1.

Сапоги-однодневки, вышедшие в мир с распродажи совсем недавно, спускались по лестнице и, наткнувшись на ошарашенные взгляды высокомерной кожи, ужасно смутились, даже захотели было дать ход назад, чтобы переждать, когда они повернут свои острые носы в другую сторону, переключив внимание на что-нибудь другое. Но, тщетно. Собрав всю свою волю в кулаки, бедные сестрички понесли некрасивые тела вперед, навстречу красавицам, изящно сидящим на ножках своих обладательниц.

Если можно лететь со скоростью ветра, то здесь был именно тот случай. Сапоги вылетели на улицу и… застыли на морозе.

Второй раз за день им было стыдно, за то, что они смеют появляться в местах, предназначенных, если не для брендовой кожи или замши, то хотя бы близко их напоминающих модниц, сшитых по определенным лекалам, допустимым в свете.

Благо их накануне реанимировали от неминуемой смерти, приклеив отваливающиеся конечности к основе основ. А то бы позор был еще тот.

О, такси, такси. Обмякли, вышли - одеревенели, зашли – упали…

 

2.

Дома, отогревшись на теплой печке, они разговорились.

- Ты знаешь, сестра,- сказала Ле. - А наши-то нас стыдятся. Мы - уродины, их имидж ниже плинтуса роняем. Выбросят они нас, как пить дать, выбросят.

- Да успокойся, - ответила Пра. - Посмотри-ка по сторонам. Видишь кого?

- Нуу… Ты, да я, да пара детских ботиночек. Там, подальше еще такие же, только чуть побольше… Ну, и все.

- Ты смотри, смотри.

- Да чего смотреть-то? Там вон тень каких-то… Не, показалось.

- Вот именно. Так что, милая сестричка, беспокоиться не о чем. Спать ложись, утро вечера мудренее. А то, что стесняются нас ножки, так это только на пользу. До места, и в угол. Не заработались, чай.

- Да мы с тобой королевы! – Рассмеялась левая. - Куда им без нас.

Сестры захихикали. Настроение их значительно улучшилось. Пра легла на бок, и захрапела. А Ле, переваривая сказанное сестрой, решила напомнить ножкам о своей значимости: застегнула замочек, а ключик спрятала. И только потом, успокоившись, уснула… Вот будет утром потеха!