Марина проснулась от грохота: в дверь колотили, похоже, ногой. Она с досадой посмотрела на экран мобильника – полседьмого утра. Боль в ухе не давала ей уснуть до трёх часов ночи, и теперь Марина, едва разлепив глаза и натыкаясь на мебель, побрела к двери. Полная дама, которую она впустила, ворвалась в номер подобно торнадо. Испепелив взглядом стоящую перед ней в ночной рубашке Марину, она наградила таким же взглядом стены, мебель, прорычала: «И это люкс?!» - и ушла на балкон курить. Марина забралась под одеяло и с грустью подумала о том, что, кажется, её мечты о мирном отдыхе накрылись медным тазом.

Дама вернулась, спустя несколько минут, более-менее успокоенная привычной порцией никотина, плюхнулась на жалобно пискнувшую под ней кровать, достала из сумочки веер с затейливым орнаментом по кромке и, неторопливо обмахивая полное лицо с голубыми на выкате глазами, величественно вопросила:

- Ну, и каков тут контингент?

Марина, стараясь не очень морщиться от боли в ухе и придав голосу максимум оптимистического звучания, ответила:

-Разный, много детей.

Дама, удивлённо приподняв бровь, проворковала ангельским голоском:

- Что Вы, милая, я имела в виду мужчин.

Марина сконфуженно заморгала:

- Ах, это? Да я, знаете, вчера только приехала и как-то не очень разглядела.

- А вот это напрасно. Первое, на что надо обращать внимание в санаториях, - это мужской контингент. Иначе деньги и время будут потрачены зря. Вас как зовут?

Марина представилась. Дама сложила веер, достала из сумочки зеркальце и, лучезарно улыбнувшись сама себе, сообщила:

- А меня можно называть просто Наташа. Я из Воркуты, учитель русского языка и литературы высшей категории. Этот санаторий мне сильно нахвалили. Ну, посмотрим-посмотрим. Итак, на завтрак?

Они расстались у лифта. Наташа пришла в ужас, когда узнала, что Марина ходит пешком по лестнице на седьмой этаж.

- Как можно так себя не любить? – искренне удивилась она.

После завтрака Наташа делилась с Мариной впечатлениями:

- Вы представляете, меня усадили в самом центре зала. Там такая духота и теснота! И мужчины за столом сидят с жёнами! Просто кошмар какой-то! А Вы сидите в элитном ряду, у окна. У вас там никто уезжать не собирается? Я бы перебралась к вам.

За столиком Марины освобождалось место, и она утешила Наташу, сообщив ей об этом.

- Ну, чем мы будем заниматься? – поинтересовалась соседка, распаковав свои сумки и раскинувшись на постели с веером в руках.

- Я пойду на процедуры. Их у меня много, поэтому до обеда мы не увидимся,- ответила Марина, складывая в пакет халат и полотенце.

-Да, Вам назначены процедуры? А зачем?

- Ну, в общем-то, я приехала подлечиться.

- И что Вам назначил доктор?

Марина перечислила. Наташа внимательно выслушала.

- Ага, - сказала она, - я думаю, мне тоже не мешает посетить врача. Пусть хотя бы давление измеряет.

За полчаса до обеда они снова встретились в номере. Марина отдыхала после минеральной ванны, а Наташа делилась с ней впечатлениями от похода к врачу:

- Вы знаете, Марина, по-моему, доктор на меня запал. Он мне сказал, что я похожа на Татьяну Доронину. Но это все говорят. Представьте, он предложил мне похудеть хотя бы на пять килограммов! Но у меня же нет ничего лишнего! – Наташа нежно погладила себя по объёмистым бёдрам. – И два моих молодых человека тоже так считают. Серёжа, врач этот, назначил мне ванны, массаж и физкультуру. Господи! Я физкультурой в последний раз занималась в восьмом классе. Массаж мне назначен аппаратный, а я хочу ручной. Серёжа сказал, что с моим весом ручной будет не эффективен, но намекнул, что за деньги он мог бы сам делать мне массаж. А? Каков?! Деньги для меня – не вопрос. Я записалась. Идём обедать?

С обеда Наташа пришла очень довольная и весёлая.

- Марина, в лифте ко мне пристал какой-то пьяный мужчина. Он представился директором училища, поцеловал мне руку и звал в номер, у него был целый пакет спиртного. Я сказала, что мне известно, хоть я и не замужем, что пьющие мужчины не способны ни на что, кроме слов. Он так завёлся, что, если бы в лифт не вошли люди, не знаю, чем бы это всё закончилось. Теперь он будет приставать ко мне везде. Я уверена. Но не это главное. Соседка по столу рассказала мне, что здесь восьмой год подряд отдыхает один мужчина. Каждый раз он ищет себе жену. Богатый. Колей зовут. Я непременно должна с ним познакомиться. Сегодня мы идём на танцы.

Марина попыталась отказаться, сославшись на больное ухо, но Наташа была неумолима:

- Ухо заткнём ваткой и замаскируем причёской. Нельзя тратить жизнь на пустяки. И не могу же я идти одна: мне будет скучно. А вдруг этот Коля найдёт уже себе на танцах кого-нибудь?

Танцевальный зал был полон. Звучали шлягеры семидесятых годов, и народ, в основном люди, которым хорошо за пятьдесят, самозабвенно вспоминал молодость. Марина с удовольствием слушала песни, а Наташа громко хохотала и тыкала пальцем в худощавого мужчину лет шестидесяти, лихо отплясывающего быстрый танец, сопровождая его неимоверными скачками. Марина попыталась урезонить товарку, но та не успокоилась, пока мужчина не обратил на неё внимания: взглянув на Наташу, он ужасно смутился, перестал прыгать и ушёл в другой конец зала. А она, оборвав смех, радостно воскликнула:

- О! Это он! – поправила шиньон и со слоновьей грацией (видимо, копируя походку манекенщиц) отправилась через весь зал приглашать на танец нужного ей мужчину. Им оказался маленький, лысоватый, худощавый человек лет пятидесяти пяти в тщательно отглаженных белых рубашке и брюках. Наташе он едва доставал до уха, за талию обнять свою партнёршу Коля не смог: рук не хватило. Но было видно, что дама ему очень понравилась, и все следующие танцы они друг с другом не расставались.

Марина отправилась спать без Наташи, радуясь в душе, что больше не надо будет составлять ей компанию для развлечений. Проснулась она от телефонного звонка в час ночи; Наташин телефон надрывался, требуя хозяйку, которая появилась в необыкновенно благодушном настроении, спустя час, и замурлыкала в трубку голосом, употребляемым ею только при разговоре с мужчинами. Она убеждала Алёшеньку, что крепко спала и не слышала его звонков:

- Мальчик мой, как ты мог подумать, что в такой поздний час твоей Наташи может не быть в постели? А ты почему не спишь? Чем ты там занимаешься? Ну, Алёшенька…

И дальше - пять минут хорошо отрепетированного воркующего смеха, которым Наташа смеялась всякий раз, когда разговаривала с мужчинами. Марине дико хотелось спать. Терзаемая болью в ухе, она мысленно проклинала беспардонную соседку, а та не торопясь попила чаю, покурила, приняла душ и завалилась спать.

Утром Марина опоздала на зарядку: проспала. Пришлось объяснять Раисе Осиповне, пожилой, но очень энергичной и обаятельной учительнице физкультуры, взявшей на себя роль капитана в их стихийно сложившейся временной приятельской команде, причину. Раиса Осиповна, выслушав Марину, назидательно обратилась к остальным женщинам:

- Вот видите, девушки, не все мужчины в этом санатории гладиаторы.

Марина удивилась:

- При чём тут гладиаторы?

- А Вы разве не знаете: статистики утверждают, что в санаториях 99% мужчин – гладиаторы (их так в народе прозвали, потому что они способны женщину только гладить). Похоже, вашей Наташе повезло.

Женщины дружно рассмеялись и отправились на завтрак, а Марина сняла кроссовки и пошла по росистой траве босиком, тихонько охая и смеясь: обжигающий холод утренней росы будоражил кровь, порождал ощущение молодости и счастья. Марина провела ладошками по траве, умылась божьей водичкой, подставила лицо солнечным лучам. Утреннее солнышко не обжигало, как в полдень, а ласково грело и казалось тоже умытым росой. Марина наслаждалась пением птиц, запахом свежескошенной травы. В последние годы она так много работала, что забыла, как прекрасен мир природы. И сейчас, оказавшись, в этом, как ей казалось, райском уголке, она старалась много гулять, жадно впитывая краски лета: бездонную голубизну неба, разноцветье радуги, аромат цветущих деревьев и цветов, шум вековых берёз, вершины которых были выше её балкона на седьмом этаже, где она вечерами любовалась закатом.

Марина вернулась в номер, чтобы переодеться к завтраку. Наташа уже встала и курила на балконе свою первую сигарету. Зайдя в комнату, она, как всегда, начала делиться впечатлениями:

- Марина, я приручила это чудовище. Представляю, что теперь скажут люди: такая красавица и этот Коля! А?

Наташа сделала паузу, видимо, ожидая от соседки дифирамбов в свой адрес, но Марина сдержанно промолчала: лукавить она не умела.

- Хотя внешне он, конечно, не Роберт Гир, но с ним не скучно. Мы гуляли, болтали, а потом он пригласил меня к себе в номер. А там у него целый ящик коньяка, шоколад и караоке, а ещё у него есть гитара. И мы…

Наташины излияния были прерваны громкой музыкой, которая ворвалась в номер сквозь открытый балкон; несильный мужской голос старательно выводил: «Помню, как мальчишка я босой…» Певец был явно не в ладах с нотами, но пел, что называется, с душой. Наташа воскликнула в полном восторге:

- Вот, слышите, оно завыло! – Марина рассмеялась вместе с ней. – А давайте пригласим его к нам. Устроим музыкальный вечер.

На том и порешили.

Этот день для Наташи не задался. За завтраком соседка по столику, чрезвычайно вежливая и забывчивая, ежеминутно извиняющаяся дама, съела заказанный Наташей омлет. Наташиному гневу не было границ:

- Как Вы посмели?- метала она молнии в виновато моргающую пожилую даму.

- Но, позвольте, Наташенька, у меня болит зуб, Вы на завтрак опоздали. Я решила, что Вы совсем не придёте, и выбрала то, что помягче. Возьмите мои сырники, у них такая хрустящая корочка.

- Это чёрт знает что!- не унималась Наташа – Теперь я должна бояться за свой обед. Ведь этак, если я опоздаю за стол, Вы и обед мой съедите.

- Ну, извините, ради Бога, я не стану больше так делать, - изнемогала от стыда несчастная Татьяна Николаевна.

- Да полно Вам, Наташа, ну, зуб у человека болит; возьмите мой омлет, если хотите, - вступилась за неё Марина.

Наташа надула губы и гордо отказалась. Завтрак прошёл в тягостном молчании.

Днём доктор не пришёл на массаж. Наташа в ярости не могла зажечь спички, чтобы прикурить, они ломались у неё в руках:

- Этот распутник сегодня дежурил и ночевал у Лариски в номере. Ну, помните, я Вам рассказывала: она каждый год приезжает сюда, чтобы встречаться со своим архангельским любовником. А у Серёжи ведь и жена здесь работает, такая серая мышь по сравнению с ним. Вкус у него напрочь отсутствует. Поначалу я была о нём лучшего мнения.

За обедом Татьяна Николаевна пугливо ждала, пока Наташа проверит соответствие своих блюд с заказом. Всё оказалось в полном порядке, но Наташа брезгливо косилась на сидящую рядом с ней глухонемую девочку, и когда та ушла из-за стола, она разразилась гневной тирадой:

- Это невыносимо: девчонке двенадцать лет, а она чавкает как свинья. Как только их там воспитывают в этих интернатах!

Марина попыталась заступиться за девочку:

- Она же глухая, поэтому ей трудно себя контролировать.

И тут же получила от Наташи свою порцию негатива:

- Вам бы, Мариночка не журналистом, а адвокатом работать: всех-то Вы жалеете, всех понимаете.

После ужина Марина смотрела телевизор, а Наташа, собираясь на танцы, никак не могла выбрать: надеть ей шиньон или парик. Она уже дважды продефилировала по комнате перед Мариной и в том и в другом. Марина спела ей арию подлизы: «Во всех ты, душечка, нарядах хороша», но Наташа не отставала и собиралась продемонстрировать ей все свои наряды из необъятной сумки на колёсиках. В это время в дверь постучали, и на пороге появился Коля. В одной руке у него была бутылка коньяка, в другой – гитара. Он как всегда был тщательно выбрит и аккуратно одет. От него пахло дорогим парфюмом. Он вежливо поздоровался и прошёл в комнату только после того, как Марина его пригласила.

Наташа с визгом умчалась в ванную, а Коля сел в кресло, и они с Мариной стали с интересом друг друга рассматривать. Утиный нос, тонкие губы и широкие залысины привлекательными назвать было трудно, но Марина отметила высокий загорелый лоб и умные щёлочками глаза. Её взгляд привлекли спокойно лежащие на коленях Колины руки: они были сплошь покрыты татуировкой от пальцев до плеч. Коля усмехнулся:

- Что, думаешь: из грязи - в князи?

-Ну, примерно так.

- Я, конечно, сидел, но не за воровство и не за разбой. Всё значительно проще: любовника первой жены покалечил. Женился по страстной любви на продавщице нашего сельмага. А потом выяснилось, что она замуж за меня вышла, чтобы грех прикрыть: беременная была от женатого мужика. Он к ней и после замужества продолжал ходить, а я их застукал, ну и насадил его на вилы голым местом. Пока я сидел, жена к вину пристрастилась. Я вернулся, а сын бабушку мамой называет. Попробовал её к нормальной жизни вернуть, уговаривал, кодироваться предлагал. Дочку родили. Но чем дальше жили, тем невыносимей. Всё кончилось тем, что повесилась она. Записку оставила: «Все мужики – козлы». Но ведь я её за семь лет ни разу пальцем не тронул, любил очень. А она этого, первого своего, забыть не могла.

Коля замолчал, вдохнул трудно, потом улыбнулся виновато:

- Что-то я как на исповеди. Может, за знакомство по глоточку, пока Наташа марафет наводит?

Он открыл коньяк, плеснул на донышко чашек. Наташа выплыла из ванной, заворковала горлицей:

- Коленька, я почти готова. Думаю, что чашка коньяку перед дискотекой и мне не повредит.

После коньяка беседовать стало проще. Коля взял в руки гитару, предложил:

- Споём, девочки? – и тихонько запел рубцовское: «Я буду долго гнать велосипед..»

Марина подхватила, Наташа молча жевала шоколад. Песня кончилась. Коля обратился к Наташе:

- Ну, и чего молчим, песню не знаем? Ты же литератор, я думал…

Наташа сердито прервала:

- А ты не думай, налей лучше нам ещё.

- Да, пожалуйста, - Коля плеснул ещё по глотку, - главное – не спиться.

Наташа почему-то рассердилась ещё больше:

-А ты что, решил, что мы алкоголички?

Коля шутливо погрозил пальцем:

- Да кто вас знает, таких красивых!

Наташа вскочила, схватила телефон и вышла в коридор. Коля спросил вслед:

- Наташ, ты куда?

Она не ответила. Возникла неловкая пауза. Чтобы как-то разрядить обстановку, Марина предложила:

- А ты спой ещё, Коля. Гитара у тебя красивая. Дорогая, наверное.

- Дорогая. Я с детства музыку любил, но жизнь была трудная: шестеро нас у матери осталось после смерти отца. Он рано умер, мне, старшему, тринадцать исполнилось. Работать начал сразу после восьмого класса. Я уроки музыки стал брать четыре года назад, когда смог купить такую гитару, о какой мечтал.

- А как твои дети к музыке относятся?

- Дети? Я после смерти жены запил сильно. Однажды очнулся, вижу: семилетний Петька из винных бутылок остатки допивает. Дал ему по заднице, бутылки сгрёб, из дому выкинул и в город отправился деньги зарабатывать, семью кормить. Только никого я не спас: Петька подростком выпивать начал, бабушку не слушался, утонул по пьяному делу.

А дочка после девятого класса решила жить самостоятельно: вышла на дорогу, села на попутку и укатила в Питер. Стала проституткой. Убили её. Меня на опознание вызывали.

Марина, потрясённая перипетиями чужой судьбы, молчала, потом тихо спросила:

- Почему же ты детей к себе в город не взял, не воспитывал их сам?

- Куда бы я их взял? Я сам несколько лет по общагам мотался, потом жил у разных баб. А когда на ноги встал, уже ни матери, ни детей не было. И теперь я богатый и свободный, - деланно улыбнулся он.

- Что же ты не женишься?

- А я женился, и не раз. Но не попадалось мне больше таких женщин, как моя первая была.

- Наташа на неё похожа?

- Нет, просто я ей зачем-то нужен. Где она, кстати?

- В коридоре, наверное, по телефону разговаривает.

В этот момент в номер вернулась Наташа. Окинув взглядом Марину и Колю, она насмешливо пропела:

- О, да тут у нас новая любовная пара назрела?

Коля усмехнулся, а Марина сначала оторопела, а потом со словами:

- Ой, да разбирайтесь вы сами,- выкатилась из номера и пошла бродить по аллеям санаторного парка.

Ночью Наташа попросила у Марины прощенья и, как всегда, поделилась впечатлениями:

- Этот Коля такой прикольный и щедрый.

- Замуж звал?

- Да, но я за него не пойду. Не мой уровень, да и пятьдесят пять ему уже. Мне, конечно, за сорок, но я ведь так молодо выгляжу, что могу позволить себе тридцатилетних. На сегодняшний день у меня их двое, они от меня без ума. Есть ещё один кадр (мой запасной аэродром): ему шестьдесят, большая квартира в центре Вологды, очень обеспеченный и известный в обществе человек. Звал замуж. Мама советует выходить. Но ведь он старый!

В это время зазвонил Наташин телефон, она взяла трубку:

- Да-а, Николай Петрович. Я тоже… Да, я в санатории. Нет, приезжать не надо. У нас тут очень строго, никого не пускают. Ну, потерпите, я скоро приеду, тогда и поговорим. Да, мой дорогой, да, я тоже. Пока-пока, - она выключила телефон. – Старый пень, лёгок на помине. Больно он мне тут нужен! Как Вы думаете, Марина, выйти мне за него?

- Ну, не знаю, мне кажется, такие вопросы каждый решает сам.

- А что, думаю, детей ему не надо, у него уже внуки большие.

- Вы-то сами детей не хотите?

- Ой, Марина, за двадцать лет своего учительства я заработала неизлечимую аллергию на детей. И работать больше не хочу. Я уверена: Николай Петрович создаст мне комфортные условия, но как подумаю, что с ним в постель надо ложиться…брр, у него уже морщины и лысина во всю голову.

- А раньше Вам замуж выйти не хотелось?

- Хотелось. Я на третьем курсе училась, а он заканчивал институт. Но мама категорически была против. До сих пор помню выражение её лица и голос, когда она выносила смертный приговор моей любви: «Наташенька, этот голодранец нам не пара!» И не жалею. Спасибо, мамочка! Жизнь у меня весёлая: кавалеры, рестораны. Вы вот раз в три года можете позволить себе две недели в санатории, а я каждое лето на любой срок. Вернётесь домой, и на Вас опять обрушатся проблемы детей, внуки, а я ещё и на море съезжу. И никаких проблем!

Марина попыталась представить себе свою жизнь без детей и внуков. И ей вдруг стало жаль Наташу. Видимо, выражение лица Марины было столь красноречиво, что Наташа вдруг осеклась, потушила свет и затихла.

Утром следующего дня Наташа собрала свои многочисленные наряды, записала Марине в блокнот номер контактного телефона и позвонила Коле, что её можно провожать. Коля с Мариной покорно несли за неторопливо вышагивающей Наташей чемоданы до самого пропускного пункта. Возле него её поджидал мужчина лет шестидесяти, в дорогом костюме, в шляпе и с тростью, при виде которого Наташа заворковала горлицей:

- Николай Петрович, ну, право, не стоило так волноваться, я бы и на такси доехала.

Лицо Николая Петровича излучало невыразимое счастье. Он промычал что-то невразумительное, хищно клюнул Наташу в протянутую ею царственным жестом руку и потащил её к “Волге”, не удостоив Марину с Колей даже взгляда.

Вечером Коля самозабвенно танцевал с очередной наташей, тщетно пытаясь обхватить её за необъятную талию. А Марина смотрела на него, сидя на лавочке, и подсчитывала оставшиеся дни санаторного безделья.