной остановки и, оттолкнув какую-то бабку, запрыгнул в подошедшую маршрутку и захлопнул за собой дверь. Все полчаса на последней электричке до Артамоновки он провёл, уперевшись лбом в прохладное стекло вагона и в такт бесконечному перестуку тяжёлых колёс думая одну- единственную мысль: «Эх, где бы денег столько наворовать?» Тогда бы он купил вот такую машину! Или вон ту. И квартиру подальше от матери с сестрой. И тёлку бы себе нашёл клёвую, не то, что эта «деревня» Верка, которая привязалась только потому, что он городской. И привязалась так, что хрен отцепишь! Да ладно, хоть всегда есть у кого переночевать, когда совсем неохота слушать нытьё матери. Пару километров пешком через заброшенную воинскую часть, которую местные называют «полигоном», и вот Вадим уже стучится в знакомое окошко. Верка обрадовалась и кинулась на шею, как потаскуха. Сегодня она что-то вообще сияет, будто начищенный медный таз. Говорит, что отец на вахте. Это хорошо, никто не будет мозги полоскать, ведь живут они только вдвоём с отцом. – Вадик, у меня для тебя сюрприз! – радостно улыбаясь произнесла Вера, когда вкусно накормила, напоила Вадима и вдосталь наприжималась к нему. – Сюрприз – это хорошо… – вяло пробормотал в ответ Вадим. Что-то ему совсем не нравилась чрезмерная Веркина радость. – У нас будет ребёнок! – и тут улыбка медленно сползла с лица девушки, кода на её глазах черты любимого исказились в безобразной гримасе отвращения. – Что?! – Вадим вскочил, стряхнув Веру с колен. – Ты же предохранялась! – Не знаю, так получилось, – испуганно лепетала девушка. Лицо её побледнело, на глазах навернулись слёзы. – Ты что, не рад? – Я не хочу никакого ребёнка! Иди, делай аборт! Не собираюсь я твоего сосунка кормить! Вадим кричал, срывая голос и размахивая руками. Лицо его побагровело, а бородавка на носу, казалось, раздулась и почернела. – Ты же обещал жениться… Я хотела, чтобы у нас была настоящая семья… – Жениться!? На тебе? Ни-ко-гда! Такая шалава, как ты, не для меня! Ты нужна мне, как собаке пятая нога. – В таком случае, – лицо у Веры стало решительным, глаза сощурились, а слёзы высохли одним махом, – Проваливай! Пошёл вон! Без тебя справимся! Чтоб ноги твоей здесь больше не было! – Отлично! Всё, забудь про меня! Я ухожу! Вадим, не оглядываясь, быстрым шагом шёл по улице. Только что успел пройти первый летний ливень, и ноги махом промокли. Стало холодно. «Вот шалава!» – свербила в голове единственная мысль. Редкие фонари освещали долговязую фигуру с поднятым воротником, быстрым шагом шлёпающую прямо по лужам. Надо выйти на трассу. Может, удастся поймать попутку. Только сначала надо отлить. Вадим зашёл за полуобвалившийся забор «полигона». Странный шум привлёк его внимание. За живой изгородью из нестриженных кустов акации стояла какая-то машина, кажется, «девятка». Двое парней, матерясь, выволакивали с заднего сидения слабо сопротивляющуюся тёлку в белой блузке. Ух, ты! Это становится интересным! Чудом сохранившийся фонарь у покосившихся въездных ворот немного освещал происходящее. К тому же, из-за туч выползла яркая полная луна. Девка сначала, как будто, не понимала, что происходит, но потом вдруг резко освободилась от рук захватчиков и, выпрямившись, протянула к ним ладонь и громким голосом решительно произнесла: – Остановитесь! Немедленно прекратите! Парни оторопели лишь на секунду, а потом дружно заржали и ринулись вперёд. Один схватил девку за волосы, а другой, рыжий и здоровый, начал срывать с неё блузку. – Помогите! Кто-нибудь! – тоненько заверещала деваха. Ага! Кто тебя тут услышит? Это становится совсем интересным! Тут вдруг девка извернулась и вмазала рыжему ногой в пах, аж туфля слетела. Рыжий взвыл и согнулся пополам. Второй парень инстинктивно отпустил захват и тут же получил с размаха в морду сумочкой, которая всё ещё болталась у тёлки на руке. Вот шалава! Вадим тихонько наблюдал за происходящим из кустов. И тут жертва стремглав бросилась бежать прямо в сторону спрятавшегося наблюдателя. Блузка распахнута, упругая грудь почти что выпрыгивает из дорогого кружевного лифчика, чёрные волосы развеваются, точёные ножки мелькают под короткой юбчонкой. Шалава! Явно не его поля ягодка, такие красотки и плюнуть в сторону Вадима побрезгуют. Второй туфель сильно мешал и был безжалостно сброшен. Девка перескочила через кусты чуть ли не прямо через Вадима, и ушла бы, если бы он не подставил ножку. А так она брякнулась в траву, даже не успев вякнуть. Сумка улетела далеко вперёд, из неё выпал навороченный айфон. Девка обернулась и посмотрела Вадиму прямо в глаза. Лицо её было в грязи и в крови, но взгляд чёрных глаз, как молнией, пронзил аж в самый спинной мозг. Вадима затрясло. Но, к счастью, близко раздались крики преследователей. Деваха попыталась встать, но ойкнула и упала на бок. Похоже, она повредила ногу при падении. Тогда она схватила телефон и, прижав его к уху, начала проворно отползать в тень. Тут её и настигли насильники. – Папа, спаси меня! – успела она крикнуть в трубку, но сильный удар ногой в ухо лишил её сознания. Рыжий рычал от боли и злости. Его мощные руки схватились за её тоненькие лодыжки и поволокли обмякшее тело в сбитую с петель дверь заброшенной казармы. Юбка задралась до самых подмышек, обнажив круглую упругую попку, опоясанную лишь тонкой ниточкой стрингов. Второй парень засеменил следом, держась за щёку и ругаясь глухим голосом. Новенький айфон пятой модели остался валяться на траве, сверкая неярким голубым светом. Вадим, как завороженный, бросился к телефону. Да ему за полжизни не заработать на такую игрушку! Девка пришла в себя, кричала, брыкалась, но всё было бесполезно. Она извернулась и бросила полный ненависти взгляд на Вадима, как раз в тот момент, когда он протягивал руку к её айфону. Взгляд её снова словно током ударил, но рыжий с корешом уже затащили девку внутрь. Вадима они не заметили. «Шалава! Все вы одинаковые!» – думал Вадим, торопливо направляясь в сторону дороги. Его била крупная дрожь. Холодно. И тут только он заметил, что экран айфона ещё светится. «Папа», – прочитал Вадим и нажал «отбой». * * * Как он мог так поступить? Ведь вчера ещё клялся в любви до гроба, а сегодня целуется со Светкой. Подлец! Надо было приворожить, но нельзя. Катя твёрдо усвоила, что в любовных делах применять Силу опасно, нужно надеяться только на собственные чары. Ноги гудели от танцев, а голова всё ещё плохо соображала. Зачем попёрлись в ночной клуб? Надо было после кафе сразу ехать домой. Марк так уговаривал остаться, словно не собирался целоваться со Светкой в туалете. А ведь Катя почти была уверена, что она и Марк созданы друг для друга! А Светка? Лучшая подруга! Нет, сил больше не было находиться рядом с этими предателями, и Катя стремглав выскочила за дверь, лишь успев прихватить с собой сумочку. А на улице её встретили тугие холодные струи нешуточного летнего ливня. Блузка, юбка, всё вмиг промокло до нитки, но это не охладило взбудораженный кокаином мозг. Было плохо, мысли путались, голова болела. Зачем она согласилась нюхнуть наркотик? Марк сказал, что будет классно. Так и было, но сейчас стало настолько мерзко, что жить совсем не хотелось. Да ещё этот подлец… Тёмная улица, освещённая лишь редкими целыми фонарями, расплывалась перед глазами. Слёзы ручьём текли по щекам, а ручьи наперегонки бурлили по тротуару в сторону решётки канализации. Только тут Катя осознала, что на улице очень холодно. Мокрая блузка прилипла к телу, ветер пронизывал до самых костей. На улице – ни души. Надо вызвать такси. Ага! В сумочке ни копейки наличными, всё сожрали коктейли. Позвонить Эдику? Ну уж, нет! Катя представила, что её увидит в таком виде охранник – с размазанной тушью, растрёпанную и под кайфом. Всё ведь будет тут же доложено отцу, а в гневе он страшен. Впереди показалась автобусная остановка. Можно переждать дождь под навесом, хотя, он и так уже почти закончился. Зато там ветра нет. Катя кое-как привела себя в порядок, вытерла влажной салфеткой лицо, пригладила волосы. Зубы стучали от холода. Надо поймать попутку, но, что-то за десять минут ни одной машины. Так и совсем замёрзнуть можно! Тут из-за поворота блеснули лучи фар. Какая-то машина приближалась к остановке, дребезжа железом и ухая басами от громкой музыки. Катя несмело вытянула руку. Автомобиль взвизгнул тормозами и вильнул к обочине, чуть не обдав туфли грязной водой из лужи. – Подвезти? – из окошка нагло лыбился щербатый белобрысый парень с печатью дегенератизма на лице. Какой-то рыжий тянул шею из-за руля и буравил взглядом Катину фигурку. Ехать с ними? Это полное безрассудство! Но зубы стучали, в голове шумело, желудок выворачивался наизнанку, а на дороге больше ни одной машины. «Ничего, зато дома буду», – подумала Катя, – «Если что, я с ними справлюсь». Только ни в коем случае нельзя остаться у них в долгу. Надо будет обязательно расплатиться, как только доедем до дома. На заднем сиденье было уютно и тепло, когда включили печку. В машине визжала идиотская музыка, воняло бензином, бычками из пепельницы и перегаром. Впрочем, о последнем можно было не беспокоиться, Катя и сама была сейчас хороша. Парни пытались приставать, но можно было просто не обращать на это внимания. Запиликал телефон. Марк. Нет, только не это. Чтоб ты сдох, подлец! Катя нажала «отбой» и больше уже не обращала внимания на звонки. Блузка высохла, натянутые до предела нервы ослабли. Само собой потянуло в сон. Очнулась Катя оттого, что чьи-то огромные руки мяли её грудь и пытались стянуть юбку. Девушка с трудом открыла глаза. Машина стояла в каком-то незнакомом полутёмном месте, а рыжий детина навис сверху, заполонив собой полсалона. Он шумно дышал, изо рта у него воняло гнилыми зубами. – Ну, давай, детка! Давай по-хорошему! – сипло шептал рыжий. За ним нетерпеливо переминался с ноги на ногу щербатый. – Нет, нет…Не надо! – Катя вяло пыталась сопротивляться, перед глазами плыли красные круги, в ушах словно стучал гигантский набат. Её выволокли из машины и потащили куда-то в сторону тёмного обветшалого строения. Страх сковал всё тело. Сердце бешено прыгнуло к самому горлу. Ну, всё! Надо действовать! Страх пробудил инстинкт самосохранения. Неожиданно Кате удалось вырваться из потных лап насильников и, собрав всю волю в кулак, призвать на помощь Силу. – Прекратить! – от такого мощного парализующего удара, исходящего из раскрытой ладони, даже слон должен был рухнуть наземь. Но, что это? Парни совершенно не обратили внимания. Они загоготали и бросились вперёд, вместо того, чтобы, скуля, уползти в кусты. Белобрысый схватил за волосы, а рыжий начал рвать блузку. Сила не действовала! Почему? Эх, не надо было нюхать кокс! – Помогите! Кто-нибудь! – слабым и как будто чужим голосом закричала девушка, но кто мог её услышать в этом пустынном месте? В отчаянии Катя со всей силы заехала рыжему промеж ног. Тот загнулся и завыл. Белобрысый тоже испуганно отскочил и тут же с размаху получил сумкой по морде. Со всех сил Катя бросилась прочь. Один туфель где-то потерялся, пришлось сбросить и второй, чтобы можно было бежать. Глаза не видели, куда несли ноги. Главное, оторваться, спрятаться, позвать на помощь. Одни махом она перемахнула ряд невысокого кустарника, но вдруг обо что-то споткнулась и плашмя рухнула на траву, сильно ударившись лицом и коленом. Прямо в том месте, где прыгнула Катя, у кустов сидел на корточках парень и гаденько улыбался, глядя прямо на неё. Лицо его было хорошо освещено лунным светом. Обычное, ничем не примечательное некрасивое лицо, но его ещё больше уродовала огромная бородавка на правой стороне носа. Вот мразь! На секунду блеснула его аура, и то, что увилось, ужаснуло Катю. Это подонок! Рождённый по ошибке, наделённый душой лишь из жалости. Вся его сущность была пронизана подлостью и предательством. Только низменные порывы руководили его действиями. Такой не должен жить! Убить, раздавить гниду! Катя собралась с силами и послала мощнейший сигнал остановки сердца. Но сил явно не хватило, парень лишь побледнел и задрожал, как от смертельного холода. В это время преследователи пришли в себя и бросились в погоню. Катя попыталась вскочить, но из-за резкой боли в колене снова упала в траву, сильно ударившись бедром. Прямо перед ней валялся её телефон, вылетевший из сумочки. Вдруг получится позвонить? Нажав последний набранный номер, Катя судорожно отползала в сторону. Экран ожил, но рыжий с перекошенным злобой лицом был уже совсем близко. – Папа! Помоги! Я…– мощный удар ноги в голову выбил из неё сознание и отшвырнул айфон далеко в сторону. Реальность вернулась через несколько секунд. Парень с бородавкой алчно тянул руки к её телефону, а рыжий упорно тащил Катю за ноги в неизвестном направлении. Попытки применить Силу напрочь лишили сил физических, и Катя уже почти не могла сопротивляться, а лишь безучастно наблюдала за приближением каменной ступеньки. Удар головой об угол – и свет померк, что было гораздо лучшим для Кати исходом. * * * – Пустите, это моя дочь! – орал Чернов, и люди молча расступились. На носилках несли Катю, только Чернов сначала её не узнал. Огромный кровоподтёк на пол-лица и неестественная, просто мраморная бледность кожи. – Что с ней? Врач обернулся. – Вы кто? – Я – отец. – Девочка получила множественные ножевые ранения и потеряла много крови. Её жизнь висит на волоске. Чем быстрее мы её довезём, тем больше шансов. – Я с вами! «Скорая» летела по ночной автотрассе, пугая мигалкой сонных ворон в придорожной лесополосе. Впрочем, в иллюминации не было необходимости, трасса и так была пустынна. Чернов держал дочь за руку, которая казалась неестественно холодной. Где-то над головой раскачивалась капельница. Вдруг девушка открыла один глаз – второй заплыл и не открывался – и застонала. – Катя! Катя, ты меня слышишь? Взгляд медленно сфокусировался на Чернове. – Папа… Папа, прости меня… – голос Кати был еле слышен, отцу пришлось наклониться ухом к самым её губам. – Катя, всё будет хорошо! – Нет, папа, я умираю. Я знаю! – голос её вдруг обрёл приличную силу и решимость, взгляд прояснился. – Я умру. Умру, потому что недостойна. Чернов попытался возразить, но был остановлен серьёзным и властным выражением зрячего глаза. – Папа, я знаю, ты выполнишь мою последнюю просьбу. Ты обязан! Не перебивай, у меня мало времени. Найди одного парня, лет двадцати- двадцати пяти, выше среднего роста, короткая стрижка, на носу с правой стороны круглая тёмная бородавка величиной с горошину. И ещё. У него мой телефон. – Это он… – Нет, не он. Тех найдут. Я хочу, чтобы этот парень провёл ночь у моего гроба. – Что? – Чернов никак не ожидал такой просьбы. – Ты найдёшь его и оставишь у моего гроба в ночь на шестое июня. Шестое число шестого месяца шестого года. Это день моего рождения. И этот день должен был стать особенным для меня. Пусть он будет последним для него! Катя говорила всё тише, и Чернов уже почти угадывал слова. Он держал дочь за руку и осторожно пытался гладить её по волосам. – Катя! Я найду его и сделаю всё, как ты просишь. Обещаю! Девушка слабо улыбнулась и чуть заметно кивнула. Улыбка не сползла с её лица, но рука вдруг обмякла. – Врач! – крикнул Чернов, – Сделайте что-нибудь! Его оттеснили от носилок, начали делать искусственное дыхание. «Скорая» уже влетела в ворота больницы. Санитары, каталка, лифт. Чернова не пустили. Он сидел в вестибюле, уронив голову на руки. Минуты текли безумно медленно, каждая секунда отдавалась в голове колокольным звоном. Сколько прошло? Вышел врач. Устало снял зелёную шапочку, вытер со лба пот. Присел рядом, достал сигарету – Вы – отец? – Чернов кивнул, – Закурите? Можно, я разрешаю. Мужчина взял сигарету, хотя давно бросил. Он уже всё понял. Врач чиркнул зажигалкой, прикурил обоим, затянулся. – Красивая была девочка… Мы уже ничего не могли сделать… * * * За окном совсем рассвело. Закончилась эта короткая, но страшная ночь. Чернов сидел в кабинете и курил одну сигарету за другой. Лена ещё не знает... И спит. Как ей сказать? До спальни Чернов так и не дошёл. Остановился возле двери в комнату дочери. Давно он сюда не заходил, всё дела. Вот те на! Он ожидал увидеть плюшевых розовых медведей, которых дарил дочери на дни рождения, постеры со звёздами, альбомы с фотографиями. Но комната встретила идеальным порядком, строгостью интерьера и огромным книжным шкафом. Надо же? Молодёжь любит читать? Чернов мельком пробежался по корешкам книг и на минуту остолбенел. Оккультные науки, прикладная магия, некрономикон. Как мало он знал о дочери! Теперь понятно её пристрастие к чёрному цвету. А он думал, что-то типа течения готов, баловство. Хотя, вчера она была в белом… На белом так ярко видны красные пятна… Раздался звонок телефона. Нечаев. – Саша, знаю, не спишь. Мы нашли этих ублюдков. Объявили план- перехват и поймали. Катя успела описать мне их приметы. Сейчас они дают признательные показания, я еду на допрос. Никого с бородавкой среди подозреваемых не было, телефон Кати у них не обнаружен. Не нашли мы его и на месте преступления. Попытаюсь сам выяснить подробности, жди. – Добро. * * * – Товарищ полковник, задержанные – Осин Роман и Пряхин Алексей, оба восемьдесят пятого года, нигде не работают, не учатся, имеют условную судимость за попытку грабежа. – За попытку? Как это? – Хотели ограбить ночной магазин, но охранник оказался из бывших «афганцев» и скрутил обоих в бараний рог. Так вот, первый уже признался, сейчас я допрашиваю второго, – лейтенант указал на стул, где сидел белобрысый парень с распухшей левой скулой и одной рукой держался за бок. – Что с ним? – Ребята не выдержали при задержании. Второму ещё больше досталось, за попытку сопротивления. – Я поприсутствую? – Конечно! Присаживайтесь! Итак, Пряхин, продолжай, – обратился лейтенант уже к задержанному. – Ну, вот. Освальд, ну, Осин, потащил девку… потерпевшую в барак и там сделал своё дело. Она была без сознания, он говорил потом, что, как куклу иметь… Да ещё жаловался, что яйца болят, которые она ему отшибла. – За что вы её убили? – вмешался Нечаев. – Я не хотел… Я испугался. Когда пришла моя очередь, она немного очнулась и посмотрела на меня. И вдруг меня, как будто током ударило. Я аж отлетел. А она смотрит на меня одним глазом, и из него, как будто луч света на меня. И я дышать не могу. Я испугался и пырнул её ножом, а потом ещё и ещё. И Освальд, то есть, Осин добавил. Он сказал потом, что всё равно её надо было кончить, чтобы не растрепала. – То есть, ты не завершил акт насилия до конца? – прервал его лейтенант, – А экспертиза обнаружила на теле жертвы следы и твоей спермы – Ну, я потом уже успел, когда она совсем отрубилась. Мы её так порезали, что думали, она сразу кони отбросит. А она живучая оказалась… Полковнику стало противно, аж кулаки зачесались. Хотелось размазать это дерьмо по стене, стереть его с лица земли. Катя… Она же с самого детства на руках полковника. Сколько раз он её из школы забирал и на природу возил. Отцу-то некогда, работа. Нечаев скрипнул зубами. – Кто из вас забрал телефон Кати? – спросил он белобрысого. – Кого? А… Телефон. Никто не брал телефона. Мы сами искали, я же видел, что он на траве валялся. Но не нашли, как сквозь землю… Взяли сумку, да там нет ничего только кредитки да дисконтные карты. А на кой они нам? – И ещё вопрос. Среди ваших знакомых есть парень с бородавкой на носу? – Нет, не помню таких. – Пряхин! На тебе групповое изнасилование и убийство с отягощающими. Это тянет на четвертак. Понимаешь? – голос полковника стал твёрже металла, – В твоих интересах помочь следствию. – Если б знал, я бы сказал. Правда! * * * – Саша! – Нечаев сидел напротив Чернова и пил крепкий, как дёготь, кофе, – Телефон Кати мы пока не нашли. Интересно, что он не выключен, не заблокирован. Только на звонки никто не отвечает. Параллельно ищем парня по приметам. Бородавка – слишком заметная черта, но, сам понимаешь, город огромный. А может, он из пригорода или из деревни. – Опросите участкового из Артамоновки и местных жителей. Если он взял телефон на месте преступления, то не просто так же он там оказался. – Точно! Спасибо, я упустил эту мысль. Позор! Слишком зациклился на телефоне. * * *. Только днём, когда выспался, Вадим обнаружил, что айфон всё ещё включен. Было даже огромное количество пропущенных звонков с разных номеров. Как ни странно, Вадима ещё трясло, он никак не мог согреться. Не помогли даже горячий чай и ванна. Торопиться сегодня было некуда, мать на работе, сестра в школе. Можно вдоволь наиграться с телефоном. А можно позвонить в милицию и сказать, что деканат заминирован. Хе! Пробьют номер, а он на деваху зарегистрирован. Нет, слишком рискованно. Хочешь, не хочешь, а симку надо выкинуть. Вадим вытащил сим-карту и вставил свою. Ах, ты! Шалава! Требует код безопасности. Вот шалава! Да ей такой телефон купить, судя по всему, как ноготь поменять. Эх, мало ей вчера досталось! Вадим мстительно улыбнулся. Ну, ничего! Кореш Димка разберётся, перепрошьёт, если что. Недаром он в ремонте сотовых уже три года работает. И Вадим понёс айфон в недалёкую мастерскую. Димка обещал до завтра что- нибудь придумать. На обратном пути его сотовый начал трезвонить. Кто это? Верка? Что этой шалаве надо? Вадим не стал отвечать, но телефон разрывался снова и снова. Он уже собирался выключить сотик, но вдруг пришла СМС-ка. «Вадим, прости, я сделаю всё, что ты хочешь», – писала Вера. И после этого сразу снова звонок. Вадим презрительно улыбнулся и ответил. Подруга говорила покаянно, называла ласковыми словами и унижалась. Почему бы с ней ещё немного не повстречаться? И он обещал приехать. Сегодня. Знакомая дорога через «полигон», только на сей раз днём. Вот здесь он сидел в кустах, а вот там ползала девка. Сейчас уже не найдешь никаких следов, всё покрыто мягкой зелёной травкой. Вадима опять затрясло при воспоминании о страшном пронзительном взгляде и он поспешил скрыться с места происшествия. До дома Веры оставалось всего пару шагов, как вдруг рядом затормозила тонированная иномарка, из которой выскочили двое крепких парней и, не дав опомниться, затолкали Вадима в салон. – Эй! Вы чего? – испуганно заверещал парень. – Заткнись и слушай! – с переднего сиденья обернулся седеющий мужчина с властным, волевым лицом. – Меня зовут Александр Георгиевич, – продолжил он, – Посмотри внимательно на фотографию. Ты узнаёшь эту девушку? С фото улыбалась красивая черноволосая девчонка лет двадцати. – Первый раз вижу! – Странно… А вот ты ей очень нужен. – мужчина сделал паузу и продолжил слегка изменившимся голосом, – Это моя дочь. Она умерла. И последним её желанием было найти тебя, чтобы ты провёл ночь возле её гроба. – Что? Мне что, заняться больше нечем? Нашли идиота! – Вадим уже успокоился и присутствие духа вновь вернулось к нему. – Тогда сядешь за кражу телефона, а может быть и за соучастие в убийстве! – Какого телефона? Какого убийства? Я никого не убивал! – Телефон, принадлежащий моей дочери, изъяли из ремонтной мастерской. Приёмщик уже дал показания, что принёс его ты. – А-а…Этот телефон. Я его нашёл. – Вадим не собирался сдаваться. Шалава мертва, а больше свидетелей нет. Тем более, что телефон и вправду валялся на земле. – Когда и при каких обстоятельствах? – Вчера ночью я шёл через «полигон». Ну, знаете? Там воинская часть была. И этот телефон валялся в траве. – Вадим догадался, что «вычислили» его через Веру, а значит, не имеет смысла врать. Можно просто говорить не всю правду. Мужчина переглянулся с другим, сидевшим за рулём и внимательно слушающим беседу. – Допустим… – продолжил Александр Георгиевич, – Но я могу дать тебе деньги. Очень много денег! – Деньги? – волшебное слово будто бы загипнотизировало Вадима, заставив сделаться гораздо сговорчивее. – Да. Моя фамилия Чернов. Слышал о таком? – Тот самый Чернов? – кто ж в городе не знает о Чернове? – Да, тот самый. Надеюсь, ты понимаешь, что тебе нельзя отказаться от моего предложения? Ты получишь миллион сейчас и два после. А иначе… всегда найдутся свидетели, которые видели даже то, чего не было. Выбирай, деньги или тюрьма. Из бардачка был вынут полиэтиленовый пакет, и Вадиму продемонстрировали его содержимое. Целая куча новеньких, сладко пахнущих розовых пачек, прямо в банковской упаковке. Парень заворожено смотрел на них, а в мечтах уже катался на новеньком «Мерседесе» и веселился в собственной квартире. И это всего лишь за одну ночь у гроба с мёртвой девахой! Да за такие деньги он бы даже и переспать с ней не отказался! – Я согласен! – Кто бы сомневался…– Чернов отвернулся и добавил, когда машина тронулась с места, – Пару дней поживёшь у меня под присмотром, на всякий случай. А эти деньги уже твои. * * * Два дня Вадим, как сыр в масле катался. Охранник по имени Эдик, приставленный к нему надзирателем, выполнял любые прихоти. Его одевали в лучших магазинах, кормили в ресторанах. Чернов приказал сделать из него человека. Изменилось и отношение окружающих. Вадим видел, как заискивали перед ним продавщицы, как кокетничали официантки. Да теперь любую хоть голыми руками бери! Вадиму такая сладкая жизнь настолько понравилась, что он ни за что не согласился бы вернуться к прежней. Но пришёл день расплаты. Оказывается, Чернов построил фамильный склеп на территории своего загородного поместья, что раскинулось в живописном месте на берегу реки. Был поздний вечер, но ещё не темно, когда Вадима привезли туда, и он с любопытством оглядывал незнакомые места. В десять вечера тяжёлая дверь закрылась за спиной, лязгнул засов. Усыпальница для дочери Чернова представляла собой довольно просторное помещение, освещённое неяркими фонарями по углам. Окон, естественно, не было. Посередине на специальном подиуме стоял гроб, закрытый стеклянной крышкой. Там лежала она. Да, теперь Вадим узнал девку, несмотря на то, что её лицо запомнилось совсем другим – измазанным в грязи и перекошенным от ужаса. Сейчас же печать умиротворения разгладила все её черты, а может, это просто хорошо потрудились гримёры. Сначала было немного страшно, но потом страх прошёл. Чего бояться- то? Груды костей в оболочке из кожи? Гроб утопал в цветах, букеты лежали везде, даже на широкой каменной скамье у стены склепа. Вадим скинул половину на пол и уселся на скамейке. Время текло медленно, делать было нечего. Начало клонить ко сну. Вадим клевал носом, время от времени открывая глаза. Вдруг ему показалось, что крышка гроба не лежит на своём месте, а как бы парит в воздухе. Что за чёрт? И вправду! Вадим подошёл поближе. Между крышкой и гробом появилось расстояние в пару сантиметров. Палец легко пролезет. Что за оптический обман зрения? Чтобы удостовериться, Вадим сунул левую руку в образовавшуюся щель. Внутри было по чему-то тепло. Казалось, воздух под крышкой слегка светился. И тут тяжеленная стеклянная призма резко опустилась на своё место, намертво прищемив пальцы. Вадим взвыл от боли и попытался освободиться. Но, не тут-то было! Как ни дёргал руку парень, становилось только больнее. Он орал, как резаный, но кто услышит? Сознание мутнело, а мозг лихорадочно искал выхода. Нож! В кармане всё ещё лежала выкидуха. Свободной рукой Вадим нащупал рукоятку и нажал на кнопочку. С лёгким щелчком выскочило лезвие. Кровь сочилась из расплющенных пальцев, от боли темнело в глазах. Но щель оказалась вполне достаточной для лезвия, которым Вадим орудовал, как фомкой. Вроде, крышка чуть-чуть приподнялась. Заревев, как раненый бык, парень рванул, что было сил. В этот миг нож сломался, но рука уже оказалась на свободе. С ужасом Вадим взирал на раздробленные кости, торчащие из искорёженных пальцев. Кровь лилась ручьём, оставляя на каменном полу красные пятна. Вадим зубами стянул со здоровой руки рукав куртки, обмотал ей повреждённую кисть и, что было сил, принялся тарабанить в дверь. – Помогите! Кто-нибудь! – Никто не услышит! – раздался сзади голос. Вадим ошалело оглянулся, – Как ты не услышал моих криков о помощи. Что это? Крышка гроба, перепачканная его кровью, открыта, а покойница сидит и смотрит на Вадима немигающим взглядом. От этого жуткого знакомого взгляда чёрных яростных глаз снова начало колотить в бешеном ознобе. Вадим судорожно хватал воздух раскрытым ртом. Какие-то звуки пытались вырваться из груди. Вместо крика выходил лишь сдавленный хрип. Боль осталась позабыта, жуткий страх сковал всё тело, только волосы на голове тихо шевелились. – Что, страшно? – на губах покойницы появилась презрительная усмешка, – Почувствуй, мразь, каково было мне! – Тебя же… Ты же… умерла! – сквозь хрип сумел выдавить из себя Вадим. – Ха-ха! Я не могу умереть! Ещё бы три дня, и меня уже нельзя было бы даже убить. Сегодня, в день своего восемнадцатилетия, я должна была полностью вступить во владение той силой, что была дана мне от рождения. Только ты, мерзкий ублюдыш, загубил всё моё великое предназначение. – Я… Я не хотел… – Нет, хотел! Ты наделён ущербной душой, твоё существование – ошибка создателя. Весь смысл твоей жизни состоит только в подлости, ты не способен на другие чувства, кроме низменных. Ноги Вадима не выдержали и подкосились. Продолжение речи он слушал уже, лёжа на ступеньках усыпальницы. – Какой казус, что между мной – избранной и великой ведьмой, чья сила такова, что я могу повелевать не только царством живых, но и миром мёртвых, кто наделён бессмертием и способностью постигать суть вещей – и моим величием встал лишь жалкий заморыш, несчастный осколок чьей-то нелёгкой судьбы. Но, ничего! Ещё не поздно всё исправить! Подойди ко мне, червь! Взгляд ведьмы лишал воли, голос заставлял слушаться беспрекословно. Но ноги Вадима отказывались служить своему полуживому от страха хозяину. Однако ужас уже не так сильно сковывал весь организм, мозг начинал немножечко соображать. – Не могу… Ноги не идут. Тебе надо, ты и подходи! – Идиот! Где ты видел, чтобы мёртвые ходили? Моих сил хватает только на то, чтобы передвигать предметы. Не можешь идти, тогда ползи! И Вадик пополз, вытирая животом ещё не успевшие высохнуть лужи собственной крови. Точнее, его тело словно волокла неведомая сила, он сам лишь делал слабые попытки помочь. Вот уже чёрные жуткие глаза совсем рядом. – Я свершу справедливость! – снова раздался в ушах демонический голос, – Твоя недоделанная душа отправится искупать грехи в самый нижний круг ада, а я смогу завершить предначертанное мне предназначение. Встать! Непонятно как, но Вадим встал на ноги и оказался лицом к лицу с сидящей в гробу ведьмой. – Поцелуй меня в губы! Остатками воли Вадим пытался сопротивляться, но силы покидали его. Вдруг краем глаза он заметил сломанное лезвие ножа, упавшее внутрь саркофага прямо на простынь тончайшего белого шёлка. Пальцы проворно схватили тонкую сталь, рука неловко замахнулась на жуткое чудовище, бывшее когда-то симпатичной девушкой. – Щенок! Ты ещё смеешь не повиноваться мне? – голос, лишающий воли, стал насмешливым, – Впрочем, это очень кстати. Вот что мне не нравится! Лезвие само собой вырвалось из руки Вадима и повисло в воздухе в сантиметре от его лица. Он скосил глаза, не в силах оторвать взгляда от смертельного оружия. Но остро заточенное лезвие лишь легонько задело кончик носа, изящно и быстро срезав так много лет досаждавшую хозяину бородавку. Ещё одно пятно алой крови растеклось по рубашке. – Целуй! Теперь из всех человеческих чувств у Вадима осталась лишь способность повиноваться. Его губы потянулись к холодным губам покойницы… * * * В семь часов утра Эдик отпер дверь склепа. Вадим спал на каменной скамье, укрывшись своей курткой, которая была испачкана чем-то бурым. Такие же пятна, похожие на засохшую кровь, обильно покрывали пол от ступенек до самого гроба, даже стеклянная крышка его была немного измазана. Эдик недоуменно подошёл поближе. Всё в порядке, тело Кати покоится на своём месте, накрытое стеклом заполненного инертным газом саркофага. Что произошло? Эдик толкнул спящего. Парень поднял голову и молча посмотрел на охранника. – Что случилось? – Эдик злился. Надо будет ещё объясняться перед шефом. – Кровь носом пошла. У меня давление скачет, но потом всё прошло. – голос Вадима звучал как-то странно, да и облик его неуловимым образом изменился. – Ну, тогда пойдём! Парень встал, надел куртку и первым вышел на яркое утреннее солнце. Эдик удивлённо уставился на Вадима. Волосы молодого человека стали совершенно белыми, но лицо странным образом сияло. К тому же, исчезла так уродующая его черты бородавка. – Было страшно, – ответил Вадим на немой вопрос Эдика, – Ты сам-то пробовал в склепе ночевать? «Странно всё это…» – подумал Эдик, – «Надо позвать Александра Георгиевича, пусть разберётся». – Да всё нормально, не бери в голову! – проникновенно произнёс Вадим, глядя прямо в глаза собеседнику немигающим взором. Эдик пожал плечами. Седой или нет, но парень выполнил условия договора и теперь был совершенно свободен. Шеф тоже своё слово держит. – Ладно, – сказал Эдик и протянул Вадиму дипломат с деньгами, – Можешь не проверять, шеф никогда не обманывает. Тебя отвезти? – Спасибо! – парень взял деньги правой рукой, – Нет, я доберусь. Тут через лес три минуты до автобуса. Он махнул в сторону калитки свободной левой рукой. Пальцы её были почему-то синими, как будто их недавно прищемило дверью.. – Ну, всё, пока! – Вадим повернулся и сделал шаг по дорожке. – Не скучай!! Последние слова он добавил, обернувшись на ходу и улыбнувшись какой-то смутно знакомой улыбкой, от которой спина Эдика вмиг покрылась мурашками. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
