В одну из суббот, когда я от безделья собирался идти бурундуков ловить, Матвей Иванович зашел ко мне в гостиницу.

– Все валяешься, бездельник?

– Да, вот, книжку читаю, – я показал ему увесистый том Большой советской энциклопедии. – Вот букву Б осваиваю.

– И не надоест тебе херней заниматься?

– А что делать? Водку пить, вроде, еще рано. Чуть позже пойду с ребятами бурундуков ловить. А пока, вот, расту над собой.

– Ты глянь, погода, какая! Прелесть! – было видно, что Губернатору и самому делать было нечего. Чтобы не работать «тыбой» по дому (это когда жена все говорит: ты бы принес или ты бы отнес), он сбежал от госпожи губернаторши на полигон. – Давай, вставай, пойдем оружие экспроприировать. А то моя коллекция давно не пополнялась. Сейчас как раз охотничий сезон открылся. Хватит валяться! Вставай!

По тому, как загорелись мои глаза, Матвей понял, что я сопротивляться не буду. Я и раньше от прапорщиков слышал о подобных рейдах. Мне даже показали коллекцию охотничьих ружей, хранящихся в оружейной комнате возле дежурного по части. Штук двадцать берданок разного калибра. Но была там пара-тройка дорогих ружей, вертикалка, белка и трехствольное немецкое ружье. Два ствола 16-го калибра, чок и получок, как водится, и под ними ствол для малокалиберного патрона бокового огня – класс, а не ружьецо! На подоконнике в оружейке лежали навалом патронташи и патроны насыпом.

Матвей вначале хотел вооружить меня охотничьим ружьем, но, увидев, что я вцепился в трехстволку, которой он, очевидно, дорожил и ревностно к ней относился, передумал.

– Возьми лучше Пашин ПМ. И одну обойму. Я думаю, хватит. Это тебе на развлечение.

Губернатор также сунул мне в руки большую американскую ракетницу, сделанную в форме и стиле Кольта и несколько ракет разного цвета.

– А это зачем? – поинтересовался я.

– На тот случай если потеряемся. Лесок здесь низкорослый, но если отойти друг от друга на двадцать метров, то и потеряться недолго. Ну, и если нарушителей кого увидишь, дай сигнал. Некоторые отстреливаться начинают.

– Ни фига себе! – и мысленно спросил я себя: – А точно ли оно мне надо?

Я прогнал постыдные мысли и сказал, что к выходу готов.

– А дули ты хумал! Когда идешь за скальпами, будь готов к тому, что и с тебя могут скальп снять.

Мы вышли с КП полигона и, дружески беседуя, углубились в охватившую нас тайгу. По сравнению с материковой, эта тайга больше походила на лесопитомник. Лиственнички хоть и росли вразброс, как это в натуральном лесу и положено, но едва достигали пяти метров высоты и были такие лохматые, что казалось, их войлоком окутали. Воздух был настоян на сахалинских ароматах, птички пели те же песни, что и в других частях света, а ноги скоро промокли от обилия ягодного сока.

– А как вы отбираете оружие?

– Очень просто. Достаешь пистолет, но рамку не дергай. Еще завалишь кого. И командуешь: «Разрядить оружие и положить на землю!» И вызываешь меня с помощью ракетницы или голосом.

После этого мы с ним расстались. И вот, отягощенный двумя единицами короткоствольного оружия, иду по лесотундре и дышу полной грудью. Не хочется повторяться, но и смолчать не в силах. Запах лесотундры выразить можно только междометием: Во! Иду и жизнью наслаждаюсь. Вижу, еще два парня вовсю жизнью наслаждаются и навстречу мне идут. У обоих за плечами ружья висят. Видно, что ребятам даже лучше, чем мне. У одного глазки из-за очков так и сияют, у другого просто так блестят. И увешаны они таким количеством баклажек, фляжек, подвесных термосов и бутылок в оплетке, что я сперва подумал, что они музей винно-водочной тары ограбили. Хотя, какие музеи вокруг Виахту?

Усвоив науку, преподанную Губернатором, я сделал свирепое лицо и приказал:

– Оружие разрядить, поставить на предохранитель и осторожно положить на землю!

Увидев пистолет, заткнутый за пояс, который я, чтобы не разыгрывать из себя дурака, доставать не стал, ребята не испугались, а наоборот, вроде как бы обрадовались:

– Все в порядке, старина, – сказал тот, что был в очках. – Ты, судя по пистолету, от Матвея Ивановича. А мы из района, поохотиться приехали.

Видя, что парни агрессии не проявляют и оружие не трогают, я достал ракетницу и шарахнул в воздух.

– Впечатляет, – заметил второй бутылконосец, – эту ракетницу, исходя из ее американской формы, нам во время второй мировой по ленд-лизу поставили. Грохает, как из пушки.

Через минуту появился Губернатор.

– А, Максим! – обрадовался он, пожимая руку очкарику. – Это, Саня, главный редактор районной газеты «Коммунистическим путем», а Миша, – повернулся Матвей Иванович ко второму парню, – Миша у нас главврач ЦРБ. Знакомьтесь. Саша, капитан. Руководитель полетов на полигоне. Что это вы, как болгарские кукери, баклажками-фляжками обвесились?

– Иваныч, ты же знаешь, мы самые молодые с Мишей, вот аксакалы дедовщину с нами и проводят. За водой послали. А тут твой руководитель нас чуть не пострелял из твоего мушкета.

– Ты не язви. Такой ракетницы нигде нет. Мы ее пуще обороноспособности соцотечества бережем. Ладно, пошли к вашим. Кто еще приехал?

– Афанасий Михайлович – зав районо. Петрович – горторг. Начальник районной милиции и рыбнадзор с помощником.

– А этому херу, что тут надо?

– Да, так. Выехал на природу. Катер у него шикарный. «Прогресс» с тридцатым «Вихрем». Отделка – класс! Японцы позавидуют. Морской вариант, никакая волна не страшна.

– Морской вариант, говоришь? Мне как раз такой и нужен, гы-гы-гы.

– А ты бы все конфисковал. Определился с границами полигона?

– Определился. И вы, господа-приятели, как раз на территории полигона находитесь. И ваши ружья находятся под угрозой конфискации. Только мне такое барахло не надо.

– Как знал, что не надо свой «Хантер» брать, – вмешался Миша, – ты пьяный дурной делаешься. Еще отнимешь.

– Будет тебе, – похлопал Губернатор главврача по спине, – мы у друзей не конфискуем. Пошли, показывай, где ваши тормознулись.

Мы пошли по песчаной тропинке, что вилась среди мхов и ягодных кустиков. Через 300 метров мы вышли на берег залива, где уже был разведен костер, вокруг которого суетилось четверо мужчин. Один, громила высоченного роста, указывая огромным как милицейский жезл пальцем, руководил процессом подготовки рыбы к ухе. Я его, по Пашиным рассказам, сразу узнал. Это был начальник горторга. Пальцы у него были такой необыкновенной толщины, что самые толстые сардельки по сравнению с ними выглядели бы охотничьими сосисками. Говорят, что спусковой крючок ружья он нажимал мизинцем, так как ни один другой его палец не пролезал в предохранительную скобу.

Неподалеку, отыгрываясь на невысокой волне, раскачивался красивый белый катер. Привязанный длинной веревкой к торчащей из воды коряге, он как будто приглашал в плавание. Большой тридцатисильный «Вихрь», блестя бронзовым трехлопастным винтом, был приподнят и завален на корму.

Матвей Иванович, не спеша подошел к катеру.

– Красавец! И занесет же такую красоту в территориальные воды суверенного полигона. И не хотелось бы, но придется конфисковать.

– Зачем же сразу конфисковать, Матвей Иванович?

К нам подошел инспектор рыбнадзора. Я его узнал по огромной фуражке, по-моряцки в белом чехле, украшенной «крабом» размером с кулак начальника горторга. Какая-то кошка когда-то пробежала между Губернатором и инспектором рыбнадзора. Как ни крути, а полигон находился на берегу Татарского пролива, в котором пропасть всяких деликатесов, так и просятся на сковородку. И речек, впадающих в залив Виахту, – не сосчитать.

Вместо приветствия Матвей Иванович сорвал с головы инспектора его знатную фуражку и, сильно размахнувшись, забросил ее далеко в воду.

– А ну, кто в фуражку попадет? – он первым выхватил свой Макаров, передернул рамку и открыл беглый огонь по белому пятну плавающей в десяти метрах от берега, фуражки.

Забава показалась интересной всем участникам вылазки. Три ружья загрохотали, и, пока я достал свой пистолет, от красы и гордости рыбнадзора только клочки по воде поплыли. Выбрав клочок крупнее других, и я выстрелил, но, похоже, не попал. Несчастный инспектор делал вид, что и его это сильно забавляет. Проявлять истинные чувства, его обуревавшие, в этой представительной и развеселившейся компании он не рискнул.

Уха была великолепна. Водки – достаточно, и вскоре вся компания запела обычный застольный репертуар застойного периода. Инспектор и его помощник недолго поддерживали компанию и печально курили в сторонке.

Мы с Матвеем вскоре попрощались со всеми и возвратились на полигон. Там Губернатор подозвал к себе Пашу и что-то ему приказал. Паша забрал у меня свой ПМ, кликнул двух рослых матросов. Через пять минут матросы, вооруженные автоматами, поспешили за Пашей по тропинке, по которой мы с Губернатором только что пришли.

Наутро, чувствуя необходимость похмелиться, я направился в поселковый магазин. Там я увидел, как инспектор рыбнадзора вместе со своим помощником укладывал в рюкзаки бутылку водки и небольшое количество провизии.

– Привет, парни, – поздоровался я с ними, – что печальные, бояре?

– Да вот, собираемся назад, в Александровск топать.

– Как это топать? А ваш шикарный катер?

– Конфисковал Матвей наш катер. Пришел прапорщик с двумя автоматчиками, сели в катер и угнали его куда-то. Пойдем пешочком до Трамбауса. Тут всего 12 километров. Может, там какая оказия будет. А нет, так и до Хоэ дойдем. Там точно, что-нибудь, нас до Александровск-Сахалинского подберет. Или автобус, или морем на каком баркасе доедем. Бывайте.

И они побрели по песчаной дороге уплотненной прошедшим ночью дождиком.