Генетика, генетика… Ну, и что с той генетики? Странная она, эта наука. То говорили, что ее нет, а потом стали говорить, что все в этом мире подчинено ей… Говорят, с ее помощью можно даже определить, кто был папа кроманьонца или мама неандертальца. И что с того? Он мне кто, этот неандерталец?!

 

Головой понимаешь, что важно все это, а начинаешь читать что-нибудь о генетике и наследственности –как не заснуть? Мозги же не просто съеживаются, они сворачиваются напрочь! И все потому, что все эти хромосомы, гены, иксы с игреками, спирали всякие и многое другое… Сами посудите - разве можно рассуждать о том, какие они на вкус и на цвет и, тем более, говорить об их поведении и характерах, ведь их не то что посмотреть или пощупать, их сознанием-то охватить попробуй – не выйдет! Так они же еще и определяют наследственность! И откуда все это ученые могут это знать?

 

Что это за наука такая, что понять ее почти невозможно, кто скажет? И, ведь, все живое подвержено это гадости! Говорят, даже урожайность сильно повышается, если пошурудить ими, генами этими, да хромосомами и добавить к ним чего-нибудь от огурцов, к примеру, зайцев или скорпионов. И что? Разве можно поверить в такое? Да и к чему все это?! Даже мне, потомственному городскому жителю, понятно – сыпь побольше навоза в землю, урожай-то и будет лучше! И чего тут еще выдумывать? Правда, с деревенскими-то я на эту тему не разговаривал, но нутром всегда чуял их поддержку! Так что, чего голову-то ломать на пустом месте?!

 

Так или примерно так и рассуждал я, молодой вахтенный штурман, стоящий на крыле ходового мостика один, в центре вселенной и самой середине бескрайнего Тихого океана, ночью. Вокруг – бесконечное черное небо и большущие, сияющие звезды, отражающиеся в необычно тихой, до зеркальности, глади. Вода, рассекаемая форштевнем, мирно шумит внизу, ярко-синие электрические искорки потревоженных микроорганизмов-светлячков сверкают и рассыпаются, радуя глаз необычным фейерверком.

 

В центре этой бездонной, сверху и снизу глядящей на тебя миллионами звезд, бездне, которая пугала, но и ощущалась как нечто родное, не хотелось думать о простом, обыденном. Хотелось о великом, важном, глобальном, хотелось о судьбах человечества и мира… Великая бесконечность рождала великие ощущения. Вот, я и рассуждал о генетике, при этом ни капли не сомневаясь в том, что есть у меня где-нибудь пара-тройка единомышленников в этом вопросе. Однако, как это и бывает в жизни, стоило мне только доказать самому себе полную несостоятельность, фантастичность и безусловную никчемность генетики в домашнем обиходе, как тут же появились мысли, а вернее – воспоминания, начисто разбившие «железные» доводы, поставившие все мои доказательства вверх ногами и обесценившие их… Крыть было нечем. Судите сами.

 

Мой сын

 

Ему было пять лет, когда он пришел домой, чтобы быстренько перехватить чего-нибудь и снова вернуться к самому важному для любого ребенка, а для мальчика – особенно, делу на свете – исследованию нашего огромного и прекрасного мира. Дома был только дедушка. Он сидел в кресле и читал газету.

 

Бабушки не было. Скорее всего, она ушла в магазин. Все складывалось как нельзя лучше. Некому было заставлять мыть руки, есть суп, а за ним еще и второе. Быстро намазав вареньем хлеб, молодой человек раскрыл было рот, но…

В прихожей раздался звонок. Это была бабушка. Увидев во рту внука эту адскую, по ее мнению, пищу, бабушка потеряла дар речи.

 

- Ты что, уже пообедал?! Нет? Немедленно мыть руки и – за стол! И положи бутерброд. Да не на подоконник, а на тарелку!

 

Так закончилась свобода, забрезжившая было перед мальчиком. Вымыв руки, он обреченно нырнул ложкой в тарелку с супом, но донести ее до рта не успел. Громкий, леденящий кровь, крик прервал его.

 

Кричала бабушка. Она держала в руках куртку внука и, глядя на нее широко раскрытыми от ужаса глазами, громко выкрикивала что-то бессвязное, не в силах подавить переполняющие ее эмоции. Причина была очевидна. Внук и дедушка с интересом наблюдали, как из карманов куртки, одна за другой, десантировались на пол прихожей небольшие, довольно симпатичные лягушки. Несомненно, они понимали опасность создавшейся ситуации и поэтому грациозно и быстро прыгали в разные стороны. В данный момент не особо важны ни причины их появления в карманах куртки, ни последствия происшествия для всех участников, включая и самих лягушек. Важен сам факт.

 

Я

 

В описываемый момент мне было чуть больше десяти. Все дети в таком возрасте чем-нибудь, да увлекаются. Вот, я и увлекся аквариумом. И сегодня это представляет собой довольно серьезное дело, но все нужное есть в магазинах, всё об этом есть в интернете. Читай и действуй, вот и все. В описываемое же время все обстояло иначе - ни магазинов, ни книг по аквариумистике, ни интернета не было. Любители общались между собой, изобретали и изготавливали нужное оборудование из подручных средств, обменивались знаниями, идеями, растениями и, собственно, рыбками. И, что важно для нашего рассказа, аквариумисты сами заготавливали корм для рыбок. В теплый сезон они ловили сачками, сделанными из капроновых чулок, всякую мелкую живность в болотцах и кормили рыбок живым кормом. На зиму сушили этих водных зверушек. Одним словом, это был сложный, кропотливый и очень интересный процесс.

 

Итак, я отправился к находившемуся недалеко от дома болотцу на такую заготовку корма. Болотных водяных блошек-дафний я наловил быстро и собрался было идти домой, но случайно заглянул в большую, заполненную водой бадью, забытую когда-то строителями. В ней-то я и заметил движение. Это были странные существа, похожие на черные запятые. Они то опускались на дно, то поднимались к поверхности воды. «Зверушки» эти были в несколько раз крупнее дафний, и поменять их, крошечных и полупрозрачных, на тучные и питательные «запятые» было очень заманчиво.

 

Так и сделал. Трехлитровая банка вскоре была полна – воды не было видно, сплошь черные твари сновали в броуновском движении! Дома банку поставил на балкон – там ночью прохладнее.

 

Когда легли спать, мне почему-то не спалось. Вскоре понял причину – жалко было «зверушек», задыхающихся в переполненной банке. Тихонько, чтобы не разбудить маму, прошел на балкон, взял банку и проскользнул с ней в ванную. Наполнив ее водой, выпустил туда всю добычу. «Запятые» оценили заботу и стали жизнерадостно носиться по воде. Счастливый тем, что сделал доброе дело для Божьих тварей, пошел спать.

 

Проснулся среди ночи от странного ощущения. Мне приснилось, что в комнате поставили большущий улей, пошурудили в нем палкой, и рой злющих пчел понесся по комнате. К этому добавилось ощущение, что лицо намазали чем-то едким, отчего оно горело огнем и страшно чесалось. Ноги – тоже, они зудели так, что невозможно было терпеть.

 

Как всегда, первой среагировала мама. Ее крики и включенный свет подтвердили тот факт, что это не сон, что не все нормально в нашей квартире и расставили все по своим местам. Вся квартира гудела отвратительным, стройным и неприятным, почти как зубная боль, звуком. «Зверушки» оказались самыми настоящими «троянскими конями». Будучи великодушно принесенными мной в дом, они воодушевились условиями двухкомнатной хрущевки и вероломно выдали «на гора» максимум, на что были способны – превратились в здоровенных, наглых, бесстрашных болотных комаров. В воздухе одновременно находились тысячи их, каждый из которых был девственно голоден и готов жизнь отдать за завтрак. Он явно состоялся. Чем больше их били, тем больше садилось они на лицо, руки, ноги и все остальные открытые части. Впрочем, на закрытые - тоже, поскольку ни ночнушка мамы, ни мои трусы с майкой не служили препятствием для агрессоров. Жалили через одежду! По сравнению с тем, какие мы с мамой выделывали коленца, хлопая себя везде, танец «барыня», исполняемый изрядно подогретыми гостями на деревенской свадьбе, показался бы чем-то вроде медленного вальса.

 

Это была вполне бодрая ночь. Спать не хотелось. Никакой химии для борьбы с врагом в доме не оказалось, и поэтому единственным действенным способом было – открыть все окна и с большими полотенцами в руках носиться по квартире, вращая ими. Именно это мы и делали всю ночь, изгоняя гостей столь негостеприимным образом.

 

Утром, с узкими щелочками оформленных распухшими веками глаз, с искусанными красными лицами, мы не успокоились. Чешущиеся до того, что готовы были кожу с себя содрать, мы с мамой еще почти до десяти утра боролись за свое жизненное пространство с остатками супостатов. Когда выгнали последнего, мы с чувством абсолютного и безграничного счастья закрыли окно и долго сидели молча.

 

Пару раз тогда мне в голову пришла мысль, что впервые в жизни я был очень рад тому, что отца не оказалось дома. Он был в рейсе.

 

Мой отец

 

Он, мой отец, всегда был для меня авторитетом, примером и ориентиром в жизни. Непререкаемым и абсолютным. Нет, он не давил. Он действовал только своим примером и умением доказывать что- либо не приказом или окриком, а раскладыванием ситуации «по полочкам» и описанием последствий тех или иных моих действий. Выбор оставался за мной.

 

Была у него одна страсть. Да, та самая, которая через положенное количество лет проснулась и во мне. Страсть эта называется рыбалкой, а что в ней самое важное? Правильно, главное в рыбалке - подготовка! Нормальные рыбаки знают, что основное действие в рыбалке происходит вечером, накануне. Именно в этот вечер происходит проверка и подгонка одежды, снаряжения, изготавливаются совершенно секретные блёсенки, вяжутся абсолютно уникальные узелки, происходят наглухо скрытые для чужих глаз настройки снастей, перевязки удочек, замены лески и еще многие и многие операции. Кроме того, заранее готовится наживка. Что выбрать, как наловить, накопать или вырастить, как нарезать и как подготовить к рыбалке… Это настолько строго конфиденциально, что даже сейчас я не решаюсь доверить ответы на все эти и многие другие вопросы интернету или бумаге.

 

Как и любой другой важный процесс, подготовка к рыбалке имеет обычно две стороны – видимую и невидимую. Что такое невидимая сторона? А вот, сами посудите. Распилить пару боевых медалей, заслуженных в той, самой страшной, войне на сырье для изготовления там же, на кухне, блёсенок для лова корюшки со льда – мог ли такой процесс быть явным и видимым? Конечно же, нет, поскольку к тому моменту, когда мама моя это обнаружила, две медали уже канули в лету.

 

Так, благодаря ее бдительности, остальные одиннадцать боевых медалей и три ордена красной звезды были спасены для использования в качестве воспитательного материала для внуков. Ну, да мы сегодня не об этом.

 

Может ли наживка для рыбалки быть модной? Еще как может! Именно так и было – в том году ловить рыбу на опарыша было модно. Естественно, папа мой не остался в стороне от этого веяния времени и моды. Осенью, когда муха была самая, что ни на есть, злая, он выложил в укромном уголке балкона пакет с пятком крупных селедочных голов. Благодарные мухи, естественно, горячо откликнулись на этот великодушный жест и далеко не один раз почтили своим вниманием этот подарок судьбы, пока не ударил морозец. Постепенно, как и положено моде, актуальность вопроса стала не такой острой, и корюшку стали по-прежнему ловить на блёсны.

 

Прошла зима, наступила долгая, холодная Приморская весна, а за ней – горячий июнь. Все в природе ожило, все потянулось к долгожданному теплу, к солнышку. О том, что именно потянулось к солнышку, сообщила соседка, что жила над нами, этажом выше. Находящаяся в состоянии крайнего возбуждения, она любезно пригласила маму совершить экскурсию на ее балкон.

 

Зрелище было не для слабонервных. По всему балкону бодро ползали отвратительные белые личинки, называемые в народе опарышем. Их было огромное количество. Все бы ничего, но соседка молча указала пальцем на цепочку этих тварей, тянувшуюся от ее балкона вниз. Все новые и новые бойцы будущих невидимых фронтов на окрестных помойках медленно, но верно ползли по прогретой солнышком стене дома от нашего балкона. Полагаю, будет излишним рассказывать, что открылось взору в том укромном уголке нашего балкона, где отцом моим были оставлены и забыты с осени хорошо обработанные мухами рыбьи головы. И уж совсем ни к чему пересказывать те слова, которые использовала мама в своих доводах папе против этого способа подготовки к рыбалке.

 

Мода модой, а в летней рыбалке есть некоторые вопросы, которые незыблемы и непререкаемы в наших краях. Например, использование в качестве наживки морского червя под красивым названием «нереис» Живет он в прибрежном иле. В наших краях часто можно увидеть вечером мужчин, стоящих по пояс в море и специально заточенными лопатами поднимающих со дна большие комки ила. Оттуда и выбирались отвратительные на вид, зеленоватые, длиной до 15 сантиметров, с мелкими жирными лапками, да еще и кусающиеся слегка, эти самые морские черви. Лучшей наживки не бывает! «Сам бы ел, но рыбе нужнее!», обычно говорят о такой рыбаки. Кто не поленился накануне накопать морского червя, тот гарантированно придет с рыбалки с вкуснейшей камбалой, с красноперкой и прочими морскими деликатесами. Рыба наша просто обожает этих червей!

 

Так вот, накопав с вечера с полсотни, папа положил в банку с ними немного морских водорослей и перевязал ее тряпкой. Это - чтобы не засохли и не задохнулись, значит.

 

Когда мама отвернулась, естественно, банку эту папа разместил в самом низу холодильника, где было прохладно, а червякам такое - то, что нужно.

 

Стоит ли рассказывать, какова была мамина реакция рано утром, когда она встала для того, чтобы накормить мужа-добытчика перед рыбалкой, и открыла холодильник? Да, все так и было – эти твари, как выяснилось, умеют делаться тонкими, словно бумажные полоски и просачиваться сквозь крохотные щелочки и неплотности. Вот, они и просочились. Все, до единого, сделали это, рассредоточившись по холодильнику по интересам и доставив тем самым маме несколько интересных, наполненных неподдельными эмоциями, минут!

 

Вот такие истории, служащие доказательством небеспочвенности разговоров о генетике и наследственности, вспомнились мне во время одной из бесчисленных вахт прекрасной ночью, среди безбрежного океана, где-то в районе экватора, на пятом месяце рейса.