Вот уже как четыре месяца мы находимся в Чечне, продолжая вести боевую вахту на трёх блокпостах. Погода пока нас балует, пожалуй, даже чересчур, даря нам каждый день синее небо над головой и горячее Солнце. За эти месяцы мы понесли значительные потери в живой силе из-за постоянных вылазок духов и разной всякой сволочи на наши позиции. Первое время мне было невыносимо смотреть на

своих раненых и погибших товарищей. Но со временем моя душа приобрела те печальные свойства, которые присущи только врачам- патологоанатомам, которые взирают на своих подопечных совершенно спокойно, без видимых эмоций. Мои лицо и руки сильно огрубели от постоянного контакта с грязью, пылью и сильными ветрами. За удачные операции по обезвреживанию незаконных банд-формирований меня дважды повышали в звании от младшего сержанта до сержанта. В одной из ожесточённых перестрелок между духами и нами был убит мой командир и друг Серёга Векшин. Это была невосполнимая потеря для меня, которая однозначно перевернула моё отношение к жизни и смерти. Серёга в последние дни стал для меня как родной брат, с которым я зачастую делил последний кусок хлеба и многое такое, что свойственно только настоящим, преданным друг другу друзьям.

Командовать первым блокпостом назначили меня, поскольку я очень многому научился у своего друга – Серёги. Мой блокпост представляет из себя сооружение из небольшого размера бетонных блоков, которое отдалённо напоминает железнодорожную будку путей-

ца-обходчика. Но, тем не менее, в помещении вполне размещается пять бойцов. Для связи с батальоном нам приданы: радиостанция Р-159 и проводная телефонная связь. Кроме всего прочего, всё помещение с наружной стороны завалено мешками с песком, чтобы как можно в большей степени обезопасить нас от гранат и пуль духов. На окнах тоже лежат мешки с песком, которые уложены таким образом, чтобы оставалось место для небольших амбразур для установки автоматического оружия.

Три дня назад через мой блокпост пыталась прорваться группа вооружённых до зубов бандитов. В жестоком и яростном бою нам удалось отбить духов с тяжёлыми для них потерями. Но и мы тоже понесли потери – трое из шести бойцов погибли.

И вот сегодня я со своей сменой меняю на блокпосту, отдежуривших свой срок бойцов. Мы осторожно, под прикрытием складок местности пробираемся к нашему посту, внимательно через бинокль отслеживая близлежащие высотки, где вполне может размещаться снайпер. Уже начинает темнеть и на горизонте появляется яркая Луна, которая, как яркий прожектор, освещает всю местность перед

блокпостом. Мои самые худшие ожидания в отношении вражеского снайпера полностью оправдываются, когда, шедший позади нас боец, слабо вскрикнув, валится на землю.

- Ложись, – быстро командую я группе, - достать дымовые гранаты и короткими перебежками всем добираться до блокпоста.

- Товарищ сержант, - обращается ко мне рядовой Баринов, – кажется Петьке каюк.

- Так, Витёк, это мы уже на месте определим, что с ним, а пока берите его под руки и в быстром темпе двигайтесь к убежищу. Остальные прикроют вас дымовыми гранатами и огнём.

Начинается беспорядочная стрельба из калашей по предполагаемому месту расположения чеченского снайпера. Всё вокруг заволакивается густой пеленой белого дыма. Я отчётливо слышу, как мимо моих ушей свистят пули, ни весть откуда и от кого прилетевших. Но всё - же нам удаётся благополучно добраться до блокпоста и занять круговую оборону в дозорном помещении.

Я подхожу к лежащему в крови бойцу и дотрагиваюсь пальцами руки до его шеи. Боец медленно открывает глаза и испуганно смотрит на меня.

- Товарищ сержант, – тихо шепчет сквозь стоны он, - неужели мне конец?

- С чего ты это взял, Петька, – стараясь бодриться, быстро отвечаю я, - сейчас мужики тебя перевяжут и всё будет тип-топ!

Расстегнув «афганку, на груди бойца, я обнаруживаю сильно кровоточащую рваную рану на животе бедолаги.

- Вот, гад, - мысленно проклинаю я вражеского снайпера, – стреляет, сволочь, разрывными пулями. Да, Пётр, пожалуй, ты уже не жилец на этом свете.

Боец трясущейся рукой пытается расстегнуть пуговицу на нагрудном кармане, одновременно пытаясь мне что-то сказать.

- Ну, что ты занервничал, Петька,- уже вслух произношу я, - у тебя, кстати, пустяковая рана. Немного полежишь здесь, отдохнёшь, а я за это время вызову по связи подкрепление, чтобы доставить тебя в медсамбат.

Понимая, что бойцу уже ничем нельзя помочь и чтобы облегчить ему страдания, я достаю из походной аптечки одноразовый шприц с наркотиком. После инъекции боец сразу успокаивается и закрывает глаза. Я хватаю телефонную трубку и кричу:

- Восемьдесят второй, я первый, у нас ЧП!

Но телефонная трубка безмолвствует.

- Так,- бросая трубку на уже совершенно бесполезный аппарат, с горечью в душе констатирую я, - эти мерзавцы всё же успели перерезать кабель.

- Витька, - быстро командую я, - немедленно по рации свяжись с батальоном и передай, что у нас проблемы и требуется подкрепление.

- Понял, - ошалело кричит мне в ответ рядовой Баринов, подскакивая к радиостанции.

Я склоняюсь над раненым бойцом, пытаясь понять, жив ли он ещё или нет. Но, видимо, разрывной пулей были задеты какие-то важные центры его организма, поскольку боец уже не подаёт признаков жизни.

Между тем по нашему блокпосту начинает работать крупнокалиберный пулемёт, вырывая из стен нашего убежища приличные куски.

- Ну, что там у тебя, - с трудом перекрикивая свист пуль и стрекотание автоматов, обращаюсь я к Витьке, - есть связь или нет?

- Товарищ сержант, похоже, что в радиостанции сели аккумуляторы, а запасных у нас нет.

- Так, что, похоже, или всё-таки они сели, - во всё горло ору я на Витьку.

- Да сели они, проклятые, точно сели, – чуть не плача кричит мне в ответ Витька.

- Идиоты, - в ярости рычу я на Витьку, - сколько раз я вам говорил, не гонять без дела рацию. Вот теперь хлебнём мы с вами, как говорится, по полной.

Я хватаю гранатомёт и через амбразуру прицеливаюсь в предполагаемого пулемётчика на соседней высотке. После моего выстрела, пулемёт сразу же умолкает, но через несколько мгновений на нас обрушивается целый шквал ответного огня из гранатомётов и автоматов.

- Сержант, что будем делать, - в сильнейшем волнении кричит мне Витька. – У нас кончаются патроны и гранаты и, похоже, что духи скоро поджарят нас в этом убежище.

- Будем прорываться к своим, – кричу я в ответ, - у нас нет другого выхода. Под прикрытием дымовой завесы, мы сможем с боем расчистить себе путь к спасению.

Быстро установив вокруг блокпоста дымовую завесу, мы выскакиваем из своего укрытия и постоянно отстреливаясь, кидаемся, как

нам тогда казалось, в нужном направлении. Я слышал, как вокруг меня рвутся гранаты и острые осколки от них в клочья рвут на мне «афганку» и подсумок с гранатами, оставляя на теле кровавые раны. Во время одного из разрывов я ощутил сильнейший толчок в спину и потерял сознание.

Не знаю, сколько времени прошло с момента моего падения, но, с трудом открыв глаза, я увидел над собой бородатое лицо бандита, который, смеясь, что-то говорил на незнакомом мне языке. Увидев, что я пошевелился, дух пинает мне в голову ногой и с удовлетворением замечает:

- Ну, что, шайтан, отвоевался? Бойцов свободной Ичкерии нельзя победить!

От повторного сильного удара ногой я вновь теряю сознание. Очнувшись, я обнаруживаю себя уже в каком-то тёмном сарае без окон.

Моя голова гудит и раскалывается от жуткой боли. Спину и грудь постоянно саднят раны от осколков гранат. Я пытаюсь приподняться на локтях и громко стону от резкой боли.

- Эй, ты кто? – слышу в темноте я знакомый голос.

С трудом разжимая губы, я хриплю в темноту сарая:

- Я сержант Зайцев, а ты, я полагаю, Витька.

- Он самый и есть, - вновь тихо говорит кто-то в кромешной темноте.

- Витька, ты в порядке или тебя раненого духи захватили как и меня.

- Как и тебя, сержант, - совсем тихо шепчет Витька, - меня сильно контузило при разрыве гранаты, поэтому - то я и здесь.

- Витька, я, наверно, не дотяну до утра, - вновь шепчу я, - у меня такое ощущение, что я лежу в луже крови.

- Да ты что, сержант, ты уж держись, не оставляй меня одного на растерзание этим головорезам.

- Не знаю, Витёк, похоже, что мне скоро край, а так бы хотелось ещё раз увидеть свой родной Питер.

- Ничего, ещё увидишь его и ни один раз, - убеждённо замечает Витька, прижимаясь спиной ко мне. Какие наши годы, братан!

Неожиданно скрипит дверь и на пороге сарая вырисовывается фигура бородатого бандита в камуфляжной форме.

- Ну, что, отдохнули, русские свиньи, а теперь выползайте наружу по одному, с вами

хочет поближе познакомиться мой командир Гурам.

Нам с Витькой завязывают глаза и двое духов тянут нас в неизвестном направлении. Примерно через пять минут нам развязывают глаза и усаживают на две табуретки. Я быстро оглядываюсь по сторонам и замечаю, что мы находимся в какой-то землянке, стены и потолок которой обшиты грязными досками. Перед нами за столом сидит пожилой мужчина в натовской камуфляжной форме, нервно поигрывая десантным ножом.

- Значит так, молодые люди, я полагаю, что вам не надо лишний раз напоминать, что вы находитесь на территории свободной и независимой республики Ичкерии, а посему вы должны чтить и уважать наши законы и нашу религию. Я предлагаю вам перейти на сторону воинов Аллаха и принять нашу веру. Если вы согласитесь, то до конца своих дней будете обеспечены всем необходимым для достойной и счастливой жизни. Ну, а если вы всё-таки заупрямитесь и будете настаивать на своём, то мои джигиты просто отрежут вам головы. И поверьте мне, русские, у вас нет, и не может быть другого выхода.

- Нет, уважаемый господин, слабым голосом хриплю я, сплёвывая кровавую слюну под ноги чеченцу, - мы Родиной не торгуем, да и потом мы приняли присягу и останемся ей верными до конца.

- Хорошо, - засмеялся бандит, - я уважаю храбрых парней и вижу, что вы не из робкого десятка. Я нисколько не сомневался, что вы мне именно так и ответите. Русские - удивительно упрямые люди и фанатично преданы тем, кто их постоянно обирает и унижает. Мы поступим иначе. Мы уже успели связаться со спецслужбами и через них установили ваши имена и места проживания. Короче говоря, вашим родным будет выслано сообщение о вашем бедственном положении с требованием перевести на наши счета определённую сумму денег. Вы же понимаете, господа, что мы испытываем некоторые трудности в приобретении всего того, что необходимо для защиты нашего молодого государства от неверных. А пока до прихода определённой суммы денег вы побудете у нас в качестве заложников. Конечно, я вам не обещаю комфортных условий, но, клянусь Аллахом, что голодать вы не будете. Но учтите, что если ваши родственники или

ваши правители не выполнят наши условия, то я обязательно выполню то, что обещал вам в начале нашей беседы.

- Гиви, - обращается бандит к своему помощнику, - окажи этим русским необходимую медицинскую помощь и посади их туда, где мы обычно держим неверных. Да, смотри, чтобы с их головы не упал ни один волос. Эти парни мне живыми нужны. Всё, выполняй!

Нам вновь завязывают глаза и ведут какими-то тропами. Оказав нам первую медицинскую помощь, бандиты сажают нас в какую-то глубокую яму продолговатой формы. Сверху яма прикрывается крупноячеистой решёткой с небольшим люком в её центре. На дне ямы рассыпана солома, а немного в стороне я обнаруживаю несколько солдатских бушлатов явно российского происхождения. Бородатый чеченец через люк бросает нам две вскрытые банки тушёнки и буханку ржаного хлеба.

- Слушай, Гиви, - поднимая голову вверх, кричит Витька, - а как насчёт горяченького чайку?

- Молчи, собака, - яростно вращая глазами, рычит на Витьку бандит, - ещё слово и вместо чая ты получишь гранату.

- Да ладно тебе, Гиви, - продолжает куражиться над чеченцем Витёк, - ничего ты мне не сделаешь. Всегда помни священные слова твоего командира Гурама, иначе он и тебе отрежет голову.

Бандит, ожесточённо матерясь, всё же бросает нам литровую бутылку с минералкой.

- Ну, что же, - смеётся Витька, - и на этом спасибо, уважаемый! Да, и не забудь нам спустить отхожее ведро, а то мы с командиром как-то не привыкли ходить под себя.

Бандит захлопывает люк над нашей головой и исчезает.

- Ну, что скажешь, Иван, - толкая меня в бок, говорит Витька. – Я полагаю, что эти мерзавцы потребуют за наши головы баснословные суммы, которых ни у моих родных и, надеюсь, что и у твоих тоже нет.

- Конечно, нет, – слабо шепчу я, - но может быть нам помогут местные власти, у них - то всегда есть деньги на всё.

- Да ты что, брат, - нервно смеётся Витька, - какие местные власти, кому мы там нужны. Давай лучше немного перекусим, а то, действительно, можно быстро загнуться от голода и холода. Смотри, как здесь сыро и прохладно.

- Витёк, – тяжело поднимаясь с грязной соломы, говорю я, - я не стану есть их продукты, мне это противно.

- Ну и напрасно, - усаживаясь на солому и поправляя повязку на голове, быстро отвечает Витька. – Ты пойми одно, сержант, что в данный момент своим упрямым поведением ты всё равно ничего не докажешь этим мерзавцам, а только сократишь свой срок пребывания на белом свете. Короче говоря, Ванька, хватит выпендриваться, садись рядом со мной и жри, что тебе подали слуги Аллаха.

- Ты ещё предложи мне Коран почитать перед едой, – огрызаюсь я, но, всё же, сажусь поближе к товарищу.

После этого незатейливого обеда мы садимся друг к другу спинами, пытаясь хоть как-то согреться.

- Слышь, Витёк, - уже более спокойно заговариваю я, - а ведь до нас здесь уже кто-то побывал из нашего брата. Смотри, на соломе лежат наши российские бушлаты.

- Да вижу я, - отворачивая голову в сторону, тихо отвечает мой товарищ. – Видать не сладко пришлось нашим парням в этом гадючнике.

***