В Братске на работе умер поэт Василий Костромин.Поэт. Работал электрослесарем, инкассатором, плотником, сторожем, грузчиком. Один из создателей Неформального литературного объединения (НЛО) «Шклинда». Автор единственной книги "Произносила золото оса": стихи / В.Ю. Костромин. – Иркутск: ЧП Сапронов В.Г., 2002. – 52 с. – (Барка поэтов). Стихи писал всю жизнь. Умер на работе. По старой советской традиции поэтов трудился сторожем.

В 1990 году его стихи впервые увидели свет в коллективном сборнике «Стихи по кругу» (Иркутск). Его стихи публиковались и на страницах местных газет «Огни Ангары», «Красное знамя», «Братский целлюлозник», «Братский металлург». Был он и одним из создателей Неформального литературного объединения (НЛО) «Шклинда». В 2001 году вышел сборник стихов «Тригопункт «Сирота», подписанный псевдонимом Анатолий Вовк, под которым объединились два поэта — Василий Орочон и Василий Костромин. Многотрудная, полная скитания и невзгод, жизнь поэтов нашла отражение в их стихах. Эти два поэта создали и другие поэтические мистификации: Василий Иванович Лингвинзон, Вика Бусыгина и Тамара Фет. В 2002 году вышла единственная книга поэта — «Произносила золото оса» иркутского издательства В.Г.Сапронова.

• * * * * *

Давнишней непогоды лед,

Земное брошенное утро.

Среди речного перламутра

Берцовой дудочки полет.

 

Опять забытые столы.

Под инеем — клеенка листьев.

Свет одевает в шубы лисьи

Леса на краешке скалы

 

БЕЗЗВУЧНОЕ ТЕЧЕНЬЕ МЫСЛИ

* * *

Давнишней непогоды лед,

Земное брошенное утро.

Среди речного перламутра

Берцовой дудочки полет.

Опять забытые столы.

Под инеем — клеенка листьев.

Свет одевает в шубы лисьи

Леса на краешке скалы.

* * *

Беззвучное теченье мысли

И молока парного тень,

Когда мы из простора вышли

Назвали обувью — плетень,

Считался каждый постоялец

Ударом клавишей иных:

На спусковой собачке палец,

Пустыня — на замках дверных.

Охотники до первой драки —

Кровопролития чернил…

Опять разлаялись собаки,

А ветер крышу починил…

* * *

От судьбы самой

Лишнего не жди,

В памяти зимой

Шелестят дожди.

Прошлогодний лист

Рыщет как лиса,

И под ветра свист

Глубоки леса.

Ставит стольный град

Между стекол двух

Муравьиный брат —

Тополиный пух.

На исходе лет

Вспомнить только смог

Этот яркий свет,

Что сбивает с ног.

* * *

Жаль, что в городском дворе

Не шумят сады.

Подоконник в январе —

Зимние цветы,

Нежные, южные,

Никому не нужные

Вспоминаются слова,

Нет их в словаре.

Хорошо погулял:

Даже дома нет.

В каждом сколе угля —

Миллионы лет.

Тихие, громкие,

С кровью и обломками

Вспоминаются слова,

В словаре их нет.

Дверь, открытая в ночь,

Полутемный зал.

Взял и вышел бы прочь —

Недорассказал…

Долгими, краткими,

С волчьими повадками

Вспоминаются слова,

В словаре их нет.

Делать нечего — дни

Против шерсти гладь.

Тень свою догони,

Тело сбрось, как кладь.

Зыбкие, страшные,

Чистые, отважные

Вспоминаются слова,

Годы и тетрадь.

* * *

Воробьи и синицы,

Голуби и вороны…

Как мало надо для птицы

И много — для обороны.

Кровь отворяет пуля,

Мир покоряет воля.

Забытого Ливерпуля

Для остальных нет боле.

Вдаль по дорожке медной

Бежит паучок напрасно:

Прошлое — неизменно,

Будущее — опасно.

* * *

Я ломаю прутики сухие,

Разжигаю крохотный костер,

Здравствуйте, далекие, чужие,

Три вершины огненных сестер!

Колыбель великого светила,

Коромысло утренней зари….

Перелески залпом осветило,

Вспыхнули долин календари.

Я погибну, вас уже не зная,

Карусель старинною была,

Детская, забытая, лесная,

В синеву упавшая юла.

* * *

Даже оберег —

Служит иногда …

Я посеял снег

И взошла вода.

В звуке бубенца —

Для скота загон.

В доме без венца —

Угол — без икон.

Недоступен свет

Дерзкому уму.

В отрезвленье нет

Отчеств никому.

* * *

Что такое морские волны?

Жизнь свою начинал я с них.

Ураган между склонов горных

За мгновенье навеки стих.

Камень камню почти во благо.

Сквозь безумье — судья таков,

Что достанется праху влага,

Гром языческий, без стихов.

* * *

Земля моя на пыльном чердаке

Похожа на игру в тринадцать спичек.

Я отказался от ее привычек,

От волчьих шкур при дедовой дохе.

Камней на дне неубранная тень,

Лесная даль в обыденной занозе,

Скрип каблуков на крепнущем морозе,

Печаль стекла в дорожный долгий день…

Что выберу — еще не знаю сам.

Дороги нет, а я не унываю.

Сознания соломинка кривая,

Понятная несведущим глазам.

* * *

Высота белых комнат,

Необузданный труд.

Пусть мелодию вспомнят

И слова подберут.

За подошвой — убийство.

Сердце, как соловей,

Рождено для витийства

И пустыни своей.

* * *

Придорожное золото.

Эх, береза-слеза.

За ночь брюхо распорото

И навыкат глаза.

Где вы, дни мои ветхие

И печаль на века?

Недопиленной веткою

Мчится к небу Ока.

Говорю о молчании,

Если можешь — забудь:

К монологу в отчаянье

Слишком короток путь.

* * *

«Тик-так» — дверной засов

обременяет сны

колодец без весов

и осень без весны

но если есть зима —

решимости слуга —

обычная тюрьма:

снега, снега, снега.

* * *

Я снова вижу, что луна

Шлет повеленье.

За сотни верст до Тулуна —

В печи поленья.

Я выбираю снегу путь.

Забуду имя.

Один. И осторожен будь

Перед другими.

* * *

Бывало — у дороги пыль

По-волчьи выла.

Подробно опишу ковыль:

Златая жила…

Названья бывших деревень

В созвездьях вьются,

А лампочка — который день —

Как чай без блюдца.

Привычно превращаю в дробь

Ногами осень,

Необитаемую кровь

Мы в сердце носим.

* * *

Обычная цена: и зрячий, и слепой

Нащупывают дно в невиданном просторе.

Какая тишина отпущена судьбой —

Земным веретеном — узнает каждый

вскоре.

У мертвых и живых в откованном ноже,

В молитвах колесу — не достигаешь

истин.

От капель дождевых светлее на душе,

И ветрено в лесу не облетевшим листьям.

* * *

Доведут меня до скандала,

До пещерного коридора

Драгоценная кладь сандала,

Память моря внутри мотора.

Каждый раз на крыльце высоком

По ночам я гляжу на звезды,

А бутыль с березовым соком

Отражает драконьи гнезда.

Хорошо примерять обновы,

Хорошо быть большим и мудрым,

Хорошо бы снова и снова

Вслед за вечером встретить утро.

А пока снеговых немного

Низких туч над гранитной мелью

Обрывается вдруг дорога

Между лиственницей и елью.

Никому неведомый — знаю,

Скоро станут колодой карты.

Спит изнанка земли лесная

Под лучами лунной кокарды.

* * *

Есть у огня дорога:

Дым, уходящий вверх,

Пепел — его берлога,

Тихая, без помех…

Печку набью дровами,

Будет гудеть изба…

Мыслями да словами

Тешит меня судьба.

* * *

Высокие деревья —

На радость дураку

Ударит осень дверью

По млечному курку.

Земля и небо рядом.

И этим далям в лад

Я забывал ограды,

Которым был не рад.

Огонь бывает резок.

И, на стекло дыша,

Грохочет, как железо,

Над пропастью душа.

* * *

Сторона, моя сторонка,

Необъятны из окна:

Неба синего воронка,

Звездных зубьев борона.

Выйдешь утром — бездна рядом.

Жизнь, как водится, не та:

На излете, за снарядом,

Только смерти маета.