Тени, сизые серны, скачут прочь от деревьев, На закате кровеют, сводят цветом с ума: На болоте, на Серном - расцвела терефея, Лепесточная фея, заалевшая тьма. Черный стебель змеится в стылой жиже болотной, В чаше рдеющий венчик разжигает огонь. А вокруг бешеница жмется к берегу плотно И дурман свой извечный посылает вдогон. Не боюсь, не боюсь я!... Только вся леденею. Только выпь прогудела ветром воющим в ночь: " В гати дряхлые брусья. Осторожней будь с нею. Только гиблое дело... И тебе не помочь. Злобной мачехи ревность и досада заели Жизнь твою молодую, завели в эту гать. Но торфяной царевной будешь в лунной капели Малахитовым гребнем кудри-волны чесать. И она не получит терефеи могучей, Вмиг состарится словно ветошь, рваная вдрызг: И с заоблачной кручи вниз рванется сквозь тучи. Визгом крысы огромной станет мачехин визг...". |