Бывает, роскошь злата-серебра Не принесет хозяину добра; А с роскошью идет не только счастье – Приходят с нею и другие страсти. * * * Бедняга не поверил сам себе - Могло ль такое встретиться в судьбе! А в беспросветной жизни рудокопа, Удача - редкость со времен потопа. Цену находки, не успев понять, Он к перекупщику – «Святая мать!» А перекупщик оценил все сразу; Нужны ль детали опытному глазу. Как с рудокопом быть, возник вопрос – Да так он встал, что по спине мороз; Когда такая редкость, то едва ли, Считаться можно с нормами морали. И все же, откупиться он решил – Иначе, трудно рассчитать и сил; И денег-то…, лишь в тысячную долю - Хватило, чтобы жил бедняга вволю. Дал денег, был в восторге рудокоп, Подумал перекупщик, – «остолоп». Ему советует покинуть эту местность - С деньгами, есть места поинтересней…. Как видно, камень пожалел глупца, Был близок до другого тот, конца. Но, видно зря он пожалел беднягу, К богатству вдруг тот обнаружил тягу…. «О, сколько, да за камешек один! Еще один – и ты уж «господин»! В том месте, где он встретил этот камень, Мог быть второй, такие мысли - в пламень. Зажжется жадность – это уж тупик, Запрятав деньги, вновь он на рудник; Такие вещи не прощают камни – И поступают очень жестко с нами. Не перенес удачу рудокоп – Свалился с болью в сердце, будто сноп…. Зря жадничал – хотя, не как на тризне, Но мог безбедно жить остаток жизни… * * * У перекупщика в душе восторг, Но радость эту внешне не исторг; Возможно, камень у него не «простый», За ним быть может, сам дракон разверстый…. И жертвой стать, опасность велика; Ему бы тайну сохранить пока. Потом придут какие-то решенья, А Страх уж тут - тягучи ощущенья…. Не зря и страх тут над душой довлел - Тот рудокоп расхвастаться успел; Что толку, что земля уже над прахом, Успел нагнать он на прощанье, страху… Эх! Все вернуть бы, все вернуть назад – Вернуть бы камню прежний адресат. Увы, но что случилось, то случилось, Осталось уповать на божью милость. Расстаться б с камнем, но легко сказать - Не смог бы так, ни думать, ни мечтать. Покинуть край решился перекупщик, И чем быстрей, тем это будет лучше. А камень этот можно раздробить - Тем можно ценность высшую сгубить; И за осколки выручишь немало, На них бы также жизнь баловала. Но, жадность в людях слишком велика - Разбить его, не поднялась рука…. И черной ночью вышел он из дома, Крадучись пошагал подобно гномам. Решил, что обманул он всех и вся; Но есть, которых обмануть нельзя. Они за ним заранее следили - И завладели камнем без усилий. Несчастного никто и не искал – Растерзан где-то был он среди скал. Обогатилось зло одною жертвой, Да ценность поднялась от жертвы мертвой…. А если б он остановиться смог, По жизни был бы неплохой итог. Не смог он во время остановиться - Открыв тем жертвам камня, вереницу…. * * * Пора бы успокоиться уже – Но камень только начал поиск жертв. Чем больше жертв, тем больше притяженье; Продолжатся за камень тот, сраженья. Ночной охотник был бы там один – Не возникало бы вопросов с ним. Разбойники не ходят в одиночку, Сюрпризы могут приготовить «ночки». Была охота – был ли там успех? Кто устранит свидетелей из тех, Кто был в команде, и теперь свидетель? И кто останется в живых из этих? Да не дождаться им конца в войне – Свои все люди, тем трудней вдвойне. Когда «свои» друг другу угрожают - Лишь камень и доволен урожаем. Вот так тот камень начал воевать, И остановит ли какая рать? Число же жертв до двадцати и выше - Пока обосновался он под «крышей». Кому-то все же больше повезло - В ячейке банка ныне это зло. Надолго ли там этот поселенец - Спокоен ли в душе его владелец. Боюсь, что снова он пойдет гулять, За ремесло возьмется он опять. Ячейки запирают не навеки, И выпустим мы сами – человеки. А почему б не раздробить его, И пользы больше было бы с того. Но, есть ли кто, чтобы на то решиться, Это трудней, чем журавля в синицу…. Да я и сам тут вовсе не орел - Не знаю, как бы там себя повел; И в камне ли причина жертв подобных, Не в наших ли инстинктах, в нас, природных? * * * Да, роскошь в нас подогревает спесь, Порой, готов ты выложиться весь; Чтоб в табеле о рангах, стать повыше, И насмерть бьешься ты, покуда дышишь…. |