Напишет жизнь карандашом, от предисловья к эпилогу, и острие тупым ножом, точить прикажет ему строго… Ломался твердый карандаш, не мог держать ее нажима, жизнь не фортуна, только блажь, под впечатлением экстрима… И чьей-то властною рукой, творил судьбу он под диктовку, за каждой будущей строкой, терял бывалую сноровку. Чем больше он себя точил, тем меньше делался в размере, лишь дописать хватило б сил, хотя бы треть, по крайней мере. И так полвека, день за днем, рождалась летопись земная. Но что же будет там,потом? Строчил и сам того не зная… А может с чистого листа, который раз начать сначала? Пусть пятьдесят еще до ста, хотя и это, тоже мало… Вся жизнь его была зеро, допишут недруги постскриптум, давно заезженным пером, изрежут душу, словно бритвой… |