Петр очнулся в своей машине. Он вел ее словно во сне и не помнил, как садился за руль. Полотно объездной дороги перед глазами вилось змеей в сияющей чешуе уличных фонарей.

-Откуда здесь столько поворотов? Столько колец... - бормотал Петр себе под нос. Небо над головой было черным, безбрежным, и Петр падал в него вместе с машиной, дорогой и всем остальным миром. В этот момент он решил, что сдастся властям. Пойдет и во всем признается.

От мысли о явке с повинной сразу как-то прояснилось в глазах, мир снова стал реален, на дороге появились другие машины и указатели. Вскоре Петр увидел знакомые дома, и, поблуждав еще немного, свернул на Буковую улицу, где расположился отдел полиции номер девять города Тюмени. Припарковавшись, Петр вошел в здание и оказался в приемной, которую большое затемненное стекло отделяло от дежурной части. За стеклом перед набором из разнотипных стационарных телефонов сидел дежурный. Полицейский почти что дремал, облокотившись на стол. Петр со стыдом вспомнил, что уже наступила поздняя ночь, а он собирается отвлекать людей на свою жалкую персону. Но выхода не было, тем более дежурный уже обратил на него внимание.

Петр вплотную подошел к стеклу и громко произнес фразу, которую повторял про себя последние десять минут:

-Я хочу сообщить о преступлении. Я убил свою жену.

Никакого эффекта данное откровение не произвело. Дежурный поднял палец, побуждая Петра подождать, после чего нажал какую-то кнопку у себя на столе. С громким щелчком ожило переговорное устройство, которое было прикреплено к стеклу со стороны Петра.

-Говорите — сообщил голос из устройства.

-Я убил свою жену...

-В микрофон говорите, вас не слышно — сказал дежурный недовольно.

Петр был вынужден наклониться, нелепо изогнув шею, так как коммутатор был установлен слишком низко, при этом он старался сохранить зрительный контакт с полицейским.

-Я говорю... Я говорю, что хочу заявить о преступлении. То есть хочу сообщить об убийстве.

-Кого убили?

-Мою жену. Дело в том, что это я...

-Ее фамилия, имя, отчество?

-Разумовская Лидия Васильевна.

-Вам известно, кто ее убил?

-Да, это был я.

Дежурный с сомнением нахмурил брови, и обернулся, чтобы переговорить с кем-то внутри дежурной части. Переговорное устройство он не выключил, но до Петра донеслась только пара несвязных слов: «луна» и «опять». Он попытался рассмотреть того, с кем говорил полицейский, но за тонированным стеклом ему виделись только беспорядочно мелькающие тени. Затем дежурный поднял трубку одного из телефонов, при этом сказал Петру - «Пройдите», и нажал какую-то кнопку.

Раздался писк — это отключился магнитный захват на двери, отделявшей основной коридор отдела полиции от приемной. Петр прошел внутрь, и дверь за ним захлопнулась. Он постоял около минуты, и вскоре мимо него прошел молодой полицейский в звании лейтенанта, который постучал в большую железную дверь, расположенную дальше по коридору. Судя по всему это была дверь в дежурную часть. Затем лейтенант зашел в эту дверь со словами: «Ну и что за фигню вы в этот раз удумали?»

Петр подождал еще минут пять. Коридор был абсолютно пуст и взгляду не за что было зацепиться, даже многочисленные двери кабинетов оказались идентичны друг другу и не имели табличек. Оба конца коридора плавно закруглялись, поворачивая внутрь здания — Петр предположил, что коридор закольцован по кругу, хотя и не понимал как этого удалось добиться в прямоугольном строении, а главное — зачем?

За своими мыслями Петр не заметил, как из дежурной части вышел все тот же лейтенант и попросил следовать за ним. Вдвоем они пошли по коридору до тех пор, пока по кругу не вернулись обратно к дежурной части. Затем лейтенант отпер ближайшую безликую дверь и они зашли в просторный кабинет на три рабочих места. Стены кабинета оказались пусты и покрыты бежевой краской — единственным исключением был календарь с мультяшной змеей в новогодней шапке. Какой-то остряк заклеил глаза змеи черной изолентой — крест накрест. Лейтенант прошел в кабинет первым и сел за ближайший стол, пригласив Петра присаживаться на стоящий рядом стул с отломанной спинкой.

-Итак — сказал лейтенант. На вид ему было от силы двадцать три года. - Меня зовут Алфёров Виктор Сергеевич, я оперуполномоченный полиции и нахожусь на суточном дежурстве. Скажите мне, с какой целью вы прибыли в отдел полиции?

-Я пришел, чтобы заявить о том, что я сделал... что я покрывал... и участвовал... Или не участвовал? Это мне с трудом дается. В общем, я пришел сознаться в том, что убил свою жену.

Лейтенанта данная информация словно бы не удивила. Он потер подбородок, при этом раскачиваясь на стуле.

-Вы понимаете, что отдел полиции — заведение серьезное, и шуток здесь не любят? Вполне может оказаться, что по итогам проверки вашего сообщения вы будете привлечены к ответственности за дачу ложных показаний.

-Я все прекрасно понимаю и осознаю серьезность того, что собираюсь рассказать.

Сотрудника слова Петра совсем не убедили. Видимо, он ожидал услышать что-то другое. В любом случае, Петр уже чувствовал себя лучше от того, что признался. Остались только детали. Если бы он не решился на этот шаг, то скорей всего просто потерялся бы в сплетениях дорожного полотна и черноте неба.

-Хорошо — сказал Алферов после краткого раздумья, и взял в руки планшетку с бланком объяснения под зажимом. — Давайте все сделаем по порядку. Назовите свои фамилию, имя и отчество.

-Разумовский Петр Олегович.

-Ваша дата рождения?

-Одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмой.

-Полную дату. День, месяц.

-Восемнадцатое августа восемьдесят восьмого.

-О как! Сколько восьмерок... Ваше место рождения и адрес проживания?

-Город Тюмень. Проживаю тут же на улице Ямской дом девяносто восемь, корпус «А», квартира двести пять.

-Зарегистрированы по этому же адресу?

-Да.

-А в Москве вы не проживаете? - невзначай спросил лейтенант.

-Никогда там не был.

-Правда? А я разок был, но мне не понравилось — слишком много пробок. Кажется, что машины только и делают, что нарезают круги по Москве, конца этому нет. Ну да не суть. Ваше образование?

-Средне-специальное.

-Серьезно? Глядя на вас я бы сказал, что высшее.

-Я из детского дома, а оттуда мало кто попадает в ВУЗ.

-Вот оно как. Извините, не хотел обидеть.

-Ничего страшного, продолжайте пожалуйста.

-Хорошо. Ваше место работы и должность?

-Я временно безработный. Ищу себя.

-Судя по тому, что вы намерены сообщить, искать осталось не долго.

-Да, я как-то не подумал — смутился Петр.

-Ладно, мы еще вернемся к этому. Вы ранее судимы?

-Нет, я до этого не привлекался.

Лейтенант сделал все необходимые записи в бланке и сел поудобнее, откинувшись на спинку стула. Планшетку он держал перед собой так, чтобы Петр не мог видеть текст.

-Ну что же, я вас слушаю, Петр Олегович.

-Сегодня я и моя жена, мы поссорились... и я убил ее.

-Где и как это произошло?

-Это было в районе поселка Утяшево, у разрушенного дома.

-Как вы там оказались и из-за чего была ссора.

-Я... это будет сложно объяснить, если предварительно не рассказать про Артема.

-Артем — это...

-Это мой друг с детского дома. Мой единственный друг.

-Хорошо — вздохнул Алферов. — У нас вся ночь впереди. Начинайте с самого начала.

Петр потер ладони, словно не мог их согреть — в кабинете вдруг как-то похолодало. Окна были покрыты узорами инея, что свидетельствовало о дефектах при сборке. Разумовский на миг задумался, что с таких вот мелких недочетов начинаются по настоящему крупные беды и самые страшные аварии с десятками жертв. А что если подобный дефект допустят при создании космического корабля или лунной базы? Затем он заметил выжидающий взгляд полицейского, и поспешно заговорил.

-Артем... С Артемом и Лидой я познакомился в центре «Мария», который занимается проблемными семьями. Сталкивались, наверное. Я оказался там, когда мать лишили родительских прав из-за алкоголизма, отца своего я не знал. На тот момент нас было всего трое в центре — Артем, Лида и я. И мы сдружились. Скорей всего потому, что больше не с кем было. Мы с Лидой были одного возраста — по десять лет на тот момент, а Артем на два года старше. Затем наши родители перестали быть таковыми — у Лиды тоже была только мать, и тоже алкоголичка. У Артема прав лишили обоих родителей. Поэтому нас отправили в детский дом. Тогда это был детдом номер четыре. Сейчас его уже нет.

Сказать, что нам было там совсем плохо я не могу... Легче ничего не говорить. Были свои моменты, плохие и хорошие. Все равно мать ребенку никто не заменит, я это понимаю. Но наши родители никогда не навещали нас. Я и Лида, мы были слабыми детьми, мало приспособленными к такой жизни. Но вот Артем оказался как рыба в воде. Он быстро нашел себе друзей, и о нас не забыл. Он... Вы успеваете?

-Не беспокойтесь, я записываю то, что считаю нужным для дела. Продолжайте.

-Вот... Артем нас защищал, вступался, если кто-то обижал. В драке он оказался яростен, если не сказать жесток. Тогда это не было слишком уж странным. Поначалу складывалось впечатление, что нас троих ненавидят все: от других детей до воспитателей. Ответная жестокость казалась мне оправданной. Если бы я мог, я бы тоже бил с не меньшей силой. Но бодливой корове... Я мог только смотреть как дерется Артем.

Время шло, и мы начали приживаться на новом месте, и одновременно — отдаляться друг от друга. Дети склонны разбиваться на группы, и даже я нашел какую-то свою нишу. Мы не перестали быть друзьями, просто стали сказываться различия в характерах. Лида стремилась выбиться в люди, добиться чего-то, Артем все больше боролся — не важно против чего, а я лишь плыл по течению, куда бы меня ни несло. Именно тогда я впервые увидел, как Артем убил человека.

-Постойте, вы же говорили про убийство жены?

-Да, да, я перейду к этому. Должен признать, все, что случилось впоследствии, в какой-то мере случилось из-за Артема. Мне стукнуло четырнадцать лет, ему, соответственно шестнадцать. В тот день он уговорил меня сбежать из детдома и немного погулять по ночному городу. Артема где-то достал деньги, может, украл, и он угощал меня в круглосуточной забегаловке. Я чуть ли не впервые за прошедшие годы выбрался в город сам по себе. Это было почти как на другой планете высадиться — все казалось таким странным, загадочным.

А потом, в каком-то глухом переулке мы наткнулись на вдрызг пьяного бомжа. Одетый в старый тулуп и еще какое-то рванье он полз, цепляясь за мостовую, словно его сейчас унесет в космос — в какой-то мере даже забавная картина. Но вот запах... Запах оказался просто ужасен — он возвращал меня в те дни, когда мать неделями не выходила из запоя, что вынуждало меня просить еду у соседей. Ну а Артем... Он просто взбесился. Принялся избивать практически беззащитного мужчину, пока тот уже не смог поднять руки, чтобы закрыться от ударов. А я смотрел. Просто стоял и смотрел, как мой лучший друг втаптывает голову живого человека в асфальт. До сих пор помню звук, с которым содержимое черепа размазывалось по земле.

-И вы совсем ничего не сделали? Не остановили друга, не позвали на помощь?

-Нет. Я и не хотел. Артем... Пока бил, не молчал — он говорил... Нет, не говорил, а шипел, что этот мужик такой же, как и наши родители. Что сделает тоже самое со своими, если повстречает их. А я был согласен целиком и полностью. Я ненавидел своих родителей, как ненавидел он. Только у него нашлись силы, чтобы мстить, а у меня нет. Поэтому мы спокойно вернулись в детдом той ночью, и никогда не обсуждали случившееся. Это первый секрет, который я скрыл от Лиды.

-Еще были такие случаи? Артем убил кого-то ещё?

-Да, но это случилось уже гораздо позже. Артем получил среднее образование и поступил в Лесотехникум, а через два года и я за ним. Лида же училась гораздо лучше нас. Ей удалось получить бюджетное место в Академии права и управления. Правоохранительная деятельность.

-В школе милиции? Ваша жена сотрудник?

-Нет, на гражданском факультете. Они не носили форму, не давали присягу...

-Все, я понял о чем речь. Продолжайте, пожалуйста... - ответил лейтенант и посмотрел на часы. Три часа ночи.

-На тот момент жизнь нас развела с Лидой по разным углам, и я не знал как ей живется. В техникуме Артем опять взял меня под свое крыло, и все стало почти как прежде. В конце концов, он же мне как брат. Даже как целая семья, наверное. И вот однажды он снова позвал погулять ночью. Откуда-то взялась эта машина — старая десятка. Я не спрашивал, просто слушал, что Артем говорит мне делать. Мы ехали куда-то, а он рассказывал, как тайно выследил собственных родителей и убил их — сделал это так, чтобы их никогда не нашли. Он говорил, что и моих бы убил, будь они живы. Но моя мать умерла от цирроза печени, а отец сгинул намного раньше. И, если уж откровенничать, я жалел, что это не Артем их убил.

Приехав в поселок Утяшево, мы бросили машину в глухом переулке, а затем долго блуждали по улицам. Как нас никто не заметил — ума не приложу. В итоге Артем остановился у какой-то хибары, по самые окна ушедшей в землю. Внутри горел свет. Я пошел за Артемом во двор дома, и только тогда увидел, что у него с собой бейсбольная бита. Большая такая, деревянная, ну вы знаете...

Мы вошли в дом, и там меня снова настигла эта вонь. Запах, который пробуждает во мне все самое плохое. Повсюду валялись какие-то провода, металлические обломки, остатки пайка — полнейший беспорядок. И посреди всего этого сидела женщина. Грязная, обрюзгшая, пьяная женщина, возраст которой невозможно определить. Она рисовала что-то на полу куском угля, не замечая нас. Я пригляделся к рисунку. Сперва мне показалось, что она рисует обычный круг. Но это была змея, съевшая свой хвост.

-Уроборос.

-Что? Что вы сказали? - Петр словно вышел из транса.

-Так называется этот символ. Уроборос — змей бесконечности. Я думал, вы знаете.

Но Петр перестал обращать внимание на полицейского. Услышанное слово вызвало в нем сильное беспокойство, словно оно связано с чем-то несоизмеримо более важным, чем происходящее в кабинете. Взгляд Петра заметался в поисках ответа на невысказанный вопрос. Мужчине чудилось, как что-то ползает по комнате, всегда ускользая из поля зрения. Он посмотрел на календарь — большой альбом «Ученые мира». Декабрь оказался месяцем Зигмунда Фрейда, и основатель психоанализа смотрел на Петра с неодобрением. Никаких змей на календаре не было. Решив, что ему просто почудилось из-за волнения, Разумовский попытался успокоиться и продолжить.

-Кхм... в общем да... Этот символ был повсюду — на полу, стенах, даже кое-где на потолке. Я не уверен, что она понимала, что именно рисует. Обычный пьяный бред. Артем не стал долго разбираться, он даже ничего не сказал. Просто начал бить. И он бил так, словно старался расщепить эту женщину на мельчайшие частицы, словно хотел стереть с лица земли память о ней.

-И кем же была эта женщина? - снова перебил Алферов.

-Разве вы не знаете? Утяшево не относится к вашему отделу?

-Судя по всему, это произошло до того, как я устроился на должность.

-Это была мать Лиды. Артем нашел и убил ее мать. Она стала последней ниточкой, которая связывала нас с прошлым, и я смотрел, как она оборвалась. Сам я не участвовал, но ощущал удовлетворение от каждого удара, словно Артем стал моей карающей дланью...

-Карающей дланью... — задумчиво повторил Алферов, при этом медленно кивая. В глазах полицейского не было никакого выражения, как если бы он находился где-то очень далеко.

-Да, так и есть. И нам опять все сошло с рук. Мы вернулись в общежитие никем незамеченные. Прошел день, затем второй, и все вернулось в привычное русло. Артем выпустился и устроился работать в какое-то СТО, но периодически навещал меня.

-Вы ни разу не попадали под подозрение?

-Нет, судя по всему нас никто не связал с этими убийствами. По крайней мере я никогда не слышал, чтобы Артема таскали в полицию по этим случаям. Словно вообще ничего не случилось. Я посчитал, что мы сделали правильное дело, что мир таким образом сказал нам спасибо. Все они заслуживали смерти, и мы лишь ускорили процесс.

-Но на этом все не закончилось, ведь так?

-Для меня закончилось. При встрече мы не касались в разговорах ничего, связанного с родителями, и Артем больше никогда не брал меня с собой. Я не думаю, что он убил кого-то еще.

-Но как же тогда... Постойте. Я знаю как. В какой-то момент вы повстречались с Лидией, и у вас закрутился роман.

В ответ Петр тяжело вздохнул и произнес:.

-Так и есть. Я совершенно случайно встретил ее на улице. Мы сходили в кафе, вспомнили прошлое, я рассказал ей как мы учились с Артемом, она поведала про свою жизнь... Все получилось само собой. Мы встречались год, после чего поженились. И то было прекрасное время — настоящая эйфория. Я и думать забыл обо всем плохом, что случилось с нами. Работал автослесарем, жена юристом в частной конторе. А затем я обнаружил, что у нее тоже есть свой секрет.

Оказывается, Лида знала про убийство своей матери. Её опрашивали на следующий день после обнаружения трупа, показывали фотографии, задавали неудобные вопросы. Это повлияло на нее сильнее, чем я мог даже представить. Она любила свою мать. Вопреки всему, что с нами произошло, вопреки боли и предательству, она любила ее.

-И, по-видимому, искала того, кто ее убил. Я бы искал.

-Что вы понимаете? — разозлился Петр — У вас тоже родители алкоголики и отбросы общества. Ведь нет? А наши были именно такими. И я хотел, чтобы Лида это поняла, прежде чем мы заведем своих детей, но не мог открыться. Мы прожили десять лет. Десять долгих лет эта тайна выедала меня изнутри, пока я смотрел, как жажда мести сводит мою любовь с ума. Она в подробностях рассказывала мне о том, что сделает, когда найдет убийц. Вы представляете, каково мне было?

-С трудом могу представить такое. Но в итоге вы все рассказали?

-Да, я как раз подходил к этому. Меня мучили сомнения, но в итоге...

Алферов нетерпеливо оборвал собеседника на полуслове:

-В итоге вы привезли Лиду к дому ее матери и все рассказали. Постарались убедить. Поведали в каком состоянии находилась ее мать...

-Да... Да! Так все и было! Я пытался убедить ее, но все без толку. Я пытался... Она набросилась на меня, хотела выцарапать мне глаза. В моих руках оказалась какая-то палка. Как она там оказалась? Мы боролись, а затем я бил, и бил, и бил...

-Где ваши травмы? - внезапно произнес Алферов.

-И бил... Что? Что вы сказали?

Лейтенант тяжело вздохнул и с надеждой посмотрел на телефон, но тот не звонил. Еще раз вздохнув, сотрудник заговорил:

-Скажите, Петр Олегович, зачем вы сюда приходите?

-Я не понимаю вопроса.

-Я спросил — зачем вы сюда приходите? Попытаюсь дать вам пару подсказок. Тут на днях я начал рисовать портрет, но так и не закончил его. Знаете, до поступления на службу в полицию я мечтал стать художником. Четыре года в художке, кропотливая работа, но на последнем курсе я сдулся, перестал трудиться... в общем бросил. Но рисовать не разучился.

Он повернул планшетку листом к собеседнику, и оказалось, что вместо бланка объяснения там нарисован портрет Петра. Очень похожий на оригинал портрет, только щеки нарисованного мужчины покрывали кратеры, словно они были поверхностью земного спутника.

-Это первая подсказка. Ни на какие мысли не наводит?

-Да что здесь происходит, вы мне скажете?

-Хорошо, давайте иначе. — Лейтенант выдвинул ящик стола и достал оттуда какую-то книгу. На обложке имелась фотография поверхности луны. Название гласило: «Колонизация луны. Миф или реальность?»

-Вы не читали эту книжку? Лично я ее купил после нашей первой встречи. Это уже вторая подсказка.

-Нет, с чего бы мне? Какая еще луна и подсказки? Какая встреча? Я жену свою убил, как вы не понимаете? — Петра затрясло, он вскочил с места.

Лейтенант остался невозмутим:

-Странно, а согласно данным об авторе именно вы написали эту книгу.

-Да как вы смеете издеваться надо мной?! Я буду жаловаться на вас! Почему вы не хотите меня выслушать?

-Я выслушал вас. Теперь ваша очередь. Сядьте, успокойтесь, и я все объясню.

Нехотя, Петр вернулся на свое место.

-Пять дней назад я вот точно так же находился на суточном дежурстве. В два часа ночи к нам пришел мужчина и заявил, что он убил свою жену. Слушайте внимательно, вы должны понять — это не какой-нибудь розыгрыш. Тем мужчиной были вы.

-Но как же...

-Не перебивайте. Если что, у меня есть записи с камер видеонаблюдения. Вы пришли и повторили ту же самую историю про убийство жены, за исключением некоторых кровавых подробностей. При этом присутствовал мой коллега по службе. Мы принимали ваши слова всерьез, пока я не сказал себе — а где я мог слышать это имя? Когда-то ваши проекты наделали много шума. И все из-за вот этой самой книги, что я вам показывал. Вот посмотрите, что тут говориться об авторе:

-Талантливый физик и инженер, Петр Олегович Разумовский, родился двадцатого апреля тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года в городе Тюмени, в семье известных деятелей науки. Так... так... Мама из комитета по образованию, папа сам физик ядерщик. Вы получили высшее образование у нас в Тюменском Государственном Университете, после чего поступили в Бауманку на второе высшее. В этом вам помогли невероятные интеллектуальные способности, ну и влиятельные родители, естественно. Это если коротко. Вы зарекомендовали себя как талантливый ученый, защитили докторскую, а затем — бам! Выступили с инициативой проекта по колонизации луны. Нашей луны. Как вам такое?

-Какая еще колонизация, я среднее образование то еле-еле...

-Давайте не будем. В вас уж точно ничто не выдает автослесаря со всеми этими «карающими дланями». Пошарьте по карманам — наверняка найдете там инженерный калькулятор. Так вот, вы подготовили абсолютно все — посчитали затраты, обосновали экономические перспективы, спроектировали каждый винтик, все вплоть до скафандров для работы исключительно на поверхности луны. Один человек взял на себя все.

И этому проекту дали зеленый свет. В одиночку Россия бы его не потянула, и мы подключили Китай. Дело шло полным ходом. Надо сказать, тогда я впервые подумал, что у нас может получиться что-то стоящее. Зря думал. Тестовый запуск первых строительных узлов обернулся трагедией. Там на луне погибли люди, возможно, долгой и мучительной смертью — доподлинно не известно. Выяснилось, что бюджет основательно разворовывался. Стали ловить виноватых, кого поймали — посадили. Но было уже поздно. Проект закрыли. И Олег Петрович Разумовский после позорного распятия средствами массовой информации, исчез из общественного сознания.

Остальное история. И не думайте, что мы не проверяли, мало ли какие совпадения бывают. Благо современные учетные базы гораздо информативнее, чем те, что были в две десятых. Согласно полученной информации, вы уехали из Москвы, вписались обратно в квартиру своих родителей, которые, кстати, уже года три как живут в Германии — живые и здоровые. И после этого от вас, как говорится, ни слуху, ни духу. Нет приводов, нет штрафов, ничего. И жены у вас никогда не было, и друзей, кстати, тоже. Вы это упомянули в одном из интервью, с которым я ознакомился после того случая.

-Какого случая? - неуверенно спросил Петр.

-Я уже говорил. Когда вы неожиданно пришли в отдел полиции и сообщили об убийстве несуществующей жены. Пять дней назад. Ну, теперь вы вспоминаете?

Что-то смутное, похожее на звон будильника, всплыло в сознании Петра. Он попытался сконцентрироваться на этом звоне, и тот наградил его огненной вспышкой перед самыми глазами.

-Что, что, что происходит? Как такое возможно? Так не бывает. Не возможно...

-Для таких вещей есть соответствующий диагноз. Честно говоря, я должен извиниться перед вами, Петр Олегович. В первый раз, узнав правду, мы просто выпроводили вас вон — не стали связываться. Но эти ваши убийства, символы, змеи... Особенно змеи.

Знаете, когда я поступал на службу, меня гоняли через различные психологические тесты — проверяли на профпригодность. И вот один из результатов показал какое-то противоречие, меня сразу вызвали для личной беседы к старшему психологу. Ее звали Елена Львовна, как сейчас помню. Мы мило поболтали, она спрашивала о моих мотивах для поступления на службу и тому подобное, а затем, совершенно неожиданно, она задает мне такой вопрос.

«Представь себе ситуацию. Поздней ночью ты сидишь в кабинете на суточном дежурстве, по форме и вооруженный. Входная дверь закрыта на ключ. Внезапно, что-то начинает ломиться сквозь дверь, рвать ее на части, и ты совершенно четко понимаешь — за дверью находится дракон. Древний змей, движимый лишь жаждой поглощения всего живого. Твои действия?»

Я ответил, что достану пистолет и высажу всю обойму в дверь, в надежде убить дракона. Ей очень не понравился такой ответ. Она спросила:

«Но откуда ты знаешь, что это действительно какой-то монстр? Может ты просто переутомился на службе или перепутал сон и реальность, задремав над бумагами. Если это просто твой товарищ по службе или вообще случайный человек стучится в дверь? Такой поступок не логичен и просто опасен.»

И тогда я сказал ей, что это не имеет значения. Ведь отринув сомнения и начав стрелять, я ничем не рискую. Я или истреблю самого настоящего монстра, тем самым не дав ему сожрать кого-то еще. Либо я убью невинного человека, что станет поводом для моей изоляции — ведь человек, которому чудятся гигантские змеи опасен для общества. И пусть лучше такой психопат убьет одного и вскроет свою ужасную сущность, чем изобретет более изощренный и общественно опасный способ борьбы с мнимыми монстрами, отчего пострадает несоизмеримо большее количество людей. Так или иначе, дракон будет побежден — не важно с какой стороны двери он находился.

Может показаться странным, но эти доводы полностью убедили психолога. Скорей всего потому, что я в действительности не безумен, и в моих словах есть определенная логика.

И вот, когда мы впервые встретились с вами в этом самом кабинете, я подумал, а вдруг вы — светило мирового масштаба, действительно кого-то убьете. Что если вы и есть этот самый змей или дракон? А мы вас отпустили. Это не давало мне покоя. Я уже подумывал заехать к вам на адрес, чтобы узнать наверняка. Но вот, какая удача, вы снова здесь. Мне не пришлось ничего делать и ничего доказывать. Змея сама укусила свой хвост.

Тут на столе зазвонил телефон. Петр посмотрел на него, как на какое-то опасное животное.

-Успокойтесь, Петр Олегович, это меня.

Лейтенант взял трубку, и некоторое время слушал, что ему говорят. После чего сказал «понял», и вернул трубку на место. Затем он пояснил:

-Я был вынужден вызвать пятую бригаду. Совершенно очевидно, что вы галлюцинируете, а значит представляете опасность для общества. По правилам я не должен был отпускать вас еще тогда, поэтому на этот раз вызвал врачей перед нашим разговором.

Но Петр уже не слушал полицейского. Он закрыл глаза, и внутренним взором наблюдал, как по его мозгу гуляет все тот же посторонний звон, вызывая незнакомые образы — какие-то формулы, обложки старых книг, звездное небо под странным углом. За звоном пришел голос, который произнес «Уровень кислорода... тридцать процентов».

-Поймите, у вас проблемы, и их нужно срочно решать — голос Алферова донесся словно бы издалека. Он звучал обеспокоенно, словно Разумовский сделал что-то предосудительное. Но он не двигался с места — это мир убегал от него.

-Нет — еле слышно ответил Петр — Это у вас проблемы.

Когда он открыл глаза, кабинета и лейтенанта уже не было. Перед Петром открылась панорама Земли, которая нависала над ним, поражая своими непомерными размерами. Вид Земли из космоса оказался самым прекрасным, что Разумовский видел в своей жизни, и лишь постоянно запотевающее стекло скафандра мешало в полной мере насладиться открывающимся видом.

Петр встал со скалы, на которой сидел, и осмотрелся. Вокруг, среди серых откосов и небольших кратеров валялись обломки оборудования и части тел его команды. Каких-то два часа назад все это было строительной площадкой комплекса «Луна-1» - его, Разумовского, детища. Дело всей жизни лежало в руинах.

Он вспомнил. Приземление прошло без внештатных ситуаций — почти сразу начали монтирование временного жилого комплекса. Работа шла с опережением графика, вскоре должно было закончиться строительство первого купола. А затем, буквально за секунды — не стало ничего. Петр был снаружи, когда раздался взрыв, и талантливый физик в одночасье остался единственным человеком на земном спутнике — без запасов кислорода, без надежд на спасение, без веры в человеческую расу. Он не питал каких-либо иллюзий, зная наверняка, что помощи не будет — у землян были дела поважнее, чем спасение одного единственного человека, застрявшего на космической скале.

Думая об этом, Петр испытал огромную усталость. Когда он снова посмотрел на Землю, она показалась ему абсолютно чуждым местом — монументом безразличию и эгоизму. Неудивительно, что бог решил покарать их всех.

Раньше Петр не замечал этого, но в критический момент своего противостояния безликой массе человечества осознал — над светлой стороной Земли завис огромный объект рукотворного происхождения. Петр видел его и раньше. Как он мог забыть про него? Отрешился, как от еще одного символа надвигающейся смерти? Ведь командир экспедиции говорил об этом во время последнего брифинга. Объект получил от спутниковой системы номер — 18.0888, а от экипажа условное обозначение — «Уроборос», из-за причудливого внешнего вида. Он имел форму кольца с диаметром в десять тысяч километров и утолщение, напоминавшее голову змеи, съевшей свой хвост. По поверхности внеземного аппарата пробегали вспышки золотистого огня, освещая его структуру, сложенную из мерцающих овальных пластин, напоминавших чешую. Как можно было забыть такое великолепие?

Разумовский с детским восторгом наблюдал, как «Уроборос», через равные промежутки времени пускает залпы разрушительных лучей в сторону крупнейших человеческих городов, выжигая все и вся. Поверхность планеты вздымалась, превращая небо и почву в однородное месиво. Словно сам бог поднес к планете свою карающую длань и начал бить, вминая человечество в грязь, из которой оно вышло. Естественно, Петр не имел к действиям Уробороса никакого отношения, однако он чувствовал удовлетворение от каждого удара. Он мог представлять, что именно его воля вызвала к жизни чудовищного дракона, чтобы привести к исполнению суровый приговор. Разведя руки в стороны, он произнес:

-Имя мое Петр. Я воздвиг врата на этой скале, чтобы принять всех умерших на Земле и самому решить кто достоин пройти, а кто будет низвергнут обратно в пламя. И первыми, кого я буду судить, станут породившие меня.

Изнутри скафандра донесся щелчок статики:

-Вы ведь понимаете, что ваши родители здесь абсолютно ни причем? — голос лейтенанта Алферова раздался в приемнике скафандра. Сигнал был очень слаб, и голос терялся в помехах.

Петр ничуть не удивился такому вторжению. Он был рад возможности донести свое знание до очередного невежды.

-Разве они виноваты в меньшей степени, чем все остальные? Разве не они — причина моей скорой гибели? - ответил Петр вопросом на вопрос.

-Вы видите следствие, но ошибаетесь в выборе причины. В юридической практике известны случаи, когда дети подавали на своих родителей в суд за то, что те произвели их на свет. За то, что обрекли на жизнь в таком ужасном мире, заключив в ловушку религиозных запретов, мешающих вернуться в прежнее состояние. Но, если допустить подобную логику, то родители таких детей являются заключенными не в меньшей степени. Разве запертый в комнате может запереть в ней кого-то еще? Если все мы находимся в тюрьме, то каким образом мы можем принимать решение о поимке новых заключенных?

На самом деле виновата наша собственная логика. Столкнувшись с ужасом вселенского масштаба, с невыносимой трагедией бытия, мы силимся найти причину, приведшую нас в такое состояние. И если миновать все принятые решения, которые никак не могут быть причиной для чего-то не подчиняющегося нашей воле, пройти мимо огромной плеяды циклов рождения, мы натолкнемся на Создателя, который символизирует собой все тот же ужас и все ту же непреодолимую силу.

Фигура Создателя стоит и в начале, и в конце пути. Ваш разум понимает, что это замкнутый круг, поэтому останавливается на более простой причине — грехе отцов. На моменте, когда первое решение о появлении человека на свет было решением, принятым за него. В своей ненависти к родителям, вы формируете малую модель отношения всего человечества, направленного на Создателя. Наша жизнь лишь отражение самого первого проявление воли во вселенной, и это действие никак не согласовывалось с нашими желаниями.

-Откуда вы можете это знать? — спросил Разумовский. Он осознал, что его лицо покрывают слезы, хотя это мог быть и конденсат из-за неисправностей в скафандре.

-Потому что это ваши слова. Это слова всех нас. Прекратите искать виноватых вовне — их там нет. Только точно такие же жертвы...

Петр закрыл глаза и попытался досчитать до ста. Кажется, он что-то понял. Нет смысла быть жестоким с теми, кто не имеет отношения к его горю. Решения перестают что-либо значить, когда ты не можешь определить того, кто их принимает. И тогда смысл обретает лишь то, во что веришь ты, и более никто. И Создателем становишься ты сам.

Он считал. На цифре пятьдесят пропал звон предупреждающих сигналов скафандра, на восьмидесяти восьми исчезла панорама холодного космоса, на отметке сто ушел в небытие Уроборос — подарок старших братьев человечества. Или он был от самого Создателя? Или от воспаленного разума? Когда Разумовский снова открыл глаза, то с облегчением увидел вокруг себя стены кабинета. Лейтенант Алферов все так же сидел перед ним и смотрел на ученого с укором.

-Снова вы? Ну зачем? Зачем вы приходите сюда, Петр Олегович?

Разумовский печально улыбнулся собеседнику.

-Просто... мне больше некуда идти.