МИЛОСТЬ СТАРОГО МОНАРХА

 

Монарх отошел в мир иной легко. Плотно пообедав, отправился погулять в свой дивный сад. И здесь, среди благоухавших цветов, прильнув губами к лепесткам любимой чайной розы, прикрыл глаза от сладостного предчувствия несказанного удовольствия, ощутить в ответ трепетную ласку и нежнейший аромат очаровательного создания на высокой колючей ножке. Но внезапный, дерзкий порыв ветра хлестнул его острыми шипами прямо в лицо. От неожиданности, невиданного коварства прекрасного цветка, он вздрогнул, из ранок засочилась алая, как соседние розы, кровь. А сердце Монарха остановилось. Будто и не служило ему исправно столько лет. Пока его сникшее тело немело, никак не реагируя на шипы, совсем крохотная, невидимая глазу точка, мерцавшая пылинка металась по саду, по дворцу, взывая ко всем: « Помогите мне, да помогите же!» Но все были заняты каждый своим делом. Никто не увидел этой пылиночки и ничего не слышал из того, что кричал их повелитель. Как они не могли услышать его голос, такой теплый в обращении с родными, и такой требовательный к тем, кто нес государеву волю подданным? Однако они оставались глухи, не реагировали на зов своего короля. Через какое-то время нечто необъяснимое увлекло мерцающую точечку вверх, и она все удалялась и удалялась вдоль какого-то матового свода, уходящего в невообразимую даль.

В тот же день вместе с Монархом покинули поле жизни этого королевства один незнатный дворянин и жена рыбака из далекой северной провинции. Отмерянные Богом сорок дней они навещали свои семьи, друзей и дорогие некогда их сердцу места. Словом, побывали там, где оставили на Земле свой след. Только вряд ли кто догадался об их присутствии. Разве что Монарх, увидев прелести своей обнаженной фаворитки, послал ей навстречу аромат любимых ею духов. И что же? Она встрепенулась, окинула взором комнату и увидела под самым потолком яркую точку.

-Боже мой,- шепнула она,- дорогой Монарх. Только вы один знаете запах моих самых обожаемых духов. Флакончик здесь, в этой милой шкатулке, подаренной вами. Простите, мы не сберегли вас.

Искристая пылинка исчезла, а вместе с нею и запах духов. Впрочем, Монарх не терял времени понапрасну. Погуляв по городам и весям королевства, он почти все время проводил в своей огромной библиотеке, постигая смысл тех книг и текстов на древних папирусах, что так влекли его. Большую часть отпущенной душе Монарха сорокадневного бытия на белом свете, она пребывала в потайном книжном шкафу, где хранились древнейшие письмена- свитки, глиняные таблички из Месопотамии. Эти артефакты были из знаменитой библиотеки великого царя Ассирии Ашшурбанапала. О, сколько золотых монет и драгоценных камней перекочевали из рук Монарха «черным» археологам разных стран и просто лазутчикам, что тайно промышляли с помощью подкупленных ими приближенных властителей далеких государств, в бесценных архивах владык и вельмож. Он, солнце, как его величали, своего королевства, мог вместе со своим любимым писцом и переводчиком, настоящим полиглотом и знатоком жизни, обычаев исчезнувших в Водовороте Времен народов, наслаждаться историей, знаниями канувших в Лету цивилизаций.

Здесь, в отдельном небольшом хранилище, таились от посторонних глаз артефакты поистине бесценные. Прикасаясь к клинописным табличкам, Монарх как бы трогал нить Времени, уходящую в шестисотые годы до Рождества Христова. Из царской библиотеки Ниневии достались ему целые и поврежденные тексты – научные, гадательные, заговоры, молитвы. Как он был осчастливлен, когда ушлый продавец фиников извлек из-под груды сладких диковинных плодов тщательно упакованную старинную копию «Эпоса о Гильгамеше». Тогда, оставшись один в своих покоях, Властелин королевства то прыгал, будто его мальчишка-поваренок, издавая вопли восторга, то принимался плакать: что-то непреодолимо таинственное коснулось его души. Он сквозь соленую пелену, застившую глаза, воочию узрел Героя древности, Его подвиги. И докатившийся вместе со сказанием из глубин веков страх Всемирного потопа настолько сковал мысли Властелина, что он битый день валялся в постели, сокрушаясь и скорбя о бедах, постигших прошлое человечество. Он отказывался даже от еды. Перед ним всплывало древнее изображение славного Гильгамеша со львом в левой руке. Это был герой, прошедший все до края вселенной, воистину величайший воитель. Мудрый, оценив силу такого же исполина Энкиду, он признал его первый равным себе и здраво сказал: «Зачем же нам ссора?» Сколь драгоценные знания постиг Монарх, с восхищением читая это чудное повествование. Он поражен был великолепным слогом, стилем эпоса незапамятных лет. Невидимым мотыльком порхая по хранилищу, нежно поглаживал сейчас крохотный никому не видимый светлячок обломок клинописной таблички с предсказательным текстом о родинках на теле. Этот драгоценный кусок таблицы несколько месяцев назад стал причиной гибели переписчика древних текстов. Его Милость заподозрил неладное: он отлично помнил, как заворачивал в лоскут специальной ткани этот драгоценный осколок, и вот теперь материя слегка топорщилась. Монарший личный медик-астролог поколдовав над тканью в своей лаборатории, заключил: «С куска таблицы сделана копия». В пыточном подземелье писец признался, что соблазнился на посулы одного очень богатого иностранца. Ярость захлестнула Монарха, выхватив из складок одежды стилет, он нанес сокрушительный удар в грудь виновному. Этот великий свой грех Властитель не мог себе простить: поступить как низкий убийца! Одно дело царствовать, судить преступников разных рангов и сословий, отправлять их на эшафот, или к тюремной стене, где их нить жизни оборвет пуля покорных солдат. И совсем другое, если сам становишься палачом своему подданному. Без суда и следствия. Властелин мог это позволить, как делали в свое время его предки. Но ведь он считал себя просвещенным, цивилизованным Монархом. Одним ударом в сердце он убил уникума – великого знатока языков мира, пусть и предателя. Да, вина того велика, однако, останься он жив, многие «белые пятна» истории царствования Ашшурбанапала удалось бы прочесть, как и другие важные документы старины. И возможно, Властителя не убила бы любимая роза, поскольку переводчик всегда сопровождал его на прогулках, был весьма внимателен, не позволял ему и споткнуться. И они вели занимательные и горячие ученые споры об ушедших цивилизациях, о могучем Космосе, из которого простирается над Землей Божья длань. Впрочем, в молодые и зрелые годы, когда его противники вознамеривались захватить Трон, он был уже таким же беспредельно жестоким. С той поры и не расставался со стилетом. Тяжкие те грехи и этот, они камнем давили на душу. Как замолить их? И можно ли умилостивить Творца?

Промелькнули сорок земных дней. Заскользила вверх, на неведомый суд Божий душа Монарха, оставив далеко под облаками родных и близких людей и страну, что он горячо любил. Горько сознавать: его нет среди живых людей, он ничто в огромном Мироздании. И вот вместе с его душой, готовились к Великому Суду души его подданных - мелкопоместного дворянина и жены рыбака. Грехи прибывших вместе с Монархом уже знакомых ему двух лиц оказались ничтожны. Рыбачка, мать трех замечательных девчушек - Жозефины, Женевьевы и Жаннеты – все годы тянула лямку безответной домашней полурабыни, полухозяйки. Гнула без роздыху спину на семью, помогала мужу-грубияну и любителю побездельничать в таверне чинить сети, конопатить разбитую буйными морскими волнами лодку, точила гарпуны. Море их кормило. Изредка, доведенная до каления замашками подвыпившего супруга, она взрывалась, будто порох, лезла на муженька с кулаками. Но всегда была крепко бита, отчего болела. Будучи родом из южной провинции королевства, рыбачка обладала завидной энергией, темпераментом. Однако тяжкая доля, доставшаяся ей, доконала некогда здоровую и привлекательную женщину. В полста лет она превратилась в развалюху, мечтала об одном – хоть бы раз выспаться всласть. Творец Вседержитель, не раздумывая, дал ей такую возможность. И душа рыбачки под присмотром своего Ангела-хранителя уплыла в пуховую высь, где никто ей не мешал забыться и спать, спать, спать. Дворянин, не совершивший при жизни каких-либо злых проступков, и мечтавший стать королевским судьей, улетел со своим Ангелом в заоблачные всепланетные классы Университета Мироздания. Здесь никто никого не торопил, не давал уроков, сколько желаешь, столько и занимайся. Остальное время отдыхай, выбирай себе увлечение по нраву: можешь ухаживать за небесными садами, подключаться к Великому Информационному Полю и получать любую информацию, кроме ущербно влияющей на душу, словом, делай все полезное, что душе заблагорассудится. А вот с королем было сложнее. И дел добрых и грехов за ним числилось несметное число. Силы Небесные отправили душу Монарха в Великую Пирамиду Созерцаний. Здесь ему предстояло заново переосмыслить все содеянное им, все, что числилось за Монархом в Книге Судеб Прожитого Времени на Земле, в его королевстве. День за днем проходили перед ним ожившие страницы его ушедшей жизни. При всяком нарушении им Заповедей Господа его душа словно окуналась в пучину страданий, словно некие невидимые наждаки счищали с души дурное, и это было мучительно. Передышки наступали, когда перед ним проплывали картинки того доброго и любомудрого, что он некогда совершал.

Текло Время Вселенной. На Планете минуло несколько сотен лет. Рыбачка успела выспаться и с присущим ей земным темпераментом изучала в Университете Мироздания науки, отдавая предпочтенье гуманитарным. Дворянин оказался копушей, с ленцой, какая была у него при жизни и не позволила ему стать видным человеком в обществе. Он то много лет прозябал в одном классе, то изучал одну дисциплину, то другую, то возвращался к прежней, то отсыпался, то вновь посещал лекции, то просиживал с удочкой у небесной реки, вылавливая таявших прямо на глазах рыб. Но шел – таки к поставленной цели: премудрость и казуистика юриспруденции становилась ему понятнее и все яснее.

Монарх после долгих адских лет просил разрешения у Архистратига Михаила отключить его от голографической видеотеки своих земных деяний, где секунда за секундой проживал заново земную жизнь, получая великие укоры – удары наждаком за содеянные им даже нелепости. Его душа становилась все чище, податливей для Божьего гласа. Но еще оставались потаенные уголки тьмы в его душе, и она то погружалась в космический мрак и холод, то обдавалась жаром беспощадного стыда, невыносимо жгучего. Ему, как бывшему Монарху, позволили припасть к стопам Святого Государя Спаса и Пресвятой Матери Богородицы. Ему разрешили посещать Университет Мироздания. Так случилось, что скромные столики-парты бывших Монарха, дворянина и рыбачки оказались рядом. Они занимались, никому не мешая, лекции читались каждому индивидуально, и знания как-то сами по себе оседали в головах их душ. Впрочем, Вселенские Знания постигали далеко не все, а лишь те, кто готовил себя заново к земному бытию, мечтал о реинкарнации, либо стать невидимыми посланниками Великих Сподвижников Бога для выполнения особых задач в Великом Космосе. А миллионы душ вообще больше не хотели подвергаться превратностям земной судьбы, либо им была непозволительна реинкарнация, а в траву, кустарник, деревья или камень они не думали обращаться, и отправлялись в запредельные подпространственные измерения и параллельные миры. Там они обживались, принимали те формы существования, что им предоставляли. Они постепенно забывали о своей Планете, вращаясь в круговороте событий новой неведомой им прежне жизни.

И еще улетучилось сто лет. Устав от учебы и общения с такими же бестелесными душами, от нравоучений Ангелов, наша троица запросилась у Высшего Совета Небесных Сил на землю. Рыбачке и рыцарю дворянину Господь дал «добро». Монарху предложили повременить, поскольку его душа еще не лучезарна. Монарх взмолился о пощаде и просил отпустить его вместе с закадычными друзьями - дворянином и рыбачкой- в юдоль человеческую, в одну из стран Планеты. В ответ услышал глас Всевышнего:

- Ты станешь человеком, но вначале должен искупить свои земные грехи земным страданием. Если согласен, то побудь пока в шкуре кошки или собаки.

Съежилась душа Монарха от полынной горечи сказанного, но она знала свои вины и тихо молвила: «Господь, я согласен, но хотя бы побыть уж собакой»…

Еще какое-то время тройка друзей была вместе. Первым из них на Планету Ангелы отправили душу Монарха. Она возродилась в теле породистого щенка, росшего при дворе богатого и влиятельного Вельможи. Бывший Монарх стал собакой по кличке Монарх. Огромный породистый пес с длинной черной волнистой шерстью и необыкновенно умными глазами был любимцем семьи Вельможи. Пес любил смотреть с домочадцами телепередачи, слушать радиопрограммы, обожал музыку. Он был в курсе всех дел своего хозяина, потомка бывшего своего королевского приближенного в ту предавнюю пору…Нынешний король, увы, не его, некогда Властелина, потомок, играл в государстве номинальную роль, подписывал Указы и Постановления Парламента, где главенствовал Вельможа. А страну было не узнать. Будто и не было узких и вонючих городских окраин, покосившихся домишек бедняков, убогих дорог. С экрана большого настенного телевизора мелькали прекрасные города и селения страны, ухоженные сельские поля. И никаким лошадиным экипажам не угнаться за красивыми автомобилями, а птице не догнать самолеты. Одно мучило бывшего Монарха: в его стране по-прежнему плохо изучали историю древнего мира, без чего разве можно считаться цивилизованным человеком! Он, собака, знал больше о древнем мире, чем дети Вельможи. А имя его любимого героя древности Гильгамеша и царя Ассирии Ашшурбанапала знали единицы, хотя люди королевства были сплошь грамотные и воспитанные.

Когда пес Монарх повзрослел, на Землю вернулись души рыбачки и дворянина. Рыбачка родилась девочкой в простой семье мельника. Жили они зажиточно, покуда пьяный отец не угодил по осени в запруду, простудился, заболел и как-то незаметно угас. Рыбка, как звала свое единственное дите мать, так и не окончила гимназию, рано загуляла с молодцами. Однако выскочила замуж за вдовца аптекаря. Тот обучил Рыбку составлять больным рецепты, готовить кое-какие лекарства. А ей хотелось быть знаменитой знахаркой, чтобы народ к ней валом валил. Она старательно читала книжки про травы и коренья, перезнакомилась с целителями из ближних городков и хуторков. Наставницы научили ее многому. Она умела подладиться к ним, кому лекарство из аптеки притащит бесплатно, кому выложит свежую ковригу хлеба, кому по хозяйству поможет. Старый аптекарь ей надоел. В зрелом возрасте у него случился сердечный приступ, потом другой и он помер. Рыбка, не имея образования и лицензии, не имела права управлять аптекой почившего в бозе мужа. Нанимать провизоров ей не по карману. Зарабатывала она на жизнь знахарством, еще устраивалась сиделкой в больнички, или нянечкой к богатеям. Присматривая за их детьми, крала у хозяев продукты, мелкие деньги, выклянчивала вещи. Так и жила.

Бывший дворянин родился в семье промышленника. Он выучился на юриста, жил безбедно и бесшабашно, проводя в утехах ночи с доступными красавицами. Однако, повстречав милую леди, женился на ней и остепенился. У него росли мальчик и девочка. Прочтя подвернувшийся под руку журнал, увлекся историей, археологией. Стал со временем известным в стране исследователем жизни царя Ашшурбанапала. Его даже пригласил в свою библиотеку Король. Историк, так будем его звать, помог властелину классифицировать артефакты Месопотамии, составил каталог древних книг, манускриптов и клинописных табличек. Оплата оказалась соразмерной затраченному им труду. Правда, его жене этих средств хватило ненадолго. Скромные заработки ученого не могли залатать дыр в семейном бюджете. Супруга с детьми уехала в соседний городок к своим родителям. Ей надоело каждый день стирать пыль с книжных полок, пересчитывать гроши, отправляясь на рынок. Вконец расстроенный отъездом семьи, Историк, бывший юрист, ныне ученый археолог хлебнул вечером горячительный напиток и забылся тяжким сном. И увидел себя под облаками. Его несло к столице королевства. С высоты орлиного полета он ее узнал, как же, столько лет здесь учился на юриста, какое-то время практиковал. Узнал роскошное здание университета. Но его влекло дальше. Позади альма-матер, у шикарного особняка известного Вельможи на мгновение застыл. И вдруг рядышком перед ним замерло облачко, отчего-то темное и похожее на породистого пса. Собака плавно подплыла и на родном языке Историка, что его крайне озадачило, произнесла: «Что, не узнаешь? А я так мечтал об этой встрече. Я уже не раз выходил в Пространство и взывал к твоему Ангелу-хранителю».

- Кто же ты, большая говорящая собака?

- Монарх, так меня зовут. Тот самый, кстати, что был твоим королем в прошлой жизни. Потом мы учились в Занебесной выси в Университете Мироздания.

Они разговорились. Вспомнили все мелкие подробности своего общения Там, где царит Вечность. Монарх сообщил ученому о судьбе рыбачки. На прощание Монарх сказал:

- Я горжусь твоими исследованиями о древних властителях Ассирии, о ее история. И жизнь того народа мне так знакомы, я в бытность свою королем обожал Ашшурбанапала. Однако твоя семья бедствует. Ты по образованию юрист, иди в политику. Займешь солидное положение в обществе, сможешь вернуть семью и уделять даже время нашей любимой Месопотамии.

Позже они встретились в заоблачной выси еще раз. Монарх высоко оценил политическую карьеру Историка, посоветовал баллотироваться в парламент. Что Историк и сделал, став затем заметной фигурой в политической колоде знаменитостей. Последняя их встреча состоялась, когда Монарх начал дряхлеть. Пес грустно сказал:

- Если бы ты знал, как трудно быть собакой. Даже такой огромной и хороших кровей. Я думаю только об одном, чтобы поскорее умереть. Все равно - это ведь собачья жизнь. Хочу опять стать человеком.

Сны то были? Явь ли? Как понять здравому рассудку подобные блуждания по ночному эфиру? Сколько-то оборотов сделала земля вокруг Светила. Историк, он же юрист и член парламента, впал в немилость к власть предержащим, стал изгоем в своей семье. Уж больно хлестко выступал в парламенте, а его колючие, полные сатиры статьи о закулисной игре политиканов королевства вызывали у равнодушных, живших одним днем, простолюдинов гомерический смех. Они полагали, что он таким образом пытается прославить себя и сделать карьеру. Правда, негодование обывателей стало сродни кипящей смоле, когда факты, приводимые Историком, свидетельствовали о чудовищной коррупции, о нечистоплотности тех, кто рядился в мантии добропорядочности и верных проводников закона. Он даже посмел поставить на одну доску сам Парламент страны с Королем, которого в недалеком прошлом прозвали Единовластной Дубиной. Владыка некогда вверг их родину в пучину несчастий, отказавшись вступить в коалицию Держав, ставящей заслон проникновению идеологии братания с государствами, возжелавшими тайно захватить Планету. Многие годы королевство прозябало, пока не занял трон новый король и парламент не протянул руку дружбы Державам. Однако постепенно мораль в стране все-таки оскудела. Падала нравственность, люди жили все хуже. С неугодными здесь расправлялись втихую и люто. Верна пословица: рыба гниет с головы. И вот эти слова в его последней статье ему не простил Тайный Совет королевства. Ненависть и злоба двигали приближенными короля и его тайными сподвижниками в парламенте, среди которых был и Вельможа. Совет решил избавиться от Историка.

Уже больше недели сиделка матери Историка не появлялась в доме. Ему приходилось самому бегать за продуктами, готовить пищу, стирать, наводить порядок в квартире, ухаживать за больной матерью. Ученый сбился с ног: кроме дел по дому, еще лекции в колледже, договоры о статьях в журналы, теледискуссии. Вечером долгожданный телефонный звонок: сиделка наконец придет завтра и наведет в квартире порядок, сготовит и завтрак, и ужин, и уберет за его матерью. Он облегченно вздохнул и принялся в свое удовольствие перелистывать старинную книгу переводов древних гаданий, предсказаний и медицинских рецептов. Перечитав массу литературы о прошлом земных цивилизаций, о будущем планеты, о психологии, логике, труды естествоиспытателей и всего того, что озаряло его мысли, он немел от предчувствия того, как порой он бывает в своих размышлениях близок к познанию Кода Жизни, Кода Смерти и Кода Рождения Вселенной. Он боялся широко думать об этом, чтобы не сойти с ума, не потерять душевное равновесие. Один наедине со своими мыслями, и с кряхтящей в соседней комнате больной матерью, он вдруг осознал, что семьи по сути у него нет, его бросили жена и дети. Что делать, как ему жить дальше? Добровольно отказаться от звания правдолюбца, как его величали в глаза и за глаза многие знакомые ему люди? Быть просто юристом, или просто Историком? Но если он хочет, чтобы семья вернулась, он должен предпринять нечто радикальное. Надо чем-то пожертвовать, а это «чем-то» есть его честный голос, несущий правду людям. Или немедленно стать серым, как все, или…Он вздремнул. Провалился в сон, как в беспамятство.

Монарх весь прошлый день был вне себя, поскуливал, ворчал на домочадцев, отказывался от вкусной еды, изредка взлаивал. Ночью его душа вышла в эфир. И некие голоса рассказали ему обо всем, что случилось с другом Историком. Теперь он доподлинно знал, какой страшный яд заключен в восковое семечко, которое утром принесет с собой сиделка Рыбка. « Ах ты, рыбачка, рыбачка, вся учеба в Университете Мироздания пошла для тебя насмарку,- сокрушался старый умный пес.- Прав философ: бытие определяет сознание. Впрочем»… Однако философствовать, строить выводы и логические умозаключения уже не оставалось времени. Душа вернулась в собачье тело. Предстояла неблизкая для одряхлевшего пса дорога. Монарх незамеченным покинул дворец Вельможи, и, что было сил, припустил к городу, где жил Историк. Надо было непременно опередить сиделку, которая добиралась из пригорода на микроавтобусе знакомого молочника. Тот развозил продукцию своей фермы заказчикам. Делал свое дело неспешно, как глубоко уважающий свою работу человек. А по дороге обсуждал разные проблемы, волновавшие его: рост цен на бензин, избалованность молодежи, предстоящие выборы в парламент страны, когда он отдаст свой голос только за честного и порядочного Историка. При последних словах знахарка и сиделка Рыбка отчего-то хмыкнула, посморкалась в несвежий носовой платок. Она-то знала, что в ее дорожной сумке с продуктами для матери ученого лежит в отдельном кармашке спичечный коробок, где ждет своей минуты попасть в тарелку горячего супа для Историка маленькое восковое семечко. Оно растает мгновенно. Только после этого вряд ли Историк поучаствует в парламентских выборах. О, ей хорошо заплатили из свиты Тайного Совета, а она умеет держать язык за зубами. Одним неудачником больше на земле, одним меньше, какая ей разница. Деньги не пахнут, они греют, радуют. Она сможет теперь даже нанять провизора, и ее аптека принесет ей немалые барыши. Люди постоянно болеют и бегут, конечно, сразу в аптеку. А как только Историк уйдет к праотцам, ей еще добавят кучу золотых монет. Она уже видела себя богатой, властной дамой, перед которой снимают шляпы всякие там не только молочники, но и преуспевающие дельцы. Уж тогда она выберет себе женишка по вкусу! Как все это безумно приятно.

День набирал силу, когда молочник въехал в город. Ей оставалось пройти пешком меньше квартала. И она у цели, в доме этого гниды, как его звали из окружения Тайного Совета, этого Историка. Сиделка открыла тяжелую деревянную дверь подъезда, переступила порожек, передохнула. И медленно поплелась по лестнице. Что-то все же ее угнетало. Будто некая таинственная сила сдерживала ее прежний порыв взмахнуть вверх, и скорее нажать противную синюю кнопку звонка. Уже видна знакомая площадка. Она перевела дух, нащупала в сумке легкий спичечный коробок, осклабилась нехорошей дергающейся улыбкой, поправила серый берет, и чуть заправила волосы за уши. Она не испытывала никаких угрызений совести. Тот, кто нанял ее, знал, что она по своей натуре никчемный человек, без моральных устоев и принципов. В «активе» знахарки смерть опротивевшего ей мужа-аптекаря и еще кой-кого из привередливых и жадноватых ее клиентов. Проигрывая в уме картину убийства Историка, она машинально вытащила из сумки заветный спичечный коробок, зажала его в ладони, и потянула свободный указательный палец правой руки к дверному звонку. В этот момент с надрывом дышащий Монарх взлетел на лестничную площадку и вцепился острыми, как бритва, зубами в пахнущую смрадом женскую руку, сжимавшую в кулаке зловещий коробок. Пес перекусил запястье ненавистной ладони. Растоптал своими громадными лапами спичечный коробок с затаившейся в нем смертельной восковой семечкой, несшей погибель его другу. Знахарка орала неистово, вопила, визжала, а кровь из запястья брызгала ей в лицо, перекрашивала берет в нечто серо-буро-малиновое, стекала на ее помятое в машине платье. Монарх что было сил трепал ее, пытаясь сбить с ног. Бедный старый пес. Это был первый и последний подвиг в его собачьей жизни, подвиг, который, наверное, можно сравнить с одним из подвигов давнего героя Монарха, героя далекой и седой древности Гильгамеша.

А поздно проснувшийся Историк, осыпая про себя нелестными эпитетами обманувшую его сиделку, готовил на кухне еду, резал колбасу здоровенным кухонным ножом. С ним он, услышав на площадке страшные крики, и распахнул дверь. Ужасная картина предстала перед ним: огромный черный пес, с окровавленной мордой, терзал зубами сиделку. Заметив Историка, собака отпустила злую бабенку, сделала шаг навстречу человеку, подняла громадные передние лапы и опустила их ему на плечо. Морда пса ощерилась, то ли в оскале, то ли в непонятной улыбке. Не раздумывая ни секунды, Историк вонзил нож в брюхо пса. Кровь хлестнула ручьем. Собака свалилась у ног Историка, издав немыслимо четко: « Аа-ааахх!» Монарх дернулся, испустил дух.

А женщина дико закричала:

- Спасите! Спасите! Он хочет убить меня!

Приехавшие по вызову соседей полицейские не церемонились, скрутили Историка и отвезли в тюрьму. Проведя тщательное расследование, окружной судья отклонил притязания обвинения и освободил Историка из-под стражи, конечно же, в зале суда. Когда вернулся домой, ему соседи сообщили, что его мать лежит в больнице, она совсем плоха. Бедная женщина то плакала о сыне, ни в чем не повинном, которого упрятали в тюрьму, то переживала за изуродованную собакой сиделку, ей-таки отняли хирурги правую ладонь. Старая женщина не могла понять, откуда же взялась эта ужасная собака, почему она набросилась на сиделку? Бедная мать Историка, ей ни к чему бы знать, что на самом деле произошло в тот страшный день. В квартире ученого все было вверх тормашками. Что могла искать полиция в доме Историка? Ставя сброшенные кем-то его книги на свои места, на полки, он не досчитался нескольких ценнейших раритетов. Один из них посвящался подвигам Гильгамеша, другой - царствованию Ашшурбанапала. Кому жаловаться? Как доказать, что эти книги принадлежали его библиотеке? Реестр имеющихся у него изданий он не составлял. Он махнул рукой на ценную пропажу. А в парламенте больше не появлялся, и впредь отказался избираться в него. Он с головой ушел в любимое занятие – в изучение прошлых цивилизаций, которые несомненно являлись фундаментом нынешней. Наконец-то старый отец помог ему материально, а за изданные новые книги Историк получил приличный гонорар. Жена с детьми согласилась вернуться к нему.

Спустя год после этих событий, в семье одного профессора биологии родился крепыш. Он быстро подрастал, был смышленее сверстников. Атлет, умница. А благородное умное лицо утяжеляла нижняя челюсть, смахивающая почти что на бульдожью. Этого здоровяка в кругу друзей в шутку прозвали Малышом. В студенческую пору прославился как великолепный яхтсмен, но однажды в бурю повредил ногу и слегка прихрамывал. В зрелые годы Малыш, уже признанный в стране и за рубежом Биолог, почему-то увлекся астрологией. Как-то судьба свела его со стариком ученым Историком. И он влюбился в историю древнего мира, грезил подвигами Гильгамеша, царя Ашшурбанапала, пытался понять роль хеттов в истории человечества. Он здраво рассуждал о будущем земли, о необходимости упрочить контакты с космитами, с теми инопланетными цивилизациями, что уже хотели включать землян в реестр Обновления. Теперь мир жил в чудовищном ожидании гибели. Ведь галактика Андромеда стремительно приближалась к Млечному Пути. Была лишь одна надежда избежать столкновения с нею, если она ухнет в необозримом Пространстве, в завихряющейся от возмущенных гравитационных сил темной материи и антиматерии, чудовищно бездонный овраг Безвременья. А если этого не произойдет? Даже краем своего крыла та Галактика могла нанести сокрушительный удар Млечному Пути. Предстояло готовить экспедиции космических кораблей для эвакуации тех землян, что осилят тяжкие перегрузки в долгом пути к своему новому дому обитания. А это невообразимое число парсеков и галактических лет. О, сколь значительны проблемы! Как бились над ними ученые Планеты, в том числе и он, всемирно известный Биолог. И лишь когда истаял, ушел из жизни старый приятель ученый Историк, Биолог, прозванный друзьями в шутку Малышом, узнал истину. Его душа, покинув тело крепко спящего хозяина, была посвящена Ангелом-хранителем в то, что именно она, возрожденная некогда в собачьем облике, совершила великий подвиг, спасла жизнь Историку. И получила право от Всевышнего стать вновь человеком. В Книге Судеб эта главка о нем, некогда владыке королевства и потом огромной собаке, называлась так: « Милость старого Монарха».